Как преодолеть ментальный раскол в Украине
продолжение
Если говорить об ошибках так называемой проукраинской прогрессивной демократической общественности, то здесь следует обратить внимание на их наивное уничижение всего советского и столь же наивное «стремление в Европу».
Почему это следует считать наивным?
Так же, как на Земле Бог не начертил границ между странами, и в людском пространстве не существует объективных причин и границ, обязывающих соотносить себя с определенной общностью. С этой точки зрения (с точки зрения стороннего наблюдателя) та общность, которую они пытаются "аннигилировать", стереть из сознания её членов, ничуть не меньше имеет право существование, чем суверенное украинство. Да, Советское общество потерпело неудачу, да в его истории было много темных страниц, но от неудач не застрахована ни одна общность, а темные периоды можно найти в истории практически любой общности. Их преодолевают в процессе эволюции, и Советское общество также эволюционировало и вполне могло состояться. Наивность здесь проявляется в том, что ведя, как им кажется, идеологическую борьбу, они не замечают, что идеология и ощущение общности это разные субстанции (причина конфликта лежит вне поля кажущихся разногласий). Именно это наивное невидение не позволяет обозначить разногласия, по которым можно было бы вести предметный спор. Все это создает ощущение непостижимости (трансцендентности, парадоксальности) конфликта и порождает симулякры - понятия, не имеющие прототипов в реальном мире - такие как "хомо советикус", "совок", "жидобандеровцы", призванные на эмоциональном уровне устранить эту непостижимость. Однако они лишь скрепляют в целостную систему плохо стыкующиеся между собой суждения, чтобы получить враждебный эмоциональный настрой, нужный для подавления конкурирующей общности, но ни на йоту не проясняют истину. А она проста: коль скоро образовалась осознающая себя общность, не важно, как это произошло, она будет себя защищать, и как самый большой грех будет воспринимать любые попытки разрушить то, что делает её общностью, свое опорное соглашение - представление о себе как о чем-то ценном. Эта истина и есть то дополнительное измерение, которое дает простые объяснения многих конфликтов, потому что в сухом остатке всех политических и около политических измышлений содержится, как правило, лишь наивная попытка дискредитировать конкурирующую общность.
Снисходительно-вальяжное разоблачение совка тоном, каким обычно школьный отличник поясняет своему тупому однокласснику бином Ньютона, лишь задевают ощущение родины у большой части наших соотечественников и вызывают подсознательное отторжение. Это все равно, что ребёнка заставлять отказаться от своих родителей. Это не только бесполезно, но и контрпродуктивно. Психологическая защита оберегает мнение общности о себе. Она, тем или иным способом, разорвёт связь между пусть даже обоснованными упреками в свой адрес и ценностью общности, сделает ей безусловной. Однако это мобилизует её на борьбу. На этом успешно паразитируют, в нашем конкретном случае, коммунисты и Партия регионов, которые, благодаря их голосам, проталкивают во власть своих взяточников и казнокрадов. Это создает у борцов с Советским наследием ложное ощущение правоты: «Вот видите! А мы вам что говорили!? Где совок, там коррупция и отсталость!». При этом их ничуть не обескураживает, что записные патриоты аналогичным же образом паразитируют на украинстве - вспомним коррупцию времен президента Ющенко. В результате такой "высокоинтеллектуальной" политики общество отвлекается от неимоверно трудной, но совершенно необходимой для преодоления коррупции "работы совести" и занимается увлекательной, но лежащей в стороне от проблемы, борьбой двух половинок Украины друг с другом.
Стремление в Европу - еще одна наивная попытка избежать непосредственной работы над собой, и найти более легкий способ построить счастливую жизнь. Мы хотим построить свободное демократическое общество? Отлично! Давайте его строить. Мы хотим побороть коррупцию? Замечательно! Давайте не давать и не брать взятки. Зачем же нам для этого обязательно нужно декларировать приверженность европейским ценностям? Разве наши ценности не те же самые? Европа отличается от нас вовсе не тем, что там какие-то другие базовые ценности. Её отличие в том, что этика и повседневная мораль европейцев позволяет удерживаться в рамках права, что и позволяет им не растрачивать силы общества поддержание упорядоченности, а направлять их на созидание. Очевидно, что одним лишь "прагненням в Європу", которое повторяем как заклинание, мы не изменим свою этику и мораль. Болгария с Грецией это наглядно продемонстрировали.
