Андрей Родионов. День поэта
Попытка жизнеописания
Утро
- Я встаю вместе со школьниками: у меня все три сына учатся в школе. И они встают очень шумно. Кто-то забыл ровно сложить штаны, и они у него мятые. Кто-то потерял тетрадь и не может ее найти. Кто-то не соглашается надеть теплую куртку, потому что он модник, хотя на улице холодно. Кто-то хочет взять в школу какую-то игру, а другой школьник тоже хочет ее взять. Этот шум меня будит. Но я не встаю. Провожает детей в школу жена. Лишь иногда она меня просит: "Выйди, скажи ему сам, меня он не слушает". В общем они меня будят, еще где-то час я полусплю и лишь потом встаю. Примерно в девять.
- В каком районе вы живете?
- Квартира у меня находится у станции метро Полежаевская, на Ходынке. Многоэтажный новый дом, вроде неплохой. Из окна виден еще один дом - между мной и Ходынским полем. Он круглый, этажей 25. Не помню как он называется, то ли "ракушка", то ли еще как-то. У жильцов первых этажей балконы, как я понимаю, наклонены аж к земле. И рядом еще четыре "сигареты" по сорок этажей. Разноцветные - фиолетовая, красная, розовая и еще какая-то... А вдалеке Ледовый дворец. Те, кто приезжает ко мне, часто говорят, что хотели бы иметь такой вид из окна. В принципе я урбанист, и вид не режет мне глаз, но и не радует.
- Кто ваши соседи?
- Мои соседи - один мент из Магадана, а второй - какой-то крупный менеджер "Норильского никеля". Ну, может, не крупный, а обычный. У меня с ними нет никакого контакта, более того, они мне постоянно говорят, что мои дети им мешают. Шумят.
- Что обычно у вас на завтрак?
- Завтракаю овсянкой, ее готовит жена.
- Из диетических соображений?
- Нет, я очень люблю каши. Люблю все каши кроме манной.
- Даже перловую?
- В Москве не продается перловая каша. Ее надо где-то искать. Но я готов и перловую есть. Она вкусная. Только не манную. Она мне не нравится с детства. Я все время хотел сказать маме "у меня живот болит от манной каши, не вари мне ее", но все время стеснялся.
Работа
- К счастью с первого сентября я не каждый день хожу на работу. Я уволился с регулярной работы и теперь перебиваюсь... У меня была мастерская в музыкальном театре имени Станиславского. Я красил ткани. Когда я приду и когда покрашу, никого не волновало. Обычно, как более-менее нормальный человек, я приходил часам к двенадцати.
- Пешком? На личном автомобиле?
- Общественным транспортом. Четыре остановки на метро. До Пушкинской. Это десять минут... Машины у меня нет. Но жена постоянно говорит, что нам нужна машина., нам нужна машина. Я ей отвечаю: "сдай на права, сдай на права". У меня есть права, но я не буду никогда водить машину, потому что я человек очень нервный, меня очень легко разозлить. С монтировкой что ли ездить? Я не знаю. Мне не понравилось водить автомобиль.
...Я приходил в театр, включал котлы. Но сначала проверял, есть ли в "рубашках" вода.
- Что такое "рубашка"?
- "Рубашки" - это армейские пищевые котлы. В таких котлах кашу варят, котлы бывают на 300 литров, бывают на 100... Жду когда котлы нагреются, это порядка 40 минут - часа. Когда котлы кипят, я занимаюсь чем-то своим - пишу или сплю... У меня была довольно большая мастерская, метров сорок. И небольшая подсобка метров восемь-девять. И в этой подсобке у меня был письменный стол. Напарник Игорь работал на соседнем котле, он художник по совместительству. Мы включали классическую музыку, я что-то писал, а он рисовал.
- Вы пишете стихи под музыку?
- Нет, когда я пишу стихи, я все выключаю. Ну, может быть, я читал. Но атмосфера была вот такая... У нас был прекрасный начальник. Его уволили, а вслед за начальником и меня. Слава Ярошенко теперь в "Сатириконе" главный начальник мастерских. Он потомок Ярошенко, художника-передвижника. Хороший был начальник. Очень жесткий, но правильный. Уважительно относился к людям. Его уволили, на мой взгляд, ни за что. Но не хочу говорить на эту тему. Тем более, что, возможно, я вернусь в этот театр...
