Разговоры стихнут скоро…
Давно я не писал ничего вроде условно обзора читательских мнений и комментариев. Да, собственно, уже лет пять, наверное. Тогда, когда я вел этот Журнал как «средство массовой информации», а ещё и готовил на его основе несколько книг, это, видимо, это имело какой-то смысл, как часть общей картины, которую хотел изобразить. А нынче, в чисто личных записках на частной территории смотрелось бы явно чужеродно и излишне.
Но вот вдруг решил. И не потому, что появилось нечто принципиальное и чрезвычайно важное. А просто достаточно случайно совпало несколько моментов в связи с рядом последних тексов и реакцией на них, которые сфокусировали внимание в определенных смежных направлениях. Потому захотелось сказать по этим поводам несколько обобщающих и довольно абстрактных слов.
Нет ни одной, даже самой примитивной и очевидной темы, по поводу которой множество народу абсолютно искренне и с полнейшей уверенностью в собственной правоте не сморозило бы какую-нибудь фантастическую чушь. И существует не меньшее количество людей, для которых это моё «примитивное очевидное» не то, что таковым не является, а как раз наоборот, примитивно и очевидно для них, что это я несу полный бред и постоянно нахожусь не в очень трезвом уме, не говоря уже о доброй памяти.
Есть вообще уникальные люди. Например, человек лет пять как зарегистрирован в Живом Журнале. Не написал там ни строчки. У него имеется один «друг». Это я. И именно мне в Журнал он написал комментариев пятьсот. Больше, видимо никому. Я это случайно обнаружил, кликнул «профиль», заинтересовало, кто же это столько лет пытается мне объяснить, насколько же я тупое, безграмотное, занудное и вообще омерзительное существо. Вот, есть же у человека занятие, и он ему с удовольствием постоянно предается.
Но ведь не столь важен побудительный мотив, сколько сам по себе мыслительный процесс, который происходит автономно в каждой отдельной голове, и поводом для закипания с последующим выпуском продукции может стать что угодно, хоть какая-то проходная фраза какого-то Васильева, хоть неожиданный резкий гудок автомобиля на улице за окном по неизвестно какому поводу, хоть любая подобная сама по себе совершенно не значимая чепуха.
Вот смотрите, я высказал простейшую даже не мысль, а элементарную констатацию факта:
«У меня, самого обычного пенсионера, никакими особыми амбициями, связями, талантами и прочими подобными преимуществами не отмеченного, не существует в природе такого человека, по одному звонку которого я добровольно и без всякого физического принуждения куда-то поеду и стану выполнять какие-то неестественные для меня указания. А у супермена Ройзмана, с уралмашевским прошлым и всероссийским авторитетом на уровне смеси Робин Гуда, Франсуа Вийона и Че Гевары, оказывается, такой человек есть. Уму не постижимо!»
И в ответ мне человек пишет: «Т.е. Вы никого не любите, никому не подчиняетесь, никого не уважаете?»
Я в полном восторге даже всплеснул руками. Ну, это какой же блистательный пируэт должен был произойти в мозгах человека, чтобы он, исходя из моих слов, сделал такой вывод? Да, конечно, слово «починяетесь» в этом ряду совсем лишнее, но ведь что-то привело к выводу об отсутствии у меня любви и уважения к кому бы то ни было? И наоборот, человек решил, что Ройзман по одному звонку кого-то из администрации президента помчался в Москву со своего Урала и далее занялся по его указанию постыдным и унизительным делом потому, что «любит и уважает» этого кого-то?
Но это так, ладно, вольная и капризная игра воображения. Внимание мое по сходному поводу больше зафиксировалось вот на каком моменте. Относительно Павла Дурова читатель мне написал:
«А Вы что правда думаете, что ВКонтакт это он сам так просто сделал его, сам получил деньги с продажи, и так просто уехал, молодой наш талантище такой? И Вы правда думаете, что этот наезд не был рекламой его Телеграмма?»
И это не первый и даже не сотый раз интонационно подобное я встречаю, и отнюдь не только в своем Журнале и не только в России, а абсолютно везде, всегда и с поражающим постоянством. И меня, старого идиота, почему-то каждый раз лично задевает.
Когда меня в девятом классе выгнали из шестнадцатой спецшколы, я, возможно столь резко впервые (тогда еще, естественно не знал, что это просто рядовой случай из огромного количества последующих подобных) решил полностью изменить направление течения жизни. Купил в «Педкниге» такую стандартную брошюрку с экзаменационными билетами и начал готовиться к поступлению в электромеханический техникум, филиал которого находился недалеко от моего лома, при Московском тормозном заводе на Лесной.
