За политику высказалась? Теперь за религию пять копеек вставлю.
Когда Джон Кеннеди баллотировался в президенты, Америка горячо обсуждала его вероисповедание. У католика есть «босс» - Папа Римский. А что будет, вопрошали протестанты, если интересы страны пойдут вразрез с интересами Ватикана? Будущий президент потратил значительное количество времени и усилий, уверяя избирателей, что его католицизм никак не повлияет на процесс принятия решений в Белом Доме. Он не уставал повторять, что не стоит обращать внимание на религиозную принадлежность кандидатов, а стоит - на квалификацию и политические убеждения.
Тогда, 1960-м году, избрание Кеннеди показалось многим серьёзным этапом на пути окончательного отделения церкви от государства - не на словах, а на деле. Вероисповедание президента не должно играть никакой роли, говорили они. Более того, религия - личное дело каждого, ей не место в политике.
В 60-е и 70-е годы религия всё дальше отодвигалась на задний план, казалась эдаким атавизмом, пережитком прошлого. Скоро, уверяли нас социальные оракулы, вы сможете услышать о Боге только в молельных домах, да и тех будет становиться всё меньше и меньше. Президент-католик - лишь первый шаг. Мы ещё увидим в Белом Доме евреев, Мормонов, агностиков и даже атеистов. Мы живём в эпоху заката религии. В 1966-м году обложка журнала Тайм вопрошала, “Is God dead?”
Вы помните научную фантастику тех лет? В 2000-м году люди у них уже летали на Марс и обратно чуть ли не каждую неделю, а вокруг гуляли говорящие роботы, выполнявшие всю домашнюю работу. Прогнозы социологов оказались примерно столь же аккуратными. Кеннеди был первым и, на данный момент, последним непротестанским президентом. Для нашего нынешнего президента Христос - главный авторитет. Буш начинает каждое собрание своего кабинета с молитвы. Лидирующий кандидат демократов, Хиллари Клинтон, считает свом долгом напоминать избирателям, что она регулярно молится. Вне зависимости от квалификации, ни у одного человека, открыто признающего себя атеистом, нет сегодня шанса попасть в Белый Дом. И завтра не будет, и через десять лет тоже.
Количество церквей в Америке растёт с невероятной быстротой, причём некоторые из них больше напоминают ангары, чем церкви, и принимают по несколько тысяч прихожан. Вместо того, чтобы отойти на задний план, религия всё больше и больше фигурирует во всех аспектах политической, социальной и даже экономической жизни страны. Сегодня, в 21-м веке, учителя и родители во многих штатах спорят, преподавать ли детям теорию Дарвина или остановиться на библейском варианте сотворения мира. Стоит отъехать от «побережных» штатов в центр страны, и влияние христианства на американцев становится очевидным. Вместо обещанного заката религии, 21-й век приподнёс нам её ренессанс.
Для многих, всё началось в 2001-м году, когда 19 исламских фанатиков захватили американские самолёты и врезались во Всемирный Торговый Центр и Пентагон. Внезапно, о противостоянии ислама и христианства заговорили все. Народ бурно обсуждал мусульманскую концепцию рая с его 72-мя гуриями и сравнивал Библию с Кораном при каждом удобном случае.
На самом деле, всё началось гораздо раньше, году так в 79-м, когда Америка выбрала в президенты Джимми Картера, гордо называвшего себя born again Christian (заново рождённым христианином), в Иране пришёл к власти Аятолла Хамейни, Джерри Фалвелл основал «Моральное Большинство», а Ватикан назначил Папой Римским консервативного анти-коммуниста из Польши. Надо сказать, что бывший Советский Союз скорее помогал, чем мешал возрождению религии в общественной жизни. На примере СССР все могли видеть, во что превращается страна, отошедшая от Бога. Пример стран коммунистического блока во всю использовался проповедниками всех мастей.
