Мифы от меркантилистов - 1
Зато читал Адама Смита,
И был глубокий эконом,
То есть умел судить о том,
Как государство богатеет,
И чем живет, и почему
Не нужно золота ему,
Когда простой продукт имеет.
А.С. Пушкин
В предыдущем посте я написал, что со времен меркантилистов (а на самом деле - с куда более древних времен) в массовом сознании укрепились некоторые экономические мифы, не имеющие никакого отношения к реальности, но очень сильно мешающие правильному пониманию ситуации и принятию разумных решений.
Возможно, в силу неудачной формулировки у читателей сложилось впечатление, что разобранные мною оправдания протекционизма являются именно меркантилистскими мифами.
Но нет, это не так: я рассмотрел оправдания, которые ИНОГДА все же могут быть обоснованными, хотя ЧАЩЕ являются просто демагогией (кроме последнего оправдания, которое является настоящей причиной, но обычно не упоминается политиками).
Практически все они были созданы уже после меркантилистов, и потому учитывают критику их теорий со стороны классической политэкономии.
Меркантилистские мифы на то и мифы, что ВСЕГДА являются ложными.
Здесь я рассмотрю тот миф от меркантилистов, который лежит в основе практически всех их заблуждений:
Богатство - это деньги
Давайте сначала подумаем: а нужны ли кому-то деньги (бумажки и монетки) как таковые?
Нумизматам и бонистам - да. А остальным?
Подавляющему большинству людей деньги нужны лишь потому, что за них можно купить какие-нибудь потребительские блага. И вот именно потребительские блага и составляют настоящее богатство.
Деньгам придает ценность лишь их ликвидность - способность "превратиться" в таковые блага.
С точки зрения меркантилистов богатство человека или страны определяется количеством имеющегося у него/нее золота и других драгоценных металлов. Со времен классической полиэкономии (а частично - даже со времен физиократов) пришло осознание того факта, что деньги играют лишь вспомогательную роль, обслуживая оборот товаров.
Золото и серебро, конечно, имеют определенную потребительскую ценность (для украшений можно использовать, а сегодня и в микроэлектронике пригодятся, да и в некоторых отраслях химической промышленности), но все же товарная часть стоимости металлических денег составляет очень малую часть их рыночной цены. Львиная доля их ценности определяется тем, в какой мере они выполняют функции денег.
Ценность бумажных денег почти на все 100% обусловлена выполнением ими функций денег.
А что такое деньги?
Деньги - это товар, выполняющий следующие функции:
1) средство обращения;
2) мера стоимости;
3) средство накомпления.
Все эти свойства являются необходимыми и достаточными, чтобы признать какой-либо товар деньгами.
В качестве средства обращения деньги опосредуют обмен товарами. Парикмахер, который хочет купить автомобиль, не имеет необходимости искать человека, готового обменять его на свои услуги: он меняет свою работу на деньги, а уже деньги - на автомобиль. Исчезает потребность в прямом обмене. Денежная экономика, в отличие от бартерной, способна к куда более эффективному разделению труда; деньги позволяют перейти от натурального хозяйства к товарному, ибо становится проще найти контрагентов для обмена имеющихся у Вас товаров и услуг на желаемые.
Чем лучше деньги выполняют эту функцию, чем охотней их принимают в обмен на товары и услуги (т.е. чем выше их ликвидность), тем они ценней.
В качестве меры стоимости деньги работают как линейка. Рубли или доллары в этом плане принципиально ничем не отличаются от сантиметров, килограммов или градусов: они позволяют сравнивать различные предметы. Можно, конечно, мерить удава в попугаях, но если надо мерить и сравнивать очень много разных предметов - проще выбрать в качестве единицы измерения один и тот же предмет (например - того же попугая), и не мучиться с переводом длин из одной системы измерений в другую.
То же и с обменом товарами: вместо того, чтобы держать в голове, сколько кирпичей стоит грузовик, а сколько чайников - поход в кино, удобно приравнивать все товары к чему-то одному. Так сразу видно, что дороже и во сколько раз.
В качестве меры стоимости, разумеется, выгодно брать самый ликвидный товар, а не какой-то малоиспользуемый: в последнем случае тяжелей будет определять к нему курс всех других товаров в экономике.
Деньги как средство накопления позволяют разносить во времени две стороны акта обмена. При бартере обменять свежеиспеченый пирожок на горячий кофе можно только одновременно, а деньги позволяют продать пирожок сегодня, а купить на него кофе - хоть через месяц.
Ценность денег, связанная с выполнением этой функции, тем выше, чем лучше они сохраняют свою ценность со временем. Чем выше инфляция, то есть скорость снижения покупательной способности денег, тем менее охотно их принимают в обмен на другие товары. Чем ниже ликвидность данного вида денег, тем выше вероятность возрождения бартера либо смены товара, играющего роль денег.
Как видите, ценность денег определяется лишь ценностью тех товаров, в которые они могут быть превращены, и легкостью такого превращения. Даже в золотых деньгах ценность их как самостоятельного товара была крайне низка; в бумажных деньгах товарной ценности практически и нет вовсе.
Откуда же тогда растут корни обсуждаемого нами заблуждения?
Возьмем предельно простую экономику: 10 человек, и у каждого по 100 рублей. Также в этой экономике присутствует единственный потребительский товар - хлеб в количестве 100 батонов.