Конечно, нельзя говорить, что такой опосредованный подход к наведению порядка в стране, как стремление в Европу, совсем бесполезен. Признав европейский стиль жизни за эталон, мы вынуждены будем исподволь менять и свои жизненные установки. Вступив в европейское экономическое пространство, наша элита вынуждена будет, хотя бы "на людях" придерживаться заведенной там этики. И, казалось бы, что в этом плохого?! А в том, что это очевидное признание своей вторичности. По сути, это поиск украинским обществом внешней опоры, ввиду неспособности найти её внутри себя. Не все могут легко согласиться с такой постановкой вопроса. Тем более, в том виде, в каком его ставят наши демократы - как цивилизационный выбор между Западным миром Россией. При этом плохое связывается с Россией, а хорошее с Европой и Западным миром. Такая постановка вопроса кажется естественной: в России плохо, на Западе хорошо, надо выбирать то, что лучше, и отказываться от плохого. Однако если провести параллель в области человеческих отношений, то становится видно, что она надумана. Это как если бы человек, решивший покончить с алкоголизмом, вместо того чтобы сказать себе: «Алкоголь мне вредит, я хочу от этого избавиться», заявляет: «Я не хочу больше связываться с этим пьяницей Сидорчуком, от этого у меня одни проблемы, намного лучше мне будет дружить с прекрасным семьянином Сидоровым».
Пытаясь построить благополучное общество, отталкиваясь от России, как от негатива, и апеллируя к Западу, как к образцу, мы, во-первых, лишаем себя права быть самостоятельной единицей, быть субъектом, а не объектом чужого влияния. А во-вторых, такая постановка вопроса выталкивает нас в зону ментальной войны между Россией и Западом. Даже не изобличая негативную суть России, как это делают наши демократы, обосновывая правильность выбора в пользу Запада, а просто подчеркивая свою отдельность, не желая признавать родство, мы наносим вред опорному соглашению Российского общества, ставим под сомнение его успешность. В то же время, ментальный конкурент России - Западный мир от нашего признания его за образец, наоборот, получает подтверждение своей состоятельности. В Российском обществе это включает глубинный психический механизм противодействия, в Западном обществе это же механизм вызывает симпатии и побуждает к содействию. Этот глубинный механизм проявляется на поверхности в виде как-то мировоззренческих, идеологических и политических суждений, но это не должно уводить нас от сути. Мы видим эпизод ментальной войны, когда более успешная общность пытается расширить свои ментальные границы в человеческом пространстве за счет менее успешной, и действия отдельных персонажей этой войны направляются её логикой. Какими бы "научно обоснованными" не были их доводы, они действуют подобно пчеле, выполняющей свою работу по заложенной программе. Еще раз повторимся и акцентируем внимание на том, что для участников конфликта проблема видится как идеологическая, или, грубо говоря, как вопрос о том, как правильно жить на Белом Свете, а на самом деле предмет их разногласий в том, кто является центром объединения людского пространства, кого следует признать источником исходной определенности. Выше мы написали, что признание европейских ценностей это признание своей вторичности. В данном случае мы признаем Евросоюз источником исходной определенность, донором порядка для своей страны. Недаром же мы надеемся, что вступив в Евросоюз, станем успешной демократической страной. Но здесь следует вспомнить о материальной базе инстинкта войны за людское пространство (ментальной войны): прирост материальной выгоды от увеличения объема людского пространства течет в сторону источника исходной определенности. В данном конкретном случае от нашего присоединения дополнительную выгоду получит тот, кто печатает деньги и распоряжается другими ресурсами коллективного пользования Евросоюза. Соответственно, Россия, как потенциальный источник нашей исходной определенности лишиться такой возможности. Однако было бы не правильно и, можно даже сказать, глупо думать, что активисты ментальных войн руководствуются такими материальными соображениями. Это лишь поясняет природу их движущего инстинкта, а сами они конечно сражаются за европейские ценности и за Святую Русь. И нас не должно сбивать с толку, что кто-то может использовать этот инстинкт в своих, сугубо корыстных, целях. Нельзя говорить только о наезднике, не замечая слона, которым он пытается управлять. Электорат юго востока - в основном симпатики Советской Украины и, отчасти, России - упрямо голосует за своих, конечно же, не потому что хочет, чтобы Ахметов, Колесников и Янукович распоряжались казной. Вывешивая на правительственном здании флаг Евросоюза, мы посылаем сигнал угрозы их миру, который заставляет их поступать таким образом.
Какова же была бы оптимальная стратегия для Украины в этой ситуации? Об оптимальной стратегии для Украины «вообще» говорить не приходится. Общество расколото, причем, больше чем на две части - мы лишь для упрощения суждений делили его на две - и для каждой части она будет своя. Поэтому дальше будут предвзятые суждения автора.
Украине следовало бы не ввязываться в ментальную войну, что, кстати говоря, следовало бы сделать и России. Так поступают Китайцы. Означает ли это отрицать социальные достижения Запада? Вовсе нет! Наоборот, они заслуживают всяческого уважения. Но достойной реакцией на чужой успех было бы не заискивание, а попытка самим добиться чего-то большего, тем более, что не всё нам там нравится. Означает ли это не замечать пороков, которые есть в Российском обществе? Вовсе нет! Но это не значит указывать на них России при каждом подвернувшемся случае, отворачиваться от неё, не признавать родства. Россияне сами прекрасно знают о своих недостатках, но, точно так же, как и мы, не могут пока с ними справиться. Вместо сочувствия или хотя бы снисхождения и понимания, мы делаем вид, что все наши недостатки это оставшаяся в нас и не изжитая часть Советского Союза и России. Говоря кому то «ты плохой, я от тебя ухожу», мы можем вызывать в отношении себя сильнейшую психологическую зависимость с плачевными для нас последствиями. В конце концов, так и случилось. Россия ответила. Ответила непропорционально жестко.
