Апофигей неправосудности
28.08.2012
Насладился приговором по делу «пуссек». Ранее уже высказывался, пожалуй, первым из юристов о самом деле
и о приговоре. Напомню суть моей позиции. Певуньи-феминистки вторглись в храм Христа Спасителя,
взобрались на амвон, пошумели, подвигали конечностями, хотели спеть песню в жанре панк-молебна Богородице,
чтобы прогнала Путина, спеть не удалось: из храма их выдворили, а песня была затем выложена в интернете.
Такие поступки не приветствует не только общественная мораль, но и право.
Действия Толоконниковой со товарки прямо описаны статьей 5.26 Кодекса об административных
правонарушениях: «Оскорбление религиозных чувств граждан либо осквернение почитаемых ими предметов,
знаков и эмблем мировоззренческой символики».
Есть в этом кодексе еще одна статья - «Мелкое хулиганство». В принципе тоже подходит. Но она носит более общий
характер, наказывая за разного рода действия, нарушающие общественный порядок, а в юриспруденции есть правило,
что при конкуренции специальной и общей норм применению подлежит специальная.
Но этот правовой принцип имел бы значение, если бы следствие и суд намеревались соблюдать закон.
Задача же изначально была поставлена другая - вместо реально существующей административки
создать уголовку. Песня уж больно дерзкая. Путина обижает, патриарха Кирилла оскорбляет.
А в Административном кодексе наказание всего-то штраф в 10 минимальных размеров оплаты труда,
или 15 суток ареста. Не годится. Требуется посадка - не на сутки, на годы.
«Чтобы знали все, что закаяно...» (А. Галич).
Но для реализации замысла недостаточно хулиганство мелкое признать грубым.
Потребно оскорбление религиозных чувств превратить в мотив религиозной ненависти.
А как ты это сделаешь, если в песне ни слова против православия, вообще против христианства?
Сильно надо постараться. И вот обществу представлен конечный продукт совместных усилий следствия и суда.
Если скажу, что впервые сталкиваюсь с неправосудным приговором, - заслужу репутацию лицемера.
Всякого навидался и нахлебался с нашим судом, застрявшим в обвинительном уклоне.
Но приговор «пусськам» меня потряс смесью очевидного непрофессионализма
и полного пренебрежения канонами судопроизводства.
Обычная технология изготовления тенденциозного приговора проста. Вся мотивировка сводится к двум фразам:
«Показания подсудимых суд расценивает как неправдивые, преследующие цель уклониться от уголовной ответственности»
и «К доказательствам, представленным стороной защиты, суд относится критически». Доказательства ведь оцениваются
судом по внутреннему убеждению. Вот на него и делается упор. Все эти наработки советского еще правосудия
в приговоре присутствуют.
Не удивило меня и практикующееся последние годы привлечение в помощь заказному
обвинению акта лингвистической экспертизы, нужда в которой полностью отсутствует.
Порадовало, правда, что нужных экспертов найти удалось только с третьего захода.
Первые две группы лингвистов заупрямились и белое черным признавать не стали.
А в состав третьей группы был введен юрист. Судя по всему, «в штатском».
И текст заключения вышел вовсе не лингвистический, а сугубо юридический (с. 25 приговора).
Ставить перед экспертами правовые вопросы в уголовном деле нельзя.
Но если очень хочется, то, оказывается, можно. Закон, конечно, побоку.
Но зато неправосудный приговор получает подпорку также и в общественном мнении:
уважение к науке у людей какое-никакое всё же осталось.
А то, что перед нами вовсе не научная экспертиза, а профанация специальных познаний, -
человек, в праве несведущий, сразу и не распознает.
Приговор певуньям-феминисткам заключение третьей экспертизы полностью продублировал.
Вот тут-то и начинается самое интересное. Великое всё же дело - гласность, свобода распространения информации.
Событие в ХХС и песня «Богородица, Путина прогони» стали известны едва ли не многим сотням тысяч пользователей
интернета.
Панк-молебен насыщен политикой, религия в нем не порочится. И никакие эксперты
не в состоянии внушить людям, что певуньи руководствовались ненавистью к православной вере.
