Исповедальница
У меня никогда не было желания стать психотерапевтом: целый день выслушивать чужие проблемы, давать советы, учить жить. Странным образом и по необъяснимым мне причинам, с годами это превратилось в хобби. То есть я по-прежнему не считаю, что имею право говорить кому-то, как надо и как не надо; кто я такая, в конце концов, у меня и образования подходящего нет, не считая года психологии и психиатрии в колледже, да и не порываюсь, собственно, они сами...
В десятом классе я ехала домой в автобусе с одноклассником. Мы приятельствовали, но шапочно, вместе ездили редко. Совершенно неожиданно он начал мне рассказывать про свою любовь к одной девочке из нашего класса. Про муки, про непонимание, про бессонные ночи. Я только растерянно кивала. Не ожидала, если честно. Она не обращает на него внимания. А она знает? Кажется, нет. Так надо дать ей знать. Да Боже упаси, у него язык не повернётся. Ничего, у меня повернётся. Она мне не подруга, но как-нибудь разберёмся. Я не буду вас утомлять этой длинной историей, шекспировские страсти кипели почти год. Я с ней подружилась, всё ей рассказала, пригласила их обоих ко мне домой, плюс ещё троих-четверых ребят, на всякий случай. Несколько месяцев работала телемостом. Потом мои услуги, к счастью, больше не понадобились. После школы они поженились, а что было дальше - не знаю, уехала я. Вполне допускаю, что рано или поздно они поженились бы и без моего участия, или что кто-то другой мог бы сыграть мою роль в этой пьесе. Я несколько раз потом спрашивала того одноклассника, с чего он вдруг решил выговориться тогда, в автобусе, на ровном-то месте, и он каждый раз говорил, что не знает ответа. Вот что-то во мне распологало.
С тех пор я давно перестала удивляться. С завидной периодичностью кто-то из друзей, да ладно бы друзей, а то просто хороших знакомых, приятелей, раскрывает передо мной душу. Иногда просят совета, иногда хотят выговориться. Пару недель назад у меня был вполне деловой ланч с американцем, назовём его Боб, который помогает мне редактировать тексты. Мы познакомились на сайте писателей, и с тех пор очень плодотворно сотрудничаем. Это была наша первая личная встреча, говорили, в основном, о моих рассказах и его романе. Он шлёт мне каждый раз новые главы, я рецензирую, даю советы. В романе есть сюжетная линия - один из героев, мальчик, вступает в сексуальные отношения с учителем, причём делает это добровольно и получает удовольствие. Ему 12 лет и он ещё не знает, насколько это перекорёжит его жизнь. И вдруг Боб начинает рассказывать мне, что это кусок - автобиографический, и что лучшая терапия для него - написать об этом. Дальше пошли подробности, которые я тут приводить не буду. Я задала ему много вопросов, спросила, можно ли использовать эту информацию в рассказе (stay tuned!), потом мы пообсуждали проблемы ранних гомосексуальных связей у гетеросексуальных мужчин, и всё это время я пребывала в уверенности, что его ранний опыт - не секрет, что Боб всё всем давно рассказал, иначе с чего бы это он мне, которая ему вообще никто... Выяснилось, что знают - считанные единицы, очень близкие люди. Он не держит это в секрете специально и не боится, что кто-то узнает, просто почти никому никогда не рассказывает. Не располагают люди к подобным разговорам, как правило. Я совру если скажу, что я удивилась. Привыкла.
