ВЕСЬ МИР АХНУЛ ОТ СЛУЧИВШЕГОСЯ! ЭКСТРЕННЫЕ НОВОСТИ! РОССИЯ ПОТРЯСЕНА! КРЕМЛЬ ВЗБЕШЁН! ПОДРОБНОСТИ
Суббота, 17-е
СУББОТНЮЮ покатушку посвятил старшему сыну - у него был день рождения. Покатушка была "горная", имдо 임도 - мы должны были покорить Сикчансан 식장산 (600 м над уровнем моря), затем прокатиться по склонам соседнего Кечжоксана 계족산. От клуба до клуба - 70 км...
Я присоединился к товарищам в парке Каян 가양공원, на склоне Кечжоксана. Всего нас, со мной, было двадцать два человека.
Скатившись вниз, прокатили по просёлочной дороге... Вскоре мы были у подножья Сикчансана. О нём писал много раз. Передохнув, пошли на штурм горы. Я спуртовал, чтобы сфотографировать товарищей в деле ..
У одного товарища слетела цепь. Кто мог предполагать, что меня ожидает беда, куда более серьёзная, чем эта?
Прокатили километра полтора-два более или менее пологого подъёма - начался крутейший апхил. Я встал на педали, чтобы обогнать товарищей и сфотографировать их (такое проделываю постоянно), и тут... у меня порвалась цепь.
У одного из товарищей с собой был набор инструментов на все случаи жизни. Он убрал пару звеньев, склепал цепь.
Оседлав савраса, я обнаружил, что цепь прокручивает, а на самых нужных передачах не крутит вовсе. Покорение апхила было невозможно, однако я, решив во что бы то ни стало подняться на гору, слез с велосипеда и потащил его ввысь. Чтобы мне не было скучно, рядом - то вырываясь вперёд, то отставая - катили два товарища...
Протащив на себе велосипед километра три, забрался с Божьей помощью на вершину - все загалдели: "Наконец-то! Давайте фотографироваться!".
Это, должно быть, универсалия. О ней знают (или догадываются) все. В каждом коллективе, компании каждому члену присваивается определённая роль. Это происходит иногда по желанию самого члена коллектива, иногда вопреки ему. В каждой компании отыскиваются шут, философ, гм, фотограф...
Когда-то я прихватил с собой камеру, выложил фотографии на страничку клуба и незаметно для себя стал клубным фотографом. Я, впрочем, не скажу, что мне не нравится это дело. По крайней мере, знаю, когда помру, с полсотни простых людей скажут: "Вот был хороший человек"...
Обедали в придорожной забегаловке, славящейся лапшой (и о ней, забегаловке, писал раньше). Внутри и снаружи было невероятное столпотворение людей и машин. Если бы мы не заказали столики заранее, нам пришлось бы ждать, как многим бедолагам, на солнцепёке (а было за тридцать градусов) объявления по громкой связи: "Гость номер такой-то, пройдите в зал, столик такой-то"...
Я заказал себе нэнмён, лапшу в остуженном курином бульоне.
Поскольку мы заказали выпивку, нам притащили тарелки с дармовыми куриными крылышками, а поскольку мы заказали много выпивки, крылышки поступали непрерывной чередой. Впрочем, мы и сами не стеснялись прогуляться за ними. Так в Корее делают все.
Наевшись, вышли наружу и решили переждать жару в тени...
Прокатили вдоль озера несколько километров и свернули в горы. Здесь я распрощался с товарищами: "Встретимся в клубе". Один из товарищей сказал: "Езжайте медленно". Я: "Типун вам на язык". Он повторил: "Езжайте медленно".
Вспоминается давний случай. Мы поехали в Темниковский район за детьми, картошкой и солениями. Темниковский район - несусветная даль. До него тысяча триста километров, однако по молодости я проезжал их (на копейке, заметьте, тринадцатой модели) за день: стартовал на рассвете, финишировал вечером.
В то время в деревне отдыхал тесть. Узрев в моём савраске какую-то неполадку, а, может, услышав какие-то шумы, он сказал (он был знатный слесарь): "Витюша, будь осторожен, езжай медленно". Драг-аятм сказала: "Ати, папа, прошу, не говори ничего". Тот: "Молчу, молчу". Мы сделали, выбираясь из деревни, круг (кто-нибудь бывал в татарских деревнях в Мордовии?) - на околице стоял пробежавший через дворы тесть. Он крикнул ещё раз: "Витюша, езжай медленно". Мы обречённо замахали руками и поехали вон...
Проехали недолго, и я обратил внмиание, что авто не желает ехать быстро. Поменял фильтры - всё было без толку. Правда, на подъезде к Питеру глубокой ночью, когда за нами гнались бандиты, я сумел таки разогнаться до ста десяти или ста двадцати...
К чему я вспомнил тот случай? А вот к чему.
Задняя передача надёжно работала только на двух зубчиках, я худо-бедно одолел два перевала и привольно катил вдоль озера, как вдруг педали встали как мёртвые - глядь, напрочь отвалился задний переключатель скоростей, и снова порвалась цепь! Никогда, никогда, граждане, не говорите, не подумав хорошенько, даже из лучших побуждений, под руку, особенно того, чего не желали бы себе!
