Перед тем, как поцелуешь лягушку...
Для marinaa2
Я проснулась от ощущения физического дискомфорта - чего-то неприятного, неуютного, как если бы я лежала в луже. Что случилось? Мозг спросонья плохо работает. В кровати сухо и тепло, одеяло и подушка на месте, рука Андрея мягко покоится на моём бедре... А, ну да. Каждый раз забываю. Мне нехорошо от этой руки, до мурашек на коже нехорошо. Отвратительно. Ну вот, плакал мой сон... Чёрт, только половина второго ночи. Интересно, если я аккуратно сниму его руку и перевернусь на другой бок, мне удастся заснуть? Только аккуратно не получается - рука у него как тяжёлая, как огромная змея. Хорошо, что Андрей не проснулся, только пробурчал что-то, убрал брезгливо отброшенную мною руку, откатился и тихонько, с присвистом, захрапел.
Он ведь сам захотел остаться, прощение просил, да и Юлька сказала, что ей чужого не надо, что она хотела, как лучше; они оба не понимают, почему я никак отойти не могу. Бывает ведь в жизни, все мы люди. Андрей меня любит. Юлька никуда не денется от своего Гошеньки. Все сто двадцать раз извинились и расшаркались. Какого хрена тебе, Женька, надо? Чего ты ещё хочешь, чтобы они посыпали голову пеплом? Ну почему я не могу, как Юлька, прощать, забывать, не грузиться? Почему я не умею превращать лягушек в принцев? О господи, опять эти лягушки в голову лезут. Прыгают из одного полушария мозга в другое - квак, квак. Мне надо считать лягушек вместо баранов, может, тогда усну.
Одна лягушка, вторая лягушка, третья лягушка... Мы сидели на мокром бревне и считали лягушек. Мерзкое лето. Дождь, дождь, потом ливень, опять дождь... Он затекал под навес, лился за шиворот, превращал лужок, где мы играли в мяч и салочки, в клёклое болото. Хуже всего было то, что на даче почти не осталось детей - все куда-то разъехались, некоторые именно в том году решили больше не снимать домики за городом, а с парой оставшихся задиристых мальчишек играть совершенно не хотелось - мальчишки в этом возрасте только обзываться и драться умеют. Я лежала на диване и читала привезённые мамой книги, которых обычно хватало на три-четыре дня. Потом приходилось читать старые номера 'Науки и Жизни', болтать с бабушкой или просто смотреть на потоки воды за окном. В июле пожилая соседская пара куда-то уехала, и на их место вселились новые жильцы - мама, папа и дочка моего возраста. Как оказалось, они сняли у стариков этот домик на месяц ещё зимой, не ожидая подобной погоды. А теперь отступать было поздно.
Юля не боялась дождя. Она натягивала резиновые сапоги, надевала плащ с капюшоном и чуть ли не силой тащила меня на улицу, как только обвальный ливень превращался в мелко моросящий дождик.
- Пошли, Женьк, нечего в доме киснуть, дождь почти прошёл, - звала она с порога.
- Ну что там делать, Юуууль? - Я терпеть не могла мокроту и сырость. - Давай лучше дома посидим, тут тепло и сухо. В дурака поиграем, или в принцесс. Или в шашки.
- Да наигрались уже, Жень. Надоело. Я хочу погулять.
И я доставала свои сапоги и тащилась на улицу. Там было мерзко, земля хлюпала под ногами, мокрая чёлка лезла в глаза, летали комары. Но мне не хотелось оставаться одной, а Юлька не любила сидеть на месте.
Мы насчитали шесть лягушек. Они прыгали под ногами, не обращая на нас ни малейшего внимания. Одна чуть не запрыгнула Юле на сапог. Моя новая подружка наклонилась и попыталась взять наглеца на руки, но тот быстренько ускакал. Я содрогнулась от отвращения, а Юлька только рассмеялась.
- О, мой принц прискакал. И ускакал. Какая жалость.
- Тут целая армия твоих принцев прыгает. Целуй не хочу.
- Ну целовать-то их незачем... А так симпатичные существа. - Юлька попыталась схватить очередную вовремя увернувшуюся кваку.
- Брррр. Хотя мне всегда казалось, что есть какой-то смысл в целовании лягушки. Это жертва такая, ради принца.
Юлька повернулась и уставилась на меня своими зелёными глазами. Потом улыбнулась.
- А, ну да, ну да, ради принца. Так поцелуй её, Женьк. Или его. Я, честно говоря, плохо пол у лягушек различаю. Будет тебе принц. Или принцесса.
- Да ну тебя, я не об этом... Я-то как раз лягушку поцеловать в жизни не смогла бы.
- А о чём? Я тебя иногда совершенно не понимаю.
Да я сама себя иногда не понимаю. Больше всего мне сейчас хочется домой. Переодеться, чай попить. И там уже рассуждать о смысле целования лягушек. Я теоретик. Юлька - практик. Не мудрено, что она меня не понимает. Но раз я уже начала эту тему, придётся объяснять.
- Ты знаешь призказку «сказка ложь, да в ней намёк»?
