Город бездомных (фантастический рассказ)
- "Когда-то каждый человек имел свой дом. Большую глупость трудно себе представить. Зачем? Как они вообще могли так жить?
Это, что значит обязательно надо всегда возвращаться в определенное место? А если далеко? А если не хочется? И, главное, зачем?
Почему простая мысль о том, что спать можно там, где захотел спать, есть там, где захотел есть, и жить там, где хочешь, пришла к людям так поздно? " - С этими мыслями я вышел из кинотеатра, где крутился фильм о старой жизни, и пошел перекусить к ближайшему автомату по выдаче еды.
Приложив палец к устройству идентификации, я был опознан и, выбрав в длинном списке блюд чипсы с гамбургером, плюхнулся на стул у тут же стоящего столика.
- "Какими же идиотами были наши предки! Как вообще можно было жить крутясь вокруг одного и того же места?" не давала мне покоя мысль, с которой я пошел к ближайшей парковой скамейке, на которой светился зеленый маячок с надписью " свободно".
Весь город давно уже представлял собой парк с этими скамейками-трансформерами, готовыми в любой момент стать ночлегом для члена общества, опознаваемого по отпечатку пальца, приложенному к специальному устройству.
Скамейка, приспособленная для ночлега, представляла собой ящик размером со стандартную односпальную кровать. Сверху этот ящик закрывался крышкой представлявшей собой собственно скамейку. С одного конца скамейка была соединена с ящиком двумя подвижными металлическими секциями, которые, при подъеме скамейки, раскладывались, а с другой стороны - осью. Поднятый край скамейки, закреплялся упором, наподобие тех, которыми фиксируется поднятый капот автомобиля. В результате скамейка фиксировалась в наклоненном состоянии, и сесть на нее в таком положении было уже нельзя. Подвижные секции были нужны, чтобы даже в поднятом положении промежуток между ящиком и крышкой оставался закрытым. Сиденье скамейки было сделано открывающимся, и, в положении, когда скамейка была поднята, представляло собой наклонную дверь, войти в которую можно было с другого не поднимающегося конца скамейки, переступив через край ящика и ось, соединяющую его с сиденьем. Войдя внутрь, человек оказывался в пространстве, которое позволяло сидеть и лежать и полностью годилось для ночлега. Наклонная дверь закрывалась и фиксировалась в таком положении силой собственного веса. Для безопасности ее можно было закрыть посредством примитивной задвижки. Внутри имелся электрический светильник, розетка и установка климат контроля, питавшиеся от энергии накопленной солнечными батареями, установленными на козырьке, закрывавшем скамейку от солнца и дождя, а также от двух вертушек установленных на этом же козырьке и собиравших энергию ветра.
Я перевел скамейку в положение предназначенное для ночлега, вошел внутрь и растянулся на постели сделанной из самоочищающегося материала, который позволял постели оставаться чистой и свежей, не зависимо от того, кто спал на ней в прошлый раз.
- "Зачем они так жили?" - все еще думал я, засыпая.
- " А ведь они еще и работали... Завтра пойду в медицинский центр. Какие-то навязчивые у меня мысли... Надо провести компьютерную диагностику" - решил я и уснул.
Хмурое утро
Будильник - это худший пережиток прошлого, который я только знаю. Он всегда звонит не вовремя и именно тогда, когда меньше всего хочется слышать его мерзкий звук. То, что он говорит нежным женским голосом, только еще больше меня раздражает.
- "Вставай, дружок!" - пропела эта стерва из будильника: "Вставай, я вернусь через пол минутки!".
И она возвращалась, и возвращалась каждые 30 секунд, не давая мне снова уснуть и никак не реагируя на все мои проклятья и слова, которыми я ее обзывал.
Самое противное, что ее невозможно было отключить. Я совсем забыл, что сегодня у меня очередной визит в комиссию по общественно полезной деятельности, куда методично вызывали всех, кто не был задействован ни в каком проекте и не занимался ничем, подпадающим под определение "общественно полезная деятельность".
Я конечно могу не пойти, то тогда эта дама, которая, кроме функций будильника, выполняет еще и функции изверга широкого профиля, не отстанет от меня и будет тупо напоминать мне каждую минуту, что у меня сегодня визит и до него осталось столько-то времени. И даже когда время истечет, она не умолкнет, и будет также настойчиво советовать мне: связаться с комиссией, которая назначит мне визит на другое время. Игнорировать ее не получится потому, что в этом случае она не заткнется никогда, ни днем, ни ночью.