Иногда мы рано заканчивали работу часов в пять. Обычно в семь, в восемь, в девять. Крашение - очень тонкая вещь, ее можно сравнить с ювелирным производством. Все цвета составные... Художники - народ очень привередливый. И если им нужен определенный цвет для спектакля, то будет именно такой цвет. Если не сделаешь ты, то отдадут в другой театр. Рядом мастерские Большого театра, где работают великолепные мастера. Если что, отдадут туда. Не будет такого расклада: "Вот так получилось, извините!".
И если шла работа, я работал. А если работа не шла, я писал стихи, а Игорь рисовал картины.
Вечер ранний
- В московских клубах я выступаю два раза в год. Мои сольные вечера, как правило, проходят в театре "Практика". Они платные, к ним я готовлюсь, мой друг-напарник рисует к ним декорации, туда приходит народ по билетам. Плюс куча совместных выступлений на каких-то вечерах.
- Например, на вечере памяти Ильи Кормильцева.
- Я знал Кормильцева. Мы общались. Он выпустил в своем издадельстве "Ультра. Культура" одну из моих книжек... В "Практике" был почти полный зал, человек семьдесят - восемьдесят. Из них человек пять - друзья и знакомые. Из тусовки на такие вечера не приходят. С поэтом Емелиным я дружу, и Емелин приходит, потому что так прилично делать. Мы вместе с ним ездим по фестивалям.
- В Перми вы с Емелиным купались в реке.
- Да, в Каме.
- Кто ваши друзья?
- Сложно сказать. Это глубоко порядочные, умные люди. Но пьющие.
- Есть представление о поэте, как о человеке, ведущем разгульный образ жизни. В вашем случае это соотвествует действительности?
- Я могу сказать, полностью соотвествует. Да. Образ жизни - разгульный. И у Емелина, и у меня. Но это в хорошем смысле слова "разгульный". У поэтов всемирный запой. Этот запой у Емелина продолжается, по-моему, уже три года.
- Алкоголь способствует написанию стихов?
- Я думаю, что нет. Ни в классической литературе, ни среди своих друзей я ни разу не видел человека, который бы пьяным писал стихи. Это невозможно. Может быть, Чарльз Буковский делал это. Но - по его же словам. Он попивал виски и что-то печатал. Сам я так не делаю.
- А Емелин - три года в запое?
- Это не значит, что он лежит на матрасе все три года. Он просыпается, идет на работу - работает в церкви, столяром. Церковь находится недалеко от Кремля. Я не знаю, где он пишет, но явно не пьяный. Я с ним говорил об этом. Вечерком может выпить бутылочку.
- А драками ваши выступления когда-нибудь заканчивались?
- Пару раз было. Кому-то что-то не понравилось. Другому не понравилось, что тому не понравилось. Началась драка. Было такое. В другой раз я вел слэм, конкурс такой литературный. Кто-то что-то сказал по поводу выступающего поэта. О голову сказавшего была разбита кружка. Оба раза все заканчивалось приездом милиции.
Поздний вечер
- Что в это время делает поэт? Можно предположить, что участвует в круглом столе на ТВ, дает интервью. Вы часто даете интервью?
- Да, нет. Раз в месяц. Да и то не каждый. Допустим, Майкл Джексон умер, всех обзванивают, звонят и мне, спрашивают, что вы думаете по поводу того, что умер Майкл Джексон.
- У вас какое-то особое мнение на сей счет?
- Да, нет. Никакого особого мнения. Я так и сказал девушке, которая спрашивала: "Ну, умер человек..." Это было интервью для какого-то журнала. В июле на канале "Культура" я целый час читал стихи вместе с девушкой из Питера, не помню ее фамилии. Читал перед каким-то московским литературным бомондом - Арбатова, Райхельгауз, еще кто-то. Передача должна была быть показана в сентябре, но ее не показали. По неизвестной мне причине. Там же жуткие перстраховщики. Они должны держать нос по ветру держать, им лучше лишний раз чего-то не показать.