- Ну естественно, и что? - Юлька подцепляет какого-то жука и начинает его разглядывать.
- Просто поцеловать лягушку - это такое испытание. Не обязательно лягушку, не обязательно поцеловать, и в принца никто не превратиться. Но что-то надо преодолеть, чтобы что-то получилось. Мне так кажется. Мне всегда от этой мысли грусно становится.
- Почему грустно, Жень? Это хорошая мысль. Мне нравится.
- Ну, просто я не очень-то умею преодолевать и не уверена, что добьюсь чего-то, преодолев. Вот ты бы могла поцеловать лягушку?
- Да запросто!
Юлька вскакивает и бросается за лягушками. Я с ужасом смотрю, как она бегает по полю, забрызгивая себя грязью, ловит, наконец, замешкавшееся склизкое зелёной существо и торжественно подносит его к лицу.
- Я хочу, чтобы кончился дождь и вышло солнышко! - кричит она в небеса и звонко чмокает лягушку. Хорошо, что я давно уже ничего не ела.
- Смешная ты, Юлька. Пошли домой.
Но куда там. Она бегает по лугу, кричит, что умеет превращать лягушек в принцев и разгонять тучи, целует ещё какого-то жука, потом пару подорожников, чуть не падает в лужу, споткнувшись о корягу, и обрушивает на себя поток воды, налетев на низкую ветку. Стоит, насквозь мокрая, и хохочет. Им всем весело там, на лугу. А мне почему-то одиноко.
На следующий день я просыпаюсь в прекрасном настроении и радостно бегу на веранду, где меня ждёт завтрак - творог с клубникой. Я уплетаю эту вкуснятину и вдруг понимаю, отчего мне так хорошо. На улице ярко светит солнце. На пороге появляется Юлька - рот от уха до уха и нимб вокруг головы от лучей света в светло-рыжих пушистых волосах.
Вот такой мне её, пожалуй, и стоит помнить - весёлым эльфом, разогнавшим тучи. Как бы сделать так, чтобы этот образ заслонил стройную голую пантеру, которая прыгала на Андрее, обхватив его ногами и целуя взасос? Нет, я уже точно не усну. Пойду чаю попью. Меня это всегда успокаивает - свернуться клубочком в кресле, поджать под себя ноги и пить зелёный чай. В одной руке чашка, в другой книжка или блокнот с ручкой. Здесь, на кресле, я придумываю свои сказки и сочиняю стихи. Ещё на меня всегда хорошо действует моя виолончель, но не играть же на ней среди ночи. Вот он, мой маленький мирок - книги, тетрадки, чай, кресло, музыка. Андрей. Хотя почему мирок - это целый мир, бесконечный, многомерный. Мне всегда его хватало.
А Юльке нужен был весь земной шар. Она облазила, кажется, всю страну: ходила в дальние походы, то в горы, то на байдарках, а то просто чудовищного размера рюкзак за спину - и вперёд. Меня даже не звала - и правильно делала. Но вернувшись, всегда заходила в гости, благо волею судеб мы жили теперь совсем рядом.
- Женька, пирогами угостишь?
- Как ты угадала, что мы с мамой пироги пекли?
- Шестое чувство. Я твои пироги за версту чую.
Мы сидели на кухне, жевали пироги и болтали о жизни. В основном, о Юлиной. У неё всегда были новости: новые ухажёры, новые романы, новые походы. Потом, правда, появился Гошка и остальные кавалеры быстро ушли на второй план. Гошка тоже был походник - эдакий заправский турист в растянутом свитере, с бородой и гитарой. Хороший парень, мне всегда было с ним комфортно.
- Слушай, Юль, а тебе со мной не скучно? - спросила я как-то раз.
- Нееет. Мы с тобой, Женька, инь и янь. У меня вся жизнь нескучная, ты же знаешь. Родители у меня такие же как я, вечно где-то мотаются, куда-то ездят, дедушки-бабушки умерли давно, а у тебя всё настолько уютно, по-домашнему... Это тот дом, которого у меня не было никогда. Конечно, ты умная, начитанная, пишешь классные вещи, и всё такое, без этого у нас бы дружбы не получилось, но это для меня не самое главное. Куда важнее то, что я здесь душой отдыхаю. У тебя есть удивительная способность радоваться малому, не искать приключений на свою голову, жить внутренним миром... Это здорово, Жень.
- Здорово-то здорово, но одиноко... Сижу в своём мирке, друзей мало, парня у меня нет...
- Слушай, ну что тебе мешает? Ты же чудесная, домашняя, умная, симпатичная, да такую жену с руками оторвут!
- Ну, чтобы оторвали с руками, хорошо бы узнать о существовании такого сокровища, да? А с кем мне знакомиться в нашем институте? У нас парней-то толком нет.
