Баллада о настоящем человеке.
I.
В самом начале 80-х годов одна религиозная организация, помогавшая иммигрантам и застрявшим путешественникам, наградила почётным дипломом некого старика, бесплатно помогавшего им многие годы. Он свободно говорил на шести языках и с удовольствием переводил что угодно и когда угодно для сотен людей. Все знали, кому звонить, если нужен был переводчик. Журналисту из местной газеты поручили написать об этом заметку. Журналист приехал к старику, взял у него интервью и добросовестно написал примерно следующее: Вилк Питерс родился в Техасе в 1900-м году, в семье безграмотного фермера, но выучился на библиотекаря, а заодно выучил шесть языков, потому как языки любит. Сейчас он давно на пенсии. Eздит по свету, в свободное время реставрирует старые машины и переводит для иммигрантов. Вот взялся учить итальянский - в Италию собирается. За долгие годы бескорыстной помощи местной церкви ему вручена почётная грамота. Ну и детали всякие. С фотографии на читателей смотрел бодрый чернокожий старик.
Все тут же забыли бы про Питерса, если бы эту заметку совершенно случайно не увидел Джон Франклин. Франклин был не рядовым журналистом местного масштаба, а довольно известным в Америке публицистом, и профессиональный нюх подсказал ему, что в заметке что-то явно упущено. Техас, Американский Юг начала 20-го века, безграмотный чернокожий фермер. На образовании его детей - да что там на образовании, на жизни - можно сразу ставить крест. Их не то что не учили, их толком не лечили. Пахали всю жизнь, пока не загинались. Ну хорошо, каким-то чудом парень пробился, закончил колледж, выучился на библиотекаря. Это само по себе уже интересно. Но шесть языков? Ездит по всему миру? Учит итальянский на восемьдесят лохматом году жизни? Реставрирует антикварные машины?
Франклин бросил всё, сорвался с места и поехал интервьюировать Питерса. Тот вежливо согласился на интервью, но не рассказал ничего нового. Да, повезло, собрал денег, поступил в колледж, потихоньку выучился. А языки знает, потому что любит их учить. А что тут такого? Журналист не отставал, и только где-то на втором часу интервью ему удалось, наконец, пробить броню скромности этого ни на кого не похожего человека. Потихоньку втираясь в доверие, задавая наводящие вопросы, там просто слушая, тут выпытывая, за несколько дней Джон Франклин докопался, наконец, до сути и написал огромную статью. Нет, простите, не статью. Балладу. Гимн. Эпос. Работу напечатал довольно на тот момент известный журнал, который на сегодняшний день уже много лет как прекратил своё существование. Франклин получил Пулицеровскую премию, статью перепечатали многие издания, она потрясла миллионы человек. Но прошли годы, нашумевшая статья забылась, в 96-м году Питерс умер, и сейчас о нём практически никто не помнит.
А жаль. За всю свою жизнь я слышала мало историй, сравнимых с историей Вилка Питерса. Она вдохновляет, она поражает, она оставляет глубокий след в душе и в памяти. К тому же сама история написания статьи служит хорошим уроком: удивительное рядом, надо только уметь к нему подобраться, уметь задать правильные вопросы. Я перескажу вам Балладу о Старике Питерсе - она того стоит. Это не дословный перевод статьи Франклина, хотя все факты взяты оттуда. Во-первых, многое пришлось подсократить; во-вторых, какие-то вещи хотелось добавить от себя (не факты, а мысли), по-другому расставить акценты; в-третьих, что-то надо было дополнить, поскольку у российского читателя слегка иной культурный багаж, чем у американского. Если кому-то захочется прочесть оригинал, статья называется «The Ballad of Old Man Peters”, by Jon Franklin. Я не знаю, где вы сегодня сможете её найти, а я прочла её (и историю её написания) в книге Франклина «Writing for Story”, но если профессиональный журнализм и техника написания статей вас не интересует, на книгу можно не тратиться.