Конечно, можно просто сорвать с руки и выбросить этот прибор, объединяющий в себе сотни функций, от средства мобильной связи, до ДжиПиЭс навигатора, и от контроля частоты пульса, температуры и кровяного давления, до "тревожной" кнопки, которой я могу вызвать патруль, если решу, что мне грозит какая-то опасность, но тогда я сразу лишусь доступа к массе полезных сервисов, без которых жизнь станет трудной и опасной. И, хотя члены радикальной группы из числа принципиально отказавшихся от пользования этим устройством, уже не раз приглашали меня присоединиться к их сообществу, я пока не был к этому готов.
Тем более я не был готов присоединиться к еще более радикальному движению, в котором состояли одни сумасшедшие, которые отказывались пользоваться идентификаторами отпечатка пальцев и тем самым отрезали себя от любых услуг, даже от возможности получить пищу из уличного автомата и ночлега на скамейке-трансформере.
Вся эта мягкотелость и неготовность порвать с цивилизацией все-таки заставили меня подчиниться, настойчивому голосу, поэтому я вылез из ящика и отправился на комиссию.
Чтобы постель стала доступна автомату по сбору и замене постели, который, кроме этого еще и пылесосил и дезинфицировал ящик, чтобы подготовить его для следующего посещения, скамейку следовало оставить поднятой. Забывать об этом было нельзя потому, что идентификация по отпечатку пальцев позволяла легко установить нарушителя и, если нарушения случались слишком часто, можно было лишиться права пользования этой услугой.
Дорога
Программа оптимизации системы транспорта осуществленная лет двадцать назад привела к тому, что автомобили полностью вышли из употребления.
Я с детства помню возбужденные речи всем известной истерички, которые годами транслировались по всем мыслимым каналам, в которых она призывала к немедленному отказу от автомобилей и уничтожению всех автомобильных дорог. За тем шла трансляция с мест аварий, где показывались изуродованные тела жертв дорожно-транспортных происшествий и на экранах выплывали написанные кровью цифры погибших и искалеченных, отдельно за год, за месяц и за вчерашний день. Потом в студию на инвалидных колясках вывозили жутких инвалидов дорожно-транспортных аварий, и они по очереди рассказывали леденящие душу истории своей жизни до и после аварии.
В общем, в конце концов, общество прониклось и все поняло. Состоялся референдум и проект отказа от автомобилей и автомобильных дорог собрал необходимый минимум в 2/3 голосов. Машины были отправлены на переработку, дороги срыты и на их месте восстановлен первозданный ландшафт.
Теперь все это выглядит очень смешным, когда на кадрах старой хроники можно увидеть многокилометровые автомобильные пробки, смог от выхлопных газов и пешеходов, которые могли переходить улицу, не там где захотят, а только по специальным пешеходным переходам и только по сигналу светофора.
Впрочем, я все равно не уверен, что мы поступили правильно, отказавшись от автомобилей, тем более, что, затеявшая все это истеричка, потом совсем поехала мозгами, стала бросаться на людей и можно было понять, что мир пошел на поводу у шизофренички, но менять все было уже поздно. Сейчас она живет по программе для лиц, представляющих опасность, и за каждым ее шагом день и ночь следит специальное устройство.
На смену автомобилям пришли автоматические трамваи. Впервые они появились очень давно в лондонском аэропорту "Хитроу" и долго оставалась эксклюзивной диковинкой этого аэропорта, но потом идея была оценена и распространилась повсеместно. Довольно густая сеть рельсов почти незаметных в траве, была проложена по всему населенному пространству и бесшумные трамвайные вагоны стали повсеместно колесить, постоянно упрашивая велосипедистов уступить дорогу таким же мягким женским голосом, каким разговаривает мой будильник.
Трамваи останавливались только по требованию, но в любом месте и поэтому средняя скорость была не высока. Одни и те же вагоны курсировали, как на ближние, так и дальние расстояния и, если не считать необходимости время от времени совершать пересадки, новая транспортная сеть оказалась достаточно удобной.
