Зачем человек в природе
Продолжение. Ранее было Интуиция в походе
31 августа. Погодка продолжает радовать. Теперь у нас под ногами отличная, хоть и немного раскисшая от дождей, уже подсохшая тропа. Если идти сразу после дождя, то по сырым подъемам накатаешься. Аня хотела остаться сегодня в избе, но я упорно тащу ее уже сразу на перевал. Это 14 км пути и больше. Внутри что-то подстегивает опять идти, и снова интуиция не подвела.
Кедрачи сменялись ельниками, ельники - кедрачами, пока не показались багровые от осени гольцы. Черника на этих верховьях оказалась такая сладкая, что и сахар не нужен. И погода, яркое солнце сегодня какое!
Прилетел комар - первый за несколько последних дней. Я был доволен, шел себе, фотографировал. Обидно было бы пройти этот участок в плохую погоду.
Природа верховьев Восточного Саяна мне напомнила склоны Южного Урала. Здесь такое же буйство и дебри, даже на высоте 2000 м встречаются кедры, способные укрыть от непогоды. Еще пихтовые рощицы, так называемые в Сибири колки - но если кедр как шатер, то в эти придется прорубаться, как говорится, с хрустом.
Одинокий кедр и уютный уголок под ним
Перевал тоже, и перевалом не назовёшь, обступают кустарники под 2 м. Трава активно жухнет, лиственницы пожелтевшие. Но что-то глядь и цветёт. Были здесь к 17 часам, жарко. Загораем, стали опять обливаться водой. И что это все про зиму нам рассказывали? Постоит еще тепло! И тут же сомневаешься. Так ли?
На перевале гора сложенных камней. Каждый человек, кто появляется здесь, считает своей обязанностью сделать эту гору ещё больше. Я назвал её «Гора человеческих несуразностей» и расслабился, повторять общее дело не стал. Аня же наоборот, несмотря на усталость, поднялась, выворотила какой-то камень побольше и добавила его к общей куче. А сил у нее однако... Она еще не дошла до того состояния путешествия, когда ни одно другое дело, кроме как отдых, - пусть даже кратковременное расслабление, - не доставляет удовольствия больше, чем самый изысканный комфорт.
Посидели ещё, съели с Аней по последней конфетке. И вниз!
Перевалили, так восточный распадок уже и отличается: зелено, заросли бадана - один стрелку цветов пустил, цветы колокольчика... Смородина попалась наконец! Я думал, что всё знаю про смородину, так нет же! Здешняя, короткоствольная и липкая, такая душистая оказалась, что чай с ней заваривается как концентрированный. Больше на пряность похожа. Листья меньше, ягоды как черные, так и алые.
Восточный склон начался с курумов, потом кедрачи, кустарники. Выглядят величественно. А посмотрев на противоположные обрывы понимаешь, как этот край не столько суров, сколько звенящ своей красотой, поистине великанской. Даже самый мелкий ручьишка пытается вырваться здесь из лесных корней с богатырской силой. Скорость потоков выше, чем, к слову, я наблюдал на Урале. И таких ручьев может быть с пару десятков на километр.
Спускаемся в долину, непролазный подлесок по склонам. Ольха, пихта, ель, мхи, валежник - все в перемешку. Без тропы шею свернешь. Да и сама тропа это корни и камни, будто выдавливающие те же ручьи на поверхность. Острые камни, которые приходится огибать.
Солнце садится, высвечивает детали на противоположных склонах. Только с бродом через Аржан-Хем стало иметь смысл подумывать о ночевке без болот, на ровном месте.
Осенние мотыльки
До самого Чойгана уже не успевали, да и силы вдруг что-то иссякли. Сошли с тропы к берегу реки, расположились неподалеку. Аня наносила дров, легла и встать не может. Я сготовил макароны, посыпал их приправой из «роллтон». Аня запротестовала, что приправу «роллтон» не хочет, это вредная химия… Отложил бы мне! Откуда я знаю, говорю, соли то нет, отложила бы себе сама! Я всего лишь посолил… А я тебе уже говорила… Ну я не помню, Ань. Этот ответ спровоцировал ее на слезы… Вместо спасибо за ужин. Я стал возмущаться. Что причитать? Не понимаю! Есть силы на эмоции - так сделай что-нибудь полезное! Макароны те же помешай, они же, смотри, пригорели. Что силы зря тратить? Ну хоть сказала, что любит. Я, надо сказать, бессердечен с ней бываю, редко и спасибо скажу. Хочется помочь ей стать сильной - чтобы всегда можно было положиться. Простая математика выживания! Чтобы костер в пещере никогда не потух. Но от этого бессердечия мне только самому хуже становится. Вот так в тайге и живем!
Вы скажете, зачем это описывать. Но в этом примере так много из жизни нас всех, что не поделиться невозможно, если ты наблюдателен, если тебе интересно понять мотивы поступков, если ты - исследователь не только природы вокруг, но и человека. Так что, ни вы, читатели, ни ты Ань, не вините меня строго.