***
Итак, Техас, 1900-й год. Trinity county - кусок леса к югу от прерий, известный так же как Klan Country. Собственная ферма чернокожего была явным нарушением расового кодекса. Потрясая факелами и винтовками, Ку Клукс Клановцы несколько раз нападали на ферму Джона Питерса. После нескольких атак Джон решил, что жизнь дороже, бросил купленную на кровные деньги ферму и сбежал. Вилк родился через несколько лет после этого события. Его мать работала в поле, пока носила ребёнка, потом таким же образом выносила ещё одного, и ещё... В итоге Питерсы произвели на свет семеро детей. Каждый год семья переезжала, спасаясь от клановцев. Питерсы искали лучшую жизнь, но находили только тяжёлый наёмный труд на очередном куске чужой земли. Вилк занимался младшими детьми, потом вышел в поле вместе с родителями. В восемь лет он был типичным американским крепостным, свободным только на бумаге. Целый день мальчик ходил за мулом с плугом в руках, и ничего другого не знал.
Тем не менее, уже тогда родители понимали, что в Вилке было что-то... особенное. Другими словами они назвать это не умели и не могли: Питерсы были безграмотны, ни одной книги, кроме Библии, в глаза не видели, и детей ничему, кроме практических навыков, никогда не учили. Их старший отличался от остальных неуёмным любопытством, расспрашивал всех и вся о горах, о реках, о том, что простиралось за горизонтом, о чудесной стране под названием Мексика, о людях разных цветов, которые жили где-то там за океаном. Он слышал испанский язык проезжавших мимо путешественников и восхищался его певучестью. Ритмы незнакомого языка наполняли мальчика неуёмным желанием уехать куда-то... туда. Ум и душа мальчишки рвались за горизонт.
Родители послали Вилка в местную школу, понимая, что это единственный способ выйти из-за сохи. Пытливый мозг мальчика нуждался в подпитке, в мечте. А с мечтами было туго. Джон Питерс знал всего одного образованного человека - местного доктора. Доктор был символом успеха, пределом стремлений. Мечту прекрасную, ещё неясную, надо было описать словами, понятными безграмотному фермеру. Джон решил, что Вилк станет врачом, чего бы это ни стоило семье. Вилк ухватился за идею, как утопающий за соломинку. Карьера врача была реальна, достижима, она придавала оттенок жизненности его заоблачным мечтам и неясным стремлениям. Слово «доктор» на много лет определило его жизнь и позволило сфокусироваться на борьбе с врагом номер один - необразованностью. Образование было дорожкой из жёлтого кирпича, путём к свету. Там, впереди, светилось и переливалось слово «доктор», и мальчик готов был на всё, чтобы дойти до него. Пока его соученики глазели в окно и пускали самолётики, маленький Вилк тщательно выводил буквы и изо всех сил старался постичь арифметику.
Он узнал, что есть на свете такая страна - Франция, а ещё есть Россия, Швейцария, Испания, Германия... Он изучал насекомых, змей и белых людей. Последних Вилк боялся больше всего. Но даже их он боялся куда меньше ТЬМЫ незнания. Он боролся с ней каждой клеточкой, проводя все свободные минуты за учебниками. Постепенно, шаг за шагом, он добивался успеха. Шли годы, Вилк рос, семья постепенно вставала на ноги. У них был свой огород, свой домашний скот, свой курятник. Дети не знали голода, все жили дружно, и Вилк позже вспоминал эти годы как одни из самых счастливых в своей жизни. Это были годы, наполненные НАДЕЖДОЙ.
Всё закончилось быстро и просто. В 1913-м году Джон Питерс перенёс инсульт, у него оказалась парализована вся левая часть тела, и он скончался в течение нескольких месяцев. Без силы и знаний отца семью в одночасье поглотила нищета. Осенью Вилк не пошёл в школу - он опять встал за соху. Кто-то должен был заменить Джона на ферме, надо было кормить остальных детей. Границы Тринити Каунти закрылись вокруг Вилка каменной стеной. Дорога из жёлтого кирпича оборвалась, горизонт оказался тупиком, и у мальчика осталось только одно - его мечта.
***
В свои 13 лет Вилк умел пахать, рубить, собирать, доить, полоть и много чего ещё, но все последние годы он отдавал большую часть времени наукам, и его практические навыки далеко отставали от отцовских. Прошла зима, потом наполненное изнуряющим трудом лето, потом наступил сезон плохого урожая, а за ним последовала страшная, голодная зима. Следующий год ничем не отличался от предыдущего.
