Вот это, пожалуй, вторая после "Ангела златые власы" моя любимая икона. Одна из самых известны, пожалуй.
СПАС Вседержитель. Андрей Рублев. XV век.
Рискуя навлечь на себя ящик гнилых помидоров как со стороны оппонентов, так и со стороны своих коллег и единодумцев, все же выскажу крамольную мысль. Иногда мне кажется, что история и время как нельзя лучше распряжаются тем или иным творением человека, отсекая второстепенное, убирая лишнее и донеся до нас квинтэссенцию произведения, человеческого духа. Поэтому, когда смотрю на эту икону или "Венеру Милосскую", думаю - а может, и лучше, что у Венеры не сохранились руки, а здесь сохранился только лик?
Глаза - скорбные, мудрые, видящие, смотрящие "внутрь", в себя. И в то же время, мне кажется, это глаза человека, не знакомого с простыми человеческими радостями - радостью общения, счастья, веселья, отдыха, смеха. Этот человек ОДИН. А человек-одиночка - несчастный человек. ИЗГОЙ. И еще - этот человек НЕ ПРОЩАЕТ. Он помнит все.
И вот еще какая мысль. Русская иконописная традиция (сюда же можно отнести и новгородского "Спаса Нерукотворного") создала образ НОВОГО, своего Христа, отличного от Христа Евангелий. НЕЕВАНГЕЛИЕВСКОГО Христа. И именно этот заново созданный Христос - Христос русского православия. Может быть, именно поэтому именно в русской традиции было так распространено богоискание, зачастую сводившее с ума - от несоответствия прообраза и образа?