- Может быть, их испугал мат?
- Вы слышали мат в моих стихах? Несколько слов в прямой речи главных героев. Я не использую ненормативную лексику, потому что это слишком банально.
- Поздний вечер - это время для воспитания детей.
- Конечно я занимаюсь воспитанием детей. Но книги я им не читаю. Жена читает. Каждый день.
- В том числе и ваши?
- Днем, когда меня нет, она иногда ставит детям пластинки с моими стихами. И они их знают. Хотя они довольно далеки от литературы, и книг не читают.
- Так как же вы воспитываете детей?
- Я проверяю уроки, разговариваю о жизни. Они сами подходят, рассказывают - вот у меня произошло то-то и то-то. Я хожу на родительские собрания. Поскольку детей трое - первый класс, шестой и девятый, приходиться привлекать и кого-то из бабушек. Родительские собрания, как правило, проходят одновременно.
- Ужинаете всей семьей?
- Мне нравится, когда всей семьей, за столом. Но это бывает редко, потому что я прихожу поздно. Готовим оба, я тоже могу готовить. Предпочтений каких-то особых нет. Решили что-то приготовить и приготовили. Утку купили, скажем, и пожарили.
- Поев, обычно люди приступают к просмотру телепередач, чтению газет...
- Ну, да. Смотрим телевизор. Моя мама подарила нам большу панель. Дети увлеклись. К тому же у них есть игры, в которые они могут играть с помощью этой панели. Вечером фильм, даже если он мне малоинтересен, мы вчетвером сидим и смотрим. "Форсаж", например. "Рембо". Вокруг бегает жена и говорит, как вы можете смотреть такое дерьмо. Она хочет, чтобы телевизора не было вообще.
- Далее - чтение перед сном?
- Да. Последнее время в основном читаю историческую литературу. Я обычно ложусь спать часа в четыре утра, когда все уже давным-давно спят. Я пишу днем. Ночью не люблю писать. Плохо получается.
Утро
- Я встаю вместе со школьниками: у меня все три сына учатся в школе. И они встают очень шумно. Кто-то забыл ровно сложить штаны, и они у него мятые. Кто-то потерял тетрадь и не может ее найти. Кто-то не соглашается надеть теплую куртку, потому что он модник, хотя на улице холодно. Кто-то хочет взять в школу какую-то игру, а другой школьник тоже хочет ее взять. Этот шум меня будит. Но я не встаю. Провожает детей в школу жена. Лишь иногда она меня просит: "Выйди, скажи ему сам, меня он не слушает". В общем они меня будят, еще где-то час я полусплю и лишь потом встаю. Примерно в девять.
- В каком районе вы живете?
- Квартира у меня находится у станции метро Полежаевская, на Ходынке. Многоэтажный новый дом, вроде неплохой. Из окна виден еще один дом - между мной и Ходынским полем. Он круглый, этажей 25. Не помню как он называется, то ли "ракушка", то ли еще как-то. У жильцов первых этажей балконы, как я понимаю, наклонены аж к земле. И рядом еще четыре "сигареты" по сорок этажей. Разноцветные - фиолетовая, красная, розовая и еще какая-то... А вдалеке Ледовый дворец. Те, кто приезжает ко мне, часто говорят, что хотели бы иметь такой вид из окна. В принципе я урбанист, и вид не режет мне глаз, но и не радует.
- Кто ваши соседи?
- Мои соседи - один мент из Магадана, а второй - какой-то крупный менеджер "Норильского никеля". Ну, может, не крупный, а обычный. У меня с ними нет никакого контакта, более того, они мне постоянно говорят, что мои дети им мешают. Шумят.
- Что обычно у вас на завтрак?
- Завтракаю овсянкой, ее готовит жена.
- Из диетических соображений?
- Нет, я очень люблю каши. Люблю все каши кроме манной.
- Даже перловую?