Чай закипел. Лучше подождать пару минут - зелёный чай не стоит заваривать крутым кипятком, он вкуснее, если не спешить. Я пока лимон нарежу. Хорошо бы написать сказку про разные чаи. Чёрный, зелёный, белый, фруктовый, ромашковый. Пусть спорят, кто вкуснее и полезнее, сидя на самой верхней полке. Их для гостей купили, а хозяйка кофе пьёт. Чаи потихоньку выдыхаются, но спорят. Грустная сказка получается. Нет, пусть придут гости, заварят все чаи, нахваливают... а самым вкусным окажется какой-нибудь неизвестный чай, который всё это время молчал. Earl Grey, например, спрятанный в упаковке из-под приторного жасминового чая. Гадкий утёнок. Как Андрей.
Юлька подвела меня к нему на своей свадьбе. Знакомься, мол, это Андрей, Гошин сокурсник, он тоже не любит походы, но играет на флейте и обожает поэзию. Я давно хотела вас друг другу представить. Я посмотрела на этого любителя поэзии и подумала, что Юлька могла бы быть обо мне лучшего мнения. Это просто неприлично с её стороны. Андрей был чудовищно, болезненно худ. Роста среднего, сантиметров 175, плюс минус, а весу от силы 55 кг, если не 50. У нас в школе таких дразнили бухенвальдский крепыш. Плюс всё лицо в прыщах, на голове какая-то бесформенная мочалка, ногти обгрызаны, заусенцы торчат во все стороны, очки кошмарные с толстой оправой... Тихий ужас. Я аж попятилась. Пробормотала что-то и убежала в туалет. Хороша подруга... Интересно, что она обо мне думает, если считает ЭТОГО достойным кандидатом?
Юля вошла в туалет через пару минут после меня, якобы поправить своё необъятных размеров платье. И сразу, вместо извинения: «Это твоя лягушка, Жень.»
- Чтоооо? - Не была бы она невестой сегодня, я бы с ней рассорилась.
- Ты не сердись. Я не шучу и не издеваюсь. Он классный парень, у него огромный потенциал, Гошка считает, что ему просто надо, чтобы кто-то в него поверил. Ты ведь сама сказала, что ради принца надо поцеловать лягушку, помнишь? Попробуй. Что ты теряешь, в конце концов?
- Слушай, ну я не могу, ну он... ну он совсем... Юльк, я лучшего достойна, честное слово.
- Ты достойна самого лучшего, без сомнения. Но ты его не знаешь. Узнай. Сделай это для меня. Я верю Гошке как самой себе. Если он говорит, что Андрей - потрясающий парень, значит так оно и есть.
Про наш с Андреем роман можно было бы снимать трагикомедию. Мы пару раз куда-то ходили, я его стеснялась, он стеснялся сам себя, и мысль о том, что этого парня придётся целовать, повергала меня в ужас. Потом я вдруг поняла, что нам обоим будет уютнее дома, а не на публике, пригласила его домой и оказалась права. Дома Андрей расслабился, разговорился и за обе щеки уплетал мои пироги. Это вам не в столовой при общаге питаться на стипендию. Мы обсудили музыку, литературу, я почитала ему свои сказки, он рассказал мне о своих занятиях лингвистикой, и мне скоро стало понятно, что Гоша был прав. Андрей действительно был замечательный, незаурядный парень. Но поцеловать я его всё равно не могла. Вернувшаяся с медового месяца Юлька подняла меня на смех.
- Андрей сказал Гошке, что ходит к тебе уже месяц, а вы всё разговоры разговариваете.
- Ну, я как-то не могу, а он сам тоже не начинает... Слишком уж он... физически... ну, ты понимаешь.
- Так целовать-то надо не принца, а лягушку, Жень.
- Слушай, не морочь мне голову, мы давно выросли из этих сказок.
А сама решила - всё, в следующий раз поцелую. Набрала воздух, закрыла глаза и поцеловала. Он меня тоже поцеловал. Дальше дело не пошло. Сидели красные как раки пару минут, потом заговорили о каких-то кинофильмах. В следующий раз он поцеловал меня сам, но закончилось всё примерно так же. Это продолжалось пару месяцев. Гошка с Юлькой затащили Андрея в парикмахерскую и заставили постричься и привести в порядок ногти. Гошка даже подсунул ему какой-то крем от прыщей, но состояние кожи улучшилось дай бог на треть. На день рождения Андрея мы скинулись и купили ему новую пару очков - поприличнее. Я заметила, что у него совсем неплохое лицо, ещё бы прыщи убрать да вес набрать... По крайней мере, я уже не чувствовала физического отвращения. А как человек он мне всегда очень нравился.
Сдвиг произошёл в начале лета. Я сдала сессию раньше и уехала на дачу. Андрей должен был подъехать через пару недель. Когда он приехал, я увидела, что он набрал немного мышечной массы - сказал, что Гошка ему гантели подсунул. Кожа тоже заметно улучшилась - лето, наверное, солнце. Но главное, у Андрея появилась некая уверенность в себе. Когда мы в следующий раз начали целоваться, он уже не робел и не останавливался. А мне, если честно, надоело быть девицей в двадцать один год.
