Watchmen
Watchmen заслужил самых высоких рекомендаций, особенно для родившихся за пределами Сверной Америки. Зритель неискушенный идеями западной философии и жанрами западной литературы скорее всего пропустит внушительную часть смысла романа. В кинотеатр я входил скептиком - тяжело воспринимать комиксы серьезно - а вышел чтителем. Watchmen, это та точка когда форма популярной культуры превращается в серьезный литературный жанр.
Полновесный литературный жанр отличается от простой популярной формы сложностью сюжета и вызовом к общепринятому мнению. В Watchmem жанр графического романа по сути продолжает форму epistolary metafiction - нелинейное развитие сюжета, структурированное в форме диалогов нескольких лиц. Структурное сравнение с Jacques le fataliste et son maître Дидеро просто напрашивается.
Watchmen активно обсуждает несуразность модели бога-часовщика, канонизированной в католицизме и баптизме, на примере роли Доктора Манхаттан. Бог-часовщик отходит сначала к deus otiosus, а затем к deus absconditus. На примере роли Шелкового Фантома Watchmen бросает второй вызов общепринятой морали ставя под вопрос существования зла в принципе. Если зло рождает добро, то существует ли зло вообще, или это обычный продукт субъективного воображения? Оба вызова немного-немало разрывают фабрику веры 150 миллионов американских евангелистов со вкусом, со стилем, с иллюстрациями.
Полновесный литературный жанр отличается от простой популярной формы сложностью сюжета и вызовом к общепринятому мнению. В Watchmem жанр графического романа по сути продолжает форму epistolary metafiction - нелинейное развитие сюжета, структурированное в форме диалогов нескольких лиц. Структурное сравнение с Jacques le fataliste et son maître Дидеро просто напрашивается.
Watchmen активно обсуждает несуразность модели бога-часовщика, канонизированной в католицизме и баптизме, на примере роли Доктора Манхаттан. Бог-часовщик отходит сначала к deus otiosus, а затем к deus absconditus. На примере роли Шелкового Фантома Watchmen бросает второй вызов общепринятой морали ставя под вопрос существования зла в принципе. Если зло рождает добро, то существует ли зло вообще, или это обычный продукт субъективного воображения? Оба вызова немного-немало разрывают фабрику веры 150 миллионов американских евангелистов со вкусом, со стилем, с иллюстрациями.