Мечта о докторе не уживалась с сохой и плохо сочеталась с процессом разделывания свиной туши, у неё давно были глиняные ноги, не соприкасающиеся с реальностью. Но без мечты Вилку пришёл бы конец. Мечта о карьере врача помогала ему бороться за выживание семьи и утешала в моменты неудач. Когда у Вилка заболела сестра, мать позвала врача. Вилк с восхищением и замиранием сердца смотрел, как доктор осматривал девочку. Диагноз был прост: девочка очень слаба. Никаких лекарств у доктора не было. Последовал очередной неурожай. Семье нужны были деньги на еду, и они продали последнее - мулов. Пахать больше было не на чем.
Когда семья уже потеряла надежду, в их жизнь вошёл преподобный Джонсон. У него была Библия и работа священника на лесоповале - настоящая работа, за которую платили деньги. Когда Преподобный предложил Миссис Питерс руку и сердце, она с радостью согласилась. Вилк терпеть не мог Джонсона, но отговорить мать не смог. Семья переехала. Вскоре Вилк и его братья и сёстры были превращены в рабов на лесоповале, а преподобный... Иногда он читал Библию, но чаще занимался более важными вещами, например, охотой и рыбалкой.
Вилк работал на лесоповале от рассвета до заката, дни сливались в один, и мечта о карьере врача потихоньку превратилась в фантазию, с годами становившуюся более и более иллюзорной. В тот день, когда умерла его сестра, он тоже рубил деревья. Другое кладбище, очередная - как у отца - безымянная могила. В Вилке что-то сломалось. Ещё два года после этого он слушался отчима и работал на него, но когда тот в очередной раз заставил семью переехать, Вилк первый раз в своей жизни взбрыкнул, ослушался - и остался на лесоповале. В свои восемнадцать лет он уже понимал, что один лесоповал ничем не отличался от другого, и мало отличался от хлопковых полей. Вскоре Вилк нашёл работу на местном деревообрабатывающем комбинате и уехал в городок Дюболл, поразивший его своими огромными размерами. Там в бараках жило аж 2500 человек, и даже был магазин. С утра до вечера Вилк таскал огромные деревянные блоки под палящим солнцем южного Техаса - с грузовика на конвейер, с грузовика на конвейер. МЕЧТА давно покинула его. Там, за горизонтом, было пусто.
Продолжение следует
В самом начале 80-х годов одна религиозная организация, помогавшая иммигрантам и застрявшим путешественникам, наградила почётным дипломом некого старика, бесплатно помогавшего им многие годы. Он свободно говорил на шести языках и с удовольствием переводил что угодно и когда угодно для сотен людей. Все знали, кому звонить, если нужен был переводчик. Журналисту из местной газеты поручили написать об этом заметку. Журналист приехал к старику, взял у него интервью и добросовестно написал примерно следующее: Вилк Питерс родился в Техасе в 1900-м году, в семье безграмотного фермера, но выучился на библиотекаря, а заодно выучил шесть языков, потому как языки любит. Сейчас он давно на пенсии. Eздит по свету, в свободное время реставрирует старые машины и переводит для иммигрантов. Вот взялся учить итальянский - в Италию собирается. За долгие годы бескорыстной помощи местной церкви ему вручена почётная грамота. Ну и детали всякие. С фотографии на читателей смотрел бодрый чернокожий старик.
Все тут же забыли бы про Питерса, если бы эту заметку совершенно случайно не увидел Джон Франклин. Франклин был не рядовым журналистом местного масштаба, а довольно известным в Америке публицистом, и профессиональный нюх подсказал ему, что в заметке что-то явно упущено. Техас, Американский Юг начала 20-го века, безграмотный чернокожий фермер. На образовании его детей - да что там на образовании, на жизни - можно сразу ставить крест. Их не то что не учили, их толком не лечили. Пахали всю жизнь, пока не загинались. Ну хорошо, каким-то чудом парень пробился, закончил колледж, выучился на библиотекаря. Это само по себе уже интересно. Но шесть языков? Ездит по всему миру? Учит итальянский на восемьдесят лохматом году жизни? Реставрирует антикварные машины?
