Парадоксы "догматического охранительства"
По аналогии с Кантовским различением “догматической” и “критической философии” пришел к выводу, что именно по этому принципу сейчас происходит размежевание внутри охранительства.
“Догматическое охранительство” воспринимает саму охранительную позицию как догму, то есть подменяет идеологию (настоящую политическую догматику) политикой (политической тактикой). Это означает, что сугубо политическое (т.е. тактическое) решение поддерживать существующую власть, обусловленное достаточно сложной причинно-следственной связью от идеологии к политике, воспринимается здесь как идеологический догмат, не требующий никакой рефлексии, а сама рефлексия по поводу этого решения интерпретируется как измена идеологии.
“Критическое охранительство” всегда помнит о том, что поддержка существующей власти - это именно тактическое решение, которого в принципе могло бы и не быть, которое само по себе не безусловно, а обусловлено целым рядом совсем не очевидных аргументов. Поэтому любое “догматическое охранительство” неизбежно вырождается в тупую апологию на уровне лозунгов, вредную и для власти, и для самих охранителей. Для власти эта апология вредна, поскольку она притупляет её способность адекватно смотреть на саму себя и окружающую реальность, а для охранителей она вредна, потому что дискредитирует их идеологии (например, православную).
В нашей сегодняшней ситуации конфликт “догматического” и “критического охранительства” воплощен в очень интересном парадоксе восприятия президентских выборов.
Если взять позицию “догматических охранителей”, то они на полном серьезе воспринимают грядущие выборы как непредсказуемое событие, в котором Путин может проиграть - и именно поэтому они на каждом углу агитируют за Путина, как будто от этой агитации реально зависит его победа. Тем самым они всё время накручивают себя и окружающих, создавая себе иллюзию собственной политической значимости. В этом смысле наши “догматические охранители” - это та самая часть общества, которая не верит в неизбежную победу Путина и своей активностью пытается убедить саму себя. Однако при этой уверенности в том, что стране угрожает непредсказуемый выбор, сам объект выбора, - кандидат от власти В.В.Путин, - воспринимается ими совершенно монархически, как тот, кому выборы совсем не нужны, и он должен править вечно. Поэтому любые заявления с чьей-либо стороны о том, что кто-то “верит”, а кто-то “не верит” в победу Путина воспринимаются ими совершенно магически, как заклинания и предсказания этой победы, а не выражение собственного мнения, что Путин скорее всего, конечно, победит. Ведь можно, например, верить в победу Путина, но не желать этой победы и наоборот, не верить в эту победу, но желать её. Отказ от критического мышления приводит “догматических охранителей” к неразличению призыва и констатации, агитации и аналитики, митинга и дискуссии.
В отличие от них, “критические охранители” прекрасно понимают, что Путин, конечно, победит - возможно, с менее “азиатским” показателем, чем раньше, - но все-таки победит и поэтому напрягать все силы для агитации за Путина, тем более, в стиле площадной пропаганды, совсем не обязательно. (A propos: Путин и не нуждается сегодня ни в каких охранителях, тем более православных, о чем кричат имена Невзорова и Багирова среди его доверенных (!) лиц). Однако при этой уверенности в том, что Путин, конечно, победит, “критические охранители” отдают себе отчет в том, что по форме это все-таки выборы и Путин - не царь, а политик, который большинством голосов избирается на определенный срок, после которого будут новые выборы. И поэтому любой гражданин имеет право высказывать кандидату от власти любые замечания и сомнения, а после его победы требовать от него исполнения обещанного. Поэтому “критические охранители” видят в этих выборах не возможность исторической катастрофы, вынуждающей их всячески хвалить кандидата от власти, а возможность напомнить власти свои интересы и требования, указать на ее недостатки, потому что именно в этот период власть к ним больше всего прислушивается и больше всего обещает.
Между прочим, есть ещё один парадокс наших “догматических охранителей” в их понимании главной угрозы этой власти, которую они видят в “Болоте” - то есть в той совокупности маргинальных лево-либеральных политиков, которые ни при каких условиях к власти в России никогда не придут. Сам образ многотысячной толпы, скандирующей “Россия без Путина!”, пугает этих охранителей независимо от того, под какими флагами эта толпа собирается и кто ею реально руководит. При этом, на самих выборах НИКТО из этого “Болота” не представляет для власти никакой угрозы, а если какая-то сила и выступает реальной альтернативой Кремлю, то это только КПРФ и если второй тур, вообще, будет возможен, то это будет выбор между Путиным и Зюгановым, а не Путиным и кем-либо из тех, кто был на “Болоте”. Спрашивается, кто из наших охранителей сегодня хоть сколько-нибудь борется с Зюгановым, как это было в 1996 году? Никто. Вместо этого они все силы бросают на борьбу с теми, кто вообще никакой реальной угрозы Путину не представляет. И это самый наглядный пример того, в какой фантастической картине мира они живут и навязывают эту картину мира другим.
