"Парк", Шапран-Зверев
Из трех "Парков" подряд -- с Кондауровой, Шапран и Терешкиной -- я предпочла тот, что с Шапран. Конечно, двух других танцовщиц в этом спектакле многократно видела, а у Кристины дебют. Тем не менее, этот выбор много говорит о моем отношении к Шапран.
Я люблю, когда в героине "Парка" сразу видна особость. Кондаурова выходит на сцену в сиянии красоты, Терешкина окружена аурой силы, а Шапран выделяет ореол беззащитности. Все весело флиртуют, лишь она застенчива и скована. Но застенчивость -- вторая сторона открытости. Ты понимаешь: стоит дать себе волю, и окажешься вся на виду -- в отличие от подруг, чья привычная фривольность скрывает истинные чувства. Едва героиня начинает танцевать, становится ясно, насколько она безогляднее и искреннее остальных. Лишившись стула в музыкальной игре, она даже не помыслила отбирать у кого-то место -- ей это в голову не приходит. Как не приходит в голову, что мужчина шутки ради может поцеловать -- она изумлена этим и ошарашена. Жизнь для нее вообще не шутка, а отношения -- не игра.
В первом дуэте она честно пытается объяснить это партнеру. Однако герой Зверева не готов ее понять. Он пытается соблазнять скорее с любопытством, чем с энтузиазмом, и недоумевает, почему дело идет не так.
Затем получился неожиданный парадокс. Веселые подруги изображают беззащитность, притворно падая в обморок. А само воплощение беззащитности, девушка с обнаженными нервами закована в кринолин и держит спину прямо, ибо не хочет демонстрировать слабость. Какие у Кристины волшебные руки! А еще общая грация, плавность движений, насыщенность смыслом каждого жеста... я глаз не могла отвести.
Второй дуэт (да и весь спектакль, точнее, образ героини) радикально отличался от того, что я видела раньше. Шапран не хитрила и не боролась. Она отдавала себя целиком и без оглядки. Но герой не способен был это понять, снова ища инструменты обольщения. А эта девушка, которую вроде бы каждый может обмануть, обладала удивительным свойством: всмотревшись, безошибочно считывала, что у человека внутри. И билась головой в грудь партнеру не со злобой и горечью, а словно пытаясь пробиться к сердцу. Не удалось, и она ушла -- не оттого, что любила мало, а оттого, что слишком сильно.
Садовники, изучая безвольное тело героини, будто пытались найти, где же в девушке, текучей, как вода, стальной стержень, позволяющий ей гнуть свою линию, невзирая ни на что. Да нигде! Мягкая вроде бы вода на самом деле несжимаема. Так и героиня Шапран не может делать то, что ей чуждо. Просто не может.
Но пришел третий дуэт, и ей вдруг почудилось, что партнер ответил. Мгновение неописуемого счастья -- и жалости к нему. Она бросилась поддержать, помочь. Потому что она привыкла жить с обнаженными нервами, а он нет, и ей за него страшно. Однако боялась она зря. Она скинула кринолин, а герой хоть и полураздет, но по-прежнему не готов полностью открыться, отдать себя целиком и без оглядки -- а разве бывает любовь с оглядкой? И тогда она взлетает и прижимает губы к губам партнера в поцелуе, будто пытаясь вдохнуть в любимого собственную душу. Неважно, останется ли хоть капля для себя самой или, выложившись, она умрет -- она длит и длит поцелуй, пока не лишается сил. И тут мужчина наконец понимает, что для кого-то любовь -- не игра, и нежно уносит девушку за кулисы.
Сумасшедший был спектакль. Да, тут нет проблем с техникой, поэтому Шапран легче, чем в классике. Но за одну эту роль я благодарна судьбе, приведшей Кристину в Мариинку.
Я люблю, когда в героине "Парка" сразу видна особость. Кондаурова выходит на сцену в сиянии красоты, Терешкина окружена аурой силы, а Шапран выделяет ореол беззащитности. Все весело флиртуют, лишь она застенчива и скована. Но застенчивость -- вторая сторона открытости. Ты понимаешь: стоит дать себе волю, и окажешься вся на виду -- в отличие от подруг, чья привычная фривольность скрывает истинные чувства. Едва героиня начинает танцевать, становится ясно, насколько она безогляднее и искреннее остальных. Лишившись стула в музыкальной игре, она даже не помыслила отбирать у кого-то место -- ей это в голову не приходит. Как не приходит в голову, что мужчина шутки ради может поцеловать -- она изумлена этим и ошарашена. Жизнь для нее вообще не шутка, а отношения -- не игра.
В первом дуэте она честно пытается объяснить это партнеру. Однако герой Зверева не готов ее понять. Он пытается соблазнять скорее с любопытством, чем с энтузиазмом, и недоумевает, почему дело идет не так.
Затем получился неожиданный парадокс. Веселые подруги изображают беззащитность, притворно падая в обморок. А само воплощение беззащитности, девушка с обнаженными нервами закована в кринолин и держит спину прямо, ибо не хочет демонстрировать слабость. Какие у Кристины волшебные руки! А еще общая грация, плавность движений, насыщенность смыслом каждого жеста... я глаз не могла отвести.
Второй дуэт (да и весь спектакль, точнее, образ героини) радикально отличался от того, что я видела раньше. Шапран не хитрила и не боролась. Она отдавала себя целиком и без оглядки. Но герой не способен был это понять, снова ища инструменты обольщения. А эта девушка, которую вроде бы каждый может обмануть, обладала удивительным свойством: всмотревшись, безошибочно считывала, что у человека внутри. И билась головой в грудь партнеру не со злобой и горечью, а словно пытаясь пробиться к сердцу. Не удалось, и она ушла -- не оттого, что любила мало, а оттого, что слишком сильно.
Садовники, изучая безвольное тело героини, будто пытались найти, где же в девушке, текучей, как вода, стальной стержень, позволяющий ей гнуть свою линию, невзирая ни на что. Да нигде! Мягкая вроде бы вода на самом деле несжимаема. Так и героиня Шапран не может делать то, что ей чуждо. Просто не может.
Но пришел третий дуэт, и ей вдруг почудилось, что партнер ответил. Мгновение неописуемого счастья -- и жалости к нему. Она бросилась поддержать, помочь. Потому что она привыкла жить с обнаженными нервами, а он нет, и ей за него страшно. Однако боялась она зря. Она скинула кринолин, а герой хоть и полураздет, но по-прежнему не готов полностью открыться, отдать себя целиком и без оглядки -- а разве бывает любовь с оглядкой? И тогда она взлетает и прижимает губы к губам партнера в поцелуе, будто пытаясь вдохнуть в любимого собственную душу. Неважно, останется ли хоть капля для себя самой или, выложившись, она умрет -- она длит и длит поцелуй, пока не лишается сил. И тут мужчина наконец понимает, что для кого-то любовь -- не игра, и нежно уносит девушку за кулисы.
Сумасшедший был спектакль. Да, тут нет проблем с техникой, поэтому Шапран легче, чем в классике. Но за одну эту роль я благодарна судьбе, приведшей Кристину в Мариинку.