"Лебединое озеро", Кондаурова-Корсунцев-Смекалов-Попов
Замечательный был сегодня вечер! Даже не помню, когда "Лебединое" как единый спектакль казалось мне столь удачно исполненным. Конечно, могла бы придраться к паре вариаций, но в целом был и слаженный, красивейший кордебалет, и качественное исполнение большинства танцев (хотя не могу не выделить Баймурадова в испанском -- стильного, темпераментного, точного. Я его везде не могу не выделить!).
Попов замечательно станцевал и сыграл шута, проживая каждую минуту пребывания на сцене. У Смекалова получился на редкость зловещий Ротбарт, парящий, словно коршун. Но, конечно, спектакль сделал замечательный дуэт Кондауровой и Корсунцева.
Все-таки очень важно, когда душевно зрелой женщине в партнеры достается зрелый мужчина, а не мальчик. И внешне, и внутренне Кондаурова с Корсунцевым выглядели удивительно гармонично. Эти Одетта и Зигфрид вправду созданы друг для друга! А как она взлетала в его руках -- просто пушинка...
Принц Корсунцева был благороден, изыскан как в позах и жестах, так и в душевных порывах. При появлении невест он мог тихо высказать недовольство матери, но в первую очередь думал, как выйти из ситуации, не обижая девушек и не теряя собственного достоинства. Каждой уделил внимание, никого не выделив. Думал он в это время о другой, однако правила этикета у него в крови. Что не мешало быть мечтателем -- и страстно влюбиться.
А как не влюбишься в такую Одетту? Кондаурова была фантастически красива. Причем разной во всех трех актах.
Мне казалось, в отличие от других Одетт, эта поначалу и впрямь пытается уйти. Она не готова вслед за свободой физической потерять еще и душевную -- а Зигфрид слишком затронул ей сердце. Опять тема, которую я упорно вижу у Кондауровой -- сильной женщины, привыкшей решать свои проблемы самой. Она склонялась перед Ротбартом не покорно, как большинство, а сопротивляясь каждый миг -- словно унижение обрушилось на нее впервые. Обычно с первых тактов адажио я уже вижу, что Одетта передает ответственность Зигфриду. Сегодня мне чудилось, она лишь рассказывает свою историю. Впрочем, для этой женщины пожаловаться и открыться кому-то -- уже событие. А потом был момент, который произвел на меня сильнейшее впечатление. Одетта повернулась и сделала несколько шагов прочь. Зигфрид заметался в панике. Но она не смогла уйти. И, поняв это, вдруг расслабилась и стала совершенно счастлива -- несмотря ни на что. Она доверилась целиком и полностью -- подобные женщины иначе не умеют.
Затем была Одиллия, похожая на хищную птицу, терзающую добычу не из голода, а потому, что это доставляет ей неизъяснимое наслаждение. Когда она застывала в атитюде в профиль к залу, я замирала от зловещей красоты. Зигфрид не мог не поддаться.
Третий акт, признаюсь, я проплакала. Очень люблю эту музыку, черных и белых лебедей. Когда выбежала Одетта, у меня защемило сердце. Из нее словно вынули внутренний стержень, составляющий ее суть в первом акте. Руки и ноги, лишенные костей, перестали слушаться. Она упала, как тряпичная кукла. Но при появлении Зигфрида нечеловеческим усилием заставила себя встать и попыталась выглядеть красивой. Ей хотелось, чтобы он запомнил ее не умирающей и жалкой, а такой, в какую недавно влюбился. И она старалась выпрямиться, хотя жизнь вытекала из нее с каждой секундой. А еще она хотела насмотреться на возлюбленного напоследок -- и успеть прогнать его раньше, чем появится зловещий Ротбарт.
У меня впервые возникло ощущение, что Зигфрид при лучах рассвета с ужасом смотрит, не превратится ли девушка в лебедя. И когда этого не происходит, в счастье складывает ей руки -- это не крылья, ты не улетишь. Вообще очень много моментов, врезавшихся в память. Я безмерно рада, что побывала на этом спектакле.
Попов замечательно станцевал и сыграл шута, проживая каждую минуту пребывания на сцене. У Смекалова получился на редкость зловещий Ротбарт, парящий, словно коршун. Но, конечно, спектакль сделал замечательный дуэт Кондауровой и Корсунцева.
Все-таки очень важно, когда душевно зрелой женщине в партнеры достается зрелый мужчина, а не мальчик. И внешне, и внутренне Кондаурова с Корсунцевым выглядели удивительно гармонично. Эти Одетта и Зигфрид вправду созданы друг для друга! А как она взлетала в его руках -- просто пушинка...
Принц Корсунцева был благороден, изыскан как в позах и жестах, так и в душевных порывах. При появлении невест он мог тихо высказать недовольство матери, но в первую очередь думал, как выйти из ситуации, не обижая девушек и не теряя собственного достоинства. Каждой уделил внимание, никого не выделив. Думал он в это время о другой, однако правила этикета у него в крови. Что не мешало быть мечтателем -- и страстно влюбиться.
А как не влюбишься в такую Одетту? Кондаурова была фантастически красива. Причем разной во всех трех актах.
Мне казалось, в отличие от других Одетт, эта поначалу и впрямь пытается уйти. Она не готова вслед за свободой физической потерять еще и душевную -- а Зигфрид слишком затронул ей сердце. Опять тема, которую я упорно вижу у Кондауровой -- сильной женщины, привыкшей решать свои проблемы самой. Она склонялась перед Ротбартом не покорно, как большинство, а сопротивляясь каждый миг -- словно унижение обрушилось на нее впервые. Обычно с первых тактов адажио я уже вижу, что Одетта передает ответственность Зигфриду. Сегодня мне чудилось, она лишь рассказывает свою историю. Впрочем, для этой женщины пожаловаться и открыться кому-то -- уже событие. А потом был момент, который произвел на меня сильнейшее впечатление. Одетта повернулась и сделала несколько шагов прочь. Зигфрид заметался в панике. Но она не смогла уйти. И, поняв это, вдруг расслабилась и стала совершенно счастлива -- несмотря ни на что. Она доверилась целиком и полностью -- подобные женщины иначе не умеют.
Затем была Одиллия, похожая на хищную птицу, терзающую добычу не из голода, а потому, что это доставляет ей неизъяснимое наслаждение. Когда она застывала в атитюде в профиль к залу, я замирала от зловещей красоты. Зигфрид не мог не поддаться.
Третий акт, признаюсь, я проплакала. Очень люблю эту музыку, черных и белых лебедей. Когда выбежала Одетта, у меня защемило сердце. Из нее словно вынули внутренний стержень, составляющий ее суть в первом акте. Руки и ноги, лишенные костей, перестали слушаться. Она упала, как тряпичная кукла. Но при появлении Зигфрида нечеловеческим усилием заставила себя встать и попыталась выглядеть красивой. Ей хотелось, чтобы он запомнил ее не умирающей и жалкой, а такой, в какую недавно влюбился. И она старалась выпрямиться, хотя жизнь вытекала из нее с каждой секундой. А еще она хотела насмотреться на возлюбленного напоследок -- и успеть прогнать его раньше, чем появится зловещий Ротбарт.
У меня впервые возникло ощущение, что Зигфрид при лучах рассвета с ужасом смотрит, не превратится ли девушка в лебедя. И когда этого не происходит, в счастье складывает ей руки -- это не крылья, ты не улетишь. Вообще очень много моментов, врезавшихся в память. Я безмерно рада, что побывала на этом спектакле.