СЕНСАЦИЯ: письма Н.С.Трубецкого
"Интересующие меня темы - исключительно неславянские. Но надо пересиливать себя и заставлять себя заниматься славянами. Мало того, надо во что бы то ни стало писать что-то славянах, - а то создастся впечатление, что вот-де венский славист занимается не своим делом". 1936 г.
Я всегда знал, что основатель и главный идеолог евразийства, Н.С.Трубецкой (1890-1938), автор работы “Европа и человечество” (1920) и большинства “евразийских” терминов очень скоро отошел от собственного учения (равно как и иные, самые глубокие его сторонники - Г.Флоровский и Л.Карсавин). Но я не знал, что он настолько отошел от него, а точнее сказать, стал просто против него.
В сборнике работ современного исследователя А.В.Соболева “О русской философии” (СПб, 2008) впервые опубликованы чудом сохранившиеся письма Н.Трубецкого к другому евразийцу, П.Савицкому, написанные им с 1930 по 1938 год. Я очень благодарен А.В.Соболеву за эту публикацию. Это очень сильные размышления о том, как молодой основатель тоталитарной, по сути, идеологии, чуть повзрослев и отрезвев, понял, что до сих пор им двигало лишь понятное отчаяние от "всего, что свершается дома" и жажда эффектного жеста. Причем, он вовсе не бросается из крайности в крайность: некоторые рациональные моменты своей прежней теории он оставляет, а в иных случаях, наоборот, может быть обвинен чуть ли не в “русофобии”. Вот некоторые фразы из его писем:
8-10.12.1930
Широкие и большей частью поспешные обобщения, столь характерные для евразийства и, в частности для моих евразийских писаний, в настоящее время мне претят. <...> Теперь мне просто дико все это читать.
Мы - представители европейско-русской культуры. <...> В области интеллектуальной культуры, в частности науки, никаких непреодолимых преград между нами и европейцами нет.
Мы оказались великолепными диагностами, недурными предсказателями, но очень плохими идеологами, - в том смысле, что наши предсказания, сбываясь, оказываются кошмарами. Мы предсказали возникновение новой евразийской культуры. Теперь эта культура фактически существует, но, оказывается совершеннейшим кошмаром, и мы от нее в ужасе, причем нас приводит в ужас именно ее пренебрежение известными традициями европейской науки.
19.12.1931
Из всех этих понятий особенно раздражает меня всегда понятие “Востока”, - это абсолютно бессодержательное, чисто отрицательное (“не-Европа”), европоцентрическое и не только не научное, но прямо антинаучное понятие. Оперировать с ним может только человек, по недоразумению считающий себя евразийцем.
ср. 03.02.1935 - Терпеть не могу набившего оскомину противопоставления Востока и Запада.
07.03.1933
Выражение “особый мир” в применении к русской философии несколько преувеличено. В общем, надо признаться, что русские философы мало одарены. Я на это намекал уже в “Туранском элементе”. Об особом мире на основании одних отрицательных признаков говорить нельзя. <...> Наличие веры не есть признак философии, а признак отношения к философии. В общем особенности философского развития в России определяются особенностями русского национального характера. Притом именно русского, а не евразийского. <...> Русские евреи, проявлявшие всегда большую по сравнению с русскими философскую активность и одаренность, примыкают к самым разнообразным философским направлениям, главным образом срединным.
20.05.1933
Я иду даже дальше Изгоева и отрицаю всякую возможность политической роли евразийства как такового.
11.12.1934.
Устрялов в другом роде <как и Сувчинский - А.М.>, но тоже совершенно лишен способности рассматривать какую-либо идею по существу. Для него существует только тактика, тактика ради тактики, как самоцель. Миросозерцания, идеологии вне тактики он просто не воспринимает.
18.02.1935
Милюков - самый умный эмигрантский публицист, и всякая попытка эмигранта (разумеется, умного эмигранта) публицистически отозваться на советские события неизбежно приводит к милюковским формулировкам.
23.09.1936
Интересующие меня темы - исключительно неславянские. Но надо пересиливать себя и заставлять себя заниматься славянами. Мало того, надо во что бы то ни стало писать что-то славянах, - а то создастся впечатление, что вот-де венский славист занимается не своим делом.
02.06.1937
Эклектическое восхищение фашистской, масонской и католической практикой духовного порабощения молодежи в соединении с черносотенными обертонами и с тоской по Суворову, - все это какая-то безнадежно безвкусная и провинциальная мешанина! К тому же выясняется, что некоторых основных терминов автор просто не понимает. Его “идеократия” - полная ерунда и ничего общего не имеет с тем же термином, как он до сих пор употреблялся в евразийской литературе.
10.01.1938.
Сейчас книга “Европа и человечество” невольно оказывается какой-то теоретической базой под идеологией японского адмирала Суэцугу. <...> Перед лицом той реальной опасности, которая встала на Дальнем Востоке, вопрос ставится так: что лучше, японское иго или владычество англосаксов? И мне кажется, что не только с точки зрения русских, для которых японцы - заклятые враги, но и с точки зрения китайцев, малайцев, сиамцев и т.д., владычество европейцев под гегемонией англосаксов предпочтительнее японского ига.
