A good translation is the one we know there is
Четверг, пятница, 17-18 мая 2007 г.
Мы с Юстасом отыскали на вокзале коллег, погрузились в КТХ и помчались в Великие Холмы, Тэгу 대구 - там, в Кемёнском университете 계명대학교, открывалась двухдневная корееведческая конференция. Конференция называлась "Современное состояние и задачи в области перевода корейской классики за границей", докладчиками были иностранцы, среди них половина знакомцев - Зассе, Буше, Хабуш (первый приехал, но доклада не читал, последние двое не приехали вовсе), М.Н. Пак, бывшие студентки Инна Цой с Настей Гурьевой, так что общение обещало быть интересным. Я с нетерпением ждал момента, когда увижу знакомые лица.
Если честно, для меня конференции интересны не только и не прежде всего докладами. Не доклады есть главное на конференциях. Главное - общение с коллегами, притом не на самой конференции (к черту доклады, дискуссии, эти бла-бла-бла), а после заседаний - в барах и ресторанах...
Конференция была как конференция. Организаторы раздавали шикарные книжки с докладами, бесплатные журналы, кофе, чай и печенюжки, иностранные докладчики, следуя корейскому этикету, читали доклады по писаному, но на английском - зачитывали из шикарной книги слово в слово опубликованные тексты своих докладов. Это удобно и полезно. Иностранные корееведы в большинстве своем говорят на корейском так, что уши вянут, а корейцы напрочь не воспринимают звучащую английскую речь, так что чтение на английском по книжке позволяет аудитории оставаться более или менее в курсе дела. К чести российских участников, они прочитали свои доклады на корейском языке...
М.Н. Пак
Высказывание, приведенное в заголовке, принадлежит Майклу Калтону, американцу с размеренным и звонким голосом (так, должно быть, говорил Берлиоз на Патриарших) в серо-голубом костюме. Так он переиначил Лао Цзы, который сказал: "Лучший правитель тот, о котором народ знает лишь то, что он существует". Смысл был тот, что ни один перевод не кажется нам идеальным, и нам достаточно думать, что такой перевод есть. Где-то. Отвечая на чье-то замечание, Калтон сказал еще одну фразу, впрочем, известную: "We can agree to disagree". Что и говорить, корееведы, независимо от их национальности, знатные острословы!
Инна, Настя
Хотя нет, японские корееведы другие. Они были, как всегда, официальны, скупы на слова и эмоции, неприметны. От корейцев их отличали весьма скромные одежды. Вот один из них без выражения, не понять, не то по-японски, не то по-корейски (не является ли это косвенным доказательством генетического родства двух языков?), читает свой доклад, и маленький Михаил Николаевич, сидевший впереди всех, уронил голову на спинку кресла, приоткрыл рот... Да что там патриарх российского и мирового корееведения! Вся аудитория с раскрытыми книжками докладов в руках погрузилась на полчаса в сладостный сон, восполняя часы покоя, украденные у ночи научным общением в барах...
Впрочем, кое-кто не спал. Не спал я. А рядом бодрствовал лобастый молодой человек кавказской национальности. Что-то в нем мне показалось странным - поношенный костюм, изодранные в пух и прах башмаки, безумный взгляд, ощеренный в улыбке рот... Не идиот ли? Я присмотрелся к нему и... увидел под стулом велосипедный шлем. Черт! Не выгляжу ли я иногда таким же идиотом в глазах других?
На конференции
За два дня конференции было немало забавных моментов.
Джонатан Бест рассказал о том, какие уроки он вынес из перевода пэкческих хроник 백제본기 в "Самгук саги" 삼국사기. Ему принялись было задавать безобидные вопросы вроде "почему вы, специалист по керамике, взялись переводить...?" и так далее, как М.Н., услышав знакомые слова, очнулся от полудремы, встал и твердым голосом спросил (так экзаменатор задает студенту последний вопрос, чтобы решить, что поставить тому - пятерку или двойку): "К какому времени вы относите возникновение государственности Пэкче?". Бест растерялся. Растерялись и мы все. Наступила неловкая тишина. Затем американец нашелся и задал встречный вопрос (классический полемический прием): "Что вы понимаете под государственностью?". Пак (так же твердо): "Бюрократия, суд...". Председательствующий (придя в себя): "Прошу задавать вопросы только по теме конференции. Вопросы еще есть? Переходим к следующему докладу".