Сначала я прошел какое-то формальное собеседование и меня даже допустили до экзаменов, а вот уже после первого из, по-моему, четырех, вызвал зачем-то для разговора директор. Фронтовик, с боевыми наградами на гражданском пиджаке, такие мастодонты тогда ещё встречались и мне почему-то всегда на них особенно везло. Он крайне непривычно уважительно и вежливо довольно долго беседовал со мной на совершенно посторонние темы, очень заинтересованно, узнав, что я из Магадана, расспрашивал про Колыму и историю моей семьи, а потом вдруг налил нам крепкого чая, похвалил, что я не тал портить его сахаром и изложил примерно следующее.
Ты, парень, собрался заняться полной чепухой. Конечно, с грехом пополам экзамены сдашь, тем более, что и уровень у нас более чем средненький, и я вынужден буду тебя взять. И даже, уверен, ты мне особой головной боли не доставишь, по сравнению с основным нашим контингентом ты так и вовсе ангел. Но только это мучение будет для всех, прежде всего для тебя самого. У тебя мозги совсем по-другому и для другого устроены. Не для физики с математикой даже таких простых. Вот ты какого автора последнюю книжку прочел?
Я несколько удивился, но честно ответил, что Лотмана. «По фамилии подозреваю, что умный человек, хотя первый раз о нем слышу. Вот и иди, читай своего Лотмана, не дури, заканчивай обычную десятилетку и занимайся дальше тем, чем можешь, и что доставляет удовольствие, но точно не электромеханикой, тут для тебя перспектив нет», - завершил директор.
И, несмотря на мерзейший подростковый характер, а также полное пренебрежение любыми авторитетами, я его послушался, потому что уже тогда понимал, о чем он говорил и что имел в виду. Примерно то же произошло, когда я стал заниматься шахматами. И довольно быстро, уже годам к двенадцать-тринадцати стало понятно, и всем, и, самое главное, мне самому, что у меня есть потолок, и он довольно низок. Ну, перепрыгну я через голову, упрусь рогом и начну играть на какой-нибудь второй разряд. Это максимум. В то время, как некоторые малыши с большими задумчивыми глазами разделывали меня за доской без малейших проблем и было понятно, что у нас совершенно и принципиально разный потенциал. То же самое и с занятием фортепиано, и с рисованием, к чему меня в силу семейных традиций всячески пытались приобщить. Я оказался сер и безнадежен. Не дал Бог таланту и даже всего лишь способностей. И бороться с этим - действительно только портить жизнь себе и окружающим.
Но зависть, естественно, осталась. То есть, это для меня естественно. Она сильная, искренняя, но такая, довольно отстраненная, типа «о чем говорить, когда не о чем говорить». Остается только восхищаться и радоваться, что есть множество людей, способных на такое, о чем я не просто не могу мечтать, но что, зачастую даже полностью не могу понять.
Но когда я высказываю свое удовольствие от этого факта или встречаю, что кто-то иной в какой-то форме высказывает, после любого положительного упоминания таких имен, как Билл Гейтс и Стив Джобс, Илон Маск, Шахар Вайсер и Трэвис Каланик, Виталик Бутерин, Павел Дуров и Марк Цукерберг, ну, я не буду продолжать перечисление, уверен, каждый прекрасно понимает, о ком я говорю, вне зависимости от уровня и степени таланта и мировой известности это все люди яркого успеха и и ещё, как говориться, ухватившие удачу за хвост, - так вот, неизбежно после их упоминания находится рядом кто-то мудрый и скептический, который и задает множество вопросов именно с той интонацией, которую я привел. В смысле «неужели вы думаете, что это они сами такие талантливые и что-то такое действительно важное и интересное совершили?»
Да нет, конечно, я так не думаю. Я уверен, что они, все эти гейтсы, полное дерьмо, чистые проходимцы, просто им повезло, а вам, настоящим талантам, как-то случайно не пофартило. Я так и вижу огромное количество этих мудрецов и скептиков, почему-то они всегда представляются мне в майках-алкоголичках и на продавленных старых засаленных диванах, которые только тем и живут, что стараются таким наивным идиотам, как я, объяснить безосновательность и даже полную глупость всяческих восторгов по поводу чужих прорывов в то, что нам кажется действительно важным и предельно интересным.