Тем не менее, жителей западных стран не покидало ощущение, что будущее мира никак не связано с религией. Маделин Олбрайт написала о встрече руководителей нескольких стран, посвящённому проблеме Северной Ирландии. Дело происходило в середине 90-х годов, и один из дипломатов посетовал: «Кто бы мог предположить, что в конце 20-го века мы по-прежнему будем заниматься конфликтами на религиозной почве?» Ещё в 99-м году журнал Экономист написал Богу некролог. Однако практически во всём мире, за исключением части Западной Европы, большинство населения оставалось людьми верующими. Освобождённая от коммунистической идеологии Восточная Европа открывала, восстанавливала и достраивала церкви, которые немедленно заполнялись прихожанами. Либеральная интеллектуальная элита в очередной раз оказалась «страшно далека от народа».
Всего десять лет спустя после описанной Олбрайт встречи, нам трудно представить себе международный конфликт, в котором религия не играла бы центральную роль. В разных точках земного шара мусульмане воюют с хинду, христианами и евреями, не говоря уже о внутренних конфликтах между шиа и сунни. Та же Западная Европа не знает, что делать с быстро растущим мусульманским населением. Огромное количество стран, от Франции до Турции, обсуждают, в какой одежде женщина может или не может появиться в общественном месте. В Америке некий довольно известный протестанский проповедник призвал верующих не голосовать за Митта Ромни, хоть он и соответствует их идеалу политика, поскольку Ромни - Мормон, который увлечёт их в ад. Какое, милые, у нас тысячелетие на дворе?
Когда наши кандидаты в президенты обсуждают вопросы внутренней политики, такие проблемы, как образование, здравоохранение, экология и экономика занимают примерно столько же времени, сколько проблемы использования клеток эмбрионов для медицинских исследований или вопросы абортов и прав гомосексуалистов. При чём речь идёт не только о Республиканской партии, которую в последние годы «захватили» баптисты-южане, но и о Демократической. Огромный процент населения голосует за кандидатов, у которых «правильные» взгляды на социальные проблемы, вне зависимости от того, что эти кандидаты предлагают по другим пунктам своей избирательной программы.
Всё это шокирует секуляристов - тех, кто либо считает религию сугубо личным делом каждого, либо вообще не религиозен. Тридцать лет назад им казалось, что проблема почти решена, но история, как когда-то написал Михаил Волков, «ползёт по эвольвенте, попахивая гарью на витках». Проблема в том, что секуляристы подходят к проблемам с рациональной точки зрения и хотят всё решить логическим путём. Религия же иррациональна по определению. Война в Ираке продемонстрировала всем, что рациональный подход к религиозным конфликтам (да и вообще к международной политике в современном мире) по меньшей мере неэффективен. Не стоит пытаться поверить алгеброй дисгармонию. Израилетяне поняли это давно и только вздыхают, когда внешний мир пытается навязать им рациональные решения палестинской проблемы.
Иррациональность современного мира приводит в ужас даже таких светил внешней политики, как Генри Киссинджер, который написал, что видит много общего между сегодняшней политической картиной и ситуацией в Европе 17-го века. Так что вопрос про тысячелетие на дворе отнюдь не праздный.
Так что же делать тем из нас, кто считает себя рационалистом? Предлагаю помолиться.
Господи, дай мне мужество изменить то, что я могу изменить,
терпение к тому, что изменить я не могу
и разум отличить первое от второго.
Начнём с разума. 20-й век был самым кровавым в истории человечества, и религия ему для этого не понадобилась. Чтобы убивать мирное население в чудовищных количествах, идеология, безусловно, нужна, но какая - не суть важно. Почему-то гомо сапиенс очень подвержен «великим» идеологическим идеям. Можно написать Богу некролог, но на место Бога придёт коммунизм или национализм. Можно уверять, что данный кусок земли дан тебе Богом - вон, в нашей священной книге так написано. А можно просто пойти и перерезать тех, кто занимает слишком много места - как в Руанде. Гитлер и Сталин обошлись без Христа и Аллаха. Мы должны раз и навсегда понять, что имеем дело не с иррациональностью религии, а с иррациональностью человеческой натуры. Мы просто выстраиваем идеологическую базу под тем, во что хотим верить. Все религии мира в какой-то степени упираются в то, что человек не хочет и не может принять собственную смертность.