Не ввязываться в эту войну не просто, всё же этим двигает инстинкт. Китайцам в этом помогают их традиции политической культуры, а нам необходимо полагаться на разум. Понимая её механизм, мы можем без труда видеть примеры, где наши политики, выступая, как им кажется, за национальные интересы, ничего полезного, кроме раздражения, в общество не приносят. Приведем лишь несколько характерных примеров, хотя их можно приводить бесконечное количество.
Показательна в этом смысле борьба за признание Голодомора геноцидом украинского народа. Трагедия такого масштаба требует, прежде всего, найти её причины, чтобы она не повторилась в будущем. Помогает ли в этом спор о том, подпадает ли голодомор под определение термина, который придумал однажды польский юрист Лемкин? Нисколько. Зачем же тогда мы это делали? Президент Ющенко думал, что борется за национальные интересы, хотя на самом деле им двигало желание досадить бывшей метрополии, взять моральный реванш за прошлое. Стоило ли при таком подходе к вопросу ожидать для нас какой-то практической пользы? Вряд-ли. Хотя сам вопрос, конечно же, поднимать стоило, потому что это был, наверное, самый замалчиваемый грех в нашей истории. Но здесь необходимо было понимать, что Голодомор возник в результате субъективных действий диктатора, и сейчас не возможно объективно доказать, в ком он видел своего врага. Наказывал ли он население, которое не вписывалось в придуманную им экономическую модель, как украинцев, или как жителей южных областей СССР, или просто как крестьян, живущих на плодородных землях и не желающих трудиться - мы ни когда не узнаем. Достоверно утверждать, что этот голод был направлен именно против украинцев, нельзя, но именно такая постановка вопроса возлагает грех за него на Россию. И здесь ни кого не обманут ритуальные заявления что, дескать, мы виним тоталитарный режим, а не Россию, ведь понятно же, что тогда этот тоталитарный режим был способом существования её государственности. Россия, конечно же, несет историческую ответственность за эти события, но не как источник Голодомора, а как общность, позволившая внутри себя прорости ужасной диктатуре. Однако и украинцы несут за это такую же ответственность. Они тоже были строительным материалом этой диктатуры, и из их же среды диктатор находил палачей, чтобы те убивали своих братьев лютой смертью. В отличие от украинцев, у россиян нет возможности переложить этот грех на кого-то другого, поэтому понятно их болезненное отношение к этому вопросу. Психологическая защита нивелирует его, задвигает на задний план. Отсюда наивная вера, вопреки всем фактам, что Голодомора вообще не было, или что он возник по каким-то объективным причинам, или что это вынужденная плата за индустриализацию и его масштабы преувеличены и т.п. Для большинства россиян ни откуда не следует, что этот вопрос нужно поднимать с такой настойчивостью, как это делали мы. И если он для нас важен, и мы хотели быть услышанными, то для этого нам нужен был такт и самокритичность. И, кроме того, время. Время потому, что ни кто не может мгновенно поменять свой эмоциональный настрой и воспринять неприятные для себя факты. Тем способом, как мы это делали, мы лишь "раздраконили" Россию, ничего ей не доказав и, самое неприятное, посеяли раздор в нашем обществе.
Приведенный пример наиболее рельефный, но даже по мелочам, по интонации, по манере говорить, по отдельным словам чувствуется, к какой части Украины взывает политик, за чью команду он играет. Здесь нужно быть очень осторожным, чтобы попусту не настраивать одних против других. 9-го июля 2014-го года президент Порошенко сказал: «…мы должны … побеждать не только на фронтах борьбы с врагом и терроризмом и побеждать на фронтах борьбы с коррупцией, но и побеждать на фронтах борьбы с экономической неэффективностью… когда прошлое тянет и крепко держит нас в постсоветских моделях функционирования экономики и общества…». Какой смысл вкладывал Порошенко в слово "постсоветский" мы можем только догадываться, потому что это слово не обозначает ничего. Ну, то есть, вообще ничего. Во всяком случае, из него мы точно не сможем понять, что же конкретно нас тянет и держит. Однако он использует этот симулякр, чтобы обозначиться в тренде прогрессивных демократических взглядов, демонстрирует этакого европейского отличника. Для большинства же жителей Донбасса это сигнал: «Чужой!». При том, что жители Донбасса вовсе не против Европы и, скорее всего, не были бы так категорически против так называемого Европейского выбора Украины, если бы политики подавали его не как цивилизационный выбор, а как техническое решение. Да и Россия воспринимали бы этот выбор гораздо спокойнее. А так, получилось, что тот же Порошенко летом 2013-го года в Ялте объяснил непонятливому Глазьеву, что мы идем в Европу за другими ценностями, а в 2014-м Глазьев обозвал его фашистом и, скорее всего, искренне так считает.
