Выставка Вениамина Клецеля.
В Иерусалимской русской библиотеке, в Шук-каньоне на Агриппас, работает выставка Вениамина Клецеля. Родился ещё до войны в Украине, учился в эвакуации в Средней Азии, служил в Советской Армии, снова вернулся в Узбекистан. Получил там художественное образование. Потом много лет жил в Поволжье -- жена была солисткой самарской оперы. Сейчас живёт в Иерусалиме. Есть люди, которые везде чувствуют себя лишними. Есть люди, которые всегда на месте. О всех местах, где ему довелось жить или просто бывать, у Вениамина остались самые хорошие воспоминания. Любую землю, любую природу он пишет с любовью. С большой теплотой отзывается и о Поволжье, и о Средней Азии, и об Украине. Иврит знает плохо -- художник обречён в своей мастерской на одиночество, говорить особо некогда и не с кем. Но и земля Иерусалима сразу стала для него родной: дала темы и мотивы для новой эпохи в его творчестве.
Клецель работает каждый день -- не дожидаясь, когда с неба накатит вдохновение, едет утром в мастерскую. Даже когда и просто встать с постели бывает трудно -- напоминают о себе годы.
Но, взяв в руки кисть, забывает и о болезнях, и о проблемах, чтобы с головой погрузиться в самим же выдуманный мир, наполняя его всё новыми и новыми персонажами. Лично мне среди работ Вениамина больше всего нравятся портреты. Все его персонажи индивидуальны, очень узнаваемы -- хоть в паспорт вклеивай.
Но, Вениамин редко работает с натуры. И его пейзажи, и его натюрморты, и даже его портреты -- они обычно из головы. Иногда это лица совершенно конкретных людей -- и естественно, они не могут далеко отходить от оригинала. Но часто -- это собирательные образы. Как у гоголевской невесты: когда нос одного совмещается с ушами другого и усами третьего.
Так же Вениамин пишет и пейзажи. Скажем, вот типичный вид Нахлаота. Но только в Нахлаоте вы такого вида можете и не найти. Создавая композицию, Вениамин может какое-то здание "сократить", "убрать, а какое-то, наоборот, передвинуть "в кадр" с другого конца улицы. Вот такой он затейник. Век у художника дольше, чем у балерины. Но тоже -- в 82 года мало кому удаётся сохранить твёрдость руки, ясность взгляда и главное -- живую яркость мысли. Чтобы написать картину -- надо её придумать. Именно это -- самое сложное и самое главное. Если голова способна выдавать интересные идеи -- всё остальное приложится. Обычно художник с возрастом деградирует. Вениамин поражает меня своим творческим долголетием. Он меняется. Картины становятся иными. Но хуже с годами не становятся. Просто другие. Иногда даже очень другие. Другие темы, подходы, материалы... Раньше, например, работал маслом, теперь только акрилом. Запах масла стал в последние годы затруднять дыхание.
Мир местечкового еврейства, с которым Вениамин столкнулся в раннем детстве -- стал с приездом в Израиль одним из основных в его творчестве. Это не дань конъюнктуре. Видно, это всё сидело где-то в глубине ещё с советских времён. Но тогда было не востребовано. Иерусалим пробудил старые детские воспоминания.
Портрет человека с собакой. У человека почти нет лица. И всё равно это именно портрет. И хороший портрет!
Церковь в Бельгии.
P.S. Много и продуктивно работая, Клецель на этой выставке решил показать работы даже не последнего года, а нескольких последних месяцев. Из более старого в зале можно увидеть только несколько полотен.
Клецель работает каждый день -- не дожидаясь, когда с неба накатит вдохновение, едет утром в мастерскую. Даже когда и просто встать с постели бывает трудно -- напоминают о себе годы.
Но, взяв в руки кисть, забывает и о болезнях, и о проблемах, чтобы с головой погрузиться в самим же выдуманный мир, наполняя его всё новыми и новыми персонажами. Лично мне среди работ Вениамина больше всего нравятся портреты. Все его персонажи индивидуальны, очень узнаваемы -- хоть в паспорт вклеивай.
Но, Вениамин редко работает с натуры. И его пейзажи, и его натюрморты, и даже его портреты -- они обычно из головы. Иногда это лица совершенно конкретных людей -- и естественно, они не могут далеко отходить от оригинала. Но часто -- это собирательные образы. Как у гоголевской невесты: когда нос одного совмещается с ушами другого и усами третьего.
Так же Вениамин пишет и пейзажи. Скажем, вот типичный вид Нахлаота. Но только в Нахлаоте вы такого вида можете и не найти. Создавая композицию, Вениамин может какое-то здание "сократить", "убрать, а какое-то, наоборот, передвинуть "в кадр" с другого конца улицы. Вот такой он затейник. Век у художника дольше, чем у балерины. Но тоже -- в 82 года мало кому удаётся сохранить твёрдость руки, ясность взгляда и главное -- живую яркость мысли. Чтобы написать картину -- надо её придумать. Именно это -- самое сложное и самое главное. Если голова способна выдавать интересные идеи -- всё остальное приложится. Обычно художник с возрастом деградирует. Вениамин поражает меня своим творческим долголетием. Он меняется. Картины становятся иными. Но хуже с годами не становятся. Просто другие. Иногда даже очень другие. Другие темы, подходы, материалы... Раньше, например, работал маслом, теперь только акрилом. Запах масла стал в последние годы затруднять дыхание.
Мир местечкового еврейства, с которым Вениамин столкнулся в раннем детстве -- стал с приездом в Израиль одним из основных в его творчестве. Это не дань конъюнктуре. Видно, это всё сидело где-то в глубине ещё с советских времён. Но тогда было не востребовано. Иерусалим пробудил старые детские воспоминания.
Портрет человека с собакой. У человека почти нет лица. И всё равно это именно портрет. И хороший портрет!
Церковь в Бельгии.
P.S. Много и продуктивно работая, Клецель на этой выставке решил показать работы даже не последнего года, а нескольких последних месяцев. Из более старого в зале можно увидеть только несколько полотен.