Но этим дождливым ознобливым воскресным вечером мне не хотелось бы заканчивать на такой раздраженной ноте. Поэтому я упомяну ещё об оной истории, которая тоже может кому-то показаться не слишком оптимистичной, однако для меня, несмотря ни на что, содержит и некоторые светлые ноты.
Постараюсь очень обобщенно и без подробностей, чтобы не затронуть какие-то интимные моменты для человека, не уполномочивавшего меня на публичность. Как-то около года назад я вдруг обнаружил в своем Журнале комментарий неизвестного мне читателя к достаточно старому тексту. Комментарий этот был весьма нелицеприятный и такого рода, что не очень вызывает желание отвечать, но меня в подобных случаях обычно интересует сам факт, каким образом давний текст попался на глаза человеку, о чем я и спросил. Он ответил, что пришел из кинотеатра, смотрел некий патриотический отечественный блокбастер, зашел в интернет уточнить какие-то подзабытые исторические детали, но поисковик одной из первых строк неожиданно выдал ссылку на эту мою заметку.
Мне почему-то стало неожиданно ужасно жалко этого человека. Сентиментальное старческое воображение нарисовало картину, как вечером в выходной взрослый человек идет в одиночестве на подобный фильм, а потом ему даже не с кем его обсудить, и он сидит перед компьютером, пишет, как ему представляется, весьма язвительное мнение незнакомому человеку по какому-то дурацкому поводу… И я просто спросил, а как ему фильм-то? После чего мы обменялись ещё несколькими малозначительными фразами. И на том общение закончилось. Я думал, что навсегда.
Однако человек относительно регулярно начал комментировать тексты в моем Журнале. Делал он это, на мой взгляд, не слишком умно и, в общем-то, на последнем пределе перед оскорблением. Однако предела этого всё-таки не переходил, потому я терпел, без малейшего удовольствия и с некоторым удивлением, зачем ему это надо, но эмоций особых не высказывал, так, отмахивался иногда из вежливости и от нечего делать какой-то пустой фразой.
И как-то глубокой ночью я получаю от него известие. Всего два слова. Человек сообщил о своей личной трагедии. Настоящей, из тех, что главные в жизни. Меня прямо как током ударило. Вот так, случилась неожиданно страшная беда, а в пустом, спящем, безмолвном мире прокричать о ней можно только какому-то неизвестному и далеко не самому приятному собеседнику в интернете.
Но, главное, что есть всё-таки кому.
Так что, пойду куплю хорошего шампанского и что-нибудь из вкусных морских гадов. Каждому надо дать шанс. Будьте счастливы.
Но вот вдруг решил. И не потому, что появилось нечто принципиальное и чрезвычайно важное. А просто достаточно случайно совпало несколько моментов в связи с рядом последних тексов и реакцией на них, которые сфокусировали внимание в определенных смежных направлениях. Потому захотелось сказать по этим поводам несколько обобщающих и довольно абстрактных слов.
Нет ни одной, даже самой примитивной и очевидной темы, по поводу которой множество народу абсолютно искренне и с полнейшей уверенностью в собственной правоте не сморозило бы какую-нибудь фантастическую чушь. И существует не меньшее количество людей, для которых это моё «примитивное очевидное» не то, что таковым не является, а как раз наоборот, примитивно и очевидно для них, что это я несу полный бред и постоянно нахожусь не в очень трезвом уме, не говоря уже о доброй памяти.
Есть вообще уникальные люди. Например, человек лет пять как зарегистрирован в Живом Журнале. Не написал там ни строчки. У него имеется один «друг». Это я. И именно мне в Журнал он написал комментариев пятьсот. Больше, видимо никому. Я это случайно обнаружил, кликнул «профиль», заинтересовало, кто же это столько лет пытается мне объяснить, насколько же я тупое, безграмотное, занудное и вообще омерзительное существо. Вот, есть же у человека занятие, и он ему с удовольствием постоянно предается.
Но ведь не столь важен побудительный мотив, сколько сам по себе мыслительный процесс, который происходит автономно в каждой отдельной голове, и поводом для закипания с последующим выпуском продукции может стать что угодно, хоть какая-то проходная фраза какого-то Васильева, хоть неожиданный резкий гудок автомобиля на улице за окном по неизвестно какому поводу, хоть любая подобная сама по себе совершенно не значимая чепуха.