Перед тем, как отправится в путь, мне предстояло привести себя в порядок. Правила уважения в обществе требовали являться на официальные встречи и мероприятия в приличном виде, то есть чистым, побритым, опрятно одетым, с архаичным галстуком на шее и почищенными зубами. Сделать все это можно было в ближайшем общественном туалете, который также был снабжен душевыми кабинками и складом одежды одноразового пользования. Одежда служила дня два-три, а потом быстро превращалась в лохмотья, благодаря действию впечатанных в нее сотен микрокапсул, оболочка которых за два дня размягчалась под действием тепла человеческого тела и начинала разрушаться под механическим воздействием во время ходьбы и других движений. Из разрушенной оболочки освобождалось вещество, растворяющее материал одежды и те, кто не спешил переодеться, рисковали остаться голыми. Чтобы получить новый комплект, нужно было сдать старый, или хоть бы то, что от него осталось. Это иногда напрягало, зато практически гарантировало минимум гигиены в обществе и минимум гарантии от наличия чумазых небритых и дурно пахнущих субъектов.
Приняв "человеческий" облик, я на велосипеде доехал до ближайших рельсов, заказал остановку и проставил место, куда мне предстояло добраться. Все это немедленно залетело в центральный компьютер, знающий все маршруты десятков и сотен миллионов пассажиров, и вся транспортная система тут же чуть-чуть перестроилась таким образом, чтобы вписать и мою поездку в оптимальное сочетание ее со всеми другими миллионами поездок других пассажиров. В тоже мгновение мне были забронированы места во всех вагонах, в которые мне предстояли пересадки и сообщено точное время, когда подъедет трамвай, и когда я доберусь до цели своего путешествия.
Все шло, как по нотам. Трамвай подкатил минут через пять, и зеленая стрелочка показала, предназначенное для меня, свободное место. Это не была обычная скамейка, как в трамваях далекого прошлого, а полноценное лежачее место, которое когда-то называлось плацкартным и кое-кто называет это так даже сейчас. В этом плацкартном трамвае мне предстояло провести ровно три часа и сорок минут. Немало, но зато я мог смело проспать все это время, не боясь, что ненавидимая мной дама в моем будильнике забудет меня разбудить.
По опыту прежних поездок я знал, что в обществе были группы энтузиастов, использовавших трамваи в качестве постоянного жилища. Эти люди садились в трамвай в любом месте и заказывали поездку на большое расстояние, так чтобы она продолжалась всю ночь. Таким способом они путешествовали на большие расстояния, или предпочитали один и тот же длинный маршрут, в рамках которого они в течении ночи ехали из одной точки в другую, а следующей ночью возвращались в исходную. Такой образ жизни нельзя было вести в густонаселенных местах потому, что в них не было таких длинных маршрутов, но в малонаселенных, или почти безлюдных местах такие маршруты были. Общество терпимо относилось к любителям такого образа жизни потому, что без них транспортная система во многих регионах планеты вообще бы оставалась невостребованной и пришла бы в негодность. Кроме того эти люди естественным образом выполняли еще одну общественно-полезную функцию, они развлекали обычных пассажиров рассказами о своих путешествиях и приключениях, в которые они попадали. Также, постоянно путешествуя в трамваях, они располагали эксклюзивной информацией о различных интересных местах, которой не располагала никакая централизованная информационная система, и охотно делились этой информацией.
Комиссия
Комиссия по общественно-полезной деятельности располагалась в здании недавно появившегося типа, построенного в соответствии с новомодными требованиями. Требований этих было три:
Первое, здание должно было само обеспечивать себя энергией, то есть быть энергетически независимым.
Второе, здание должно быть построено без применения физического труда.
Третье, здание должно вписываться в природный ландшафт и выглядеть его частью.
