Элита Русской Императорской Армии защищала Отечество в рядах Красной Армии. Часть II
В дни нашествия белополяков русское офицерство, в том числе и дворяне, переходили на сторону Советской власти тысячами. Их было так много, что красные сформировали из представителей высшего генералитета Императорской Армии специальный орган - «Особое совещание» при главнокомандующем всеми Вооружёнными Силами Республики. Цель этого органа - разработка рекомендаций для командования РККА и Советского Правительства по отражению польской агрессии. 30 мая 1920 г., когда сложилось угрожающе положение на польском фронте, «Особое совещание» обратилось с призывом «Ко всем бывшим офицерам, где бы они не находились» выступить на защиту Родины в рядах РККА. Замечательные слова этого обращения, пожалуй, в полной мере отражают нравственную позицию лучшей части русской аристократии:
«В этот критический исторический момент нашей народной жизни мы, ваши старшие боевые товарищи, обращаемся к вашим чувствам любви и преданности к Родине и взываем к вам с настоятельной просьбой забыть все обиды, кто бы и где бы их вам ни нанёс, а добровольно идти с полным самоотвержением и охотой в Красную Армию на фронт или в тыл, куда бы правительство Советской Рабоче-Крестьянской России вас не назначило и служить там не за страх, а за совесть, дабы своею честною службою, не жалея жизни, отстоять во что бы то ни стало дорогую нам Россию и не допустить её расхищения, ибо, в последнем случае, она безвозвратно может пропасть и тогда наши потомки будут нас справедливо проклинать и правильно обвинять за то, что мы из-за эгоистических чувств классовой борьбы не использовали своих боевых знаний и опыта, забыли свой родной русский народ и загубили свою Матушку-Россию».
Под обращением стоят подписи их высокопревосходительств: генерала от кавалерии (главнокомандующего Русской Армии в мае-июле 1917 г.) Алексея Алексеевича Брусилова, генерала от инфантерии (венного министра Российской Империи в 1915-1916 гг.) Алексея Андреевича Поливанова, генерала от инфантерии Андрея Меандровича Зайончковского и многих других генералов Русской Армии.
А.А. Брусилов
«Насколько это воззвание произвело на непримиримых страшное и подавляющее впечатление,- писал белогвардейский публицист Ю. Арбатов,- в такой же противоположной мере сильно это подействовало на колеблющиеся массы... В первый же день появления воззвания на улицах Москвы в военный комиссариат являлись тысячи офицеров, ранее от службы в Красной Армии уклонившиеся, и десятки тысяч интеллигентов...». Почему же это воззвание произвело такое впечатление не «непримиримых»?
Потому что им вдруг поднесли зеркало, в котором они увидели себя.
О том, за что, за чьи интересы они по факту воевали, очень хорошо описано у популярного Бунина в «Окаянных днях» -
«В газетах - о начавшемся наступлении немцев. Все говорят: «Ах, если бы!»... Вчера были у Б. Собралось порядочно народу - и все в один голос: немцы, слава Богу, продвигаются, взяли Смоленск и Бологое... Слухи о каких-то польских легионах, которые тоже будто бы идут спасать нас... Немцы будто бы не идут, как обычно идут на войне, сражаясь, завоевывая, а «просто едут по железной дороге» - занимать Петербург... После вчерашних вечерних известий, что Петербург уже взят немцами, газеты очень разочаровали... В Петербург будто бы вошел немецкий корпус. Завтра декрет о денационализации банков... Видел В.В. Горячо поносил союзников: входят в переговоры с большевиками вместо того, чтобы идти оккупировать Россию» и т.п.
А вот записи Бунина из Одессы:
«Слухи и слухи. Петербург взят финнами... Гинденбург идет не то на Одессу, не то на Москву... Все-то мы ждем помощи от кого-нибудь, от чуда, от природы! Вот теперь ходим ежедневно на Николаевский бульвар: не ушел ли, избави Бог, французский броненосец, который зачем-то маячит на рейде и при котором все-таки как будто легче».
Недаром генерал-лейтенант Я.А.Слащов-Крымский (о котором чуть ниже), покидая Белую армию, написал статью: «Лозунги русского патриотизма на службе Франции».
Отвечая на обвинения "белых" однокашников, М.Д. Бонч-Бруевич писал: "Суд истории обрушится не на нас, оставшихся в России и честно исполнявших свой долг, а на тех, кто препятствовал этому, забыв интересы своей Родины и пресмыкаясь перед иностранцами, явными врагами России в ее прошлом и будущем". А еще он писал: "Скорее инстинктом, чем разумом, я тянулся к большевикам, видя в них единственную силу, способную спасти Россию от развала и полного уничтожения".