Все мы помним кампанию за вступление в НАТО. Ошибка тех, кто её вел, также в том, что это вступление подавалось как цивилизационный выбор. Не факт, что им удалось бы добиться цели, не допусти они эту ошибку, но они были бы гораздо ближе к цели, если бы это подавалось как техническое решение, как способ сэкономить на обороне.
Революция 2014-го была восстанием против региональной группировки казнокрадов, пытавшихся навечно узурпировать власть. Олигархи поддержали это восстание, потому что группировка была региональной, а народ потому, что казнокрадов. Если бы изначально на лозунгах этой революции было написано что-то типа «Даешь третью ходку», «Не дадим задушить свободу», то вполне возможно, что её поддержал бы и юго-восток. Но так получилось, что модератором этой революции были евроэнтузиасты и националистические силы с проевропейскими и антиимперскими лозунгами. Нельзя сказать, чтобы в этих лозунгах не было смысла. Действительно, если мы уж сами не можем навести у себя порядок, то лучше опереться на того, у которого меньше коррупции. Было также заметно, что Россия пользовалась продажностью нашей власти, ну, или, как минимум, её не смущало темное прошлое людей в нашей власти, и это очень смущало нас (России за это минус, и мы поговорим об этом позже). Однако такая постановка целей революции радикализировала раскол в нашем обществе и в очередной раз позволила мобилизовать юго-восток вокруг тех, кто всегда на нем паразитировал.
Ниже опубликованный в интернете комментарий автора на статью Алексея Блюминова «Почему майдан победит» от 12.12.2013г. http://politica-ua.com/pochemu-majdan-pobedit/#comment-17219
Блюминов пишет: «…Из аморфной украинской массы выделился активный субъект, уже определившийся с геополитическим вектором, с образом видения украинской нации и государства. У него есть свой Проект, он знает, куда она хочет и зачем. И он толкает все остальное общество к своей цели. Толкает упорно, методично, не первый год… А второго такого центра силы, альтернативного проекта, в Украине на данный момент нет….»
Комментарий в эмоциональной форме, но более кратко передает смысл предыдущих абзацев:
« Ошибаетесь, есть такой центр, дорогой автор. Если бы его не было, Януковича бы не выбрали. Именно на его ожиданиях он и паразитирует. Представьте, уважаемый автор, насколько сильно эти люди ощущают привязанность к “своему миру”, что переступили через западло и выбрали зека. Ему повезло, что в тот момент им не было вокруг кого объединяться. Да, в прошлом этот мир пережил неудачу, сейчас он деморализован. Но и новый проект, который родился 20 лет назад, ведь тоже ничего не показал. Та активная наступательная неприязнь, с которой новый проект относиться к “старому миру” и видит в нем причину всех бед - просто защитная реакция, способ отмежеваться от собственных неудач, свалить их на кого-то чужого, психологический анаболик, позволяющий двигаться дальше. А вот представьте, опять майдан победит и вместо старых казнокрадов сядут новые, как это было в 2005. И что, снова винить в неудаче “старый мир”? Рано или поздно действие анаболика закончится и придется наконец-то сказать себе правду - “все плохое, что у нас есть, проистекает от нашей сути, а не от того, что у нас плохие соседи, ведь к соседу обращаются, когда не могут найти лад в своем доме”. А “прагнення в Европу” - всего то на всего выбор, у какого из соседей клянчить помощь, у плохого или хорошего. У кого ни проси, он тебе просто так ничего не даст. Доказывать что мы тоже Европейская цивилизация - выбор нищих духом, тех, кто сам не ощущает своей первопричинности, верный путь раствориться и исчезнуть из книги истории. “Старый мир”, по крайней мере, этой болезнью не страдал, он сам был цивилизацией. Вот когда новый проект добьется во всех европейских инстанциях права называться самым лучшим композитором и поэтом, но при этом так ничего путного не сыграет и не напишет, старый проект ему скажет: “Ну что-ж ты братец, тебе дали свободу, а ты оказался просто никчемным, хитрым жадным быдлом, а еще учишь меня морали!”. Так что, уважаемый автор, Украине позарез нужен успех, а успеха нация добивается, когда есть ощущение, что все заодно. А для этого, прежде всего, необходимо “не прагнуть в Европу”, а бороться с социальным предательством, потому что оно разрушает доверие в обществе, так необходимое для созидания. И кроме того, и в этом специфика Украины, одной её части, вместо того, чтобы пока только на словах доказывать моральное превосходство над другой её частью, следует понять, что доказать такое невозможно, это все равно, что сказать ребенку: “Мальчик, смотри какая у тебя мама уродка, бросай её и иди к нам”. А без такого примирения согласия, а значит и успеха в стране не будет. Вот тогда старый проект соберется с духом, найдет себе нормального лидера и скажет: ” Кто вы такие, чтобы нас учить жизни, та пошли вы….”»
Тогда, в средине декабря еще было не известно, что Россия вмешается в наши события и вмешается совершенно неподобающим образом. Однако уже тогда была видна угроза распада Украины, и было видно, от чего она исходит. Можно ли было избежать такого исхода событий?