В конце пленарного заседания второго дня, уже в самом конце, микрофон взял некий пожилой джентльмен в чесучовом костюме. По вмиг насторожившемуся лицу председательствующей Чхве Мичжон я понял, что это местный troublemaker. Старик с места понес какую-то ахинею про перевод ханмунной литературы, непонятную нам, но понятную Чо Донилю 조동일, самому знатному корейскому литературоведу. Чо вскочил и с места в карьер: "О чем болтаешь? Молчал бы! Ты, что, айщщ, думаешь, я не способен переводить с ханмуна?". Тот: "Молчи, сучий потрох!", и чинная международная конференция превратилась в арену настоящей корейской словесной драки. Чо и чесучовый джентльмен, ничуть не стесняясь присутствия иностранцев (они знали, что мы - корееведы и уж в корейской-то культуре съели собаку), поливали друг друга отборной бранью.
На конференции
Такие перебранки я иногда наблюдаю на автобусных терминалах, в забегаловках типа пхочжанъ мачха 포장마차.
Перебранки перебранками, но, судя по тому, какое внимание корейцы уделяют нынче пропаганде своего культурного наследия, дел невпроворот. Официальным спонсором конференции был Институт перевода корейской литературы 한국문학번역원. Выступившая в первый день во время обсуждения одного из докладов представительница ИПКЛ пожаловалась, что в год Институт получает, от силы, пять заявок на перевод классической прозы - "а ведь мы предлагаем весьма солидные гранты". Хм, не переключиться ли мне на перевод старых ксилографов и рукописей? Сиди себе в Торонтовке и знай строчи бессмертные строки...
В первый день организаторы устроили банкет для докладчиков и дискуссантов в банкетном зале - вместе с университетской головкой. Прочих послали в студенческую столовку. Я подошел к Майклу, одному из организаторов, и он повел меня в банкетный зал. Вместе со мной туда прошмыгнул Юстас (мы с ним, как в советское время, ни шагу без друг друга - куда я, туда и он, куда он, туда и я). Там я подошел к М.Н.: "Михаил Николаич, здравствуйте!". Он поднял на меня глаза: "Ты что здесь делаешь?! Ты же в Канаде!"... Вечером следующего дня прощались. Он: "Не знаю, увидимся ли еще." - "Перестаньте, М.Н., вы еще так молоды!". Мэтру почти девяносто. Он ездит по конференциям, доклады читает. На следующий день собрался ехать с остальными участниками в Кёнчжу - проводить полевые исследования. Какое завидное долголетие! Какое здоровье! Дай ему Бог прожить еще много лет!
Рядом с ним, к своему удивлению, увидел Пак Чонхё. Ч.Х. - специалист по ранним российско-корейским (или корейско-российским) отношениям. В конце девяностых я пустил его на пару недель в пустующую питерскую квартиру. На конференции ЧХ вместе с М.Н. Сначала Ч.Х. не узнал меня, потом схватил в объятия: "Тебя не узнать! Чисто омолодили!" - "Так чего ж хотите! Это всё корейская диета: кимчхи, лапша, регулярные занятия спортом" - "Я тебе обязан. Пошли в ресторан!" - "Как-нибудь потом". Договорились встретиться в Сеуле.
Обед в корейских домиках на горке в университетском кампусе
Вечером в первый день после банкета, по заведенной традиции, мы (я, Юстас и девочки) пошли в бар. Там уже сидело пол-конференции. Вскоре к нам подсел Зассе с другим немецким коллегой. Пели русские песни. Разошлись далеко за полночь. Опять же, по традиции, проимитировали борьбу у стойки за право заплатить за пиво. Победу одержал Зассе. Это и понятно. Он старше и опытнее меня в борьбе у стойки... Из бара мы перебрались в бильярдную...