Вот смотрите, я высказал простейшую даже не мысль, а элементарную констатацию факта:
«У меня, самого обычного пенсионера, никакими особыми амбициями, связями, талантами и прочими подобными преимуществами не отмеченного, не существует в природе такого человека, по одному звонку которого я добровольно и без всякого физического принуждения куда-то поеду и стану выполнять какие-то неестественные для меня указания. А у супермена Ройзмана, с уралмашевским прошлым и всероссийским авторитетом на уровне смеси Робин Гуда, Франсуа Вийона и Че Гевары, оказывается, такой человек есть. Уму не постижимо!»
И в ответ мне человек пишет: «Т.е. Вы никого не любите, никому не подчиняетесь, никого не уважаете?»
Я в полном восторге даже всплеснул руками. Ну, это какой же блистательный пируэт должен был произойти в мозгах человека, чтобы он, исходя из моих слов, сделал такой вывод? Да, конечно, слово «починяетесь» в этом ряду совсем лишнее, но ведь что-то привело к выводу об отсутствии у меня любви и уважения к кому бы то ни было? И наоборот, человек решил, что Ройзман по одному звонку кого-то из администрации президента помчался в Москву со своего Урала и далее занялся по его указанию постыдным и унизительным делом потому, что «любит и уважает» этого кого-то?
Но это так, ладно, вольная и капризная игра воображения. Внимание мое по сходному поводу больше зафиксировалось вот на каком моменте. Относительно Павла Дурова читатель мне написал:
«А Вы что правда думаете, что ВКонтакт это он сам так просто сделал его, сам получил деньги с продажи, и так просто уехал, молодой наш талантище такой? И Вы правда думаете, что этот наезд не был рекламой его Телеграмма?»
И это не первый и даже не сотый раз интонационно подобное я встречаю, и отнюдь не только в своем Журнале и не только в России, а абсолютно везде, всегда и с поражающим постоянством. И меня, старого идиота, почему-то каждый раз лично задевает.
Когда меня в девятом классе выгнали из шестнадцатой спецшколы, я, возможно столь резко впервые (тогда еще, естественно не знал, что это просто рядовой случай из огромного количества последующих подобных) решил полностью изменить направление течения жизни. Купил в «Педкниге» такую стандартную брошюрку с экзаменационными билетами и начал готовиться к поступлению в электромеханический техникум, филиал которого находился недалеко от моего лома, при Московском тормозном заводе на Лесной.
Сначала я прошел какое-то формальное собеседование и меня даже допустили до экзаменов, а вот уже после первого из, по-моему, четырех, вызвал зачем-то для разговора директор. Фронтовик, с боевыми наградами на гражданском пиджаке, такие мастодонты тогда ещё встречались и мне почему-то всегда на них особенно везло. Он крайне непривычно уважительно и вежливо довольно долго беседовал со мной на совершенно посторонние темы, очень заинтересованно, узнав, что я из Магадана, расспрашивал про Колыму и историю моей семьи, а потом вдруг налил нам крепкого чая, похвалил, что я не тал портить его сахаром и изложил примерно следующее.
Ты, парень, собрался заняться полной чепухой. Конечно, с грехом пополам экзамены сдашь, тем более, что и уровень у нас более чем средненький, и я вынужден буду тебя взять. И даже, уверен, ты мне особой головной боли не доставишь, по сравнению с основным нашим контингентом ты так и вовсе ангел. Но только это мучение будет для всех, прежде всего для тебя самого. У тебя мозги совсем по-другому и для другого устроены. Не для физики с математикой даже таких простых. Вот ты какого автора последнюю книжку прочел?
Я несколько удивился, но честно ответил, что Лотмана. «По фамилии подозреваю, что умный человек, хотя первый раз о нем слышу. Вот и иди, читай своего Лотмана, не дури, заканчивай обычную десятилетку и занимайся дальше тем, чем можешь, и что доставляет удовольствие, но точно не электромеханикой, тут для тебя перспектив нет», - завершил директор.
И, несмотря на мерзейший подростковый характер, а также полное пренебрежение любыми авторитетами, я его послушался, потому что уже тогда понимал, о чем он говорил и что имел в виду. Примерно то же произошло, когда я стал заниматься шахматами. И довольно быстро, уже годам к двенадцать-тринадцати стало понятно, и всем, и, самое главное, мне самому, что у меня есть потолок, и он довольно низок. Ну, перепрыгну я через голову, упрусь рогом и начну играть на какой-нибудь второй разряд. Это максимум. В то время, как некоторые малыши с большими задумчивыми глазами разделывали меня за доской без малейших проблем и было понятно, что у нас совершенно и принципиально разный потенциал. То же самое и с занятием фортепиано, и с рисованием, к чему меня в силу семейных традиций всячески пытались приобщить. Я оказался сер и безнадежен. Не дал Бог таланту и даже всего лишь способностей. И бороться с этим - действительно только портить жизнь себе и окружающим.