Осенью Андрей переехал ко мне жить - так было удобнее всем. Родители поворчали, но мы обещали пожениться к весне, и они успокоились. Сочетание домашней еды, упражнений с гантелями и регулярного секса творили чудеса. Весной я выходила замуж за стройного, но отнюдь не болезненно худого молодого человека. Да к тому же за красивого парня с интересным лицом и совершенно чистой кожей. Стильная стрижка и элегантные очки завершали облик. Я сама себе завидовала.
Ох, чёрт, вода уже остыла, а я всё стою тут, уронив голову на руки. Надо опять чайник ставить. Может всё-таки поспать? Тут, в гостиной, на диване. Очень спать хочется. Если высплюсь хоть немного, то завтра буду адекватна. Всем уже надоели мои рыдания и депрессии. И ведь не в сексе было дело. Если бы она просто сказала, что бес попутал, я бы уже отошла, но она же меня утешить хотела...
Получилось глупо. Я потеряла ключи от квартиры. Где их посеяла - не знаю. Перелопатила всю сумку, все карманы, три раза прошла по всем местам, где была, но ключей не нашла. Родители уехали к бабушке, а Андрей должен был прийти поздно - работа. Я не смогла дозвониться ни ему, ни Юльке. Зато сразу дозвонилась до Гошки, который предложил взять его ключ и отсидеться у них, пока Андрей не придёт. Гошка тоже работал допоздна, да и Юлька, сказал он мне, бегает где-то целый день. Короче, квартира в моём распоряжении. Не торчать же на улице в мороз.
Я открыла дверь Гошиным ключом и увидела их почти сразу - дверь в спальню была открыта. Юлька скакала на нём, как сумашедшая, они целовались, мычали, рычали и даже не сразу меня заметили. Дальнейшую сцену я предпочитаю не вспоминать. В итоге Андрей оделся и ушёл, предложив мне идти домой и выяснять отношения там. Мне надо было пойти за ним, но я почему-то осталась. Что-то мешало мне расплеваться с Юлькой и уйти, хлопнув дверью. Я хотела услышать, что она мне скажет. Так и стояла, на том же месте, где их увидела. С сумкой в руке, в сапогах, в пальто и в шапке.
- Сядь, Жень, - как-то очень спокойно сказала мне Юля. Я села на первый попавшийся стул.
- Как ты могла? Зачем? У тебя же Гошка! - Я не узнала собственный голос.
- Я знаю, это дико прозвучит, но я сделала это для тебя. А потом увлеклась.
- Для меня?
- Понимаешь, я всегда была уверена, что вы с Андреем друг другу подходите, и что все его проблемы с внешностью решаются. Я это видела гораздо раньше тебя. Ты вообще у нас очень щепетильная и брезгливая, а я, если помнишь, спокойно целую лягушек. Но идея-то не в том, чтобы просто поцеловать лягушку, идея в том, чтобы превратить eё в принца. Для этого талант нужен. Особый.
- И у меня его нет. Так?
- Если честно, то нет. Я долго ждала, а вы всё ходили вокруг до около, месяцами. И толку не было. И неизвестно было, будет ли. Я боялась, что вы расстанетесь, останетесь оба одни, упустите шанс.
- И ты решила затащить его в постель? Мило...
- Женьк, ну прости, ну я знаю, что тебе больно, я действительно виновата, но всё было не так. Когда ты уехала на дачу, Андрей как-то пришёл к нам, а Гошки не было. Он начал жаловаться на свою робость, на свою внешность, а я возьми да и расскажи нашу историю с лягушками. Мол, я всё могу одним поцелуем. Понимаешь, вы оба были робкие, это плохое сочетание. Кто-то один должен быть смелый, опытный. Я его за те пару недель здорово подковала. Тебе совсем другой мужчина достался. И уверенности в себе у него прибавилось. Ты заметила? Я делала это для тебя, правда.
- Я так понимаю, Юль, что ты и сегодня это сделала для меня?
- Нет... Мы долго не встречались, когда у вас всё пошло на лад, но потом как-то опять случайно... Понимаешь, вы с Гошей совсем другие. Гошка - сплошной напор и фонтан энергии, а мне не хватало такого спокойного, нежного любовника, как Андрей. А ему не хватало раскованной, уверенной в себе, опытной женщины. Короче, мы дополняли наши браки. При этом он очень тебя любит, а я люблю Гошку. Твоему браку ничего не грозит, Жень. Правда. И я надеюсь, что мы разберёмся с этим и останемся друзьями.
Кажется, я просто встала и ушла, уже не помню. Потом все со всеми ещё несколько раз переговорили, хотя Гошке говорить не стали - зачем зря травмировать человека. Мы помирились, они обещали больше не встречаться, Андрей ходит вокруг меня на цыпочках, подарки дарит...
Я думала, что превратила его в принца. Ха. Мне надо плюнуть на всё, успокоиться и начать, наконец, спать по ночам.
Ужасный матрац на этом диване. Какой-то крутой, продавленный... Я тут в жизни не усну. В спальне на своей кровати уснула бы сразу, но он опять руку или ногу положит на меня во сне, и всё. Она поцеловала его. И превратила в лягушку. Я не могу, я брезгливая.
