Валдайская возвышенность: сердце плачет кровью
Это маршрут «Озёра и заброшенные деревни Новгородской и Тверской областей», осуществлённый ещё в 2010 году. Его специфика - умирающая Россия. Деревни, которые ещё жили на пороге 20 века.
Маршрут: Валдай - Небылицы - Велье -Демьянский р-н (Пески) - Ильина Гора - Вотолино - Гнутище - Васильки - Ескино - Волговерховье - Люшино - Володарское - Меглино - Верхмарево - Большой Бохот - Ур Крутовка - Доброе - оз Атальское - Нелегино - оз Московское - Осечно - Горки - оз. Бросно - оз. Лобно - Хотилицы
Маршрут начинаю с окрестностей г. Валдай, двигаюсь на юг. Первая остановка - д. Нива (Небылицы). На карте нежилые деревни упорно отмечаются как жилые. Русские продолжают вымирать, и за начало века те местные, которые еще оставались по глухим углам, сгинули без следа. Это хорошо просматривается на примере Небылиц. 20 лет назад дачники, приобретшие здесь земли, нарадоваться не могли на природу и озеро. А сейчас? Света нет. Автолавка приезжать перестала. Рыбу из озера сетями выгребли. 4 дороги из 5 заросли. Сегодня в Небылицах всего три человека. Из местных - одна бабка Таисия, да и та зимовать больше не решается. Был не один десяток крепких домов, сохранилось только три: одни сгорели, другие сгнили. А памятник деревянного зодчества, - церковь св. Серафима Саровского, - в прошлом году уничтожили вандалы. Специально приехали на машине, облили бензином и подожгли.
в д. Небылицы, Валдайский р-н
Двигаюсь автостопом по трассе вдоль оз. Велье, на город Демьянск. Выхожу в д. Пески. Триста метров на юг, и деревня заканчивается. Редкая коровья тропка сбегает по душистому, не обкашиваемому лугу к реке. Сразу перед речкой высится «пирамида» - трапециевидная гора метров тридцати высотой. Местные называют ее "Царевой горой". Почему? Сами не знают. Считают историческим местом. Однозначно назвать гору рукотворной нельзя: рядом есть и другие, но не столь геометрически выраженные возвышенности. Раскопки на Царевой горе не производились. Форма и высота холма напоминает Царев Курган в г. Керчь.
Царева гора
Следующая достопримечательность по дороге на юг - деревянная церквушка в д. Ильина Гора, построенная в конце XVII в, чудом сохранившаяся до наших дней. Стоит на высоте, словно корабль, вот-вот готовый отправиться в странствие по волнистым лесным далям, к небу. Это трёхступенчатое (лестница на восток, в небо!) здание с башенкой в верхней части, венчанной куполом. На фасаде, под куполом (на «грот-мачте»), вестник о другой жизни - белоснежный голубь с веточкой в клюве. В голове сразу выстраивается параллель: храм - Ноев ковчег. Ещё никогда мне не доводилось встречать такое живое сходство между храмом и судном. Пожалуй, только на картине Левитана «Над вечным покоем». Цвет храма - голубой, как небо. Уцелел иконостас с иконами конца XVII - XVIII в.
Храм в деревне Ильина Гора
К сведению, храмы и в самом деле подобны судам, готовящимся к отплытию. Нередко храмы возводились на стрелке рек, что можно рассматривать как путешествие. Появившись с восточной стороны, «судно остановилось», команда обжила берег, чтобы однажды вновь отправиться в плавание, дальше на запад. Команда - это люди, односельчане, соплеменники, вообще человечество; наше существование временно, и храм, поставленный на стрелке рек, это символично изображает. А еще он напоминает, что физическая жизнь не вечна, что есть душа, что однажды всем нам представится уйти дальше (вестник - птица, душа; у северных народов это утка, которая ассоциируется с водой). По такому принципу ориентировались и жилые дома, тоже на восток-запад, по движению солнца (мира, последовательно законам природы).
С храмами связана и другая символика, тоже отождествляемая исключительно с законами природы. Купол - это символ солнца, поэтому он круглый и золотой. Рядом с храмом погост (от слова гостить - опять же, быть гостем на земле; кстати, раньше погостом называли поселение с храмом).
