Вьетнам. За чертой туристической зоны. (Часть II)
Это продолжение истории. Начало тут
Еще на подъезде в нос ударяет сильный запах тухлой рыбы. Представьте себе площадку размером с футбольное поле, которая засыпана ровным слоем из мелких креветок, рачков и мальков, запах такой, что глаза щиплет. Среди всего этого несколько вьетнамцев занимаются сортировкой, часть богатства насыпается в мешки и идет на корм скоту, остальное на удобрения. Подходим, здороваемся с работниками. Улыбаются, они сильно удивлены, что к ним занесло туриста. Знаете, что в первую очередь они просили мне перевести? Они НАСТОЯЩИЕ ВЬЕТНАМЦЫ по национальности, а не Чурки (так перевел Ли). Потом я выяснил, что ребята имели в виду горных тямов, которые имеют очень смуглую кожу, говорят практически только на своем языке и являются во Вьетнаме персонажами анекдотов как у нас чукчи.
Вообще светлая кожа среди вьетнамцев предмет особой гордости. Если у тебя светлая кожа, то ты не работаешь на улице, а значит состоятельный человек. Поэтому многие вьетнамские женщины, да и мужчины тоже, носят на лице тряпичную маску похожую на врачебную. Если увидите фото из вьетнамского большого города, где все жители в масках, не думайте, что они спасаются от смога, они заботятся о цвете лица. В борьбе с загаром все средства хороши, правильная вьетнамская модница наденет на руки высокие перчатки, закроет низ лица массой, на голову панаму с широкими полями, сверху нахлобучит мотоциклетный шлем и довершит дело огромными очками в стиле «я большая черепаха». Вьетнамцы с удивлением относятся к тяге европейцев загорать: Ненормальные зачем-то портят такую классную белую кожу?!
Следующая остановка Вьетнамский Рынок, именно вьетнамский для вьетнамцев, туристы сюда почти не попадают. На рынке можно купить почти все: цветы для домашнего алтаря, рыбу и рис, одежду, скобяные товары. Прилавки есть не везде, крабов и моллюсков продают прямо с земли, а рыбу кладут на бумагу или тряпочку, сверху от зноя торговые площади прикрыты живописными кусками ткани и пластика. Тут же шьется одежда, и школьники дети торговцев делают уроки. К сожалению, мы прибыли туда поздновато: самое интересное происходит утром, а к обеду все затихает. Заметил только одного праздного мужчину при мопеде, который скучал на тумбе и помахал мне рукой, когда я его сфотографировал. Потом Ли мне шепнул, что это местный Смотрящий, то ли бандит, то ли представитель неформальной власти.
После рынка съезжаем с асфальта и направляемся в саму рыбацкую деревню. Внутри деревни дороги засыпаны рыхлым песком, и наш мопед с трудом тащит своих седоков. Вокруг кипит обычная жизнь. Останавливаемся на перекрестке. В ближайшем доме парикмахерская: вьетнамский цирюльник ловко обрабатывает шевелюру клиента, хитро мне улыбается, и, не прерывая процесса, указывает мне на вырезку из журнала мод, где изображен почти лысый европеец. Прямо за креслом вход в дом, где пожилая женщина ставит свежие хризантемы к семейному алтарю. Алтари есть почти во всех вьетнамских домах, это одновременно дань буддистской традиции и место почитания предков. Алтарь обычно находится в комнате, которая выходит на улицу и хорошо виден снаружи. Алтарь украшен свежими цветами и фруктами, в нем стоят свечи или разноцветные лампочки, рядом с Буддами висят фотографии предков, курятся ароматические палочки.
По соседству с парикмахерской мастерская, где механик старательно починяет остатки мопеда. На бедной машине уже нет живого места, но я почему-то уверен, что скоро железный конек весело затрещит и увезет хозяина по делам. В доме напротив рыбак чинит сеть, а его супруга плетет нитку из нейлона. Я-то думал, что они покупают дешевые китайские сетки…
В тени сидят две женщины и продают съестное: пирожки и вареную кукурузу. Мимо прошла молодая девушка, и я, не зная вьетнамского языка, тут же понял, что кумушки тут же перемыли ей кости.