Чтобы обеспечить все эти требования, здание было построено в виде двух длинных крутых земляных насыпей расположенных параллельно друг другу. Пространство между основаниями насыпей было залито ровным слоем бетона, который служил зданию полом, а вершины насыпей были соединены арочной конструкцией, на которой была установлена крыша, полностью состоящая из солнечных энергетических панелей. Кроме этого вдоль всей вершины обоих насыпей через небольшие промежутки были установлены ветряные турбины, которые также добавляли свою долю в энергетическую систему здания, а вдоль всего наружного склона насыпей были рядами высажены фруктовые деревья. Плоды деревьев, созревая падали на крутой склон и катились вниз, где попадали в специальный лоток, протянувшийся по всей длине, откуда их мог брать каждый желающий. С внутренней стороны насыпи были террасированы. На верхних террасах располагались отделы комиссии по общественно-полезной деятельности, на средних можно было переночевать и стояли автоматы по раздаче еды, а нижняя часть представляла собой место, где было удобно провести время. Там был устроен променад, где можно был гулять, кататься на роликах, или просто сидеть в любом из кафе самообслуживания, отличавшихся друг от друга только оформлением и видом автоматической кухни. В самом низу по всей длине располагался узкий канал заполненный водой, в котором, на момент моего визита проходили соревнования по плаванию. У дальнего конца здания, канал заканчивался и начинался стадион. В этой части боковые внутренние склоны насыпей были оснащены рядами сидений, а внизу было футбольное поле. Здание было чрезвычайно длинным, и его конструкция позволяла увеличивать длину здания практически бесконечно. Из-за огромной длины здания в нем был предусмотрен внутренний транспорт очень похожий на мостовой кран, который двигался по рельсам, проложенным по вершинам насыпей чуть ниже крыши, какой можно увидеть во многих производственных помещениях. Но тут этот кран нес кабину, которую ввиду формы внутреннего пространства здания можно было доставить в любое место.
Я вошел в кабину и нажал на две кнопки, первая из которых обозначала точку, до которой мне нужно было добраться по горизонтали, а вторая точку по вертикали, обозначенные в метрах. Эти две цифры и были своего рода адресом внутри помещения. Дверь закрылась, и кабина сначала поднялась вверх под самый потолок, а потом поехала вдоль здания до заданной точки. В ней она плавно остановилась и поехала влево, а затем опустилась на нужный мне ярус прямо напротив стола, за которым сидел вызывавший меня человек.
- Как вам нравится наше здание? - спросил он после того, как я представился.
- Очень функциональное. Для общественных целей, пожалуй, идеально. Фактически это целая улица с собственным микроклиматом. Но вид только внутрь и слишком высокая концентрация всего. Это не всем подойдет, мало личного пространства, поэтому не все захотят тут жить.
-Верно - ответил комиссар - и мы уже работаем над другими видами жилых помещений. Хотите принять участие в этом проекте?
-Но я давно уже ничем не занимался, мои знания устарели.
-Да, но нас интересуют не старые знания, а свежий взгляд на проблему. Вы ведь из тех, кто живет на скамейках в парках, не так ли?
-На скамейках-трансформерерах - уточнил я - минимум удобств, зато полная свобода и не привязан ни какому месту.
-Вот мы вам и предлагаем принять участие в развитии идеи. Согласны?
-Хорошо, я готов попробовать.
-Только учтите, что на ваше участие в проекте будут выделены ресурсы, и поэтому постарайтесь не бросить дело раньше, чем сможете добиться полезного результата.
-Если сомневаетесь, то зачем предлагаете?
-В обществе падает уровень ответственности. Многие берутся за все подряд, а потом бросают дело в любой момент и у нас много проектов, брошенных на пол дороге. Мы ведь не можем автоматизировать все, да, наверное, и не сможем никогда.
-Хорошо, я постараюсь довести дело до результата.
Проект
Выйдя от комиссара, я решил осмотреть здание снаружи. Для этого надо было спуститься в самый низ по внутреннему склону, на одном из фуникулеров, выполнявших тут функцию лифтов. Фуникулер приводился в движение тяжелым противовесом, который был соединен с кабиной фуникулера тросом, переброшенным через блок и, как только пассажир в кабине отпускал рычажок механического тормоза, противовес начинал спускаться вниз, передавая усилие кабине, которая начинала подниматься вверх. Другим тросом противовес был связан с одной из ветряных турбин, которая подтягивала его наверх, накапливая энергию для последующих циклов работы.