Будь у меня хэндыпхон, я бы позвонил Мину, и тот бы примчался на помощь, но, увы, не было у меня этого чрезвычайно удобного в разных отношениях девайса. Принялся голосовать, но машины проезжали мимо. Я решил идти вперёд, пока не встретится такси. Такси не было. Так я прошёл несколько километров и дошёл до Кымгана 금강. Ещё через несколько километров я пришёл в Синтханчжин 신탄진. Там, у вокзала, меня подстерегало величайшее разочарование в корейцах и корейской культуре - ни один таксист не желал отвезти меня в Дижон. Один из них сказал: "Был бы у вас кхэрио, кронштейн для перевозки велосипедов, я бы отвёз вас". Откуда он у меня?!
Меня охватила злоба. Я бы позвонил Мину, но не помнил телефона. Вот, кстати, особенность современной культуры. Это раньше мы помнили назубок телефоны-адреса (разбуди ночью, и я скажу: два восемнадцать сорок два одиннадцать), теперь, чтобы поговорить с другом, матерью, отцом, нам нужны компьютер, айпэд, сотовый, "вконтакте", "одноклассники" - все телефоны, адреса, дни рождения - всё в них, а о том, чтобы написать обычное письмо, и речи нет... Я огляделся, ища взором писибан, интернет-кафе (мог бы найти телефон в Интернете), но ни одного видно не было. Я подумал о службе спасения - 119. Набираешь 119, называешь то, что тебе нужно, и тебе говорят телефон. Потащил было савраску к телефонной будке, как подумал: "Стоит ли волноваться, дёргаться? Я прошёл половину пути. Почему бы не пройти путь до конца? Заодно посмотрю, на что способен мой организм". И пошёл дальше.
За Сонгандоном меня догнал велосипедист. Спешился и пошёл следом. Я оглянулся - иностранец. Who are you? Парень сказался индонезийцем Хакимом. Приехал на шесть месяцев. Потом уедет к себе, потом вернётся снова... Купил в "Лотте-марте" велосипед и решил прокатиться до дамбы. Два раза сводило ноги судорогой. "Можно пойду с вами?"... Разговаривая, мы дошли до Юсона.
Когда я вошёл в лавку, оставив позади двадцать два километра, было восемь двадцать. Мин был один, все разъехались по домам.
"Новый переключатель скоростей стоит двести тысяч (чуть больше $200). Ставим?". - "А что остаётся делать?". Мин ушёл в закуток, вернулся с замызганным девайсом: "Снял со старого велосипеда".
Отремонтировав велосипед, пошли к Улыбке - его заправка через перекрёсток...
СУББОТНЮЮ покатушку посвятил старшему сыну - у него был день рождения. Покатушка была "горная", имдо 임도 - мы должны были покорить Сикчансан 식장산 (600 м над уровнем моря), затем прокатиться по склонам соседнего Кечжоксана 계족산. От клуба до клуба - 70 км...
Я присоединился к товарищам в парке Каян 가양공원, на склоне Кечжоксана. Всего нас, со мной, было двадцать два человека.
Скатившись вниз, прокатили по просёлочной дороге... Вскоре мы были у подножья Сикчансана. О нём писал много раз. Передохнув, пошли на штурм горы. Я спуртовал, чтобы сфотографировать товарищей в деле ..
У одного товарища слетела цепь. Кто мог предполагать, что меня ожидает беда, куда более серьёзная, чем эта?
Прокатили километра полтора-два более или менее пологого подъёма - начался крутейший апхил. Я встал на педали, чтобы обогнать товарищей и сфотографировать их (такое проделываю постоянно), и тут... у меня порвалась цепь.
У одного из товарищей с собой был набор инструментов на все случаи жизни. Он убрал пару звеньев, склепал цепь.
Оседлав савраса, я обнаружил, что цепь прокручивает, а на самых нужных передачах не крутит вовсе. Покорение апхила было невозможно, однако я, решив во что бы то ни стало подняться на гору, слез с велосипеда и потащил его ввысь. Чтобы мне не было скучно, рядом - то вырываясь вперёд, то отставая - катили два товарища...
Протащив на себе велосипед километра три, забрался с Божьей помощью на вершину - все загалдели: "Наконец-то! Давайте фотографироваться!".
Это, должно быть, универсалия. О ней знают (или догадываются) все. В каждом коллективе, компании каждому члену присваивается определённая роль. Это происходит иногда по желанию самого члена коллектива, иногда вопреки ему. В каждой компании отыскиваются шут, философ, гм, фотограф...
Когда-то я прихватил с собой камеру, выложил фотографии на страничку клуба и незаметно для себя стал клубным фотографом. Я, впрочем, не скажу, что мне не нравится это дело. По крайней мере, знаю, когда помру, с полсотни простых людей скажут: "Вот был хороший человек"...