Теперь о терпении. Если вы рационалист, советую часто и глубоко дышать, читая газеты и смотря новости по телевизору. Ничего более эффективного предложить, к сожалению, не могу.
А вот о мужестве стоит поговорить отдельно. Проблема в том, что даже если мы «поборем» религию (как социальную и политическую силу, естественно, речь не идёт о чьей-то личной вере) и вернёмся, скажем, в 60-е годы прошлого века, то нет никакой гарантии, что ещё через сто лет история не опишет очередной пируэт и восстановит сегодняшнюю ситуацию. К тому же на место религии придёт другая идеология, а мы уже знаем, что это не всегда к лучшему. Бороться с иррационализмом тоже бесполезно - каждая сторона считает, что Бог именно с ней. Послушайте, как человек, верящий, что аборты - это убийство, спорит с тем, для кого это неотъемлемое право женщины контролировать своё тело, что-то вроде свободы слова. У этих взглядов нет точки пересечения, и не будет никогда.
Иногда мне хочется, чтобы наш Верховный Суд пересмотрел Roe vs. Wade и снова запретил аборты, заставив, таким образом, Конгресс принять решение по этому вопросу. Нет, я отнюдь не против абортов. Просто девять судей не должны решать эту проблему - для подобных вопросов есть законодательная ветвь правительства. Если бы Конгресс принял закон, признающий аборты легальными, весь шум и гам затих бы в течение нескольких лет, если не месяцев. Как ни иррационален человек, чаще всего он живёт по закону окружающего мира. Даже если не согласен с ним. Бороться надо за законность и порядок. Законодательство - это единственное, что мы реально можем изменить. Для этого иногда нужно мужество, а иногда - просто отсутсвие инерции.
Вчера все хоронили религию как движущую силу общества. Сегодня поют о её возрождении. Я не знаю, что будет завтра. Но я знаю, что мир не изменится. Процитирую Окуджаву: «Мне нужно на кого-нибудь молиться.» Мы найдём, на кого, правда?
Первая часть этой статьи навеяна статьёй на ту же тему в журнале "Экономист".
Тогда, 1960-м году, избрание Кеннеди показалось многим серьёзным этапом на пути окончательного отделения церкви от государства - не на словах, а на деле. Вероисповедание президента не должно играть никакой роли, говорили они. Более того, религия - личное дело каждого, ей не место в политике.
В 60-е и 70-е годы религия всё дальше отодвигалась на задний план, казалась эдаким атавизмом, пережитком прошлого. Скоро, уверяли нас социальные оракулы, вы сможете услышать о Боге только в молельных домах, да и тех будет становиться всё меньше и меньше. Президент-католик - лишь первый шаг. Мы ещё увидим в Белом Доме евреев, Мормонов, агностиков и даже атеистов. Мы живём в эпоху заката религии. В 1966-м году обложка журнала Тайм вопрошала, “Is God dead?”
Вы помните научную фантастику тех лет? В 2000-м году люди у них уже летали на Марс и обратно чуть ли не каждую неделю, а вокруг гуляли говорящие роботы, выполнявшие всю домашнюю работу. Прогнозы социологов оказались примерно столь же аккуратными. Кеннеди был первым и, на данный момент, последним непротестанским президентом. Для нашего нынешнего президента Христос - главный авторитет. Буш начинает каждое собрание своего кабинета с молитвы. Лидирующий кандидат демократов, Хиллари Клинтон, считает свом долгом напоминать избирателям, что она регулярно молится. Вне зависимости от квалификации, ни у одного человека, открыто признающего себя атеистом, нет сегодня шанса попасть в Белый Дом. И завтра не будет, и через десять лет тоже.