Древняя земля... истерзанная
Если кладбище без храма, то оно, как правило, располагается на возвышенности. Иногда даже отгорожено каменной кладкой, т.е. как бы «приподнято». Здесь возникает ассоциация: нередко стрелке рек и храму сопутствует курганное погребение, холм. А то и вовсе храм стоит на древнем могильнике. Который, в свою очередь, может напоминать пирамиды (строение Царского Кургана в Керчи).
Конечно, все это только предположения. Но если они однажды подтвердятся, можно представить, сколь богатый духовный мир был в древности, раз обычная, бытовая жизнь людей тогда строго подчинялась его законам, потому как проще же строить как удобно, а не как «надо» (см. сложности строения курганов в книге Ю. Шилова, «Прародина Ариев»). А ещё задуматься над тем, что послужило наследием этого духовного мира, в частности - широкому распространению такого символичного строительства.
Забр д. Палагино
Далее на юг двигаюсь в сторону д. Вотолино, поворачиваю на д. Гнутище. Прохожу мимо д. Соболево, окликнули. Тамара Андреевна: «Что ж это вы мимо? А заглянуть, рассказать? Хотите, я вас покормлю? Вы же странник, положено приглашать! Сама с мужем много путешествовала». Сидел, пил чай до сумерек. Занавес вечернего пламени сменился на ночную тишь. Холмы заострились и обуглились, низины провалились, затуманились. Мир застыл в белой ночи, как залитый волшебным стеклом. Валдайская возвышенность, расположенная на стыке трех областей, это красочное место высот и скрывающихся под ними озёр. Как чудесно присесть здесь у дороги на большом камне и смотреть в эту даль, на быстро сменяющуюся картину закатного края.
Полупустые деревни мелькают друг за другом, как груда битой посуды. Первозданность природы вот она, рядом, подступила с волной зацветающего иван-чая от порога к порогу. И в следующий момент это настроение проходит, сменяется перед натиском жестокой современности… Разбитые лесовозами дороги. Горы гниющих стволов. Делянки, делянки... Свыше 60% лесов исчезло с лица планеты, а их продолжают уничтожать.
Подвозит лесопромышленник: 1 бригада заготавливает приблизительно 60 000 кубов в год. Это 60 гектаров леса. Допустим, три бригады в районе. Ежегодно исчезает около 2000 гектар. Я шагаю по глухим местам, но количество исчезнувших лесов подавляет. Реликтовых, старых массивов единицы. Продают лес по 2500 рублей куб, львиная его доля увозится в Финляндию. Современность убивает чувство естественности, нетронутости природы. «Мещерская сторона» Паустовского исчезла за горизонтом: ни золотых линей, ни молодого Синезерского леса. Джипы, мусор, пепелища, лесовозы. Обрывки китайских сетей по озерным углам, пустые гильзы по опушкам. И ни капли романтики: с корнем вырвана основа жизни. Сегодня без пивка любовь редко обходится, а дружбу «в моде» начинать со стакана.
Нет больше и д Ескино
Только на подходе к границе Новгородской и Тверской областей, в районе бывшей д. Ескино, можно прикоснуться к глуши. Вот, деловито меж елей протопал енот. Филин бесшумно сорвался с макушки. Захлобыстает крыльями глухарь на болоте. Закряхтели сучки: по шагу определяю, лось. Этот распространённый зверь встречается в единичных экземплярах, а медведя и подавно не увидишь. Тверские и Новгородские медведи стали осторожничать не хуже косуль. Лишний раз шагу не ступят, стоят, выжидают.
Раз посчастливилось свидеться с журавлями на дальнем болоте. Иду, смотрю, корневище торчит и глазеет. Зрачок черный, в желтоватом ободке. Фу ты, чёрт! Даже испугался. А корень как закричит, взметнётся, преображается в грациозную птицу.
Но пара километров, и «лесная сказка» опять обрывается. Оказываешься на пыльной автомобильной дороге деревни Волговерховья. Стоят иномарки. Направо - истоки Волги, красуется каменный храм, будто резной. Пестреют сувенирные лавки. Непосредственно в истоке мужик стирает бельё. Не раз слышал: «Истоки Волги! Обязательно надо побывать! Почувствовать Дух Святой!» Ха, здесь даже жаждущему испить негде!! Колодец в полукилометре. Ну какие могут быть истоки...
Тропой выхожу на деревню Люшино. По карте должна быть лесная дорога, на деле заросли крапивы, а на выходе к деревне исчезает и тропа. Как и Ескино, Люшино представляет собой пустынные холмы площадью в несколько квадратных километров, заросшие разноцветным высокотравьем. О том, что здесь существовала деревня, рассказывает только линия столбов, утонувшая в бурьяне выше человеческого роста. Надо думать, это главная улица деревни.
