Ностальгия по настоящему. Часть последняя, заупокойная.
Все там будем. Нет, ну вот лично вы, возможно, хотите, чтобы вас заморозили, как какого-нибудь съехавшего на старости лет с катушек миллиардера, или наоборот, предпочитаете, чтобы вас сожгли, а пепел развеяли по просторам Индийского океана. И пусть родственники помучаются, осуществляя сий гениальный план. Но большинство из нас рано или поздно окажется на кладбище. А на каком? Есть пожелания?
Я вот хочу, чтобы меня похоронили в Америке, а навещали, как в России. Не уверена, что это возможно. Тут слишком чисто и аккуратно, не надо ухаживать за могилами, да и дети, чаще всего, оказываются в других городах. Там тоже не хочу. Не люблю крапиву и бардак. Может, развеять себя по какому-нибудь водному или воздушному пространству?
Из списка «сделать, сходить и увидеть в Москве» выполнить не удалось всего один пункт. Но очень важный. Я не нашла могилу деда. Мама дала мне номер участка и ценные указания из серии «на кладбИще дедушке, как войдёшь налево». Участок #43, Востряковка. В архивах кроме номера участка никакой информации не выдают. Иди и ищи, могилы не пронумерованы. Участок - один из двух-трёх самых больших на кладбище, размером с приличный квартал. Нас было четверо. Мы разбились по рядам и пошли искать дедушку. Рядов как таковых нет. Люди ставят ограды вокруг «своих» памятников, перегораживая проход, неухоженные могилы зарастают бурьяном, памятники оседают, тут и там кучи веток, гнилых листьев да и просто мусора. А тут ещё я, со своим грёбаным американским менталитетом, отвыкшая от российских реалий, припёрлась на кладбище в короткой (чуть выше колен) юбке и в сандалиях. Уже через час все ноги были исцарапны, перебиты и исхлёстаны крапивой. Но я хоть молодая да резвая, Боря тоже ничего, а тётя моя - человек пожилой, не слишком худой и не слишком здоровый. По половине "рядов" она просто не могла пройти. Через три часа, прочесав весь 43-й участок, а какие-то куски по нескольку раз, злые, испечённые солнцем и проклинающие всё на свете, мы ретировались. Потом другая тётя (их там несколько) сказала мне, что уже несколько раз пыталась найти дедушкину могилу, но безуспешно. Он уже в середине 90-х покосился. Скорее всего, памятник осел или просто упал. И зарос.
Папе повезло больше. Лежит он, правда, на богом забытом Салтыковском кладбище, расположенном в конце никак не помеченной улочки, прямо за высоковольтными проводами. Никто из прохожих понятия не имел, где оно. Они даже не знали, что тут в Салтыковке есть еврейское кладбище. Мы его чудом нашли, покрутившись пол часа вокруг пятачка размером в пару квадратных километров. Зато там мне могилу показали сразу. Это потому, что мы пришли в рабочие часы. Работают они хорошо - по воскресеньям с 11 до 5, или что-то вроде того. Шесть часов в неделю. Ну да кто бы жаловался. За папиной могилой ухаживают - деньги плОчены. Мне, правда, всё равно пришлось её мыть и стаскивать с камней какие-то загнившие цветы, но это мелочи. Вокруг стоит полно настолько запущенных памятников, что тоска берёт. Половина территории заросла крапивой и прочими сорняками по пояс. Кто эти люди? Почему никому нет до них дела? Ах, ну да, евреи же... Родственники уехали.
Уехали явно не все. На обоих кладбищах полно народу. Для меня - непривычно полно. Тут надо пояснить, для тех кто не в курсе, как выглядят кладбища в Америке. Я не знаю, кто ухаживает за христианскими кладбищами (какие-то организации, вестимо), а за еврейскими ухаживает консулат синагог, объединяющий все деноминации. Тут нет оград - их не разрешают строить. Тут нет цветов на еврейских кладбищах - это не наша традиция. Русскоязычные эмигранты приносят, конечно, цветы и даже венки по старой памяти, но их рано или поздно забирают. Все, абсолютно все кладбища отманикюрены, травка зеленеет, солнышко блестит, чистота, красота и благодать. Родственники приходят просто постоять над могилой и положить камушек (или цветы - уж какая там у вас традиция) на памятник.
Да вот только не приходят они. Пара человек тут да там, и то не всегда. Тратят совершенно сумасшедшие деньги на похороны (средний гроб влетает в несколько тысяч), устраивают пышные поминки, хоронят... и всё. Заняты все, часто живут далеко, а могилы ведь ухожены, беспокоиться не о чем.