Я проснулась от ощущения физического дискомфорта - чего-то неприятного, неуютного, как если бы я лежала в луже. Что случилось? Мозг спросонья плохо работает. В кровати сухо и тепло, одеяло и подушка на месте, рука Андрея мягко покоится на моём бедре... А, ну да. Каждый раз забываю. Мне нехорошо от этой руки, до мурашек на коже нехорошо. Отвратительно. Ну вот, плакал мой сон... Чёрт, только половина второго ночи. Интересно, если я аккуратно сниму его руку и перевернусь на другой бок, мне удастся заснуть? Только аккуратно не получается - рука у него как тяжёлая, как огромная змея. Хорошо, что Андрей не проснулся, только пробурчал что-то, убрал брезгливо отброшенную мною руку, откатился и тихонько, с присвистом, захрапел.
Он ведь сам захотел остаться, прощение просил, да и Юлька сказала, что ей чужого не надо, что она хотела, как лучше; они оба не понимают, почему я никак отойти не могу. Бывает ведь в жизни, все мы люди. Андрей меня любит. Юлька никуда не денется от своего Гошеньки. Все сто двадцать раз извинились и расшаркались. Какого хрена тебе, Женька, надо? Чего ты ещё хочешь, чтобы они посыпали голову пеплом? Ну почему я не могу, как Юлька, прощать, забывать, не грузиться? Почему я не умею превращать лягушек в принцев? О господи, опять эти лягушки в голову лезут. Прыгают из одного полушария мозга в другое - квак, квак. Мне надо считать лягушек вместо баранов, может, тогда усну.
Одна лягушка, вторая лягушка, третья лягушка... Мы сидели на мокром бревне и считали лягушек. Мерзкое лето. Дождь, дождь, потом ливень, опять дождь... Он затекал под навес, лился за шиворот, превращал лужок, где мы играли в мяч и салочки, в клёклое болото. Хуже всего было то, что на даче почти не осталось детей - все куда-то разъехались, некоторые именно в том году решили больше не снимать домики за городом, а с парой оставшихся задиристых мальчишек играть совершенно не хотелось - мальчишки в этом возрасте только обзываться и драться умеют. Я лежала на диване и читала привезённые мамой книги, которых обычно хватало на три-четыре дня. Потом приходилось читать старые номера 'Науки и Жизни', болтать с бабушкой или просто смотреть на потоки воды за окном. В июле пожилая соседская пара куда-то уехала, и на их место вселились новые жильцы - мама, папа и дочка моего возраста. Как оказалось, они сняли у стариков этот домик на месяц ещё зимой, не ожидая подобной погоды. А теперь отступать было поздно.
Юля не боялась дождя. Она натягивала резиновые сапоги, надевала плащ с капюшоном и чуть ли не силой тащила меня на улицу, как только обвальный ливень превращался в мелко моросящий дождик.
- Пошли, Женьк, нечего в доме киснуть, дождь почти прошёл, - звала она с порога.
- Ну что там делать, Юуууль? - Я терпеть не могла мокроту и сырость. - Давай лучше дома посидим, тут тепло и сухо. В дурака поиграем, или в принцесс. Или в шашки.
- Да наигрались уже, Жень. Надоело. Я хочу погулять.
И я доставала свои сапоги и тащилась на улицу. Там было мерзко, земля хлюпала под ногами, мокрая чёлка лезла в глаза, летали комары. Но мне не хотелось оставаться одной, а Юлька не любила сидеть на месте.
Мы насчитали шесть лягушек. Они прыгали под ногами, не обращая на нас ни малейшего внимания. Одна чуть не запрыгнула Юле на сапог. Моя новая подружка наклонилась и попыталась взять наглеца на руки, но тот быстренько ускакал. Я содрогнулась от отвращения, а Юлька только рассмеялась.
- О, мой принц прискакал. И ускакал. Какая жалость.
- Тут целая армия твоих принцев прыгает. Целуй не хочу.
- Ну целовать-то их незачем... А так симпатичные существа. - Юлька попыталась схватить очередную вовремя увернувшуюся кваку.
- Брррр. Хотя мне всегда казалось, что есть какой-то смысл в целовании лягушки. Это жертва такая, ради принца.
Юлька повернулась и уставилась на меня своими зелёными глазами. Потом улыбнулась.
- А, ну да, ну да, ради принца. Так поцелуй её, Женьк. Или его. Я, честно говоря, плохо пол у лягушек различаю. Будет тебе принц. Или принцесса.
- Да ну тебя, я не об этом... Я-то как раз лягушку поцеловать в жизни не смогла бы.
- А о чём? Я тебя иногда совершенно не понимаю.
Да я сама себя иногда не понимаю. Больше всего мне сейчас хочется домой. Переодеться, чай попить. И там уже рассуждать о смысле целования лягушек. Я теоретик. Юлька - практик. Не мудрено, что она меня не понимает. Но раз я уже начала эту тему, придётся объяснять.
- Ты знаешь призказку «сказка ложь, да в ней намёк»?