Я всегда знал, что основатель и главный идеолог евразийства, Н.С.Трубецкой (1890-1938), автор работы “Европа и человечество” (1920) и большинства “евразийских” терминов очень скоро отошел от собственного учения (равно как и иные, самые глубокие его сторонники - Г.Флоровский и Л.Карсавин). Но я не знал, что он настолько отошел от него, а точнее сказать, стал просто против него.
В сборнике работ современного исследователя А.В.Соболева “О русской философии” (СПб, 2008) впервые опубликованы чудом сохранившиеся письма Н.Трубецкого к другому евразийцу, П.Савицкому, написанные им с 1930 по 1938 год. Я очень благодарен А.В.Соболеву за эту публикацию. Это очень сильные размышления о том, как молодой основатель тоталитарной, по сути, идеологии, чуть повзрослев и отрезвев, понял, что до сих пор им двигало лишь понятное отчаяние от "всего, что свершается дома" и жажда эффектного жеста. Причем, он вовсе не бросается из крайности в крайность: некоторые рациональные моменты своей прежней теории он оставляет, а в иных случаях, наоборот, может быть обвинен чуть ли не в “русофобии”. Вот некоторые фразы из его писем:
8-10.12.1930
Широкие и большей частью поспешные обобщения, столь характерные для евразийства и, в частности для моих евразийских писаний, в настоящее время мне претят. <...> Теперь мне просто дико все это читать.
Мы - представители европейско-русской культуры. <...> В области интеллектуальной культуры, в частности науки, никаких непреодолимых преград между нами и европейцами нет.
Мы оказались великолепными диагностами, недурными предсказателями, но очень плохими идеологами, - в том смысле, что наши предсказания, сбываясь, оказываются кошмарами. Мы предсказали возникновение новой евразийской культуры. Теперь эта культура фактически существует, но, оказывается совершеннейшим кошмаром, и мы от нее в ужасе, причем нас приводит в ужас именно ее пренебрежение известными традициями европейской науки.
19.12.1931
Из всех этих понятий особенно раздражает меня всегда понятие “Востока”, - это абсолютно бессодержательное, чисто отрицательное (“не-Европа”), европоцентрическое и не только не научное, но прямо антинаучное понятие. Оперировать с ним может только человек, по недоразумению считающий себя евразийцем.
ср. 03.02.1935 - Терпеть не могу набившего оскомину противопоставления Востока и Запада.
07.03.1933
Выражение “особый мир” в применении к русской философии несколько преувеличено. В общем, надо признаться, что русские философы мало одарены. Я на это намекал уже в “Туранском элементе”. Об особом мире на основании одних отрицательных признаков говорить нельзя. <...> Наличие веры не есть признак философии, а признак отношения к философии. В общем особенности философского развития в России определяются особенностями русского национального характера. Притом именно русского, а не евразийского. <...> Русские евреи, проявлявшие всегда большую по сравнению с русскими философскую активность и одаренность, примыкают к самым разнообразным философским направлениям, главным образом срединным.
20.05.1933
Я иду даже дальше Изгоева и отрицаю всякую возможность политической роли евразийства как такового.
11.12.1934.
Устрялов в другом роде <как и Сувчинский - А.М.>, но тоже совершенно лишен способности рассматривать какую-либо идею по существу. Для него существует только тактика, тактика ради тактики, как самоцель. Миросозерцания, идеологии вне тактики он просто не воспринимает.
18.02.1935
Милюков - самый умный эмигрантский публицист, и всякая попытка эмигранта (разумеется, умного эмигранта) публицистически отозваться на советские события неизбежно приводит к милюковским формулировкам.
23.09.1936
Интересующие меня темы - исключительно неславянские. Но надо пересиливать себя и заставлять себя заниматься славянами. Мало того, надо во что бы то ни стало писать что-то славянах, - а то создастся впечатление, что вот-де венский славист занимается не своим делом.
02.06.1937
Эклектическое восхищение фашистской, масонской и католической практикой духовного порабощения молодежи в соединении с черносотенными обертонами и с тоской по Суворову, - все это какая-то безнадежно безвкусная и провинциальная мешанина! К тому же выясняется, что некоторых основных терминов автор просто не понимает. Его “идеократия” - полная ерунда и ничего общего не имеет с тем же термином, как он до сих пор употреблялся в евразийской литературе.
10.01.1938.
Сейчас книга “Европа и человечество” невольно оказывается какой-то теоретической базой под идеологией японского адмирала Суэцугу. <...> Перед лицом той реальной опасности, которая встала на Дальнем Востоке, вопрос ставится так: что лучше, японское иго или владычество англосаксов? И мне кажется, что не только с точки зрения русских, для которых японцы - заклятые враги, но и с точки зрения китайцев, малайцев, сиамцев и т.д., владычество европейцев под гегемонией англосаксов предпочтительнее японского ига.