СОЛЛОНТХАН ПОСЛЕ БАЛЕТА
ВЧЕРА, в пятницу, я и моя гостья съездили в Сеул на балет - в эти дни Корейский национальный балет и Большой театр ставят "Раймонду".
Те, кто читает меня пять и более лет, знают о моей связи с балетом и Юрий Николаевичем Григоровичем. Связь тесная, нерушимая: Ю.Н. привозит Большой театр, корейский балет возрождается, а я смотрю их совместный спектакль. Пока что ни один визит Ю.Н. не обошёлся без моего набега в Сеульский Дворец Искусств. Боюсь думать о том, что будет с корейским балетом после моего отъезда за океан...
У моей спутницы своя история. Она придумала говорить: "Когда была в России, хотела посмотреть Большой театр, но он уехал на гастроли. Пришлось ехать за ним сюда"...
В Сеул ехали в автобусе, в котором обычно возят туристов - разноцветная иллюминация, телевизор, караоке... В холодильничке рядом с водителем - напитки.
Помощница Ю.Н. (по совместительству - моя подруга) приготовила для нас билеты в партере, среди пятидесяти журналистов ведующих корейских газет. Они вовсю щёлкали затворами своих длинноносых камерами. Я, глядя на них, вытащил свою...
Танцевали корейцы (Большой театр только прилетел), и танцевали, надо сказать, замечательно. Хороши были все - и солисты, и кордебалет.
Ю.Н. спокойно сидел по центру. После прогона подошёл к оркестровой яме, поговорил (по-русски) с дирижёром, потом поднялся на сцену и стал разговаривать (по-русски же) с Ким Чжувон, её партнёром. Я хотел подойти, поприветствовать, но что-то удержало меня от этого поступка. Кажется, цепкие объятия моей спутницы. А, может, воспоминание о том, каким конфузом закончилось моё предыдущее общение с маэстро.
Тогда я выразился самым восторженным образом (мои знакомые знают, как я умею выражаться), сказал, какое счастье присутствовать на его балете и всё такое. Уходя, услышал, как маэстро говорил моей подруге (и своей помощнице): "Какой милый кореец! И как хорошо говорит по-русски!".
День был завершён самым парадоксальным образом.
Мы примчались на автовокзал, купили билеты. До автобуса было полчаса. Вдруг оголодали. Пошли в кафе и заказали соллонтхан 설렁탕, густую похлёбку с мясом и зелёным луком.
Вконец окореились. Нет, чтобы после балета съесть чего-нибудь эдакого - французского или итальянского. На худой конец, русского.
Те, кто читает меня пять и более лет, знают о моей связи с балетом и Юрий Николаевичем Григоровичем. Связь тесная, нерушимая: Ю.Н. привозит Большой театр, корейский балет возрождается, а я смотрю их совместный спектакль. Пока что ни один визит Ю.Н. не обошёлся без моего набега в Сеульский Дворец Искусств. Боюсь думать о том, что будет с корейским балетом после моего отъезда за океан...
У моей спутницы своя история. Она придумала говорить: "Когда была в России, хотела посмотреть Большой театр, но он уехал на гастроли. Пришлось ехать за ним сюда"...
В Сеул ехали в автобусе, в котором обычно возят туристов - разноцветная иллюминация, телевизор, караоке... В холодильничке рядом с водителем - напитки.
Помощница Ю.Н. (по совместительству - моя подруга) приготовила для нас билеты в партере, среди пятидесяти журналистов ведующих корейских газет. Они вовсю щёлкали затворами своих длинноносых камерами. Я, глядя на них, вытащил свою...
Танцевали корейцы (Большой театр только прилетел), и танцевали, надо сказать, замечательно. Хороши были все - и солисты, и кордебалет.
Ю.Н. спокойно сидел по центру. После прогона подошёл к оркестровой яме, поговорил (по-русски) с дирижёром, потом поднялся на сцену и стал разговаривать (по-русски же) с Ким Чжувон, её партнёром. Я хотел подойти, поприветствовать, но что-то удержало меня от этого поступка. Кажется, цепкие объятия моей спутницы. А, может, воспоминание о том, каким конфузом закончилось моё предыдущее общение с маэстро.
Тогда я выразился самым восторженным образом (мои знакомые знают, как я умею выражаться), сказал, какое счастье присутствовать на его балете и всё такое. Уходя, услышал, как маэстро говорил моей подруге (и своей помощнице): "Какой милый кореец! И как хорошо говорит по-русски!".
День был завершён самым парадоксальным образом.
Мы примчались на автовокзал, купили билеты. До автобуса было полчаса. Вдруг оголодали. Пошли в кафе и заказали соллонтхан 설렁탕, густую похлёбку с мясом и зелёным луком.
Вконец окореились. Нет, чтобы после балета съесть чего-нибудь эдакого - французского или итальянского. На худой конец, русского.