Главная улица в д. Люшино
Ни дорог, ни следов. Жара продолжается, и даже тень не спасает. Возвращаюсь к лесу, иду вдоль опушки, беру азимут на деревню Володарское, где надеюсь попить свежего молочка. Около 7 км по замусоренному, порченному старыми рубками лесу, берёзы и осины расступаются, впереди открытое пространство. По карте краем леса вьётся дорога, но, увы, снова бреду по пояс в траве.
Центральная улица бывшей д. Володарское
Дорога отыскалась в полукилометре южнее, за года её сместили, что на карте тоже не отображается. Колея малоезженая, поросшая зверобоем и душицей. Глушь, ни следа присутствия человека. От деревни Володарское сохранились только холмики, густо покрытые сиреневыми свечками иван-чая. Размечтался, молоко… Голодный край!
А так живописно...
Дороги среди бывших деревень
Кладбище живет дольше всех. Его железные оградки незаметно ржавеют. С Володарского дорога становится чище и лучше, через 4 км приводит в Меглино. Это ещё одна умершая деревня, некогда раскинувшаяся на бугре подле озера.
Спускаюсь к берегу, нахожу деревянные лодки. Вокруг ни души, чувствуешь себя первооткрывателем здешних земель. Поскрипывая веслами, выплываю через заросли кувшинок на середину озера. Опускаю в воду термометр: 29 градусов!
Главная улица д. Меглино
С Меглино на Верхмарево, опять бездорожье. Верхмарево заброшено совсем недавно, и уже ни одного пригодного для жизни дома.
В д. Верхнемарево можно было увидеть, как деревню умертвили вот только что.
Стёкла выбили, полы вынесли.
Зачем стекла бить, превращать светлые горницы в помойки? Около десятка прекрасных домов, и ни одного, годного для ночлега.
Кое-где даже полы сняты, доски увезены на новые дома, или на продажу.
А ведь всё это надо было построить, и каким трудом развить. Пруд вырыть. Наверное, ещё вручную копали, в 19 веке или ранее.
Зато рядом, вижу не в первый и последний раз, красуется трехэтажная башня, сделанная под евро. На стене табличка: «Общественная тверская организация охотников Русич». Мол, частная собственность и т. п. Подле башни, на прострел, зеленеет овсяное поле.
Хижина дяди Сэма
Я думал, что за организация такая, занимающаяся благотворительным строительством и возделыванием земель в глухих местах, пока егеря не подсказали. Башни, по их словам, принадлежат некоему «дяде Сэму» - московскому банкиру-миллиардеру, вознамерившемуся благодаря убийствам попасть в книгу Гиннеса. Овсяные поля засеяны для медведей, смертей которых ему необходимо набрать определённое число. Можно подумать, сколько денег на это развлечение угрохано. Обновить дороги. Взять земли в аренду. Завести материалы в самые глухие места. Возвести трёхэтажные сооружения, которых несколько десятков, и засеять поля. За чей счёт? Вот вам и вся реальность России. Она сегодня не для людей. И даже не для медведей.
Вместо того, чтобы просто помочь деревенским жителям, многодетным семьям… Мардан-палас в Турции, самый большой отель в Европе, построенный бывшим владельцем Черкизовского рынка Тельманом Исмаиловым в честь 100-летия своего отца, по сути - на деньги народа, оказывается, только небольшая зарисовка к происходящему в России. Мужики тужатся, доски столетней давности от полов отдирают, грабят пустые дома, а банкирам всё ни по чем. Такого разгула империализма Россия ещё не видывала. Ведь буржуазия сегодня, это олигархи. Произошла подмена ценностей, а мы и не заметили. До сих пор думаем, что все идёт хорошо, налаживается. Года спивающейся молодежи летят безвозвратно, и качество жизни всё падает. Сегодня уже становится очевидным, что отстоять в очереди по талонам за хорошей и недорогой колбасой эффективней, чем тратить время на зарабатывание денег и проверку качества продукции. Горбом только второй горб и можно заработать. Какой тут малый бизнес... В России бизнес может быть только большой.