- Ну естественно, и что? - Юлька подцепляет какого-то жука и начинает его разглядывать.
- Просто поцеловать лягушку - это такое испытание. Не обязательно лягушку, не обязательно поцеловать, и в принца никто не превратиться. Но что-то надо преодолеть, чтобы что-то получилось. Мне так кажется. Мне всегда от этой мысли грусно становится.
- Почему грустно, Жень? Это хорошая мысль. Мне нравится.
- Ну, просто я не очень-то умею преодолевать и не уверена, что добьюсь чего-то, преодолев. Вот ты бы могла поцеловать лягушку?
- Да запросто!
Юлька вскакивает и бросается за лягушками. Я с ужасом смотрю, как она бегает по полю, забрызгивая себя грязью, ловит, наконец, замешкавшееся склизкое зелёной существо и торжественно подносит его к лицу.
- Я хочу, чтобы кончился дождь и вышло солнышко! - кричит она в небеса и звонко чмокает лягушку. Хорошо, что я давно уже ничего не ела.
- Смешная ты, Юлька. Пошли домой.
Но куда там. Она бегает по лугу, кричит, что умеет превращать лягушек в принцев и разгонять тучи, целует ещё какого-то жука, потом пару подорожников, чуть не падает в лужу, споткнувшись о корягу, и обрушивает на себя поток воды, налетев на низкую ветку. Стоит, насквозь мокрая, и хохочет. Им всем весело там, на лугу. А мне почему-то одиноко.
На следующий день я просыпаюсь в прекрасном настроении и радостно бегу на веранду, где меня ждёт завтрак - творог с клубникой. Я уплетаю эту вкуснятину и вдруг понимаю, отчего мне так хорошо. На улице ярко светит солнце. На пороге появляется Юлька - рот от уха до уха и нимб вокруг головы от лучей света в светло-рыжих пушистых волосах.
Вот такой мне её, пожалуй, и стоит помнить - весёлым эльфом, разогнавшим тучи. Как бы сделать так, чтобы этот образ заслонил стройную голую пантеру, которая прыгала на Андрее, обхватив его ногами и целуя взасос? Нет, я уже точно не усну. Пойду чаю попью. Меня это всегда успокаивает - свернуться клубочком в кресле, поджать под себя ноги и пить зелёный чай. В одной руке чашка, в другой книжка или блокнот с ручкой. Здесь, на кресле, я придумываю свои сказки и сочиняю стихи. Ещё на меня всегда хорошо действует моя виолончель, но не играть же на ней среди ночи. Вот он, мой маленький мирок - книги, тетрадки, чай, кресло, музыка. Андрей. Хотя почему мирок - это целый мир, бесконечный, многомерный. Мне всегда его хватало.
А Юльке нужен был весь земной шар. Она облазила, кажется, всю страну: ходила в дальние походы, то в горы, то на байдарках, а то просто чудовищного размера рюкзак за спину - и вперёд. Меня даже не звала - и правильно делала. Но вернувшись, всегда заходила в гости, благо волею судеб мы жили теперь совсем рядом.
- Женька, пирогами угостишь?
- Как ты угадала, что мы с мамой пироги пекли?
- Шестое чувство. Я твои пироги за версту чую.
Мы сидели на кухне, жевали пироги и болтали о жизни. В основном, о Юлиной. У неё всегда были новости: новые ухажёры, новые романы, новые походы. Потом, правда, появился Гошка и остальные кавалеры быстро ушли на второй план. Гошка тоже был походник - эдакий заправский турист в растянутом свитере, с бородой и гитарой. Хороший парень, мне всегда было с ним комфортно.
- Слушай, Юль, а тебе со мной не скучно? - спросила я как-то раз.
- Нееет. Мы с тобой, Женька, инь и янь. У меня вся жизнь нескучная, ты же знаешь. Родители у меня такие же как я, вечно где-то мотаются, куда-то ездят, дедушки-бабушки умерли давно, а у тебя всё настолько уютно, по-домашнему... Это тот дом, которого у меня не было никогда. Конечно, ты умная, начитанная, пишешь классные вещи, и всё такое, без этого у нас бы дружбы не получилось, но это для меня не самое главное. Куда важнее то, что я здесь душой отдыхаю. У тебя есть удивительная способность радоваться малому, не искать приключений на свою голову, жить внутренним миром... Это здорово, Жень.
- Здорово-то здорово, но одиноко... Сижу в своём мирке, друзей мало, парня у меня нет...
- Слушай, ну что тебе мешает? Ты же чудесная, домашняя, умная, симпатичная, да такую жену с руками оторвут!
- Ну, чтобы оторвали с руками, хорошо бы узнать о существовании такого сокровища, да? А с кем мне знакомиться в нашем институте? У нас парней-то толком нет.