Обедали в придорожной забегаловке, славящейся лапшой (и о ней, забегаловке, писал раньше). Внутри и снаружи было невероятное столпотворение людей и машин. Если бы мы не заказали столики заранее, нам пришлось бы ждать, как многим бедолагам, на солнцепёке (а было за тридцать градусов) объявления по громкой связи: "Гость номер такой-то, пройдите в зал, столик такой-то"...
Я заказал себе нэнмён, лапшу в остуженном курином бульоне.
Поскольку мы заказали выпивку, нам притащили тарелки с дармовыми куриными крылышками, а поскольку мы заказали много выпивки, крылышки поступали непрерывной чередой. Впрочем, мы и сами не стеснялись прогуляться за ними. Так в Корее делают все.
Наевшись, вышли наружу и решили переждать жару в тени...
Прокатили вдоль озера несколько километров и свернули в горы. Здесь я распрощался с товарищами: "Встретимся в клубе". Один из товарищей сказал: "Езжайте медленно". Я: "Типун вам на язык". Он повторил: "Езжайте медленно".
Вспоминается давний случай. Мы поехали в Темниковский район за детьми, картошкой и солениями. Темниковский район - несусветная даль. До него тысяча триста километров, однако по молодости я проезжал их (на копейке, заметьте, тринадцатой модели) за день: стартовал на рассвете, финишировал вечером.
В то время в деревне отдыхал тесть. Узрев в моём савраске какую-то неполадку, а, может, услышав какие-то шумы, он сказал (он был знатный слесарь): "Витюша, будь осторожен, езжай медленно". Драг-аятм сказала: "Ати, папа, прошу, не говори ничего". Тот: "Молчу, молчу". Мы сделали, выбираясь из деревни, круг (кто-нибудь бывал в татарских деревнях в Мордовии?) - на околице стоял пробежавший через дворы тесть. Он крикнул ещё раз: "Витюша, езжай медленно". Мы обречённо замахали руками и поехали вон...
Проехали недолго, и я обратил внмиание, что авто не желает ехать быстро. Поменял фильтры - всё было без толку. Правда, на подъезде к Питеру глубокой ночью, когда за нами гнались бандиты, я сумел таки разогнаться до ста десяти или ста двадцати...
К чему я вспомнил тот случай? А вот к чему.
Задняя передача надёжно работала только на двух зубчиках, я худо-бедно одолел два перевала и привольно катил вдоль озера, как вдруг педали встали как мёртвые - глядь, напрочь отвалился задний переключатель скоростей, и снова порвалась цепь! Никогда, никогда, граждане, не говорите, не подумав хорошенько, даже из лучших побуждений, под руку, особенно того, чего не желали бы себе!
Будь у меня хэндыпхон, я бы позвонил Мину, и тот бы примчался на помощь, но, увы, не было у меня этого чрезвычайно удобного в разных отношениях девайса. Принялся голосовать, но машины проезжали мимо. Я решил идти вперёд, пока не встретится такси. Такси не было. Так я прошёл несколько километров и дошёл до Кымгана 금강. Ещё через несколько километров я пришёл в Синтханчжин 신탄진. Там, у вокзала, меня подстерегало величайшее разочарование в корейцах и корейской культуре - ни один таксист не желал отвезти меня в Дижон. Один из них сказал: "Был бы у вас кхэрио, кронштейн для перевозки велосипедов, я бы отвёз вас". Откуда он у меня?!
Меня охватила злоба. Я бы позвонил Мину, но не помнил телефона. Вот, кстати, особенность современной культуры. Это раньше мы помнили назубок телефоны-адреса (разбуди ночью, и я скажу: два восемнадцать сорок два одиннадцать), теперь, чтобы поговорить с другом, матерью, отцом, нам нужны компьютер, айпэд, сотовый, "вконтакте", "одноклассники" - все телефоны, адреса, дни рождения - всё в них, а о том, чтобы написать обычное письмо, и речи нет... Я огляделся, ища взором писибан, интернет-кафе (мог бы найти телефон в Интернете), но ни одного видно не было. Я подумал о службе спасения - 119. Набираешь 119, называешь то, что тебе нужно, и тебе говорят телефон. Потащил было савраску к телефонной будке, как подумал: "Стоит ли волноваться, дёргаться? Я прошёл половину пути. Почему бы не пройти путь до конца? Заодно посмотрю, на что способен мой организм". И пошёл дальше.
За Сонгандоном меня догнал велосипедист. Спешился и пошёл следом. Я оглянулся - иностранец. Who are you? Парень сказался индонезийцем Хакимом. Приехал на шесть месяцев. Потом уедет к себе, потом вернётся снова... Купил в "Лотте-марте" велосипед и решил прокатиться до дамбы. Два раза сводило ноги судорогой. "Можно пойду с вами?"... Разговаривая, мы дошли до Юсона.
Когда я вошёл в лавку, оставив позади двадцать два километра, было восемь двадцать. Мин был один, все разъехались по домам.
"Новый переключатель скоростей стоит двести тысяч (чуть больше $200). Ставим?". - "А что остаётся делать?". Мин ушёл в закуток, вернулся с замызганным девайсом: "Снял со старого велосипеда".
Отремонтировав велосипед, пошли к Улыбке - его заправка через перекрёсток...