"Дорога с покрытием"
С Верхмарево глухая, заросшая дорога на Большой и Малый Бохот, деревни тоже вымершие. Оттуда дальше на запад, в урочище Крутовка. Лесом ещё направление колеи угадывается, но как только достигаешь открытых пространств, попадаешь в тупик. Вот, за стеной из трав чернеет обвалившийся хутор. За ним очередная башня дяди Сэма... Да сколько ж их? По обновленной дороге, начинающейся от башни, двигаюсь к югу, на оз. Полевое. Направление дороги с картой не совпадает, колея упрямо клонится к востоку, пока плавно не сливается с «трассой», помеченной как «дорога с покрытием». На юг стеной стоит лес, никакие дороги туда не ведут. Оказавшись на «трассе» и не сразу распознав, что «дорога с покрытием», это заросшая тракторная колея, которая хуже, чем обычная лесная дорога, меняю маршрут и двигаюсь по второстепенной дороге на озеро Плотицы.
Дорога через полкилометра обрывается, выхожу по азимуту. С юго-западной стороны озера обнаруживается тропа рыбаков. Место тихое, с обрывистым топким берегом, покрытым багровыми глазками росянки. По поверхности воды носятся водомерки, которых интересно кормить оводами. Оказавшись на поверхности, овод начинает жужжать, и водомерки мгновенно окружают его, дерутся из-за добычи. Представлять себя на месте муравья страшно. Носится гигантский монстр на ходулях, готовый тебя разгрызть живьем. После недавних впечатлений в заброшенной деревне думается: там, внизу на озере - жуткий мир, который имеет с нашими, человеческими представлениями, мало общего. Только на первый взгляд.
Тропа выводит на дорогу «Крутик - Доброе». Места обжитые, и «дорога с покрытием» похожа на оную. Кое-где она отсыпана горбылем - обрезками стволов, пригодными для производства бумаги, ДСП. Лес катастрофически исчезает с лица планеты, а его бросают в грязь.
Будто нет горбылю применения достойней! В любую деревню свези, народ будет рад, разберет на дрова и постройку сараев. Но такая экономика «не выгодна», в то время как государство продолжает функционировать за счет народа.
Деревни Василево, Вально тоже заброшены, в Докучаево один дом. Пекло, заглянул водицы испить, на термометре (северная сторона) выше 32 в тени!
В Добром возводит храм православная община, которую НТВ с легкой информационной руки окрестила в секту. Ситуацию усугубили жители округи, позавидовавшие успехам общины и не способные отличить секту от коммуны. Ещё бы! Буквально за полгода приезжие восстановили не только деревню, но и животноводство, сельское хозяйство в ней, стали возводить храм на месте разрушенного. Я проходил мимо, и свидетельствую как независимый наблюдатель. Никто меня не агитировал вступать в сектантские ряды. С сектой коммуна в Добром не имеет ничего общего. Люди покинули города, чтобы научиться жить от земли. Получили благословение епархии. Угостили путника вкусными творогом, молоком и хлебом. Благословили в дорогу.
Атальское озеро
Интересно, что община в Добром смогла вернуть экономику деревни к существованию в такой короткий срок, используя только доступные любому гражданину средства. Это еще раз убеждает, как важны организация труда и умелое управление. И развеивает мифические представления о долговременном, трудном экономическом росте. Можно сделать вывод, что сегодня любую экономику можно поднять за несколько лет. Особенно в стране, где столько ресурсов. Если, конечно, быть патриотом своей страны, а не побережья Испании.
д Осечно
Далее на юг Астратово - пара домов. Лесная дорога выводит на Атальское озеро. Еду на ю-в до Нелегино (20 км). Обжитые места, в окне столичными фасадами мелькнула резиденция «дяди Сэма». Озеро Московское опоясал высокий берег, красуются трёхсотлетние сосны. Истоки озера холодные родники, вода в ручьях 12-14 градусов. К западу д. Осечно, заброшена.
Заброшенная церковь в д. Горки, 19 век
Иду через бывшие поля на д. Горки, но дорога обрывается, снова по компасу. В Горках около десятка домов, только приезжие. В былые времена в здешнем совхозе насчитывалось 800 дойных коров, сегодня - ни одного двора. Дачники наследовали земли, кто традиционно, кто стихийно.
- Впервые я побывала здесь по приглашению подруги, в 1992. Лес, большое озеро с островами, бугор, сразу понравилось, - вспоминает Раиса Матвеевна Сечина из Питера, - приобрела землю, оформила в собственность. Попросила мужиков местных траву скосить. Они справились, курить отошли, и разговаривают. Мол, понаехали тут, скоро будет нечем коров кормить... И вот, трава кругом, косить некому. Какие коровы, людей нет! В позапрошлом умер последний. Деревня живет только в сезон, до Покрова. Не будь нас, исчезла бы совсем.