Количество церквей в Америке растёт с невероятной быстротой, причём некоторые из них больше напоминают ангары, чем церкви, и принимают по несколько тысяч прихожан. Вместо того, чтобы отойти на задний план, религия всё больше и больше фигурирует во всех аспектах политической, социальной и даже экономической жизни страны. Сегодня, в 21-м веке, учителя и родители во многих штатах спорят, преподавать ли детям теорию Дарвина или остановиться на библейском варианте сотворения мира. Стоит отъехать от «побережных» штатов в центр страны, и влияние христианства на американцев становится очевидным. Вместо обещанного заката религии, 21-й век приподнёс нам её ренессанс.
Для многих, всё началось в 2001-м году, когда 19 исламских фанатиков захватили американские самолёты и врезались во Всемирный Торговый Центр и Пентагон. Внезапно, о противостоянии ислама и христианства заговорили все. Народ бурно обсуждал мусульманскую концепцию рая с его 72-мя гуриями и сравнивал Библию с Кораном при каждом удобном случае.
На самом деле, всё началось гораздо раньше, году так в 79-м, когда Америка выбрала в президенты Джимми Картера, гордо называвшего себя born again Christian (заново рождённым христианином), в Иране пришёл к власти Аятолла Хамейни, Джерри Фалвелл основал «Моральное Большинство», а Ватикан назначил Папой Римским консервативного анти-коммуниста из Польши. Надо сказать, что бывший Советский Союз скорее помогал, чем мешал возрождению религии в общественной жизни. На примере СССР все могли видеть, во что превращается страна, отошедшая от Бога. Пример стран коммунистического блока во всю использовался проповедниками всех мастей.
Тем не менее, жителей западных стран не покидало ощущение, что будущее мира никак не связано с религией. Маделин Олбрайт написала о встрече руководителей нескольких стран, посвящённому проблеме Северной Ирландии. Дело происходило в середине 90-х годов, и один из дипломатов посетовал: «Кто бы мог предположить, что в конце 20-го века мы по-прежнему будем заниматься конфликтами на религиозной почве?» Ещё в 99-м году журнал Экономист написал Богу некролог. Однако практически во всём мире, за исключением части Западной Европы, большинство населения оставалось людьми верующими. Освобождённая от коммунистической идеологии Восточная Европа открывала, восстанавливала и достраивала церкви, которые немедленно заполнялись прихожанами. Либеральная интеллектуальная элита в очередной раз оказалась «страшно далека от народа».
Всего десять лет спустя после описанной Олбрайт встречи, нам трудно представить себе международный конфликт, в котором религия не играла бы центральную роль. В разных точках земного шара мусульмане воюют с хинду, христианами и евреями, не говоря уже о внутренних конфликтах между шиа и сунни. Та же Западная Европа не знает, что делать с быстро растущим мусульманским населением. Огромное количество стран, от Франции до Турции, обсуждают, в какой одежде женщина может или не может появиться в общественном месте. В Америке некий довольно известный протестанский проповедник призвал верующих не голосовать за Митта Ромни, хоть он и соответствует их идеалу политика, поскольку Ромни - Мормон, который увлечёт их в ад. Какое, милые, у нас тысячелетие на дворе?
Когда наши кандидаты в президенты обсуждают вопросы внутренней политики, такие проблемы, как образование, здравоохранение, экология и экономика занимают примерно столько же времени, сколько проблемы использования клеток эмбрионов для медицинских исследований или вопросы абортов и прав гомосексуалистов. При чём речь идёт не только о Республиканской партии, которую в последние годы «захватили» баптисты-южане, но и о Демократической. Огромный процент населения голосует за кандидатов, у которых «правильные» взгляды на социальные проблемы, вне зависимости от того, что эти кандидаты предлагают по другим пунктам своей избирательной программы.