В такой весьма неприятной для себя ситуации суд совершает роковую ошибку - он пытается обосновать свой заведомо
неправосудный приговор и терпит сокрушительное фиаско. Песня убирается в сторону - ее содержание никакой мантрой
«ненависть, ненависть, ненависть…» не отобьешь.
Религиозную ненависть суд тщится извлечь - надо же додуматься! - из того факта,
что спеть ее «пусськам» в храме не удалось. Помешали, подключить аппаратуру не дали, из храма выдворили.
И вот уже находившиеся в храме прихожане и охранники дружно дают уникальные показания, что в действиях «пуссек»
«политических мотивов не было» (с. 7,15), т.е. свидетельствуют о том, чего наблюдать не могли, если, конечно,
им было не дано чудесным образом проникнуть в психику и читать мысли.
Но это негатив - чего не было. А ненависть и вражда чем подтверждаются?
Пожалуйста, получите позитив: «Все действия подсудимых и неустановленных соучастников явным
и недвусмысленным образом выражали религиозную ненависть и вражду,
что выразилось в поведении, противоречащем общественным нормам поведения в православном храме.
Действия подсудимых глубоко оскорбили и унизили чувства и религиозные ориентиры потерпевших» (с. 34).
Суд творит откровенный произвол, попирает принцип правовой определенности.
Получается, одни и те же действия можно квалифицировать и по Административному
и по Уголовному кодексам. Безосновательно. Как вздумается следователю и судье
или применительно к властному заказу. Более того,
создан опаснейший прецедент: теперь можно пришить уголовку любому,
кто нарушил «общественные нормы поведения в православном храме».
И всё же: как-то очень неконкретно о ненависти и вражде. У кого, к кому? Ответ дает следующий пассаж из приговора:
«Суд приходит к убеждению, что действия Толоконниковой Н.А., Самуцевич Е.С., Алехиной М.В. и неустановленных лиц
унижают и оскорбляют чувства значительной группы граждан в данном случае по признаку отношения к религии,
возбуждают у них ненависть и вражду, тем самым нарушают конституционные устои государства».
Перечитал несколько раз, подергал себя за ухо. Вон оно как! Сразу не догадался.
Оказывается, по приговору преступление «пуссек» состоит в том, что, унижая и оскорбляя чувства верующих,
они возбуждают у них, этих самых верующих, ненависть и вражду. К кому?
Двух мнений быть не может, к тем, кто их унижает и оскорбляет, т.е. к самим себе.
Концы с концами не сошлись.
Саморазоблачение сочинителей приговора - не убежден, что он писался одной г-жой Сыровой, - состоялось.
Представьте себе, сей абсурд, еще не венчает приговор. Подлинный шедевр впереди. Читаем:
«Ненависть и религиозная вражда со стороны подсудимых проявлялась и в ходе судебного заседания,
что было видно по реакции, эмоциям и репликам подсудимых в ходе допроса потерпевших и свидетелей».
Когда слушал трансляцию в интернете, не поверил своим ушам. Когда читал, отказывался верить своим глазам.
Считал, что такого не может быть, потому что не может быть никогда. Сказать, что суд грубо нарушил закон -
значит ничего не сказать.
Признавать поведение подсудимых на суде доказательством их виновности в предъявленном обвинении
уголовно-процессуальное право категорически запрещает с момента возникновения современного судопроизводства, т.е. уже более двух веков.
Элементарная юридическая грамотность не позволяла суду ссылаться на поведение подсудимых как обвинительную улику
в самых что ни на есть расправных, фальсифицированных делах. Поэтому
ссылку в приговоре на поведение подсудимых в ходе процесса как подтверждающее обвинение
иначе как чудовищным попранием основ уголовного процесса назвать не могу.
Перед нами чистое ноу-хау - побег с территории законности.
По приговору плачут такие основания отмены, как «выводы суда не подтверждаются доказательствами,
рассмотренными в судебном заседании» и «неправильное применение уголовного закона».
Беда страны - низкое уважение к суду. Но суд - попирающий закон, не заслуживает уважения.
Он заслуживает презрения.
Это не суд. Это косметика.
Генри РЕЗНИК,
президент Адвокатской палаты г. Москвы
http://www.novayagazeta.ru/politics/54157.html