И всё же к сегодняшнему разговору с Майком я была не подготовлена. Мы с ним тоже познакомились через интернет (скажу я вам, на этих литературно-писательских сайтах удивительные люди попадаются), сошлись на почве графомании, а потом выяснилось, что живём рядом, что у нас много общих интересов и точек соприкосновения. Подружились, много общаемся, на 95% - по е-мэйлам. Я отношусь к нему... нет, ну не как к отцу, но как к старшему товарищу. Ему хорошо за 50, рост - под два метра, роскошная седая шевелюра, манеры американского аристократа, чьи предки приехали сюда в тысяча шестьсот лохматом году; немного вальяжный такой мужчина, держит дистанцию. По работе он отвечает за такое количество людей и денег, и в таком количестве стран, что я лучше про это вообще упоминать не буду. Я обожаю обсуждать с ним политику, международные отношения, литературу, путешествия, музыку, культурные события в городе, да что угодно, но никак не личную жизнь. В голову не приходит - не тот кадр. Я позвонила ему сегодня попросить совета (по поводу литературных групп, это неинтересно), а потом мы начали обсуждать проблемы перевода. Он свободно владеет испанским и французским, часто и много переводит по работе, так что нам было что обсудить. В какой-то момент, в контексте дискуссии, я упомянула, что у меня есть несколько написанных по-русски эссе про секс, любовь и иже с ними, до которых просто не дошли руки. Майк поинтересовался содержанием этих эссе - его заинтересовали мои взгляды на межполовые отношения. Ничтоже сумняшеся, я ему это взгляды выдала. Коротенько так, за пол часа. Если учесть, что трещу я со скоростью ультразвука, то за это время я наговорила много, но всё как-то... теоретически. Как статью научную писала. А он копает, копает - очень заинтересовали его мои прогрессивные взгляды на сами-знаете-что.
Вот тут я, честно говоря, теряюсь. Я не помню, как нас туда занесло. Я продолжала теоретизировать, его вопросы становились всё конкретнее и одновременно расплывчатее, было ясно, что речь идёт о нём, отвечать чисто теоретически становилось всё сложнее, и в какой-то момент я сказала, что если он хочет что-то меня спросить, то пусть спрашивает прямо, иначе это разговор слепого с глухим, мне очень трудно отвечать на незаданные вопросы. Дальше было много сумбура, который я сейчас попробую для вас «причесать».
В жизни Майка уже двадцать лет есть женщина, назовём её Памела. Когда-то они преподавали в одном университете, в совсем другом штате, потом Майку академическая карьера надоела, и он уехал в Вашингтон делать бабки, в чём преуспел, надо сказать, знатно. Последние десять лет они живут в трёх часах лёта друг от друга. Тем не менее, видятся минимум раз, а то и два, в месяц, всё время летают друг к другу, проводят вместе отпуска, появляются вместе на всех семейных торжествах, и в глазах окружающих являются де факто мужем и женой. Как объяснил мне Майк, они «срослись в тазобедренной кости» - это уже больше чем любовь, они договаривают друг за другом фразы, каждый день подолгу говорят по телефону, и друг без друга жизни не мыслят. Тем не менее, ни один из них не готов бросить работу - Памела уже давно профессор в своём университете, а у Майка тут горы золотые и работа, о которой только мечтать можно.
Пять лет назад к Майку на работу пришла новая женщина, Хелен. Она работала по контракту, но когда контракт закончился, Майк приложил все усилия, чтобы найти ей постоянную работу в фирме - уж больно толкова была. Ничего личного - Хелен была замужем и беременна, а Майк был её начальником. Всё «чисто». В один прекрасный день, когда она была не то на восьмом, не то на девятом месяце беременности, муж Хелен пришёл домой и заявил, что любит другую и хочет развод. Развод получился долгим и мерзким, у Хелен был нервный срыв и долгая депрессия, но дочка, слава Богу, получилась чудесная. Скоро Хелен перевели в другое отделение фирмы, и Майк видел её редко. Где-то через год они поехали вместе на конференцию, много там общались, в результате случилось неизбежное. У Майка слегка поехала крыша - Хелен лет на пятнадцать моложе Памелы, на порядок лучше в постели, гораздо красивее и к тому же рядом, никуда лететь не надо. И не секретутка какая, а доктор наук с золотой головой. При этом он понимал, что крыша крышей, увлечения приходят и уходят, а Памела - родная душа, столько лет вместе. Обо всём этом он честно сказал Хелен. Роман продолжался несколько месяцев, и чем больше времени Майк проводил с Хелен, тем больше понимал, что это не увлечение, что ему удивительно хорошо с этой женщиной, что он не хочет её терять. В тот момент, когда он понял, что любит её по-настоящему, Хелен сообщила, что всё это время встречалась ещё с одним мужчиной, Кевином (а что? у Майка ведь тоже две женщины), и поняла, что судьбу свою связать желает именно с ним. Майку она предложила остаться друзьями. Да, ещё она сказала, что Кевина не любит, но решение её окончательное и обжалованию не подлежит.
