Запоздало, о вчерашнем
В Вашингтонском Музее Холокоста есть одна комната, которую я очень люблю. Вы спросите, что там любить, в Музее Холокоста. Я вам расскажу.
В неком восточноевропейском местечке жил чудак-фотограф. У него были трёхногий фотоаппарат и много плёнки. А ещё у него была большая душа. Фотограф очень любил людей и всё время их фотографировал. Всех подряд, бесплатно. То есть хочется верить, что ему платили, иначе на какие деньги он накупил столько плёнки, но если не платили, то он всё равно фотографировал. Всех. Смешных девчушек, суровых отцов семейства, дедушек с тросточками и дам с собачками. Богатых и бедных, толстых и тонких, милых и не очень, от млада до велика. Возможно, в других городах жили более практичные фотографы, а может фотографии не сохранились, но другого такого столь хорошо «отфотодокументированного» довоенного еврейского местечка нет.
Я очень люблю рассматривать старые фотографии, а тут такое богатство, целая комната, от пола до потолка. Всё интересно: какая дочка похожа на папу, а какая на маму, какие платья носили, в какие игрушки играли. Можно долго рассматривать детей - тут их очень много - и пытаться определить по лицам, какими (бы) они выросли. Смешной мальчик, серьёзный мальчик, суровая девочка, шаловливая девочка. Вот счастливая семья на пропитанной гармонией фотографии. А на этой карточке между мужем и женой будто стена выросла. А старики? Какие чудесные там старики! А старушки?
В этой комнате можно провести час. А можно три. Она бесконечна и бездонна, эта маленькая машина времени, потерянный рай. Фотограф-самоучка был чертовски талантлив - они живые. Через какое-то время создаётся впечатление, что ты всех этих людей знаешь, что ты там жил. Вон, кузен приехал из твоего города детства и фотографии привёз. А это у нас кто? Ну да, ну да, тётя Циля. Как же, как же.
Совершенно забываешь, в каком музее находишься. Потом выходишь оттуда и наталкиваешься на табличку. Сколько из них выжило? Человека три, кажется. Местечко было стёрто с лица земли. Там сейчас... не, не помню. Что-то неинтересное. Чудо из чудес - фотографии спасли.
Когда я в первый раз увидела эту табличку, то развернулась и пошла обратно. Поставила машину времени на задний ход. Остановись, мгновенье. Да остановись же, черт бы тебя. Можно я там останусь, в этой комнате? Я так её люблю - несколько раз уже ходила. Там такие лица, такие семьи, такие искорки в глазах, такие дети, такие ямочки на щеках, такие старики, такие... ЛЮДИ. Немножко похожие на меня, на моих родственников, на моих друзей. И живые ведь, совершенно живые.
А потом зажмурить глаза и выбежать, не видя никакой таблички. И сразу на улицу, в 21-й век. Моя маленькая послушная машина времени. Середина-конец 30х - 21-й век. И ничего посередине. Ничего. Не хочу. Оставьте меня там.
В неком восточноевропейском местечке жил чудак-фотограф. У него были трёхногий фотоаппарат и много плёнки. А ещё у него была большая душа. Фотограф очень любил людей и всё время их фотографировал. Всех подряд, бесплатно. То есть хочется верить, что ему платили, иначе на какие деньги он накупил столько плёнки, но если не платили, то он всё равно фотографировал. Всех. Смешных девчушек, суровых отцов семейства, дедушек с тросточками и дам с собачками. Богатых и бедных, толстых и тонких, милых и не очень, от млада до велика. Возможно, в других городах жили более практичные фотографы, а может фотографии не сохранились, но другого такого столь хорошо «отфотодокументированного» довоенного еврейского местечка нет.
Я очень люблю рассматривать старые фотографии, а тут такое богатство, целая комната, от пола до потолка. Всё интересно: какая дочка похожа на папу, а какая на маму, какие платья носили, в какие игрушки играли. Можно долго рассматривать детей - тут их очень много - и пытаться определить по лицам, какими (бы) они выросли. Смешной мальчик, серьёзный мальчик, суровая девочка, шаловливая девочка. Вот счастливая семья на пропитанной гармонией фотографии. А на этой карточке между мужем и женой будто стена выросла. А старики? Какие чудесные там старики! А старушки?
В этой комнате можно провести час. А можно три. Она бесконечна и бездонна, эта маленькая машина времени, потерянный рай. Фотограф-самоучка был чертовски талантлив - они живые. Через какое-то время создаётся впечатление, что ты всех этих людей знаешь, что ты там жил. Вон, кузен приехал из твоего города детства и фотографии привёз. А это у нас кто? Ну да, ну да, тётя Циля. Как же, как же.
Совершенно забываешь, в каком музее находишься. Потом выходишь оттуда и наталкиваешься на табличку. Сколько из них выжило? Человека три, кажется. Местечко было стёрто с лица земли. Там сейчас... не, не помню. Что-то неинтересное. Чудо из чудес - фотографии спасли.
Когда я в первый раз увидела эту табличку, то развернулась и пошла обратно. Поставила машину времени на задний ход. Остановись, мгновенье. Да остановись же, черт бы тебя. Можно я там останусь, в этой комнате? Я так её люблю - несколько раз уже ходила. Там такие лица, такие семьи, такие искорки в глазах, такие дети, такие ямочки на щеках, такие старики, такие... ЛЮДИ. Немножко похожие на меня, на моих родственников, на моих друзей. И живые ведь, совершенно живые.
А потом зажмурить глаза и выбежать, не видя никакой таблички. И сразу на улицу, в 21-й век. Моя маленькая послушная машина времени. Середина-конец 30х - 21-й век. И ничего посередине. Ничего. Не хочу. Оставьте меня там.