Франклин бросил всё, сорвался с места и поехал интервьюировать Питерса. Тот вежливо согласился на интервью, но не рассказал ничего нового. Да, повезло, собрал денег, поступил в колледж, потихоньку выучился. А языки знает, потому что любит их учить. А что тут такого? Журналист не отставал, и только где-то на втором часу интервью ему удалось, наконец, пробить броню скромности этого ни на кого не похожего человека. Потихоньку втираясь в доверие, задавая наводящие вопросы, там просто слушая, тут выпытывая, за несколько дней Джон Франклин докопался, наконец, до сути и написал огромную статью. Нет, простите, не статью. Балладу. Гимн. Эпос. Работу напечатал довольно на тот момент известный журнал, который на сегодняшний день уже много лет как прекратил своё существование. Франклин получил Пулицеровскую премию, статью перепечатали многие издания, она потрясла миллионы человек. Но прошли годы, нашумевшая статья забылась, в 96-м году Питерс умер, и сейчас о нём практически никто не помнит.
А жаль. За всю свою жизнь я слышала мало историй, сравнимых с историей Вилка Питерса. Она вдохновляет, она поражает, она оставляет глубокий след в душе и в памяти. К тому же сама история написания статьи служит хорошим уроком: удивительное рядом, надо только уметь к нему подобраться, уметь задать правильные вопросы. Я перескажу вам Балладу о Старике Питерсе - она того стоит. Это не дословный перевод статьи Франклина, хотя все факты взяты оттуда. Во-первых, многое пришлось подсократить; во-вторых, какие-то вещи хотелось добавить от себя (не факты, а мысли), по-другому расставить акценты; в-третьих, что-то надо было дополнить, поскольку у российского читателя слегка иной культурный багаж, чем у американского. Если кому-то захочется прочесть оригинал, статья называется «The Ballad of Old Man Peters”, by Jon Franklin. Я не знаю, где вы сегодня сможете её найти, а я прочла её (и историю её написания) в книге Франклина «Writing for Story”, но если профессиональный журнализм и техника написания статей вас не интересует, на книгу можно не тратиться.
***
Итак, Техас, 1900-й год. Trinity county - кусок леса к югу от прерий, известный так же как Klan Country. Собственная ферма чернокожего была явным нарушением расового кодекса. Потрясая факелами и винтовками, Ку Клукс Клановцы несколько раз нападали на ферму Джона Питерса. После нескольких атак Джон решил, что жизнь дороже, бросил купленную на кровные деньги ферму и сбежал. Вилк родился через несколько лет после этого события. Его мать работала в поле, пока носила ребёнка, потом таким же образом выносила ещё одного, и ещё... В итоге Питерсы произвели на свет семеро детей. Каждый год семья переезжала, спасаясь от клановцев. Питерсы искали лучшую жизнь, но находили только тяжёлый наёмный труд на очередном куске чужой земли. Вилк занимался младшими детьми, потом вышел в поле вместе с родителями. В восемь лет он был типичным американским крепостным, свободным только на бумаге. Целый день мальчик ходил за мулом с плугом в руках, и ничего другого не знал.
Тем не менее, уже тогда родители понимали, что в Вилке было что-то... особенное. Другими словами они назвать это не умели и не могли: Питерсы были безграмотны, ни одной книги, кроме Библии, в глаза не видели, и детей ничему, кроме практических навыков, никогда не учили. Их старший отличался от остальных неуёмным любопытством, расспрашивал всех и вся о горах, о реках, о том, что простиралось за горизонтом, о чудесной стране под названием Мексика, о людях разных цветов, которые жили где-то там за океаном. Он слышал испанский язык проезжавших мимо путешественников и восхищался его певучестью. Ритмы незнакомого языка наполняли мальчика неуёмным желанием уехать куда-то... туда. Ум и душа мальчишки рвались за горизонт.
Родители послали Вилка в местную школу, понимая, что это единственный способ выйти из-за сохи. Пытливый мозг мальчика нуждался в подпитке, в мечте. А с мечтами было туго. Джон Питерс знал всего одного образованного человека - местного доктора. Доктор был символом успеха, пределом стремлений. Мечту прекрасную, ещё неясную, надо было описать словами, понятными безграмотному фермеру. Джон решил, что Вилк станет врачом, чего бы это ни стоило семье. Вилк ухватился за идею, как утопающий за соломинку. Карьера врача была реальна, достижима, она придавала оттенок жизненности его заоблачным мечтам и неясным стремлениям. Слово «доктор» на много лет определило его жизнь и позволило сфокусироваться на борьбе с врагом номер один - необразованностью. Образование было дорожкой из жёлтого кирпича, путём к свету. Там, впереди, светилось и переливалось слово «доктор», и мальчик готов был на всё, чтобы дойти до него. Пока его соученики глазели в окно и пускали самолётики, маленький Вилк тщательно выводил буквы и изо всех сил старался постичь арифметику.