Вот тут дальше начинается полная каша. Майк любит Хелен. Не спокойной такой, светящейся любовью, а горящей, душу выжигающей страстью, подобной которой никогда за свои пятьдесят с гаком лет не испытывал. Теперь, помани она его, он готов даже бросить Памелу. Он звонит Хелен постоянно, назначает встречи, играет с её дочкой, проводит в её доме кучу времени. Хелен с удовольствием с ним разговаривает, встречается, позволяет играть с дочерью, но настаивает на исключительно платонических отношениях. Для него это пытка, но терпит. От Кевина Хелен его скрывает - как только тот на порог, она вешает трубку. Ещё она говорит, что когда они с Кевином начнут жить вместе, её отношения с Майком закончатся. Майк в недоумении - что закончится? Дружба? Почему, если она считает это дружбой, как уверяет, она скрывает это от Кевина? Почему она проводит с «другом» столько времени и не отшивает, когда он в очередной раз клянётся в вечной любви? И почему она уже год говорит о том, что они с Кевином вот-вот съедутся, но никак не съезжаются? Да, эта бодяга длится уже год. И год Майк говорит себе, что надо уйти, и не может. Ему кажется, что Хелен вот-вот поймёт, какую ошибку она совершает с Кевином, и бросит его. И если Майк уйдёт, а потом узнает, что Хелен и Кевин расстались, то никогда себе этого не простит. Вы думаете, он не понимает про собаку на сене? Про то, что его держат про запас на всякий случай, боясь, как в случае с первым мужем, оказаться в яме? Вы думаете, ему нравится играть роль второй скрипки, и изнывать от неудовлетворённого желания? А вот не может уйти...
Вы полагаете, это всё? В жизни Майка есть третья женщина. Завёл для секса, очень уж тоскливо было. Но просто на потрахаться ему скучно, поговорить хочется, поэтому женщина тоже умная, интересная. И хорошая. Секс у них чудесный, они подружились, и вообще Майк отдыхает с ней душой. Памела далеко, с Хелен изнуряющие страсти, а с Сэлли - наслаждение души, ума и тела. Секс, кстати, не хуже, чем с Хелен - Майк всё время её (Сэлли) хочет. Замужем она, муж всё время по командировкам мотается, дети уже большие...
Понимаете... нет, вы не понимаете, вы не видели Майка. Меньше всего в этой жизни он похож на запутавшегося, погрязшего в страстях невротика. Он спокоен, вежлив, изысканен. Он каждый день ездит много миль на велосипеде для поддержки формы. Никаких вредных привычек. Читает взахлёб, много пишет, проводит массу времени на своей очень ответственной работе. Ездит по миру. Сказать, что никогда не догадаешься, это ничего не сказать. Он говорил мне, что устал и запутался, и счастлив, что может, наконец, выговориться, потому что никому, кроме меня, этого не расскажешь, никто не поймёт. Он был очень мне благодарен за «жилетку» и долго извинялся за потраченное время (муж, бросая на меня зверские взгляды, повёл, наконец, укладывать детей спать в девять часов, у него мои таланты исповедальника уже в печёнках - я просидела на телефоне часа два с хвостом). А я думала о скелетах. Тех, что вываливаются могучей кучкой из всех шкафов, с треском разбиваясь о паркет. Я наслушалась за свою жизнь столько откровений, что, казалось бы, меня уже ничем не удивишь. Этот человек меня не то что удивил - поразил. До этого передо мной раскрывались люди, которых я так или иначе считала ровней. Дело даже не в IQ или количестве денег - они были из моего мира. А он из другого - американский брамин, а ля Джон Керри, только на порядок симпатичнее и порядочнее. В остальном примерно тот же тип - манерами, ростом, фигурой, образованием, классом. И те же скелеты в шкафах, с тем же треском...