Всё это шокирует секуляристов - тех, кто либо считает религию сугубо личным делом каждого, либо вообще не религиозен. Тридцать лет назад им казалось, что проблема почти решена, но история, как когда-то написал Михаил Волков, «ползёт по эвольвенте, попахивая гарью на витках». Проблема в том, что секуляристы подходят к проблемам с рациональной точки зрения и хотят всё решить логическим путём. Религия же иррациональна по определению. Война в Ираке продемонстрировала всем, что рациональный подход к религиозным конфликтам (да и вообще к международной политике в современном мире) по меньшей мере неэффективен. Не стоит пытаться поверить алгеброй дисгармонию. Израилетяне поняли это давно и только вздыхают, когда внешний мир пытается навязать им рациональные решения палестинской проблемы.
Иррациональность современного мира приводит в ужас даже таких светил внешней политики, как Генри Киссинджер, который написал, что видит много общего между сегодняшней политической картиной и ситуацией в Европе 17-го века. Так что вопрос про тысячелетие на дворе отнюдь не праздный.
Так что же делать тем из нас, кто считает себя рационалистом? Предлагаю помолиться.
Господи, дай мне мужество изменить то, что я могу изменить,
терпение к тому, что изменить я не могу
и разум отличить первое от второго.
Начнём с разума. 20-й век был самым кровавым в истории человечества, и религия ему для этого не понадобилась. Чтобы убивать мирное население в чудовищных количествах, идеология, безусловно, нужна, но какая - не суть важно. Почему-то гомо сапиенс очень подвержен «великим» идеологическим идеям. Можно написать Богу некролог, но на место Бога придёт коммунизм или национализм. Можно уверять, что данный кусок земли дан тебе Богом - вон, в нашей священной книге так написано. А можно просто пойти и перерезать тех, кто занимает слишком много места - как в Руанде. Гитлер и Сталин обошлись без Христа и Аллаха. Мы должны раз и навсегда понять, что имеем дело не с иррациональностью религии, а с иррациональностью человеческой натуры. Мы просто выстраиваем идеологическую базу под тем, во что хотим верить. Все религии мира в какой-то степени упираются в то, что человек не хочет и не может принять собственную смертность.
Теперь о терпении. Если вы рационалист, советую часто и глубоко дышать, читая газеты и смотря новости по телевизору. Ничего более эффективного предложить, к сожалению, не могу.
А вот о мужестве стоит поговорить отдельно. Проблема в том, что даже если мы «поборем» религию (как социальную и политическую силу, естественно, речь не идёт о чьей-то личной вере) и вернёмся, скажем, в 60-е годы прошлого века, то нет никакой гарантии, что ещё через сто лет история не опишет очередной пируэт и восстановит сегодняшнюю ситуацию. К тому же на место религии придёт другая идеология, а мы уже знаем, что это не всегда к лучшему. Бороться с иррационализмом тоже бесполезно - каждая сторона считает, что Бог именно с ней. Послушайте, как человек, верящий, что аборты - это убийство, спорит с тем, для кого это неотъемлемое право женщины контролировать своё тело, что-то вроде свободы слова. У этих взглядов нет точки пересечения, и не будет никогда.
Иногда мне хочется, чтобы наш Верховный Суд пересмотрел Roe vs. Wade и снова запретил аборты, заставив, таким образом, Конгресс принять решение по этому вопросу. Нет, я отнюдь не против абортов. Просто девять судей не должны решать эту проблему - для подобных вопросов есть законодательная ветвь правительства. Если бы Конгресс принял закон, признающий аборты легальными, весь шум и гам затих бы в течение нескольких лет, если не месяцев. Как ни иррационален человек, чаще всего он живёт по закону окружающего мира. Даже если не согласен с ним. Бороться надо за законность и порядок. Законодательство - это единственное, что мы реально можем изменить. Для этого иногда нужно мужество, а иногда - просто отсутсвие инерции.
Вчера все хоронили религию как движущую силу общества. Сегодня поют о её возрождении. Я не знаю, что будет завтра. Но я знаю, что мир не изменится. Процитирую Окуджаву: «Мне нужно на кого-нибудь молиться.» Мы найдём, на кого, правда?
Первая часть этой статьи навеяна статьёй на ту же тему в журнале "Экономист".