“Догматическое охранительство” воспринимает саму охранительную позицию как догму, то есть подменяет идеологию (настоящую политическую догматику) политикой (политической тактикой). Это означает, что сугубо политическое (т.е. тактическое) решение поддерживать существующую власть, обусловленное достаточно сложной причинно-следственной связью от идеологии к политике, воспринимается здесь как идеологический догмат, не требующий никакой рефлексии, а сама рефлексия по поводу этого решения интерпретируется как измена идеологии.
“Критическое охранительство” всегда помнит о том, что поддержка существующей власти - это именно тактическое решение, которого в принципе могло бы и не быть, которое само по себе не безусловно, а обусловлено целым рядом совсем не очевидных аргументов. Поэтому любое “догматическое охранительство” неизбежно вырождается в тупую апологию на уровне лозунгов, вредную и для власти, и для самих охранителей. Для власти эта апология вредна, поскольку она притупляет её способность адекватно смотреть на саму себя и окружающую реальность, а для охранителей она вредна, потому что дискредитирует их идеологии (например, православную).
В нашей сегодняшней ситуации конфликт “догматического” и “критического охранительства” воплощен в очень интересном парадоксе восприятия президентских выборов.
Если взять позицию “догматических охранителей”, то они на полном серьезе воспринимают грядущие выборы как непредсказуемое событие, в котором Путин может проиграть - и именно поэтому они на каждом углу агитируют за Путина, как будто от этой агитации реально зависит его победа. Тем самым они всё время накручивают себя и окружающих, создавая себе иллюзию собственной политической значимости. В этом смысле наши “догматические охранители” - это та самая часть общества, которая не верит в неизбежную победу Путина и своей активностью пытается убедить саму себя. Однако при этой уверенности в том, что стране угрожает непредсказуемый выбор, сам объект выбора, - кандидат от власти В.В.Путин, - воспринимается ими совершенно монархически, как тот, кому выборы совсем не нужны, и он должен править вечно. Поэтому любые заявления с чьей-либо стороны о том, что кто-то “верит”, а кто-то “не верит” в победу Путина воспринимаются ими совершенно магически, как заклинания и предсказания этой победы, а не выражение собственного мнения, что Путин скорее всего, конечно, победит. Ведь можно, например, верить в победу Путина, но не желать этой победы и наоборот, не верить в эту победу, но желать её. Отказ от критического мышления приводит “догматических охранителей” к неразличению призыва и констатации, агитации и аналитики, митинга и дискуссии.
В отличие от них, “критические охранители” прекрасно понимают, что Путин, конечно, победит - возможно, с менее “азиатским” показателем, чем раньше, - но все-таки победит и поэтому напрягать все силы для агитации за Путина, тем более, в стиле площадной пропаганды, совсем не обязательно. (A propos: Путин и не нуждается сегодня ни в каких охранителях, тем более православных, о чем кричат имена Невзорова и Багирова среди его доверенных (!) лиц). Однако при этой уверенности в том, что Путин, конечно, победит, “критические охранители” отдают себе отчет в том, что по форме это все-таки выборы и Путин - не царь, а политик, который большинством голосов избирается на определенный срок, после которого будут новые выборы. И поэтому любой гражданин имеет право высказывать кандидату от власти любые замечания и сомнения, а после его победы требовать от него исполнения обещанного. Поэтому “критические охранители” видят в этих выборах не возможность исторической катастрофы, вынуждающей их всячески хвалить кандидата от власти, а возможность напомнить власти свои интересы и требования, указать на ее недостатки, потому что именно в этот период власть к ним больше всего прислушивается и больше всего обещает.
Между прочим, есть ещё один парадокс наших “догматических охранителей” в их понимании главной угрозы этой власти, которую они видят в “Болоте” - то есть в той совокупности маргинальных лево-либеральных политиков, которые ни при каких условиях к власти в России никогда не придут. Сам образ многотысячной толпы, скандирующей “Россия без Путина!”, пугает этих охранителей независимо от того, под какими флагами эта толпа собирается и кто ею реально руководит. При этом, на самих выборах НИКТО из этого “Болота” не представляет для власти никакой угрозы, а если какая-то сила и выступает реальной альтернативой Кремлю, то это только КПРФ и если второй тур, вообще, будет возможен, то это будет выбор между Путиным и Зюгановым, а не Путиным и кем-либо из тех, кто был на “Болоте”. Спрашивается, кто из наших охранителей сегодня хоть сколько-нибудь борется с Зюгановым, как это было в 1996 году? Никто. Вместо этого они все силы бросают на борьбу с теми, кто вообще никакой реальной угрозы Путину не представляет. И это самый наглядный пример того, в какой фантастической картине мира они живут и навязывают эту картину мира другим.