Македония. Скопье. Часть 3.
Сербия
Босния и Герцеговина
Черногория
Скопье. Часть 1. Часть 2.
Итак, переходим мост и упираемся в очередной монумент, менее грандиозный, чем конный статуй на той стороне, но тем не менее превосходящий своими размерами все остальные городские памятники. На пъедестале гордо стоит достойный бородатый мужчина средних лет, тоже с мечом и в сандалиях, но на этот раз безлошадный. Совершенно нетрудно догадаться, что это родной папа Александра Македонского - Филипп Македонский. Недаром я намекал, что власти БЮРМ подошли к вопросу национальной мифологии чрезвычайно основательно. Вы, наверное, спросите, что такое БЮРМ. Это означает "Бывшая Югославская Республика Македония" - именно под этой аббревиатурой (по-английски FYROM) Македония членствует в ООН и прочих международных организациях, включая спортивные федерации. вышло так потому, что против употребления названия "Македония" категорически протестует Грецыя, усматривающая в этом претензии Скопье на всю историческую область с этим названием, основная часть которой находится как раз на территории Греции. Видимо, греки опасаются, что если дать в этом вопросе хоть какую-то поблажку, то в конце концов могучие БЮРМовские гоплиты вторгнутся в Элладу с севера, сбросят греческую армию в Эгейское море, а президент Македонии господин Георгий Иванов торжественно въедет в Салоники на белом жеребце с красиво вызолоченными яйцами (разумеется, я имею в виду яйца жеребца, а не президента). Так что проект переустройства городского центра можно считать ихним ответом греческому Чемберлену. Правда, кукиш вышел дороговатый: я между делом разговорился по этому поводу разговорился с парнем, который торговал на площади сувенирами, так по его уверению, во всю эту красоту уже ввалили порядка 400 миллионов евро. Учитывая, что речь идёт о стране с двухмиллионным населением, причём об одной из самых бедных в Европе, сумма впечатляющая.
На постамент присела в расслабленных позах бронзовая группа, состоящая из мужчины, женщины и мальчика. С мальчиком и женщиной всё понятно - это юный Саша Македонский (кстааати!!!! Вот какого памятника там не хватает! Солонику!!) и царица Олимпиада, мать его. Что до мужчины, то, судя по партикулярному характеру его платья, я склонен полагать, что это учитель и воспитатель Александра великий философ Аристотель. Кстати, любителям альтернативной истории. Вполне себе ацтекское имя - томатль, чоколатль, Кетцалькоатль, Аристотль...
А большие каменные сиськи на заднем плане - это хамам, оставшийся от собственно старого города.
Неподалёку от Филиппа Филиппыча есть ещё один памятник, с неопределёнными сидящими женщинами и дитями. Он выглядит так, как будто его ещё закончили и сверху должны поставить основную статую - к примеру, Олимпиаду, мать его. Но вообще поручиться за это нельзя, поскольку понять логику авторов благоустройства может только гиперборей, да и тот без поллитра не разберётся.
Впрочем, вернёмся обратно на другой берег. Неподалёку от Юстиниана есть ещё одна скульптурная группа, изображающая первых местных интеллигентов, которые пришли к выводу о том, что они не болгары и не сербы и боролись за создание на обломках Турецкой империи отдельного македонского государства.
А прямо напротив неё достраивают совершенно замечательное здание - в античном, разумеется, стиле - Македонский археологический музей. Когда его достроят, я постараюсь ещё раз обязательно приехать в Скопье и посетить его экспозицию, потому что это наверняка как раз то место, где можно будет увидеть череп Александра Македонского в возрасте десяти лет, череп Александра Македонского в возрасте двадцати лет ну и так далее.
Но забавнее всего этот музей выглядит сбоку, конечно же. я имею в виду соотношение длины с шириной.
Естественно, вокруг музея монтируют множество памятников неизвестно кому, например вот,
или вот.
Конский фонтан, пока не работает. На заднем плане, если мне не изменяет "Память" - новый оперный театр или что-то в этом роде.
Ну и, разумеется, они не могли не захопить Кирилла и Мефодия: это вообще БРЮМское "наше все", хотя даже неизвестно, были ли они славянами.
Нельзя не упомянуть и новые мосты через Вардар. Они оба явно скопированы с Карлова моста и украшены по обоим сторонам бронзовыми изображениями различных македонских знаменитостей.
Специально подчёркиваю - моста два, хотя их можно отличить друг от друга только из-за того, что первый из них ещё в строительных лесах, а второй - уже нет.
Откуда у двухмиллионного народа набралось столько великих людей, не считая Александра и Юстиниана - просто уму непостижимо.
Наверное, после завершения строительства весь комплекс будет выглядеть ещё фееричнее. Если деньги не кончатся. Но мне это рвение всё равно не очень понятно. Оно, конечно, Александр Македонский герой, но зачем же город ломать?
В довершение всего (не совсем в довершение, будет потом пара слов и о старине) нельзя не упомянуть ещё две достопримечательности. Во-первых, Триумфальная Арка. Да, в Скопье есть Триумфальная Арка! Наверное, в честь победы над французами, потому что я абсолютно убеждён, что в каждой уважающей себя стране должна быть Триумфальная Арка в честь победы над французами.
Во-вторых, такая малоприметная мраморная доска, вделанная прямо в землю в ста метрах он конного Александра и в полуметре от единственной на площади сувенирной лавки. Надпись на доске гласит, что когда-то здесь стоял дом, в котором родилась Бонджа Гояджиу, больше всего известная как мать Тереза. В этом, конечно, есть некий парадокс. В Албании создан прямо-таки культ Терезы, ей ставят памятники, в честь неё называют всякие штуки, хотя она в Албании ни разу не была. Просто Бонджа Гояджиу была этнической албанкой. И по той же самой причине на её настоящей родине её особо не культивируют, потому что албанский вопрос стоит в БЮРМе в полный рост, хотя и не столь остро, как в Сербии. Кстати, вообще с этой Терезой не всё так просто, как многим кажется. В своё время ей дали нобелевскую премию мира за организацию системы хосписов и считают чуть ли не символом милосердия. Но дело в том, что будучи католической монахиней довольно консервативного толка, мать Тереза считала страдание одним из путей к спасению и поэтому большая часть её пациентов не получала практически никакой медицинской помощи. То-есть кормить всех кормили, бельё меняли, утки выносили, но вот, к примеру, онкобольным в терминальной стадии в качестве обезболивающего полагалось в основном душеспасительное Слово. А теперь представьте себе в красках, как это всё выглядело. По моему скромному мнению, давать за такое Нобеля было совершенно непростительным делом. Впрочем, эта премия давно себя дискредитировала, а уж в случае женских лауреатов это справедливо сугубо и трегубо.
Продолжение следует.