Это я так, для примера вам одну ситуацию описал, чтобы знали, как путешествовать на самом деле не легко. День совместной жизни идёт за сто. Ну и показатель тоже, сразу: сможете вы вместе или совсем нет. В итоге, мы все же не смогли. Система оказалась сильнее.
Моя своеобразная практика жизни, - смотреть на все через призму природы, кочуя из одной среды (города) в другую и обратно, что я называю Взглядом Дороги, - показывает, что качественные и прочные взаимосвязи между людьми подчинены одной формуле: на фоне общих интересов и быта каждый вообще не ждет помощи от другого (не переживает из-за этого), но всегда находится в готовности к такой помощи со своей стороны. Такая обстановка обуславливает самодостаточность и самозанятость каждого, женщины - в поддержании огня и уюта, мужчины - в свободе действовать на охоте максимально эффективно. Таким образом огонь в пещере не гаснет, запасы сохраняются, оберегаются от мышей и постоянно пополняются. А навыки охоты совершенствуются за счет высвобождения времени, которое уходит у одинокого охотника на поиск уюта, тепла, готовку и изготовление (починку) одежды. То есть, совместно приложенный труд совершенствует общие навыки. Чем он профессиональней - тем навыки успешнее реализуются.
Впервые я увидел эту древнюю картину не где-то в книгах, а наяву - на Урале в 2004. Тогда мы осуществляли переход по самым ненаселенным областям Европейской части России, по маршруту «Полярный -Приполярный Урал - Саранпауль - река Ляпин - Северная Сосьва - Лабытнанги», пешком около 700 км, итогом чего стала книга «Уральская Обь». Тогда среди гор мы встречали локальные группки коренных пастухов - оленеводов, хантов и манси, кочующих по 11 месяцев в году. Наглядно я увидел, как вся жизнь этих людей крутится вокруг одних и тех же исторических центров: очаг, тундра, стадо. Женщины на хозяйстве в чумах, мужчины присматривают за стадом. Дети на подхвате. Принципы ведения хозяйства отработаны сотнями и тысячами лет. Эта картина не сразу сложилась у меня в голове, но впоследствии стала основой для понимания всех людских взаимоотношений. Пещера стала неким прообразом всех архетипов, самым древним из них. Сначала я не мог поверить, мне казалось, это невозможно. Ведь человечество шагнуло как раз из пещерного, первобытного образа жизни далеко вперёд, оставив все пережитки позади. Но чем больше я путешествовал и открывал мир для себя, тем больше понимал, как - то, что мы называем «прогресс», далеко не только от идеального состояния, но и даже от элементарного жизнеобеспечения - сохранения биоритмов и среды обитания. И тогда я однажды убедился, что прообраз пещеры всегда остаётся образующим, как бы живет в нас. А мы совсем не эволюционируем, а наоборот - уходим в сторону от реальности происходящего. Например, берем на себя не соответствующие нашей природе роли. Конечно, противоестественного в этом может и не будет, но - смотря на каком этапе. Для невротика процесс избавления от невроза столь же естественен, как для уже выздоровевшего другой этап - процесс адаптации в социуме. В том же ключе я рассматриваю и «древнюю пещеру», но как самый ранний, важный этап, без которого, как и в случае «невротик - социализирующийся», второй шаг будет недоступным и бессмысленным, пока не пройдёшь первый. Нет, конечно, жить ты сможешь, то есть - существовать благодаря безусловным инстинктам, но существование это будет мало отвечать эволюции, основному жизненному принципу. На этом взгляде и основан мой метод психологической работы с людьми.
Этому же методу я подвергаю весь опыт от людей исходящий. Например, часто звучит: «Мы вместе ради детей!» Все ради детей! Но практика жизни показывает, что ради общих детей, оказывается, часто и раздельно жить можно. А вот ради любви, да еще и совместной к искусству, жить раздельно уже не получится. Что важнее?
Или: почему любое путешествие, даже мелкое, запечатлевается в душе ярко, на всю жизнь? И особенно, если автономно и в тайгу? Да потому, что образ жизни в путешествии как раз возвращает на древние круги жизни, к той самой пещере (как в примере выше очаг, тундра, стадо), возвращает через перестройку нейронных связей «древние воспоминания». Ну, можно сказать, что инстинкты пробуждаются. Или что приходит понимание вещей. Или что душа отдыхает… что она просыпается… третий глаз открывается... как угодно можно об этом говорить. Я назвал общность таких воспоминаний «древней пещерой», а процесс их возвращения - нового обретения «преемственностью».
Речку переходили уже ближе к сумеркам
Сейчас я на пути к тому, чтобы открыть такое место, где я мог бы возвращать людям это древнее знание. Которое мы даже чувствуем - через религию, представление о душе… Да, понятие души тоже входит в эту систему. Это движущая сила (архетип), запрограммированная на возврат к истокам, чтобы не потеряться. Поэтому мы чувствуем природу, восхищаемся ей - подсознательно признаем её высшую власть, непревзойдённость опыта и могущество.
Далее Дорога на Чойган