- В Москве не продается перловая каша. Ее надо где-то искать. Но я готов и перловую есть. Она вкусная. Только не манную. Она мне не нравится с детства. Я все время хотел сказать маме "у меня живот болит от манной каши, не вари мне ее", но все время стеснялся.
Работа
- К счастью с первого сентября я не каждый день хожу на работу. Я уволился с регулярной работы и теперь перебиваюсь... У меня была мастерская в музыкальном театре имени Станиславского. Я красил ткани. Когда я приду и когда покрашу, никого не волновало. Обычно, как более-менее нормальный человек, я приходил часам к двенадцати.
- Пешком? На личном автомобиле?
- Общественным транспортом. Четыре остановки на метро. До Пушкинской. Это десять минут... Машины у меня нет. Но жена постоянно говорит, что нам нужна машина., нам нужна машина. Я ей отвечаю: "сдай на права, сдай на права". У меня есть права, но я не буду никогда водить машину, потому что я человек очень нервный, меня очень легко разозлить. С монтировкой что ли ездить? Я не знаю. Мне не понравилось водить автомобиль.
...Я приходил в театр, включал котлы. Но сначала проверял, есть ли в "рубашках" вода.
- Что такое "рубашка"?
- "Рубашки" - это армейские пищевые котлы. В таких котлах кашу варят, котлы бывают на 300 литров, бывают на 100... Жду когда котлы нагреются, это порядка 40 минут - часа. Когда котлы кипят, я занимаюсь чем-то своим - пишу или сплю... У меня была довольно большая мастерская, метров сорок. И небольшая подсобка метров восемь-девять. И в этой подсобке у меня был письменный стол. Напарник Игорь работал на соседнем котле, он художник по совместительству. Мы включали классическую музыку, я что-то писал, а он рисовал.
- Вы пишете стихи под музыку?
- Нет, когда я пишу стихи, я все выключаю. Ну, может быть, я читал. Но атмосфера была вот такая... У нас был прекрасный начальник. Его уволили, а вслед за начальником и меня. Слава Ярошенко теперь в "Сатириконе" главный начальник мастерских. Он потомок Ярошенко, художника-передвижника. Хороший был начальник. Очень жесткий, но правильный. Уважительно относился к людям. Его уволили, на мой взгляд, ни за что. Но не хочу говорить на эту тему. Тем более, что, возможно, я вернусь в этот театр...
Иногда мы рано заканчивали работу часов в пять. Обычно в семь, в восемь, в девять. Крашение - очень тонкая вещь, ее можно сравнить с ювелирным производством. Все цвета составные... Художники - народ очень привередливый. И если им нужен определенный цвет для спектакля, то будет именно такой цвет. Если не сделаешь ты, то отдадут в другой театр. Рядом мастерские Большого театра, где работают великолепные мастера. Если что, отдадут туда. Не будет такого расклада: "Вот так получилось, извините!".
И если шла работа, я работал. А если работа не шла, я писал стихи, а Игорь рисовал картины.
Вечер ранний
- В московских клубах я выступаю два раза в год. Мои сольные вечера, как правило, проходят в театре "Практика". Они платные, к ним я готовлюсь, мой друг-напарник рисует к ним декорации, туда приходит народ по билетам. Плюс куча совместных выступлений на каких-то вечерах.
- Например, на вечере памяти Ильи Кормильцева.
- Я знал Кормильцева. Мы общались. Он выпустил в своем издадельстве "Ультра. Культура" одну из моих книжек... В "Практике" был почти полный зал, человек семьдесят - восемьдесят. Из них человек пять - друзья и знакомые. Из тусовки на такие вечера не приходят. С поэтом Емелиным я дружу, и Емелин приходит, потому что так прилично делать. Мы вместе с ним ездим по фестивалям.
- В Перми вы с Емелиным купались в реке.
- Да, в Каме.
- Кто ваши друзья?
- Сложно сказать. Это глубоко порядочные, умные люди. Но пьющие.
- Есть представление о поэте, как о человеке, ведущем разгульный образ жизни. В вашем случае это соотвествует действительности?
- Я могу сказать, полностью соотвествует. Да. Образ жизни - разгульный. И у Емелина, и у меня. Но это в хорошем смысле слова "разгульный". У поэтов всемирный запой. Этот запой у Емелина продолжается, по-моему, уже три года.