Чай закипел. Лучше подождать пару минут - зелёный чай не стоит заваривать крутым кипятком, он вкуснее, если не спешить. Я пока лимон нарежу. Хорошо бы написать сказку про разные чаи. Чёрный, зелёный, белый, фруктовый, ромашковый. Пусть спорят, кто вкуснее и полезнее, сидя на самой верхней полке. Их для гостей купили, а хозяйка кофе пьёт. Чаи потихоньку выдыхаются, но спорят. Грустная сказка получается. Нет, пусть придут гости, заварят все чаи, нахваливают... а самым вкусным окажется какой-нибудь неизвестный чай, который всё это время молчал. Earl Grey, например, спрятанный в упаковке из-под приторного жасминового чая. Гадкий утёнок. Как Андрей.
Юлька подвела меня к нему на своей свадьбе. Знакомься, мол, это Андрей, Гошин сокурсник, он тоже не любит походы, но играет на флейте и обожает поэзию. Я давно хотела вас друг другу представить. Я посмотрела на этого любителя поэзии и подумала, что Юлька могла бы быть обо мне лучшего мнения. Это просто неприлично с её стороны. Андрей был чудовищно, болезненно худ. Роста среднего, сантиметров 175, плюс минус, а весу от силы 55 кг, если не 50. У нас в школе таких дразнили бухенвальдский крепыш. Плюс всё лицо в прыщах, на голове какая-то бесформенная мочалка, ногти обгрызаны, заусенцы торчат во все стороны, очки кошмарные с толстой оправой... Тихий ужас. Я аж попятилась. Пробормотала что-то и убежала в туалет. Хороша подруга... Интересно, что она обо мне думает, если считает ЭТОГО достойным кандидатом?
Юля вошла в туалет через пару минут после меня, якобы поправить своё необъятных размеров платье. И сразу, вместо извинения: «Это твоя лягушка, Жень.»
- Чтоооо? - Не была бы она невестой сегодня, я бы с ней рассорилась.
- Ты не сердись. Я не шучу и не издеваюсь. Он классный парень, у него огромный потенциал, Гошка считает, что ему просто надо, чтобы кто-то в него поверил. Ты ведь сама сказала, что ради принца надо поцеловать лягушку, помнишь? Попробуй. Что ты теряешь, в конце концов?
- Слушай, ну я не могу, ну он... ну он совсем... Юльк, я лучшего достойна, честное слово.
- Ты достойна самого лучшего, без сомнения. Но ты его не знаешь. Узнай. Сделай это для меня. Я верю Гошке как самой себе. Если он говорит, что Андрей - потрясающий парень, значит так оно и есть.
Про наш с Андреем роман можно было бы снимать трагикомедию. Мы пару раз куда-то ходили, я его стеснялась, он стеснялся сам себя, и мысль о том, что этого парня придётся целовать, повергала меня в ужас. Потом я вдруг поняла, что нам обоим будет уютнее дома, а не на публике, пригласила его домой и оказалась права. Дома Андрей расслабился, разговорился и за обе щеки уплетал мои пироги. Это вам не в столовой при общаге питаться на стипендию. Мы обсудили музыку, литературу, я почитала ему свои сказки, он рассказал мне о своих занятиях лингвистикой, и мне скоро стало понятно, что Гоша был прав. Андрей действительно был замечательный, незаурядный парень. Но поцеловать я его всё равно не могла. Вернувшаяся с медового месяца Юлька подняла меня на смех.
- Андрей сказал Гошке, что ходит к тебе уже месяц, а вы всё разговоры разговариваете.
- Ну, я как-то не могу, а он сам тоже не начинает... Слишком уж он... физически... ну, ты понимаешь.
- Так целовать-то надо не принца, а лягушку, Жень.
- Слушай, не морочь мне голову, мы давно выросли из этих сказок.
А сама решила - всё, в следующий раз поцелую. Набрала воздух, закрыла глаза и поцеловала. Он меня тоже поцеловал. Дальше дело не пошло. Сидели красные как раки пару минут, потом заговорили о каких-то кинофильмах. В следующий раз он поцеловал меня сам, но закончилось всё примерно так же. Это продолжалось пару месяцев. Гошка с Юлькой затащили Андрея в парикмахерскую и заставили постричься и привести в порядок ногти. Гошка даже подсунул ему какой-то крем от прыщей, но состояние кожи улучшилось дай бог на треть. На день рождения Андрея мы скинулись и купили ему новую пару очков - поприличнее. Я заметила, что у него совсем неплохое лицо, ещё бы прыщи убрать да вес набрать... По крайней мере, я уже не чувствовала физического отвращения. А как человек он мне всегда очень нравился.
Сдвиг произошёл в начале лета. Я сдала сессию раньше и уехала на дачу. Андрей должен был подъехать через пару недель. Когда он приехал, я увидела, что он набрал немного мышечной массы - сказал, что Гошка ему гантели подсунул. Кожа тоже заметно улучшилась - лето, наверное, солнце. Но главное, у Андрея появилась некая уверенность в себе. Когда мы в следующий раз начали целоваться, он уже не робел и не останавливался. А мне, если честно, надоело быть девицей в двадцать один год.