Но зависть, естественно, осталась. То есть, это для меня естественно. Она сильная, искренняя, но такая, довольно отстраненная, типа «о чем говорить, когда не о чем говорить». Остается только восхищаться и радоваться, что есть множество людей, способных на такое, о чем я не просто не могу мечтать, но что, зачастую даже полностью не могу понять.
Но когда я высказываю свое удовольствие от этого факта или встречаю, что кто-то иной в какой-то форме высказывает, после любого положительного упоминания таких имен, как Билл Гейтс и Стив Джобс, Илон Маск, Шахар Вайсер и Трэвис Каланик, Виталик Бутерин, Павел Дуров и Марк Цукерберг, ну, я не буду продолжать перечисление, уверен, каждый прекрасно понимает, о ком я говорю, вне зависимости от уровня и степени таланта и мировой известности это все люди яркого успеха и и ещё, как говориться, ухватившие удачу за хвост, - так вот, неизбежно после их упоминания находится рядом кто-то мудрый и скептический, который и задает множество вопросов именно с той интонацией, которую я привел. В смысле «неужели вы думаете, что это они сами такие талантливые и что-то такое действительно важное и интересное совершили?»
Да нет, конечно, я так не думаю. Я уверен, что они, все эти гейтсы, полное дерьмо, чистые проходимцы, просто им повезло, а вам, настоящим талантам, как-то случайно не пофартило. Я так и вижу огромное количество этих мудрецов и скептиков, почему-то они всегда представляются мне в майках-алкоголичках и на продавленных старых засаленных диванах, которые только тем и живут, что стараются таким наивным идиотам, как я, объяснить безосновательность и даже полную глупость всяческих восторгов по поводу чужих прорывов в то, что нам кажется действительно важным и предельно интересным.
Но этим дождливым ознобливым воскресным вечером мне не хотелось бы заканчивать на такой раздраженной ноте. Поэтому я упомяну ещё об оной истории, которая тоже может кому-то показаться не слишком оптимистичной, однако для меня, несмотря ни на что, содержит и некоторые светлые ноты.
Постараюсь очень обобщенно и без подробностей, чтобы не затронуть какие-то интимные моменты для человека, не уполномочивавшего меня на публичность. Как-то около года назад я вдруг обнаружил в своем Журнале комментарий неизвестного мне читателя к достаточно старому тексту. Комментарий этот был весьма нелицеприятный и такого рода, что не очень вызывает желание отвечать, но меня в подобных случаях обычно интересует сам факт, каким образом давний текст попался на глаза человеку, о чем я и спросил. Он ответил, что пришел из кинотеатра, смотрел некий патриотический отечественный блокбастер, зашел в интернет уточнить какие-то подзабытые исторические детали, но поисковик одной из первых строк неожиданно выдал ссылку на эту мою заметку.
Мне почему-то стало неожиданно ужасно жалко этого человека. Сентиментальное старческое воображение нарисовало картину, как вечером в выходной взрослый человек идет в одиночестве на подобный фильм, а потом ему даже не с кем его обсудить, и он сидит перед компьютером, пишет, как ему представляется, весьма язвительное мнение незнакомому человеку по какому-то дурацкому поводу… И я просто спросил, а как ему фильм-то? После чего мы обменялись ещё несколькими малозначительными фразами. И на том общение закончилось. Я думал, что навсегда.
Однако человек относительно регулярно начал комментировать тексты в моем Журнале. Делал он это, на мой взгляд, не слишком умно и, в общем-то, на последнем пределе перед оскорблением. Однако предела этого всё-таки не переходил, потому я терпел, без малейшего удовольствия и с некоторым удивлением, зачем ему это надо, но эмоций особых не высказывал, так, отмахивался иногда из вежливости и от нечего делать какой-то пустой фразой.
И как-то глубокой ночью я получаю от него известие. Всего два слова. Человек сообщил о своей личной трагедии. Настоящей, из тех, что главные в жизни. Меня прямо как током ударило. Вот так, случилась неожиданно страшная беда, а в пустом, спящем, безмолвном мире прокричать о ней можно только какому-то неизвестному и далеко не самому приятному собеседнику в интернете.
Но, главное, что есть всё-таки кому.
Так что, пойду куплю хорошего шампанского и что-нибудь из вкусных морских гадов. Каждому надо дать шанс. Будьте счастливы.