А советы я ему не стала давать. Какие тут советы? Пожелала, чтобы всё образумилось, определилось как-то. И сказала умное: жизнь - это сложная штука. Слава Богу, с чувством юмора у него в порядке. Мы посмеялись. И пожелали друг другу спокойной ночи.
В десятом классе я ехала домой в автобусе с одноклассником. Мы приятельствовали, но шапочно, вместе ездили редко. Совершенно неожиданно он начал мне рассказывать про свою любовь к одной девочке из нашего класса. Про муки, про непонимание, про бессонные ночи. Я только растерянно кивала. Не ожидала, если честно. Она не обращает на него внимания. А она знает? Кажется, нет. Так надо дать ей знать. Да Боже упаси, у него язык не повернётся. Ничего, у меня повернётся. Она мне не подруга, но как-нибудь разберёмся. Я не буду вас утомлять этой длинной историей, шекспировские страсти кипели почти год. Я с ней подружилась, всё ей рассказала, пригласила их обоих ко мне домой, плюс ещё троих-четверых ребят, на всякий случай. Несколько месяцев работала телемостом. Потом мои услуги, к счастью, больше не понадобились. После школы они поженились, а что было дальше - не знаю, уехала я. Вполне допускаю, что рано или поздно они поженились бы и без моего участия, или что кто-то другой мог бы сыграть мою роль в этой пьесе. Я несколько раз потом спрашивала того одноклассника, с чего он вдруг решил выговориться тогда, в автобусе, на ровном-то месте, и он каждый раз говорил, что не знает ответа. Вот что-то во мне распологало.
С тех пор я давно перестала удивляться. С завидной периодичностью кто-то из друзей, да ладно бы друзей, а то просто хороших знакомых, приятелей, раскрывает передо мной душу. Иногда просят совета, иногда хотят выговориться. Пару недель назад у меня был вполне деловой ланч с американцем, назовём его Боб, который помогает мне редактировать тексты. Мы познакомились на сайте писателей, и с тех пор очень плодотворно сотрудничаем. Это была наша первая личная встреча, говорили, в основном, о моих рассказах и его романе. Он шлёт мне каждый раз новые главы, я рецензирую, даю советы. В романе есть сюжетная линия - один из героев, мальчик, вступает в сексуальные отношения с учителем, причём делает это добровольно и получает удовольствие. Ему 12 лет и он ещё не знает, насколько это перекорёжит его жизнь. И вдруг Боб начинает рассказывать мне, что это кусок - автобиографический, и что лучшая терапия для него - написать об этом. Дальше пошли подробности, которые я тут приводить не буду. Я задала ему много вопросов, спросила, можно ли использовать эту информацию в рассказе (stay tuned!), потом мы пообсуждали проблемы ранних гомосексуальных связей у гетеросексуальных мужчин, и всё это время я пребывала в уверенности, что его ранний опыт - не секрет, что Боб всё всем давно рассказал, иначе с чего бы это он мне, которая ему вообще никто... Выяснилось, что знают - считанные единицы, очень близкие люди. Он не держит это в секрете специально и не боится, что кто-то узнает, просто почти никому никогда не рассказывает. Не располагают люди к подобным разговорам, как правило. Я совру если скажу, что я удивилась. Привыкла.