Далі буде
Если говорить об ошибках так называемой проукраинской прогрессивной демократической общественности, то здесь следует обратить внимание на их наивное уничижение всего советского и столь же наивное «стремление в Европу».
Почему это следует считать наивным?
Так же, как на Земле Бог не начертил границ между странами, и в людском пространстве не существует объективных причин и границ, обязывающих соотносить себя с определенной общностью. С этой точки зрения (с точки зрения стороннего наблюдателя) та общность, которую они пытаются "аннигилировать", стереть из сознания её членов, ничуть не меньше имеет право существование, чем суверенное украинство. Да, Советское общество потерпело неудачу, да в его истории было много темных страниц, но от неудач не застрахована ни одна общность, а темные периоды можно найти в истории практически любой общности. Их преодолевают в процессе эволюции, и Советское общество также эволюционировало и вполне могло состояться. Наивность здесь проявляется в том, что ведя, как им кажется, идеологическую борьбу, они не замечают, что идеология и ощущение общности это разные субстанции (причина конфликта лежит вне поля кажущихся разногласий). Именно это наивное невидение не позволяет обозначить разногласия, по которым можно было бы вести предметный спор. Все это создает ощущение непостижимости (трансцендентности, парадоксальности) конфликта и порождает симулякры - понятия, не имеющие прототипов в реальном мире - такие как "хомо советикус", "совок", "жидобандеровцы", призванные на эмоциональном уровне устранить эту непостижимость. Однако они лишь скрепляют в целостную систему плохо стыкующиеся между собой суждения, чтобы получить враждебный эмоциональный настрой, нужный для подавления конкурирующей общности, но ни на йоту не проясняют истину. А она проста: коль скоро образовалась осознающая себя общность, не важно, как это произошло, она будет себя защищать, и как самый большой грех будет воспринимать любые попытки разрушить то, что делает её общностью, свое опорное соглашение - представление о себе как о чем-то ценном. Эта истина и есть то дополнительное измерение, которое дает простые объяснения многих конфликтов, потому что в сухом остатке всех политических и около политических измышлений содержится, как правило, лишь наивная попытка дискредитировать конкурирующую общность.
Снисходительно-вальяжное разоблачение совка тоном, каким обычно школьный отличник поясняет своему тупому однокласснику бином Ньютона, лишь задевают ощущение родины у большой части наших соотечественников и вызывают подсознательное отторжение. Это все равно, что ребёнка заставлять отказаться от своих родителей. Это не только бесполезно, но и контрпродуктивно. Психологическая защита оберегает мнение общности о себе. Она, тем или иным способом, разорвёт связь между пусть даже обоснованными упреками в свой адрес и ценностью общности, сделает ей безусловной. Однако это мобилизует её на борьбу. На этом успешно паразитируют, в нашем конкретном случае, коммунисты и Партия регионов, которые, благодаря их голосам, проталкивают во власть своих взяточников и казнокрадов. Это создает у борцов с Советским наследием ложное ощущение правоты: «Вот видите! А мы вам что говорили!? Где совок, там коррупция и отсталость!». При этом их ничуть не обескураживает, что записные патриоты аналогичным же образом паразитируют на украинстве - вспомним коррупцию времен президента Ющенко. В результате такой "высокоинтеллектуальной" политики общество отвлекается от неимоверно трудной, но совершенно необходимой для преодоления коррупции "работы совести" и занимается увлекательной, но лежащей в стороне от проблемы, борьбой двух половинок Украины друг с другом.
Стремление в Европу - еще одна наивная попытка избежать непосредственной работы над собой, и найти более легкий способ построить счастливую жизнь. Мы хотим построить свободное демократическое общество? Отлично! Давайте его строить. Мы хотим побороть коррупцию? Замечательно! Давайте не давать и не брать взятки. Зачем же нам для этого обязательно нужно декларировать приверженность европейским ценностям? Разве наши ценности не те же самые? Европа отличается от нас вовсе не тем, что там какие-то другие базовые ценности. Её отличие в том, что этика и повседневная мораль европейцев позволяет удерживаться в рамках права, что и позволяет им не растрачивать силы общества поддержание упорядоченности, а направлять их на созидание. Очевидно, что одним лишь "прагненням в Європу", которое повторяем как заклинание, мы не изменим свою этику и мораль. Болгария с Грецией это наглядно продемонстрировали.
Конечно, нельзя говорить, что такой опосредованный подход к наведению порядка в стране, как стремление в Европу, совсем бесполезен. Признав европейский стиль жизни за эталон, мы вынуждены будем исподволь менять и свои жизненные установки. Вступив в европейское экономическое пространство, наша элита вынуждена будет, хотя бы "на людях" придерживаться заведенной там этики. И, казалось бы, что в этом плохого?! А в том, что это очевидное признание своей вторичности. По сути, это поиск украинским обществом внешней опоры, ввиду неспособности найти её внутри себя. Не все могут легко согласиться с такой постановкой вопроса. Тем более, в том виде, в каком его ставят наши демократы - как цивилизационный выбор между Западным миром Россией. При этом плохое связывается с Россией, а хорошее с Европой и Западным миром. Такая постановка вопроса кажется естественной: в России плохо, на Западе хорошо, надо выбирать то, что лучше, и отказываться от плохого. Однако если провести параллель в области человеческих отношений, то становится видно, что она надумана. Это как если бы человек, решивший покончить с алкоголизмом, вместо того чтобы сказать себе: «Алкоголь мне вредит, я хочу от этого избавиться», заявляет: «Я не хочу больше связываться с этим пьяницей Сидорчуком, от этого у меня одни проблемы, намного лучше мне будет дружить с прекрасным семьянином Сидоровым».