Внизу имелся туннель, пройдя по которому, я вышел на противоположную сторону насыпи и сразу оказался на открытой местности в парке, созданном по проекту известного ландшафтного дизайнера. Тут было тихо и обстановка резко отличалась от той, которая была всего в сотне метров отсюда, откуда я только что пришел. Тут пели птицы, ручей впадал в пруд, и почти не было людей, кроме пары на переброшенном через ручей мостике, которая увлеченно кормила золотых рыбок обитавших в ручье. Единственным звуком, который напоминал о цивилизации, было шуршание лопастей ветряных турбин высоко вверху на вершине насыпи. И еще время от времени было слышно, как катится по склону зрелое яблоко, сорвавшееся с ветки, и падает в наполненный водой лоток у подножия насыпи.
- Может быть не стоило соглашаться? - подумал я - Нет, все-таки стоило. В конце концов, я сам этого хотел. Моя природа требовала разнообразия и новых ощущений, а энергия - выхода и реализации.
Я машинально взял яблоко из лотка, присел у пруда и задумался. Моя жизнь входила в новую фазу, на которой у меня снова появлялись обязанности и ответственность, от которых я давно уже отвык.
Храм любви.
Рформы, которые были проведены еще до моего рождения коснулись и сферы личных отношений. Бесчисленные жалобы на сексуальные домогательства и судебные иски в которых утонули суды, умножили сторонников мнения, что надо что-то менять и в этой сфере. В результате огромного количества судебных тяжб, в которых уже невозможно было выявить, имел ли место факт, или дама просто чтото себе нафантазировала, вопрос решили радикально и так, чтобы в дальнейшем уже никому не пришлось оценивать ситуацию со слов не всегда адекватных и добросовестных жалобщиков и свидетелей.
С тех пор появился общественный институт, который назвали "Храм любви". Для нужд института были построены тысячи зданий по единому проекту, предназначенных только для секса и оснащенных всем необходимым, чтобы избежать любых неясностей и субьективизма, при появлении претензий у одной из сторон.
Здания института имели два входа, расположенных с разных сторон таким образом, чтобы любая пара, желающая заняться сексом, должна была разделиться и каждый входил с другой стороны. Это позволяло передумать в последний момент и уйти без всяких объяснений и сцен.
Если же ни один из пары не отказывался от свидания, то войдя в здание он проходил процедуру предварительного собеседования с дежурным, смысл которой состоял в дополнительной проверке того, что все происходит добровольно и с полного согласия.
Только после этого каждый из пары получал ключ от комнаты, которую можно было открыть только двумя ключами одновременно и таким образом пара могла попасть в комнату только встретившись у ее дверей.
Каждая комната была оснащена видеокамерами и кнопками вызова охраны. При чем при нажатии кнопки комната мгновенно разделялась специальыми перегородками на несколько отдельных зон и если пара находилась в момент нажатия в разных углах комнаты, то между ними появлялась решетка позволявшая тому, кто нажал кнопку в безопасности дождаться появления охраны.
Таким образом были приняты максимальные меры, исключавшие любое некотролируемое насилие и позволявшие за тем в деталях увидеть все происходившее в комнате при наличии позже пояавлявшихся претензий одной из сторон.
К здоровому сексу такая обстановка не располагала, однако люди быстро к этому привыкли и значительные гарантии, которые представлял институт любви начали восприниматься, как совершенно необходимое условие для занятий сексом.
Позже в зданиях храма любви появились еще и специальные залы, в которые приходили не парами, а поодиночке, чтобы сразу на месте найти себе подружку, или приятеля на одну ночь.
Услуга оказалась востребованной и можно было не затрудняясь поисками пары просто явиться в ,одно из зданий храма и почти наверняка найти там в зале сразу несколько вариантов для одноразового секса, который, впрочем, при наличии обоюдного желания мог перейти в более длительные отношения.
Больше всего меня удивляло то, что даже пары знакомые годами все равно начали избегать секса вне системы храма любви и дисциплинированно являлись туда, почти каждый день. Фактически они там жили, хотя могли бы получить единицу жилья и делать там все, что угодно без всякого постороннего контроля.
Однако в этом случае сильно рисковали оба. В случае, если бы партнер, или партнерша вздумали предьявить претензии в связи с актом секса вне системы храма любви, оправдаться было бы практически невозможнго и главным аргументом суда был бы сам факт занятия сексом вне камер слежения.
Желающих рискнуть находилось не много и постепенно секс вне контроля стал считаться опасной авантюрой, на которую не должен был соглашаться ни один здравомыслящий член общества.
PS. Все описанные в рассказе технологии уже существуют.