Вспоминает Александр Дмитриевич К., Москва, 72 года:
- Не в силах этих мест оставить, памятны они мне. Детство всё здесь пробегал. Это сейчас глушь, а раньше вокруг всего озера дорога шла, на велосипеде по ней ездил. Везде люди жили, по всем сторонам. Во-он тот полуостров лесистый видите? - и показывает пальцем на запад. - Там тоже хутор стоял, пшеница росла, на лес и намека не было.
Стал водить меня по Горкам, рассказывать, где что располагалось.
- Тут, где камыши да ивняк топорщатся, чернели пруды. В них раньше купались, а не в озере. Карасей ловили, на лавке с девчонками вечерами сидели. Там, где осинник трепещет, высился клуб, сам красил. А на месте той бузины сарай стоял, - вздохнул Александр. - Подле него мать моя с немцем дралась за мешок пшеницы, чтобы нас прокормить. Поэтому я и дом рядом с тем местом поставил, в память. Немцы впервые, кстати, с того угла появились. Это было в сентябре 41 года. Улыбались, веселые такие пришли, как на курорт. А как декабрьские морозы ударили, ожесточились. Людей живьем стали сжигать, для этого специально организованные бригады работали. Два года деревни горели. Русских и людьми не называли, обезьянами, гориллами. А сегодня порой слышишь - немцы чуть ли не миротворцы были в войну!
Вот они, дачники, наследники вымерших деревень. Герои нашего времени. Хранители последних традиций.
- А в этом повороте широкая была дорога, пятачок вместо деревьев. С него на фронт мужиков провожали... Как сейчас помню, подбросил меня отец на руках, поцеловал на прощание, и прыгнул на скрипучую телегу. Рессора прогнулась, дорожная пыль стерла его смеющееся лицо. Не вернулся отец то... навсегда и стёрла. В последний раз его здесь и видел. Священны эти места для меня, - смахнул Александр Дмитриевич слезу.
Поразило меня это пронзительное повествование, передающееся даже с каким-то задором, полуулыбкой или иронией. И ледяной, могильной правдой на фоне солнечного, безмятежного летнего дня. Картины из прошлого так и вставали у меня перед глазами. С настоящим они не имели ничего общего. Быт и уклад деревенской жизни, воспетый Василием Шукшиным, как лисица хвостом смела. Слабо верится, что до войны население каждого района Тверской области составляло 25 - 30 тыс. чел. (ВОВ сократила население приблизительно на 1/3, сегодня эта треть сократилась еще в 5 раз!) Шаг в сторону от дороги, и начинаются дебри.
По старым деревням. Иван и Нина Чоботы, 53 года вместе. Вот достойный пример!
- В одном себя виню, - продолжает Александр Дмитриевич, - что не запечатлел то, что видел. О деревне, о 41 годе. Раз, захожу к дяде Матвею. А он лежит на полу в кальсонах, после бани, и медали на столе. «Что за медали, дядь Матвей?» - спрашиваю. «Это за то, Сашка, что могилу себе копал», - отвечает. Потом узнал, немцы заставили его. За то, что партизанам хлеб пек, да картошку возил. И ведь сдал кто-то, из своих, местных! Сгинул дядя Матвей без следа. Ни дома, ни родных. Сейчас точно и не скажу, где дом его располагался… Вот только память о нём и осталась. А сколько таких безымянных героев лежит в земле нашей? Эх-х... А ведь мог я и расспросить его, и записать. Сохранить хоть что-то, хоть одно имя выгравировать для потомков. В суете вся жизнь так и прошла.
Дачники продлевают Горкам жизнь. Приходится тяжело. С продуктами, транспортом. Воруют у них последнее. У Раисы Матвеевны яблоню-кормилицу весной трактором дернули, да увезли. Сами живут дружно. Ходят вместе купаться, попеременно заглядывают на чай. Это новые, и единственные на сегодняшний день деревенские традиции. Всё, что осталось от «Шукшинских» времен.
Следующая деревня на моем скорбном пути - Горицы. До неё подвозит трактор с таджиками.
-Откуда вы? - спрашиваю.
-Из Москвы! - звучит гордо.
Впереди - озеро Бросно, самое глубокое в Тверской области.
Окончание На озере Бросно