Предрассветная битва в бильярдной
Перед пленарным заседанием в конце второго дня нас выпустили на последний coffee break. Я вышел в коридор, и ко мне бросился сияющий молодой человек итальянской внешности в спортивных штанах и сандалетах на босу ногу. Я отшатнулся: "Извините. Мы знакомы?". - "Это я, Бек!". Умиров! "Как ты меня узнал?" - "Вычислил!".
Бек поделился радостной новостью. Он только что сдал очередной, он же последний, тест Майкрософт, набрав баллов больше, чем возможно было набрать. Я предложил отметить это дело и решил сэкономить деньги (свои и Бека), присоединившись к прощальной вечеринке, которую ректор устраивал для докладчиков в ресторане самого шикарного тэгуйского отеля. Спросил у Майкла, могу ли привести на банкет неформально одетого сына, получил добро и поволок Бека сначала в университетскую библиотеку, потом в музей и оттуда в отель.
Банкет был хорош. Живописать не буду, ибо все знают, как хороши корейские отели и буфеты (шведские столы), как сверкают люстры и хрусталь, серебряные чаши и приветливые лица официантов, как тают во рту суси и сасими из тунца и лосося и один за другим в тебя льются бокалы освежающих напитков, как через час или два тебя охватывает отчаяние от сознания того, что всего - не перепробовать.
Банкет
Организаторы вздумали было произносить речи с установленной на возвышении трибуны, но участники закричали: "Давайте есть и пить - в горле пересохло". Подняли бокалы, и веселье началось… Накушавшись и напившись так, что больше ничего не лезло в глотку, мы с Беком отправились играть в бильярд.
umirov_xxi
Как всегда, победила дружба.
Около десяти или одиннадцати вечера с рюкзаком, полным книг, я рванул на вокзал. Поезда еще ходили, билеты на КТХ были, и через пятьдесят минут я уже топтал родную дижонскую землю. Прошествовал мимо роты тетушек, хватавших за локотки, обольстительно шептавших вслед: "А вот дешевый ёгван 여관. А вот чистая агасиськина 아가씨", особо надоедливым говорил: "Дома ждут". Через двадцать минут был дома, нырнул в кровать. Впереди маячили суббота и воскресенье.
Мы с Юстасом отыскали на вокзале коллег, погрузились в КТХ и помчались в Великие Холмы, Тэгу 대구 - там, в Кемёнском университете 계명대학교, открывалась двухдневная корееведческая конференция. Конференция называлась "Современное состояние и задачи в области перевода корейской классики за границей", докладчиками были иностранцы, среди них половина знакомцев - Зассе, Буше, Хабуш (первый приехал, но доклада не читал, последние двое не приехали вовсе), М.Н. Пак, бывшие студентки Инна Цой с Настей Гурьевой, так что общение обещало быть интересным. Я с нетерпением ждал момента, когда увижу знакомые лица.
Если честно, для меня конференции интересны не только и не прежде всего докладами. Не доклады есть главное на конференциях. Главное - общение с коллегами, притом не на самой конференции (к черту доклады, дискуссии, эти бла-бла-бла), а после заседаний - в барах и ресторанах...
Конференция была как конференция. Организаторы раздавали шикарные книжки с докладами, бесплатные журналы, кофе, чай и печенюжки, иностранные докладчики, следуя корейскому этикету, читали доклады по писаному, но на английском - зачитывали из шикарной книги слово в слово опубликованные тексты своих докладов. Это удобно и полезно. Иностранные корееведы в большинстве своем говорят на корейском так, что уши вянут, а корейцы напрочь не воспринимают звучащую английскую речь, так что чтение на английском по книжке позволяет аудитории оставаться более или менее в курсе дела. К чести российских участников, они прочитали свои доклады на корейском языке...
М.Н. Пак
Высказывание, приведенное в заголовке, принадлежит Майклу Калтону, американцу с размеренным и звонким голосом (так, должно быть, говорил Берлиоз на Патриарших) в серо-голубом костюме. Так он переиначил Лао Цзы, который сказал: "Лучший правитель тот, о котором народ знает лишь то, что он существует". Смысл был тот, что ни один перевод не кажется нам идеальным, и нам достаточно думать, что такой перевод есть. Где-то. Отвечая на чье-то замечание, Калтон сказал еще одну фразу, впрочем, известную: "We can agree to disagree". Что и говорить, корееведы, независимо от их национальности, знатные острословы!