Пытаясь построить благополучное общество, отталкиваясь от России, как от негатива, и апеллируя к Западу, как к образцу, мы, во-первых, лишаем себя права быть самостоятельной единицей, быть субъектом, а не объектом чужого влияния. А во-вторых, такая постановка вопроса выталкивает нас в зону ментальной войны между Россией и Западом. Даже не изобличая негативную суть России, как это делают наши демократы, обосновывая правильность выбора в пользу Запада, а просто подчеркивая свою отдельность, не желая признавать родство, мы наносим вред опорному соглашению Российского общества, ставим под сомнение его успешность. В то же время, ментальный конкурент России - Западный мир от нашего признания его за образец, наоборот, получает подтверждение своей состоятельности. В Российском обществе это включает глубинный психический механизм противодействия, в Западном обществе это же механизм вызывает симпатии и побуждает к содействию. Этот глубинный механизм проявляется на поверхности в виде как-то мировоззренческих, идеологических и политических суждений, но это не должно уводить нас от сути. Мы видим эпизод ментальной войны, когда более успешная общность пытается расширить свои ментальные границы в человеческом пространстве за счет менее успешной, и действия отдельных персонажей этой войны направляются её логикой. Какими бы "научно обоснованными" не были их доводы, они действуют подобно пчеле, выполняющей свою работу по заложенной программе. Еще раз повторимся и акцентируем внимание на том, что для участников конфликта проблема видится как идеологическая, или, грубо говоря, как вопрос о том, как правильно жить на Белом Свете, а на самом деле предмет их разногласий в том, кто является центром объединения людского пространства, кого следует признать источником исходной определенности. Выше мы написали, что признание европейских ценностей это признание своей вторичности. В данном случае мы признаем Евросоюз источником исходной определенность, донором порядка для своей страны. Недаром же мы надеемся, что вступив в Евросоюз, станем успешной демократической страной. Но здесь следует вспомнить о материальной базе инстинкта войны за людское пространство (ментальной войны): прирост материальной выгоды от увеличения объема людского пространства течет в сторону источника исходной определенности. В данном конкретном случае от нашего присоединения дополнительную выгоду получит тот, кто печатает деньги и распоряжается другими ресурсами коллективного пользования Евросоюза. Соответственно, Россия, как потенциальный источник нашей исходной определенности лишиться такой возможности. Однако было бы не правильно и, можно даже сказать, глупо думать, что активисты ментальных войн руководствуются такими материальными соображениями. Это лишь поясняет природу их движущего инстинкта, а сами они конечно сражаются за европейские ценности и за Святую Русь. И нас не должно сбивать с толку, что кто-то может использовать этот инстинкт в своих, сугубо корыстных, целях. Нельзя говорить только о наезднике, не замечая слона, которым он пытается управлять. Электорат юго востока - в основном симпатики Советской Украины и, отчасти, России - упрямо голосует за своих, конечно же, не потому что хочет, чтобы Ахметов, Колесников и Янукович распоряжались казной. Вывешивая на правительственном здании флаг Евросоюза, мы посылаем сигнал угрозы их миру, который заставляет их поступать таким образом.
Какова же была бы оптимальная стратегия для Украины в этой ситуации? Об оптимальной стратегии для Украины «вообще» говорить не приходится. Общество расколото, причем, больше чем на две части - мы лишь для упрощения суждений делили его на две - и для каждой части она будет своя. Поэтому дальше будут предвзятые суждения автора.
Украине следовало бы не ввязываться в ментальную войну, что, кстати говоря, следовало бы сделать и России. Так поступают Китайцы. Означает ли это отрицать социальные достижения Запада? Вовсе нет! Наоборот, они заслуживают всяческого уважения. Но достойной реакцией на чужой успех было бы не заискивание, а попытка самим добиться чего-то большего, тем более, что не всё нам там нравится. Означает ли это не замечать пороков, которые есть в Российском обществе? Вовсе нет! Но это не значит указывать на них России при каждом подвернувшемся случае, отворачиваться от неё, не признавать родства. Россияне сами прекрасно знают о своих недостатках, но, точно так же, как и мы, не могут пока с ними справиться. Вместо сочувствия или хотя бы снисхождения и понимания, мы делаем вид, что все наши недостатки это оставшаяся в нас и не изжитая часть Советского Союза и России. Говоря кому то «ты плохой, я от тебя ухожу», мы можем вызывать в отношении себя сильнейшую психологическую зависимость с плачевными для нас последствиями. В конце концов, так и случилось. Россия ответила. Ответила непропорционально жестко.