У нас есть очень хорошие друзья - она украинка, а он коренной американец. Его родители умерли давно, в сравнительно молодом возрасте: сначала трагически погибла мать, потом сгорел от преждевременной болезни отец. Сын их помнит, любит, фотографии на стенках висят, а на могилах не был лет десять. Когда его украинка-жена (тогда ещё новая) об этом узнала, то пришла в ужас и потащила мужа на кладбище. Как это, говорит, это ж твои родители! Цветы принесли, постояли, поговорили о них, поговорили с ними... Он ей очень потом благодарен был. Надо же, сказал, какая ты молодец. А мне бы в голову не пришло.
Так вот, шла я с Востряковского кладбища, поцарапанная и обкрапивенная, и думала думу горькую. С одной стороны, то, что в России так запускают могилы людей, у которых не осталось родственников (или остались, но не могут или не хотят приезжать) - это позор. Позор церквям, позор синагогам, позор государству. Нельзя так поступать со своими мёртвыми. Они не ничьи, они все ваши. Они на этой земле жили, работали, воевали, строили, рожали и умирали. Как минимум, вокруг их могил надо полоть сорняки и очищать проходы. Денег нет, так субботник бы устроили что-ли. Собрали б народ, пошли на кладбище и расчистили весь этот бардак за день-два.
С другой стороны, как здорово, что люди приходят на могилы. Часто без машины, с тремя пересадками, потом на маршрутке, с веником и ведром в руке, в любую погоду, тратя большую часть дня... Но скажите, ухаживай в России кто-то за могилами, бесплатно, ходили бы люди на кладбища в таких количествах? И ведь Россия - страна довольно централизованная. Если кто-то родился и вырос в Москве или в Питере, то вряд ли уедет оттуда в Псков. Возможно, конечно, но шансы невелики. А Америка - одна из самых мобильных стран мира. Люди переезжают постоянно. Когда я работала физиотерапевтом и лечила стариков, то часто расспрашивала их про детей. В среднем, из пяти детей в часе езды от родителей жил один. Обычное дело: старушка-мать доживает дни в Бостоне, один сын обитает в Калифорнии, другой в Техасе, а дочь живёт во Флориде. В лучшем случае в Вермонте. А их дети будут жить в Северной Каролине, Вирджинии или Юте. Не поездишь.
А может, и не надо? Может, важнее жить в памяти, в рассказах, в молитвах, в тостах, в фотографических альбомах и в окружающих предметах? Камень ведь просто символ, под ним гниющее тело, души там давно нет. Я, например, деда помню, и своим детям рассказываю. И с мамой мы часто его вспоминаем. От того, что его памятник осел и затерялся в бурьяне, наши воспоминания не меняются. Лично мне память детей и внуков куда важнее, чем камушек на обелиске. И всё же... хочется, чтобы тебя навещали. Ну хоть иногда. Если честно, обидно, что не нашла дедушку. Не за него, а за себя. Хотелось поговорить с его портретом. Почему-то с портретом легче говорить, чем с абстрактным образом в голове, особенно если знаешь, что под портретом - он.
Американцы помнят своих родных, любят рассказывать о предках, показывать фотографии, вспоминать, делиться, улыбаться, смахивать слезу, залезать на стул в поисках старых альбомов и писать мемуары. На кладбища они ходят очень редко. Но иногда ходят. Проходят по тихим аллеям, по аккуратным рядам, чинно стоят у памятников. На этих кладбищах хорошо медитировать, думать, отдыхать душой. Вокруг работают брызгалки, поливают траву. Кто-то подметает дорожки. Да не кто-то, а работники, за которых мы все платим. Ответственность за могилы лежит на общине. Каждый по отдельности может быть забыт. МЁРТВЫЕ - не забыты. Даже если на кладбище уже лет пятьдесят никого не хоронили, за ним будут ухаживать. Американское кладбище - действительно смиренное кладбище. И это лёгкая память, прогулочная. Как пыль стряхнуть с фотоальбома.
К российской памяти надо прорубаться через бурелом с веником и ведром в руке. И не медитировать, аккуратно положив цветочек, а причитать, жаловаться, хвастаться и делиться, обметая паутину и пропалывая сорняки вокруг ограды. И знать, что если ты завтра заболеешь и не придёшь, тут всё придёт в упадок, заржавеет и осядет в землю. Не даёт кладбище забыть, не отпускает. Дорого стоит эта память - да не деньгами берёт, а потом, временем, силами.