Инна, Настя
Хотя нет, японские корееведы другие. Они были, как всегда, официальны, скупы на слова и эмоции, неприметны. От корейцев их отличали весьма скромные одежды. Вот один из них без выражения, не понять, не то по-японски, не то по-корейски (не является ли это косвенным доказательством генетического родства двух языков?), читает свой доклад, и маленький Михаил Николаевич, сидевший впереди всех, уронил голову на спинку кресла, приоткрыл рот... Да что там патриарх российского и мирового корееведения! Вся аудитория с раскрытыми книжками докладов в руках погрузилась на полчаса в сладостный сон, восполняя часы покоя, украденные у ночи научным общением в барах...
Впрочем, кое-кто не спал. Не спал я. А рядом бодрствовал лобастый молодой человек кавказской национальности. Что-то в нем мне показалось странным - поношенный костюм, изодранные в пух и прах башмаки, безумный взгляд, ощеренный в улыбке рот... Не идиот ли? Я присмотрелся к нему и... увидел под стулом велосипедный шлем. Черт! Не выгляжу ли я иногда таким же идиотом в глазах других?
На конференции
За два дня конференции было немало забавных моментов.
Джонатан Бест рассказал о том, какие уроки он вынес из перевода пэкческих хроник 백제본기 в "Самгук саги" 삼국사기. Ему принялись было задавать безобидные вопросы вроде "почему вы, специалист по керамике, взялись переводить...?" и так далее, как М.Н., услышав знакомые слова, очнулся от полудремы, встал и твердым голосом спросил (так экзаменатор задает студенту последний вопрос, чтобы решить, что поставить тому - пятерку или двойку): "К какому времени вы относите возникновение государственности Пэкче?". Бест растерялся. Растерялись и мы все. Наступила неловкая тишина. Затем американец нашелся и задал встречный вопрос (классический полемический прием): "Что вы понимаете под государственностью?". Пак (так же твердо): "Бюрократия, суд...". Председательствующий (придя в себя): "Прошу задавать вопросы только по теме конференции. Вопросы еще есть? Переходим к следующему докладу".
В конце пленарного заседания второго дня, уже в самом конце, микрофон взял некий пожилой джентльмен в чесучовом костюме. По вмиг насторожившемуся лицу председательствующей Чхве Мичжон я понял, что это местный troublemaker. Старик с места понес какую-то ахинею про перевод ханмунной литературы, непонятную нам, но понятную Чо Донилю 조동일, самому знатному корейскому литературоведу. Чо вскочил и с места в карьер: "О чем болтаешь? Молчал бы! Ты, что, айщщ, думаешь, я не способен переводить с ханмуна?". Тот: "Молчи, сучий потрох!", и чинная международная конференция превратилась в арену настоящей корейской словесной драки. Чо и чесучовый джентльмен, ничуть не стесняясь присутствия иностранцев (они знали, что мы - корееведы и уж в корейской-то культуре съели собаку), поливали друг друга отборной бранью.
На конференции
Такие перебранки я иногда наблюдаю на автобусных терминалах, в забегаловках типа пхочжанъ мачха 포장마차.
Перебранки перебранками, но, судя по тому, какое внимание корейцы уделяют нынче пропаганде своего культурного наследия, дел невпроворот. Официальным спонсором конференции был Институт перевода корейской литературы 한국문학번역원. Выступившая в первый день во время обсуждения одного из докладов представительница ИПКЛ пожаловалась, что в год Институт получает, от силы, пять заявок на перевод классической прозы - "а ведь мы предлагаем весьма солидные гранты". Хм, не переключиться ли мне на перевод старых ксилографов и рукописей? Сиди себе в Торонтовке и знай строчи бессмертные строки...