Напрашивается очень логичный вопрос - А ЧТО ЖЕ «БЕЛЫЕ»?
Приняв от Антанты не только материальную, но и военную помощь в форме иностранной интервенции, Белая Армия быстро лишилась даже внешних черт патриотического движения и предстала как прозападная сила, ведущая к потере целостности и независимости России. Или есть другие версии?
Очень многие офицеры и генералы, осознав этот факт, из белых армий пришли в РККА.
Я.А. Слащёв-Крымский
Самый характерный пример - один из лучших белых генералов Яков Александрович Слащёв-Крымский, прототип генерала Хлудова из произведения М.Булгакова «Бег». С первых дней Революции он становится ее непримиримым врагом. И даже получает прозвище «Слащов-вешатель». Воевал он с красными не только на фронтах, но и в тылу. Беспощадно расправлялся с подпольщиками, да и просто с сочувствующими. Но уже в 1920 году ему становится понятна истинная суть белого движения, которое на деле попросту помогало иностранным колонизаторам захватывать русские земли. И после поражения стало своего рода котлом для террористических организаций, призванных мешать русскому народу строить новую жизнь.
В конце своей книги "Крым, 1920" он написал:
,,,,,,,,,,,,,,"Мною руководила не жажда мести, а полное сознание, что эта заграничная армия может быть только врагом России, а я стоял на платформе «отечества» и с этой, а еще не с классовой точки зрения видел в ней врага. Ко мне обращались украинцы (Моркотуновская организация), я и им советовал вызвать от Врангеля украинцев и при помощи их устроил настоящую свару между двумя «правительствами». Идеей защиты вверившихся людей я уже связан не был. Следя дальше за армией и действиями Врангеля и Кутепова в Галлиполи, за переговорами с иностранцами о нападении на РСФСР еще в 1921 г., за посылкой туда людей для поднятия восстаний, я все более и более убеждался в преступности существования этой армии."
В отличии от героя Булгакова, Слащёв вместе с группой боевых офицеров в 1920 году возвращается в Россию. Перед отъездом он направил в заграничные газеты письмо с объяснением своего решения:
“«В настоящий момент я нахожусь на пути в Крым. Предположения и догадки, будто я еду устраивать заговоры или организовывать повстанцев, бессмысленны. Внутри России революция окончена... Если меня спросят, как я, защитник Крыма от красных, перешел теперь к ним, я отвечу: я защищал не Крым, а честь России. Ныне меня зовут защищать честь России, и я еду выполнять свой долг, считая, что все русские, военные в особенности, должны быть в настоящий момент в России”.
И Слащев начал служить России так же истово и самозабвенно, как он это делал прежде. В начале 1922 года он своей рукой пишет обращение к русским офицерам и генералам, находящимся за границей, призывая последовать его примеру, поскольку их военные знания и боевой опыт нужны родине.
Авторитет Якова Александровича среди офицеров-окопников был так велик, что практически сразу после публикации этого воззвания в Россию приезжают генералы Клочков и Зеленин, полковники Житкевич, Оржаневский, Климович, Лялин и с десяток других. Все они получили в Красной Армии преподавательские должности, свободно выступали с лекциями и выпустили немало трудов по истории Гражданской войны. Всего же к исходу 1922 года на родину вернулось 223 тысячи бывших офицеров.
Эмиграция была расколота, за что руководители Русского общевоинского союза (ох уж этот РОВС!) заочно приговорили Якова Александровича к смертной казни.
Став преподавателем на курсах «Выстрел», располагавшихся в Лефортово, Слащев обучает слушателей борьбе с десантами, проведению маневренных операций. В журнале «Военное дело» регулярно выходят его статьи, названия которых говорят сами за себя: «Действия авангарда во встречном бою», «Прорыв и охват укрепленного района», «Значение укрепленных полос в современной войне и их преодоление».
Его учениками в те годы были будущие Маршалы Советского Союза Буденный, Василевский, Толбухин, Малиновский. Генерал Батов, герой Великой Отечественной, вспоминал о Слащеве:
«Преподавал он блестяще, на лекциях - всегда полно народу, и напряжение в аудитории порой, как в бою. Многие слушатели сами недавно сражались с врангелевцами, в том числе и на подступах к Крыму, а бывший белогвардейский генерал, не жалея язвительности, разбирал недочеты в своих и наших действиях. Скрипели зубами от гнева, но учились!»
Продолжение в Части III.
(предшествующий материал - см. Элита Русской Императорской Армии защищала Отечество в рядах Красной Армии. Часть I)