И всё же к сегодняшнему разговору с Майком я была не подготовлена. Мы с ним тоже познакомились через интернет (скажу я вам, на этих литературно-писательских сайтах удивительные люди попадаются), сошлись на почве графомании, а потом выяснилось, что живём рядом, что у нас много общих интересов и точек соприкосновения. Подружились, много общаемся, на 95% - по е-мэйлам. Я отношусь к нему... нет, ну не как к отцу, но как к старшему товарищу. Ему хорошо за 50, рост - под два метра, роскошная седая шевелюра, манеры американского аристократа, чьи предки приехали сюда в тысяча шестьсот лохматом году; немного вальяжный такой мужчина, держит дистанцию. По работе он отвечает за такое количество людей и денег, и в таком количестве стран, что я лучше про это вообще упоминать не буду. Я обожаю обсуждать с ним политику, международные отношения, литературу, путешествия, музыку, культурные события в городе, да что угодно, но никак не личную жизнь. В голову не приходит - не тот кадр. Я позвонила ему сегодня попросить совета (по поводу литературных групп, это неинтересно), а потом мы начали обсуждать проблемы перевода. Он свободно владеет испанским и французским, часто и много переводит по работе, так что нам было что обсудить. В какой-то момент, в контексте дискуссии, я упомянула, что у меня есть несколько написанных по-русски эссе про секс, любовь и иже с ними, до которых просто не дошли руки. Майк поинтересовался содержанием этих эссе - его заинтересовали мои взгляды на межполовые отношения. Ничтоже сумняшеся, я ему это взгляды выдала. Коротенько так, за пол часа. Если учесть, что трещу я со скоростью ультразвука, то за это время я наговорила много, но всё как-то... теоретически. Как статью научную писала. А он копает, копает - очень заинтересовали его мои прогрессивные взгляды на сами-знаете-что.
Вот тут я, честно говоря, теряюсь. Я не помню, как нас туда занесло. Я продолжала теоретизировать, его вопросы становились всё конкретнее и одновременно расплывчатее, было ясно, что речь идёт о нём, отвечать чисто теоретически становилось всё сложнее, и в какой-то момент я сказала, что если он хочет что-то меня спросить, то пусть спрашивает прямо, иначе это разговор слепого с глухим, мне очень трудно отвечать на незаданные вопросы. Дальше было много сумбура, который я сейчас попробую для вас «причесать».
В жизни Майка уже двадцать лет есть женщина, назовём её Памела. Когда-то они преподавали в одном университете, в совсем другом штате, потом Майку академическая карьера надоела, и он уехал в Вашингтон делать бабки, в чём преуспел, надо сказать, знатно. Последние десять лет они живут в трёх часах лёта друг от друга. Тем не менее, видятся минимум раз, а то и два, в месяц, всё время летают друг к другу, проводят вместе отпуска, появляются вместе на всех семейных торжествах, и в глазах окружающих являются де факто мужем и женой. Как объяснил мне Майк, они «срослись в тазобедренной кости» - это уже больше чем любовь, они договаривают друг за другом фразы, каждый день подолгу говорят по телефону, и друг без друга жизни не мыслят. Тем не менее, ни один из них не готов бросить работу - Памела уже давно профессор в своём университете, а у Майка тут горы золотые и работа, о которой только мечтать можно.
Пять лет назад к Майку на работу пришла новая женщина, Хелен. Она работала по контракту, но когда контракт закончился, Майк приложил все усилия, чтобы найти ей постоянную работу в фирме - уж больно толкова была. Ничего личного - Хелен была замужем и беременна, а Майк был её начальником. Всё «чисто». В один прекрасный день, когда она была не то на восьмом, не то на девятом месяце беременности, муж Хелен пришёл домой и заявил, что любит другую и хочет развод. Развод получился долгим и мерзким, у Хелен был нервный срыв и долгая депрессия, но дочка, слава Богу, получилась чудесная. Скоро Хелен перевели в другое отделение фирмы, и Майк видел её редко. Где-то через год они поехали вместе на конференцию, много там общались, в результате случилось неизбежное. У Майка слегка поехала крыша - Хелен лет на пятнадцать моложе Памелы, на порядок лучше в постели, гораздо красивее и к тому же рядом, никуда лететь не надо. И не секретутка какая, а доктор наук с золотой головой. При этом он понимал, что крыша крышей, увлечения приходят и уходят, а Памела - родная душа, столько лет вместе. Обо всём этом он честно сказал Хелен. Роман продолжался несколько месяцев, и чем больше времени Майк проводил с Хелен, тем больше понимал, что это не увлечение, что ему удивительно хорошо с этой женщиной, что он не хочет её терять. В тот момент, когда он понял, что любит её по-настоящему, Хелен сообщила, что всё это время встречалась ещё с одним мужчиной, Кевином (а что? у Майка ведь тоже две женщины), и поняла, что судьбу свою связать желает именно с ним. Майку она предложила остаться друзьями. Да, ещё она сказала, что Кевина не любит, но решение её окончательное и обжалованию не подлежит.