Не ввязываться в эту войну не просто, всё же этим двигает инстинкт. Китайцам в этом помогают их традиции политической культуры, а нам необходимо полагаться на разум. Понимая её механизм, мы можем без труда видеть примеры, где наши политики, выступая, как им кажется, за национальные интересы, ничего полезного, кроме раздражения, в общество не приносят. Приведем лишь несколько характерных примеров, хотя их можно приводить бесконечное количество.
Показательна в этом смысле борьба за признание Голодомора геноцидом украинского народа. Трагедия такого масштаба требует, прежде всего, найти её причины, чтобы она не повторилась в будущем. Помогает ли в этом спор о том, подпадает ли голодомор под определение термина, который придумал однажды польский юрист Лемкин? Нисколько. Зачем же тогда мы это делали? Президент Ющенко думал, что борется за национальные интересы, хотя на самом деле им двигало желание досадить бывшей метрополии, взять моральный реванш за прошлое. Стоило ли при таком подходе к вопросу ожидать для нас какой-то практической пользы? Вряд-ли. Хотя сам вопрос, конечно же, поднимать стоило, потому что это был, наверное, самый замалчиваемый грех в нашей истории. Но здесь необходимо было понимать, что Голодомор возник в результате субъективных действий диктатора, и сейчас не возможно объективно доказать, в ком он видел своего врага. Наказывал ли он население, которое не вписывалось в придуманную им экономическую модель, как украинцев, или как жителей южных областей СССР, или просто как крестьян, живущих на плодородных землях и не желающих трудиться - мы ни когда не узнаем. Достоверно утверждать, что этот голод был направлен именно против украинцев, нельзя, но именно такая постановка вопроса возлагает грех за него на Россию. И здесь ни кого не обманут ритуальные заявления что, дескать, мы виним тоталитарный режим, а не Россию, ведь понятно же, что тогда этот тоталитарный режим был способом существования её государственности. Россия, конечно же, несет историческую ответственность за эти события, но не как источник Голодомора, а как общность, позволившая внутри себя прорости ужасной диктатуре. Однако и украинцы несут за это такую же ответственность. Они тоже были строительным материалом этой диктатуры, и из их же среды диктатор находил палачей, чтобы те убивали своих братьев лютой смертью. В отличие от украинцев, у россиян нет возможности переложить этот грех на кого-то другого, поэтому понятно их болезненное отношение к этому вопросу. Психологическая защита нивелирует его, задвигает на задний план. Отсюда наивная вера, вопреки всем фактам, что Голодомора вообще не было, или что он возник по каким-то объективным причинам, или что это вынужденная плата за индустриализацию и его масштабы преувеличены и т.п. Для большинства россиян ни откуда не следует, что этот вопрос нужно поднимать с такой настойчивостью, как это делали мы. И если он для нас важен, и мы хотели быть услышанными, то для этого нам нужен был такт и самокритичность. И, кроме того, время. Время потому, что ни кто не может мгновенно поменять свой эмоциональный настрой и воспринять неприятные для себя факты. Тем способом, как мы это делали, мы лишь "раздраконили" Россию, ничего ей не доказав и, самое неприятное, посеяли раздор в нашем обществе.
Приведенный пример наиболее рельефный, но даже по мелочам, по интонации, по манере говорить, по отдельным словам чувствуется, к какой части Украины взывает политик, за чью команду он играет. Здесь нужно быть очень осторожным, чтобы попусту не настраивать одних против других. 9-го июля 2014-го года президент Порошенко сказал: «…мы должны … побеждать не только на фронтах борьбы с врагом и терроризмом и побеждать на фронтах борьбы с коррупцией, но и побеждать на фронтах борьбы с экономической неэффективностью… когда прошлое тянет и крепко держит нас в постсоветских моделях функционирования экономики и общества…». Какой смысл вкладывал Порошенко в слово "постсоветский" мы можем только догадываться, потому что это слово не обозначает ничего. Ну, то есть, вообще ничего. Во всяком случае, из него мы точно не сможем понять, что же конкретно нас тянет и держит. Однако он использует этот симулякр, чтобы обозначиться в тренде прогрессивных демократических взглядов, демонстрирует этакого европейского отличника. Для большинства же жителей Донбасса это сигнал: «Чужой!». При том, что жители Донбасса вовсе не против Европы и, скорее всего, не были бы так категорически против так называемого Европейского выбора Украины, если бы политики подавали его не как цивилизационный выбор, а как техническое решение. Да и Россия воспринимали бы этот выбор гораздо спокойнее. А так, получилось, что тот же Порошенко летом 2013-го года в Ялте объяснил непонятливому Глазьеву, что мы идем в Европу за другими ценностями, а в 2014-м Глазьев обозвал его фашистом и, скорее всего, искренне так считает.