Осенью Андрей переехал ко мне жить - так было удобнее всем. Родители поворчали, но мы обещали пожениться к весне, и они успокоились. Сочетание домашней еды, упражнений с гантелями и регулярного секса творили чудеса. Весной я выходила замуж за стройного, но отнюдь не болезненно худого молодого человека. Да к тому же за красивого парня с интересным лицом и совершенно чистой кожей. Стильная стрижка и элегантные очки завершали облик. Я сама себе завидовала.
Ох, чёрт, вода уже остыла, а я всё стою тут, уронив голову на руки. Надо опять чайник ставить. Может всё-таки поспать? Тут, в гостиной, на диване. Очень спать хочется. Если высплюсь хоть немного, то завтра буду адекватна. Всем уже надоели мои рыдания и депрессии. И ведь не в сексе было дело. Если бы она просто сказала, что бес попутал, я бы уже отошла, но она же меня утешить хотела...
Получилось глупо. Я потеряла ключи от квартиры. Где их посеяла - не знаю. Перелопатила всю сумку, все карманы, три раза прошла по всем местам, где была, но ключей не нашла. Родители уехали к бабушке, а Андрей должен был прийти поздно - работа. Я не смогла дозвониться ни ему, ни Юльке. Зато сразу дозвонилась до Гошки, который предложил взять его ключ и отсидеться у них, пока Андрей не придёт. Гошка тоже работал допоздна, да и Юлька, сказал он мне, бегает где-то целый день. Короче, квартира в моём распоряжении. Не торчать же на улице в мороз.
Я открыла дверь Гошиным ключом и увидела их почти сразу - дверь в спальню была открыта. Юлька скакала на нём, как сумашедшая, они целовались, мычали, рычали и даже не сразу меня заметили. Дальнейшую сцену я предпочитаю не вспоминать. В итоге Андрей оделся и ушёл, предложив мне идти домой и выяснять отношения там. Мне надо было пойти за ним, но я почему-то осталась. Что-то мешало мне расплеваться с Юлькой и уйти, хлопнув дверью. Я хотела услышать, что она мне скажет. Так и стояла, на том же месте, где их увидела. С сумкой в руке, в сапогах, в пальто и в шапке.
- Сядь, Жень, - как-то очень спокойно сказала мне Юля. Я села на первый попавшийся стул.
- Как ты могла? Зачем? У тебя же Гошка! - Я не узнала собственный голос.
- Я знаю, это дико прозвучит, но я сделала это для тебя. А потом увлеклась.
- Для меня?
- Понимаешь, я всегда была уверена, что вы с Андреем друг другу подходите, и что все его проблемы с внешностью решаются. Я это видела гораздо раньше тебя. Ты вообще у нас очень щепетильная и брезгливая, а я, если помнишь, спокойно целую лягушек. Но идея-то не в том, чтобы просто поцеловать лягушку, идея в том, чтобы превратить eё в принца. Для этого талант нужен. Особый.
- И у меня его нет. Так?
- Если честно, то нет. Я долго ждала, а вы всё ходили вокруг до около, месяцами. И толку не было. И неизвестно было, будет ли. Я боялась, что вы расстанетесь, останетесь оба одни, упустите шанс.
- И ты решила затащить его в постель? Мило...
- Женьк, ну прости, ну я знаю, что тебе больно, я действительно виновата, но всё было не так. Когда ты уехала на дачу, Андрей как-то пришёл к нам, а Гошки не было. Он начал жаловаться на свою робость, на свою внешность, а я возьми да и расскажи нашу историю с лягушками. Мол, я всё могу одним поцелуем. Понимаешь, вы оба были робкие, это плохое сочетание. Кто-то один должен быть смелый, опытный. Я его за те пару недель здорово подковала. Тебе совсем другой мужчина достался. И уверенности в себе у него прибавилось. Ты заметила? Я делала это для тебя, правда.
- Я так понимаю, Юль, что ты и сегодня это сделала для меня?
- Нет... Мы долго не встречались, когда у вас всё пошло на лад, но потом как-то опять случайно... Понимаешь, вы с Гошей совсем другие. Гошка - сплошной напор и фонтан энергии, а мне не хватало такого спокойного, нежного любовника, как Андрей. А ему не хватало раскованной, уверенной в себе, опытной женщины. Короче, мы дополняли наши браки. При этом он очень тебя любит, а я люблю Гошку. Твоему браку ничего не грозит, Жень. Правда. И я надеюсь, что мы разберёмся с этим и останемся друзьями.
Кажется, я просто встала и ушла, уже не помню. Потом все со всеми ещё несколько раз переговорили, хотя Гошке говорить не стали - зачем зря травмировать человека. Мы помирились, они обещали больше не встречаться, Андрей ходит вокруг меня на цыпочках, подарки дарит...
Я думала, что превратила его в принца. Ха. Мне надо плюнуть на всё, успокоиться и начать, наконец, спать по ночам.
Ужасный матрац на этом диване. Какой-то крутой, продавленный... Я тут в жизни не усну. В спальне на своей кровати уснула бы сразу, но он опять руку или ногу положит на меня во сне, и всё. Она поцеловала его. И превратила в лягушку. Я не могу, я брезгливая.