В первый день организаторы устроили банкет для докладчиков и дискуссантов в банкетном зале - вместе с университетской головкой. Прочих послали в студенческую столовку. Я подошел к Майклу, одному из организаторов, и он повел меня в банкетный зал. Вместе со мной туда прошмыгнул Юстас (мы с ним, как в советское время, ни шагу без друг друга - куда я, туда и он, куда он, туда и я). Там я подошел к М.Н.: "Михаил Николаич, здравствуйте!". Он поднял на меня глаза: "Ты что здесь делаешь?! Ты же в Канаде!"... Вечером следующего дня прощались. Он: "Не знаю, увидимся ли еще." - "Перестаньте, М.Н., вы еще так молоды!". Мэтру почти девяносто. Он ездит по конференциям, доклады читает. На следующий день собрался ехать с остальными участниками в Кёнчжу - проводить полевые исследования. Какое завидное долголетие! Какое здоровье! Дай ему Бог прожить еще много лет!
Рядом с ним, к своему удивлению, увидел Пак Чонхё. Ч.Х. - специалист по ранним российско-корейским (или корейско-российским) отношениям. В конце девяностых я пустил его на пару недель в пустующую питерскую квартиру. На конференции ЧХ вместе с М.Н. Сначала Ч.Х. не узнал меня, потом схватил в объятия: "Тебя не узнать! Чисто омолодили!" - "Так чего ж хотите! Это всё корейская диета: кимчхи, лапша, регулярные занятия спортом" - "Я тебе обязан. Пошли в ресторан!" - "Как-нибудь потом". Договорились встретиться в Сеуле.
Обед в корейских домиках на горке в университетском кампусе
Вечером в первый день после банкета, по заведенной традиции, мы (я, Юстас и девочки) пошли в бар. Там уже сидело пол-конференции. Вскоре к нам подсел Зассе с другим немецким коллегой. Пели русские песни. Разошлись далеко за полночь. Опять же, по традиции, проимитировали борьбу у стойки за право заплатить за пиво. Победу одержал Зассе. Это и понятно. Он старше и опытнее меня в борьбе у стойки... Из бара мы перебрались в бильярдную...
Предрассветная битва в бильярдной
Перед пленарным заседанием в конце второго дня нас выпустили на последний coffee break. Я вышел в коридор, и ко мне бросился сияющий молодой человек итальянской внешности в спортивных штанах и сандалетах на босу ногу. Я отшатнулся: "Извините. Мы знакомы?". - "Это я, Бек!". Умиров! "Как ты меня узнал?" - "Вычислил!".
Бек поделился радостной новостью. Он только что сдал очередной, он же последний, тест Майкрософт, набрав баллов больше, чем возможно было набрать. Я предложил отметить это дело и решил сэкономить деньги (свои и Бека), присоединившись к прощальной вечеринке, которую ректор устраивал для докладчиков в ресторане самого шикарного тэгуйского отеля. Спросил у Майкла, могу ли привести на банкет неформально одетого сына, получил добро и поволок Бека сначала в университетскую библиотеку, потом в музей и оттуда в отель.
Банкет был хорош. Живописать не буду, ибо все знают, как хороши корейские отели и буфеты (шведские столы), как сверкают люстры и хрусталь, серебряные чаши и приветливые лица официантов, как тают во рту суси и сасими из тунца и лосося и один за другим в тебя льются бокалы освежающих напитков, как через час или два тебя охватывает отчаяние от сознания того, что всего - не перепробовать.
Банкет
Организаторы вздумали было произносить речи с установленной на возвышении трибуны, но участники закричали: "Давайте есть и пить - в горле пересохло". Подняли бокалы, и веселье началось… Накушавшись и напившись так, что больше ничего не лезло в глотку, мы с Беком отправились играть в бильярд.
umirov_xxi
Как всегда, победила дружба.
Около десяти или одиннадцати вечера с рюкзаком, полным книг, я рванул на вокзал. Поезда еще ходили, билеты на КТХ были, и через пятьдесят минут я уже топтал родную дижонскую землю. Прошествовал мимо роты тетушек, хватавших за локотки, обольстительно шептавших вслед: "А вот дешевый ёгван 여관. А вот чистая агасиськина 아가씨", особо надоедливым говорил: "Дома ждут". Через двадцать минут был дома, нырнул в кровать. Впереди маячили суббота и воскресенье.