Еще на подъезде в нос ударяет сильный запах тухлой рыбы. Представьте себе площадку размером с футбольное поле, которая засыпана ровным слоем из мелких креветок, рачков и мальков, запах такой, что глаза щиплет. Среди всего этого несколько вьетнамцев занимаются сортировкой, часть богатства насыпается в мешки и идет на корм скоту, остальное на удобрения. Подходим, здороваемся с работниками. Улыбаются, они сильно удивлены, что к ним занесло туриста. Знаете, что в первую очередь они просили мне перевести? Они НАСТОЯЩИЕ ВЬЕТНАМЦЫ по национальности, а не Чурки (так перевел Ли). Потом я выяснил, что ребята имели в виду горных тямов, которые имеют очень смуглую кожу, говорят практически только на своем языке и являются во Вьетнаме персонажами анекдотов как у нас чукчи.
Вообще светлая кожа среди вьетнамцев предмет особой гордости. Если у тебя светлая кожа, то ты не работаешь на улице, а значит состоятельный человек. Поэтому многие вьетнамские женщины, да и мужчины тоже, носят на лице тряпичную маску похожую на врачебную. Если увидите фото из вьетнамского большого города, где все жители в масках, не думайте, что они спасаются от смога, они заботятся о цвете лица. В борьбе с загаром все средства хороши, правильная вьетнамская модница наденет на руки высокие перчатки, закроет низ лица массой, на голову панаму с широкими полями, сверху нахлобучит мотоциклетный шлем и довершит дело огромными очками в стиле «я большая черепаха». Вьетнамцы с удивлением относятся к тяге европейцев загорать: Ненормальные зачем-то портят такую классную белую кожу?!
Следующая остановка Вьетнамский Рынок, именно вьетнамский для вьетнамцев, туристы сюда почти не попадают. На рынке можно купить почти все: цветы для домашнего алтаря, рыбу и рис, одежду, скобяные товары. Прилавки есть не везде, крабов и моллюсков продают прямо с земли, а рыбу кладут на бумагу или тряпочку, сверху от зноя торговые площади прикрыты живописными кусками ткани и пластика. Тут же шьется одежда, и школьники дети торговцев делают уроки. К сожалению, мы прибыли туда поздновато: самое интересное происходит утром, а к обеду все затихает. Заметил только одного праздного мужчину при мопеде, который скучал на тумбе и помахал мне рукой, когда я его сфотографировал. Потом Ли мне шепнул, что это местный Смотрящий, то ли бандит, то ли представитель неформальной власти.
После рынка съезжаем с асфальта и направляемся в саму рыбацкую деревню. Внутри деревни дороги засыпаны рыхлым песком, и наш мопед с трудом тащит своих седоков. Вокруг кипит обычная жизнь. Останавливаемся на перекрестке. В ближайшем доме парикмахерская: вьетнамский цирюльник ловко обрабатывает шевелюру клиента, хитро мне улыбается, и, не прерывая процесса, указывает мне на вырезку из журнала мод, где изображен почти лысый европеец. Прямо за креслом вход в дом, где пожилая женщина ставит свежие хризантемы к семейному алтарю. Алтари есть почти во всех вьетнамских домах, это одновременно дань буддистской традиции и место почитания предков. Алтарь обычно находится в комнате, которая выходит на улицу и хорошо виден снаружи. Алтарь украшен свежими цветами и фруктами, в нем стоят свечи или разноцветные лампочки, рядом с Буддами висят фотографии предков, курятся ароматические палочки.
По соседству с парикмахерской мастерская, где механик старательно починяет остатки мопеда. На бедной машине уже нет живого места, но я почему-то уверен, что скоро железный конек весело затрещит и увезет хозяина по делам. В доме напротив рыбак чинит сеть, а его супруга плетет нитку из нейлона. Я-то думал, что они покупают дешевые китайские сетки…
В тени сидят две женщины и продают съестное: пирожки и вареную кукурузу. Мимо прошла молодая девушка, и я, не зная вьетнамского языка, тут же понял, что кумушки тут же перемыли ей кости.