Какие разные жизни. Какие разные смерти. Какие разные жизни после смерти. Какая разная история и разная правда. На кладбище многое становится понятно про страну и про народ. А где-то там, наверху, летают души, все одинаковые, что русские, что американские, и слушают. И пусть не думают, что мёртвые не слышат, когда о них потомки говорят. (ц)
Я вот хочу, чтобы меня похоронили в Америке, а навещали, как в России. Не уверена, что это возможно. Тут слишком чисто и аккуратно, не надо ухаживать за могилами, да и дети, чаще всего, оказываются в других городах. Там тоже не хочу. Не люблю крапиву и бардак. Может, развеять себя по какому-нибудь водному или воздушному пространству?
Из списка «сделать, сходить и увидеть в Москве» выполнить не удалось всего один пункт. Но очень важный. Я не нашла могилу деда. Мама дала мне номер участка и ценные указания из серии «на кладбИще дедушке, как войдёшь налево». Участок #43, Востряковка. В архивах кроме номера участка никакой информации не выдают. Иди и ищи, могилы не пронумерованы. Участок - один из двух-трёх самых больших на кладбище, размером с приличный квартал. Нас было четверо. Мы разбились по рядам и пошли искать дедушку. Рядов как таковых нет. Люди ставят ограды вокруг «своих» памятников, перегораживая проход, неухоженные могилы зарастают бурьяном, памятники оседают, тут и там кучи веток, гнилых листьев да и просто мусора. А тут ещё я, со своим грёбаным американским менталитетом, отвыкшая от российских реалий, припёрлась на кладбище в короткой (чуть выше колен) юбке и в сандалиях. Уже через час все ноги были исцарапны, перебиты и исхлёстаны крапивой. Но я хоть молодая да резвая, Боря тоже ничего, а тётя моя - человек пожилой, не слишком худой и не слишком здоровый. По половине "рядов" она просто не могла пройти. Через три часа, прочесав весь 43-й участок, а какие-то куски по нескольку раз, злые, испечённые солнцем и проклинающие всё на свете, мы ретировались. Потом другая тётя (их там несколько) сказала мне, что уже несколько раз пыталась найти дедушкину могилу, но безуспешно. Он уже в середине 90-х покосился. Скорее всего, памятник осел или просто упал. И зарос.
Папе повезло больше. Лежит он, правда, на богом забытом Салтыковском кладбище, расположенном в конце никак не помеченной улочки, прямо за высоковольтными проводами. Никто из прохожих понятия не имел, где оно. Они даже не знали, что тут в Салтыковке есть еврейское кладбище. Мы его чудом нашли, покрутившись пол часа вокруг пятачка размером в пару квадратных километров. Зато там мне могилу показали сразу. Это потому, что мы пришли в рабочие часы. Работают они хорошо - по воскресеньям с 11 до 5, или что-то вроде того. Шесть часов в неделю. Ну да кто бы жаловался. За папиной могилой ухаживают - деньги плОчены. Мне, правда, всё равно пришлось её мыть и стаскивать с камней какие-то загнившие цветы, но это мелочи. Вокруг стоит полно настолько запущенных памятников, что тоска берёт. Половина территории заросла крапивой и прочими сорняками по пояс. Кто эти люди? Почему никому нет до них дела? Ах, ну да, евреи же... Родственники уехали.
Уехали явно не все. На обоих кладбищах полно народу. Для меня - непривычно полно. Тут надо пояснить, для тех кто не в курсе, как выглядят кладбища в Америке. Я не знаю, кто ухаживает за христианскими кладбищами (какие-то организации, вестимо), а за еврейскими ухаживает консулат синагог, объединяющий все деноминации. Тут нет оград - их не разрешают строить. Тут нет цветов на еврейских кладбищах - это не наша традиция. Русскоязычные эмигранты приносят, конечно, цветы и даже венки по старой памяти, но их рано или поздно забирают. Все, абсолютно все кладбища отманикюрены, травка зеленеет, солнышко блестит, чистота, красота и благодать. Родственники приходят просто постоять над могилой и положить камушек (или цветы - уж какая там у вас традиция) на памятник.
Да вот только не приходят они. Пара человек тут да там, и то не всегда. Тратят совершенно сумасшедшие деньги на похороны (средний гроб влетает в несколько тысяч), устраивают пышные поминки, хоронят... и всё. Заняты все, часто живут далеко, а могилы ведь ухожены, беспокоиться не о чем.