Вот тут дальше начинается полная каша. Майк любит Хелен. Не спокойной такой, светящейся любовью, а горящей, душу выжигающей страстью, подобной которой никогда за свои пятьдесят с гаком лет не испытывал. Теперь, помани она его, он готов даже бросить Памелу. Он звонит Хелен постоянно, назначает встречи, играет с её дочкой, проводит в её доме кучу времени. Хелен с удовольствием с ним разговаривает, встречается, позволяет играть с дочерью, но настаивает на исключительно платонических отношениях. Для него это пытка, но терпит. От Кевина Хелен его скрывает - как только тот на порог, она вешает трубку. Ещё она говорит, что когда они с Кевином начнут жить вместе, её отношения с Майком закончатся. Майк в недоумении - что закончится? Дружба? Почему, если она считает это дружбой, как уверяет, она скрывает это от Кевина? Почему она проводит с «другом» столько времени и не отшивает, когда он в очередной раз клянётся в вечной любви? И почему она уже год говорит о том, что они с Кевином вот-вот съедутся, но никак не съезжаются? Да, эта бодяга длится уже год. И год Майк говорит себе, что надо уйти, и не может. Ему кажется, что Хелен вот-вот поймёт, какую ошибку она совершает с Кевином, и бросит его. И если Майк уйдёт, а потом узнает, что Хелен и Кевин расстались, то никогда себе этого не простит. Вы думаете, он не понимает про собаку на сене? Про то, что его держат про запас на всякий случай, боясь, как в случае с первым мужем, оказаться в яме? Вы думаете, ему нравится играть роль второй скрипки, и изнывать от неудовлетворённого желания? А вот не может уйти...
Вы полагаете, это всё? В жизни Майка есть третья женщина. Завёл для секса, очень уж тоскливо было. Но просто на потрахаться ему скучно, поговорить хочется, поэтому женщина тоже умная, интересная. И хорошая. Секс у них чудесный, они подружились, и вообще Майк отдыхает с ней душой. Памела далеко, с Хелен изнуряющие страсти, а с Сэлли - наслаждение души, ума и тела. Секс, кстати, не хуже, чем с Хелен - Майк всё время её (Сэлли) хочет. Замужем она, муж всё время по командировкам мотается, дети уже большие...
Понимаете... нет, вы не понимаете, вы не видели Майка. Меньше всего в этой жизни он похож на запутавшегося, погрязшего в страстях невротика. Он спокоен, вежлив, изысканен. Он каждый день ездит много миль на велосипеде для поддержки формы. Никаких вредных привычек. Читает взахлёб, много пишет, проводит массу времени на своей очень ответственной работе. Ездит по миру. Сказать, что никогда не догадаешься, это ничего не сказать. Он говорил мне, что устал и запутался, и счастлив, что может, наконец, выговориться, потому что никому, кроме меня, этого не расскажешь, никто не поймёт. Он был очень мне благодарен за «жилетку» и долго извинялся за потраченное время (муж, бросая на меня зверские взгляды, повёл, наконец, укладывать детей спать в девять часов, у него мои таланты исповедальника уже в печёнках - я просидела на телефоне часа два с хвостом). А я думала о скелетах. Тех, что вываливаются могучей кучкой из всех шкафов, с треском разбиваясь о паркет. Я наслушалась за свою жизнь столько откровений, что, казалось бы, меня уже ничем не удивишь. Этот человек меня не то что удивил - поразил. До этого передо мной раскрывались люди, которых я так или иначе считала ровней. Дело даже не в IQ или количестве денег - они были из моего мира. А он из другого - американский брамин, а ля Джон Керри, только на порядок симпатичнее и порядочнее. В остальном примерно тот же тип - манерами, ростом, фигурой, образованием, классом. И те же скелеты в шкафах, с тем же треском...
А советы я ему не стала давать. Какие тут советы? Пожелала, чтобы всё образумилось, определилось как-то. И сказала умное: жизнь - это сложная штука. Слава Богу, с чувством юмора у него в порядке. Мы посмеялись. И пожелали друг другу спокойной ночи.