- Алкоголь способствует написанию стихов?
- Я думаю, что нет. Ни в классической литературе, ни среди своих друзей я ни разу не видел человека, который бы пьяным писал стихи. Это невозможно. Может быть, Чарльз Буковский делал это. Но - по его же словам. Он попивал виски и что-то печатал. Сам я так не делаю.
- А Емелин - три года в запое?
- Это не значит, что он лежит на матрасе все три года. Он просыпается, идет на работу - работает в церкви, столяром. Церковь находится недалеко от Кремля. Я не знаю, где он пишет, но явно не пьяный. Я с ним говорил об этом. Вечерком может выпить бутылочку.
- А драками ваши выступления когда-нибудь заканчивались?
- Пару раз было. Кому-то что-то не понравилось. Другому не понравилось, что тому не понравилось. Началась драка. Было такое. В другой раз я вел слэм, конкурс такой литературный. Кто-то что-то сказал по поводу выступающего поэта. О голову сказавшего была разбита кружка. Оба раза все заканчивалось приездом милиции.
Поздний вечер
- Что в это время делает поэт? Можно предположить, что участвует в круглом столе на ТВ, дает интервью. Вы часто даете интервью?
- Да, нет. Раз в месяц. Да и то не каждый. Допустим, Майкл Джексон умер, всех обзванивают, звонят и мне, спрашивают, что вы думаете по поводу того, что умер Майкл Джексон.
- У вас какое-то особое мнение на сей счет?
- Да, нет. Никакого особого мнения. Я так и сказал девушке, которая спрашивала: "Ну, умер человек..." Это было интервью для какого-то журнала. В июле на канале "Культура" я целый час читал стихи вместе с девушкой из Питера, не помню ее фамилии. Читал перед каким-то московским литературным бомондом - Арбатова, Райхельгауз, еще кто-то. Передача должна была быть показана в сентябре, но ее не показали. По неизвестной мне причине. Там же жуткие перстраховщики. Они должны держать нос по ветру держать, им лучше лишний раз чего-то не показать.
- Может быть, их испугал мат?
- Вы слышали мат в моих стихах? Несколько слов в прямой речи главных героев. Я не использую ненормативную лексику, потому что это слишком банально.
- Поздний вечер - это время для воспитания детей.
- Конечно я занимаюсь воспитанием детей. Но книги я им не читаю. Жена читает. Каждый день.
- В том числе и ваши?
- Днем, когда меня нет, она иногда ставит детям пластинки с моими стихами. И они их знают. Хотя они довольно далеки от литературы, и книг не читают.
- Так как же вы воспитываете детей?
- Я проверяю уроки, разговариваю о жизни. Они сами подходят, рассказывают - вот у меня произошло то-то и то-то. Я хожу на родительские собрания. Поскольку детей трое - первый класс, шестой и девятый, приходиться привлекать и кого-то из бабушек. Родительские собрания, как правило, проходят одновременно.
- Ужинаете всей семьей?
- Мне нравится, когда всей семьей, за столом. Но это бывает редко, потому что я прихожу поздно. Готовим оба, я тоже могу готовить. Предпочтений каких-то особых нет. Решили что-то приготовить и приготовили. Утку купили, скажем, и пожарили.
- Поев, обычно люди приступают к просмотру телепередач, чтению газет...
- Ну, да. Смотрим телевизор. Моя мама подарила нам большу панель. Дети увлеклись. К тому же у них есть игры, в которые они могут играть с помощью этой панели. Вечером фильм, даже если он мне малоинтересен, мы вчетвером сидим и смотрим. "Форсаж", например. "Рембо". Вокруг бегает жена и говорит, как вы можете смотреть такое дерьмо. Она хочет, чтобы телевизора не было вообще.
- Далее - чтение перед сном?
- Да. Последнее время в основном читаю историческую литературу. Я обычно ложусь спать часа в четыре утра, когда все уже давным-давно спят. Я пишу днем. Ночью не люблю писать. Плохо получается.