У нас есть очень хорошие друзья - она украинка, а он коренной американец. Его родители умерли давно, в сравнительно молодом возрасте: сначала трагически погибла мать, потом сгорел от преждевременной болезни отец. Сын их помнит, любит, фотографии на стенках висят, а на могилах не был лет десять. Когда его украинка-жена (тогда ещё новая) об этом узнала, то пришла в ужас и потащила мужа на кладбище. Как это, говорит, это ж твои родители! Цветы принесли, постояли, поговорили о них, поговорили с ними... Он ей очень потом благодарен был. Надо же, сказал, какая ты молодец. А мне бы в голову не пришло.
Так вот, шла я с Востряковского кладбища, поцарапанная и обкрапивенная, и думала думу горькую. С одной стороны, то, что в России так запускают могилы людей, у которых не осталось родственников (или остались, но не могут или не хотят приезжать) - это позор. Позор церквям, позор синагогам, позор государству. Нельзя так поступать со своими мёртвыми. Они не ничьи, они все ваши. Они на этой земле жили, работали, воевали, строили, рожали и умирали. Как минимум, вокруг их могил надо полоть сорняки и очищать проходы. Денег нет, так субботник бы устроили что-ли. Собрали б народ, пошли на кладбище и расчистили весь этот бардак за день-два.
С другой стороны, как здорово, что люди приходят на могилы. Часто без машины, с тремя пересадками, потом на маршрутке, с веником и ведром в руке, в любую погоду, тратя большую часть дня... Но скажите, ухаживай в России кто-то за могилами, бесплатно, ходили бы люди на кладбища в таких количествах? И ведь Россия - страна довольно централизованная. Если кто-то родился и вырос в Москве или в Питере, то вряд ли уедет оттуда в Псков. Возможно, конечно, но шансы невелики. А Америка - одна из самых мобильных стран мира. Люди переезжают постоянно. Когда я работала физиотерапевтом и лечила стариков, то часто расспрашивала их про детей. В среднем, из пяти детей в часе езды от родителей жил один. Обычное дело: старушка-мать доживает дни в Бостоне, один сын обитает в Калифорнии, другой в Техасе, а дочь живёт во Флориде. В лучшем случае в Вермонте. А их дети будут жить в Северной Каролине, Вирджинии или Юте. Не поездишь.
А может, и не надо? Может, важнее жить в памяти, в рассказах, в молитвах, в тостах, в фотографических альбомах и в окружающих предметах? Камень ведь просто символ, под ним гниющее тело, души там давно нет. Я, например, деда помню, и своим детям рассказываю. И с мамой мы часто его вспоминаем. От того, что его памятник осел и затерялся в бурьяне, наши воспоминания не меняются. Лично мне память детей и внуков куда важнее, чем камушек на обелиске. И всё же... хочется, чтобы тебя навещали. Ну хоть иногда. Если честно, обидно, что не нашла дедушку. Не за него, а за себя. Хотелось поговорить с его портретом. Почему-то с портретом легче говорить, чем с абстрактным образом в голове, особенно если знаешь, что под портретом - он.
Американцы помнят своих родных, любят рассказывать о предках, показывать фотографии, вспоминать, делиться, улыбаться, смахивать слезу, залезать на стул в поисках старых альбомов и писать мемуары. На кладбища они ходят очень редко. Но иногда ходят. Проходят по тихим аллеям, по аккуратным рядам, чинно стоят у памятников. На этих кладбищах хорошо медитировать, думать, отдыхать душой. Вокруг работают брызгалки, поливают траву. Кто-то подметает дорожки. Да не кто-то, а работники, за которых мы все платим. Ответственность за могилы лежит на общине. Каждый по отдельности может быть забыт. МЁРТВЫЕ - не забыты. Даже если на кладбище уже лет пятьдесят никого не хоронили, за ним будут ухаживать. Американское кладбище - действительно смиренное кладбище. И это лёгкая память, прогулочная. Как пыль стряхнуть с фотоальбома.
К российской памяти надо прорубаться через бурелом с веником и ведром в руке. И не медитировать, аккуратно положив цветочек, а причитать, жаловаться, хвастаться и делиться, обметая паутину и пропалывая сорняки вокруг ограды. И знать, что если ты завтра заболеешь и не придёшь, тут всё придёт в упадок, заржавеет и осядет в землю. Не даёт кладбище забыть, не отпускает. Дорого стоит эта память - да не деньгами берёт, а потом, временем, силами.
Какие разные жизни. Какие разные смерти. Какие разные жизни после смерти. Какая разная история и разная правда. На кладбище многое становится понятно про страну и про народ. А где-то там, наверху, летают души, все одинаковые, что русские, что американские, и слушают. И пусть не думают, что мёртвые не слышат, когда о них потомки говорят. (ц)