Предполагаем, что рубли - это деньги (т.е. абсолютно ликвидный товар), и все охотно готовы обменивать хлеб на них.
В такой экономике цена 1 батона хлеба - 10 рублей, и у каждого человека - по 10 батонов.
Но у одного из этих людей есть станок по печатанию денег. Он взял и напечатал себе 1000 рублей. Так как никто не знал о наличии у него станка, а сами деньги никак не отличаются от настоящих, складывается новая равновесная ситуация:
- Цена 1 батона - 20 рублей.
- У фальшивомонетчика - 55 батонов.
- У каждого из оставшихся людей - по 5 батонов.
Мы видим, что никакого СОЗДАНИЯ богатства не произошло: в экономике по-прежнему 100 батонов хлеба. Произошло лишь ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕНИЕ богатства в пользу того участника, который владеет печатным станком.
Тут есть еще один очень важный момент: хотя денег у него стало в 11 раз больше, его богатство возросло лишь в 5,5 раза.
Так происходит, когда деньги печатает правительство, ибо оно обычно печатает количество денег, вполне сопоставимое с имеющейся денежной массой в стране. Правда, если оно слишком уж наглеет, и инфляция становится слишком большой, то люди все менее и менее охотно используют деньги, переходя к бартеру. При умеренной же эмиссии денег происходит снятие "инфляционного налога" со всех держателей данной валюты.
СМИ очень старательно создают у инфляции имидж едва ли не природного явления. Мол, с ней можно бороться, как с засухами или наводнениями, однако же ее причины неподконтрольны людям.
Это ложь.
На самом деле та часть покупательной способности денег, которая "съедается" инфляцией, не исчезает "в никуда", а перетекает к правительству. Если Вы положите в начале года под матрас 1000 рублей, а через год достанете их, и инфляция за прошедший год составит 15%, знайте: как бы Вы ни прятали эти деньги, 150 рублей из них забрало государство.
От "инфляционного налога" уклониться сложней, чем от обычного, но притом в плане влияния на развитие экономики инфляция многократно хуже, чем равные ей по величине нормальные налоги, ибо искажает стимулы участников рынка и сокращает у них горизонт планирования.
Именно поэтому экономисты обычно обычно выступают за снижение инфляции до минимума (но не переходя в дефляцию: она ничем не лучше, а в чем-то - даже хуже), даже если для этого придется поднять налоги.
Если деньги печатает не государство, а обычный фальшивомонетчик, то обычно количество напечатанных им денег несравнимо меньше денежной массы в стране. Следовательно, заметного влияния на уровень цен он оказать не может, и тогда, действительно, богатство его возрастет во столько же раз, во сколько и количество денег.
Если бы в рассмотренном нами примере было изначально 1000 человек (по прежнему со 100 рублями каждый) и 10 000 батонов хлеба, и фальшивомонетчик так же напечатал себе 1000 рублей, то ситуция была бы такова:
- Цена 1 батона - 10,1 рублей.
- У фальшивомонетчика - 108,9 батонов.
- У каждого из оставшихся людей - по 9,9 батонов.
(Для удобства я предполагаю, что батоны можно продавать по частям, отрезая кусочки. И не спрашивайте, куда еще 1 батон делся: я округлил немножко :))
Итого у фальшивомонетчика денег по-прежнему стало в 11 раз больше, а вот богатство возросло в 10,9 раза (а не в 5,5 раз, как в прошлом примере).
Увеличивая количество участников рынка и товарную массу, мы вскоре приходим к ситуации, когда богатство возрастает примерно настолько же, насколько возрастает и количество денег, ибо разница будет меньше погрешности измерения.
Итак, откуда же тут берется заблуждение меркантилистов и их современных последователей (которые в силу своей неграмотности, скорее всего, о меркантилистах даже не слышали)?
А вот откуда:
1) И те, и другие видят, что человек, у которого стало больше денег, становится богаче. Даже если эти деньги он сам напечатал, а не заработал.
2) Это наблюдение бездумно обобщается на уровень государства. Возникает иллюзия, что государство может стать богаче, если в нем будет обращаться больше денег.
Меркантилистов можно еще простить: они жили в эпоху металлических денег, эмиссию которых можно было нарастить либо "порчей монет" (против чего сами меркантилисты горячо протестовали), либо разработкой месторождений драгметаллов, либо получить из других стран: в процессе торговли или грабежа.
Но разработка месторождений - процесс медленный, да еще и частично компенсируемый сокращением денежной массы в процессе утери и физического износа монет, а возможность получить золото и серебро из-за рубежа тоже ограничена. Единственный яркий пример, который нельзя было не заметить - "революция цен" в 16 веке, когда из Нового Света в Европу хлынуло огромное количество награбленного золота и серебра. Жаль, что меркантилисты недостаточно внимательно отнеслись ней.
Сегодня же не видеть того, как богатство связано с деньгами, можно только в силу полнейшего непонимания функционирования экономики.
Практически все остальные заблуждения, свойственные меркантилистам и их единомышленникам, явно или косвенно проистекают именно из этого заблуждения.
Особенно печально становится, когда такие заблуждения свойственны выпускникам экономических факультетов российских вузов. Становится очень грустно за наше современное образование, когда понимаешь, что в 19 веке поэт (не экономист!) Пушкин считал такое знание практически банальностью, а в 21 веке иногда приходится это объяснять даже дипломированным "специалистам".
.