Все мы помним кампанию за вступление в НАТО. Ошибка тех, кто её вел, также в том, что это вступление подавалось как цивилизационный выбор. Не факт, что им удалось бы добиться цели, не допусти они эту ошибку, но они были бы гораздо ближе к цели, если бы это подавалось как техническое решение, как способ сэкономить на обороне.
Революция 2014-го была восстанием против региональной группировки казнокрадов, пытавшихся навечно узурпировать власть. Олигархи поддержали это восстание, потому что группировка была региональной, а народ потому, что казнокрадов. Если бы изначально на лозунгах этой революции было написано что-то типа «Даешь третью ходку», «Не дадим задушить свободу», то вполне возможно, что её поддержал бы и юго-восток. Но так получилось, что модератором этой революции были евроэнтузиасты и националистические силы с проевропейскими и антиимперскими лозунгами. Нельзя сказать, чтобы в этих лозунгах не было смысла. Действительно, если мы уж сами не можем навести у себя порядок, то лучше опереться на того, у которого меньше коррупции. Было также заметно, что Россия пользовалась продажностью нашей власти, ну, или, как минимум, её не смущало темное прошлое людей в нашей власти, и это очень смущало нас (России за это минус, и мы поговорим об этом позже). Однако такая постановка целей революции радикализировала раскол в нашем обществе и в очередной раз позволила мобилизовать юго-восток вокруг тех, кто всегда на нем паразитировал.
Ниже опубликованный в интернете комментарий автора на статью Алексея Блюминова «Почему майдан победит» от 12.12.2013г. http://politica-ua.com/pochemu-majdan-pobedit/#comment-17219
Блюминов пишет: «…Из аморфной украинской массы выделился активный субъект, уже определившийся с геополитическим вектором, с образом видения украинской нации и государства. У него есть свой Проект, он знает, куда она хочет и зачем. И он толкает все остальное общество к своей цели. Толкает упорно, методично, не первый год… А второго такого центра силы, альтернативного проекта, в Украине на данный момент нет….»
Комментарий в эмоциональной форме, но более кратко передает смысл предыдущих абзацев:
« Ошибаетесь, есть такой центр, дорогой автор. Если бы его не было, Януковича бы не выбрали. Именно на его ожиданиях он и паразитирует. Представьте, уважаемый автор, насколько сильно эти люди ощущают привязанность к “своему миру”, что переступили через западло и выбрали зека. Ему повезло, что в тот момент им не было вокруг кого объединяться. Да, в прошлом этот мир пережил неудачу, сейчас он деморализован. Но и новый проект, который родился 20 лет назад, ведь тоже ничего не показал. Та активная наступательная неприязнь, с которой новый проект относиться к “старому миру” и видит в нем причину всех бед - просто защитная реакция, способ отмежеваться от собственных неудач, свалить их на кого-то чужого, психологический анаболик, позволяющий двигаться дальше. А вот представьте, опять майдан победит и вместо старых казнокрадов сядут новые, как это было в 2005. И что, снова винить в неудаче “старый мир”? Рано или поздно действие анаболика закончится и придется наконец-то сказать себе правду - “все плохое, что у нас есть, проистекает от нашей сути, а не от того, что у нас плохие соседи, ведь к соседу обращаются, когда не могут найти лад в своем доме”. А “прагнення в Европу” - всего то на всего выбор, у какого из соседей клянчить помощь, у плохого или хорошего. У кого ни проси, он тебе просто так ничего не даст. Доказывать что мы тоже Европейская цивилизация - выбор нищих духом, тех, кто сам не ощущает своей первопричинности, верный путь раствориться и исчезнуть из книги истории. “Старый мир”, по крайней мере, этой болезнью не страдал, он сам был цивилизацией. Вот когда новый проект добьется во всех европейских инстанциях права называться самым лучшим композитором и поэтом, но при этом так ничего путного не сыграет и не напишет, старый проект ему скажет: “Ну что-ж ты братец, тебе дали свободу, а ты оказался просто никчемным, хитрым жадным быдлом, а еще учишь меня морали!”. Так что, уважаемый автор, Украине позарез нужен успех, а успеха нация добивается, когда есть ощущение, что все заодно. А для этого, прежде всего, необходимо “не прагнуть в Европу”, а бороться с социальным предательством, потому что оно разрушает доверие в обществе, так необходимое для созидания. И кроме того, и в этом специфика Украины, одной её части, вместо того, чтобы пока только на словах доказывать моральное превосходство над другой её частью, следует понять, что доказать такое невозможно, это все равно, что сказать ребенку: “Мальчик, смотри какая у тебя мама уродка, бросай её и иди к нам”. А без такого примирения согласия, а значит и успеха в стране не будет. Вот тогда старый проект соберется с духом, найдет себе нормального лидера и скажет: ” Кто вы такие, чтобы нас учить жизни, та пошли вы….”»
Тогда, в средине декабря еще было не известно, что Россия вмешается в наши события и вмешается совершенно неподобающим образом. Однако уже тогда была видна угроза распада Украины, и было видно, от чего она исходит. Можно ли было избежать такого исхода событий?
Далі буде