Он узнал, что есть на свете такая страна - Франция, а ещё есть Россия, Швейцария, Испания, Германия... Он изучал насекомых, змей и белых людей. Последних Вилк боялся больше всего. Но даже их он боялся куда меньше ТЬМЫ незнания. Он боролся с ней каждой клеточкой, проводя все свободные минуты за учебниками. Постепенно, шаг за шагом, он добивался успеха. Шли годы, Вилк рос, семья постепенно вставала на ноги. У них был свой огород, свой домашний скот, свой курятник. Дети не знали голода, все жили дружно, и Вилк позже вспоминал эти годы как одни из самых счастливых в своей жизни. Это были годы, наполненные НАДЕЖДОЙ.
Всё закончилось быстро и просто. В 1913-м году Джон Питерс перенёс инсульт, у него оказалась парализована вся левая часть тела, и он скончался в течение нескольких месяцев. Без силы и знаний отца семью в одночасье поглотила нищета. Осенью Вилк не пошёл в школу - он опять встал за соху. Кто-то должен был заменить Джона на ферме, надо было кормить остальных детей. Границы Тринити Каунти закрылись вокруг Вилка каменной стеной. Дорога из жёлтого кирпича оборвалась, горизонт оказался тупиком, и у мальчика осталось только одно - его мечта.
***
В свои 13 лет Вилк умел пахать, рубить, собирать, доить, полоть и много чего ещё, но все последние годы он отдавал большую часть времени наукам, и его практические навыки далеко отставали от отцовских. Прошла зима, потом наполненное изнуряющим трудом лето, потом наступил сезон плохого урожая, а за ним последовала страшная, голодная зима. Следующий год ничем не отличался от предыдущего.
Мечта о докторе не уживалась с сохой и плохо сочеталась с процессом разделывания свиной туши, у неё давно были глиняные ноги, не соприкасающиеся с реальностью. Но без мечты Вилку пришёл бы конец. Мечта о карьере врача помогала ему бороться за выживание семьи и утешала в моменты неудач. Когда у Вилка заболела сестра, мать позвала врача. Вилк с восхищением и замиранием сердца смотрел, как доктор осматривал девочку. Диагноз был прост: девочка очень слаба. Никаких лекарств у доктора не было. Последовал очередной неурожай. Семье нужны были деньги на еду, и они продали последнее - мулов. Пахать больше было не на чем.
Когда семья уже потеряла надежду, в их жизнь вошёл преподобный Джонсон. У него была Библия и работа священника на лесоповале - настоящая работа, за которую платили деньги. Когда Преподобный предложил Миссис Питерс руку и сердце, она с радостью согласилась. Вилк терпеть не мог Джонсона, но отговорить мать не смог. Семья переехала. Вскоре Вилк и его братья и сёстры были превращены в рабов на лесоповале, а преподобный... Иногда он читал Библию, но чаще занимался более важными вещами, например, охотой и рыбалкой.
Вилк работал на лесоповале от рассвета до заката, дни сливались в один, и мечта о карьере врача потихоньку превратилась в фантазию, с годами становившуюся более и более иллюзорной. В тот день, когда умерла его сестра, он тоже рубил деревья. Другое кладбище, очередная - как у отца - безымянная могила. В Вилке что-то сломалось. Ещё два года после этого он слушался отчима и работал на него, но когда тот в очередной раз заставил семью переехать, Вилк первый раз в своей жизни взбрыкнул, ослушался - и остался на лесоповале. В свои восемнадцать лет он уже понимал, что один лесоповал ничем не отличался от другого, и мало отличался от хлопковых полей. Вскоре Вилк нашёл работу на местном деревообрабатывающем комбинате и уехал в городок Дюболл, поразивший его своими огромными размерами. Там в бараках жило аж 2500 человек, и даже был магазин. С утра до вечера Вилк таскал огромные деревянные блоки под палящим солнцем южного Техаса - с грузовика на конвейер, с грузовика на конвейер. МЕЧТА давно покинула его. Там, за горизонтом, было пусто.
Продолжение следует