О, Венеция! Сказочный город
Click to viewТолько что вы услышали арию веденецкого гостя из оперы "Садко". Так начинается наша музыкальная экскурсия по произведениям русских композиторов, посвященным и связанным с Венецией. Этот город привлекал не только поэтов, о чем сегодня можно прочесть у
marinagra http://marinagra.livejournal.com/92749.html. Вместе с ними его загадку много столетий пытаются разгадать и композиторы, и художники.
Скажем сразу, что русские о Венеции больше мечтали, бывали в ней нечасто и в девятнадцатом веке набор представлений об этом городе ограничивался описанием гондол, луны, голубями на площади Святого Марка и баркалолами. Самой популярной из них долгое время была "Венецианская ночь" Глинки на слова Ивана Козлова. Сам Козлов был слеп, в Венеции никогда не был, вдохновлялся стихами Томаса Мура, описываемый им пейзаж на окрестности города совсем не похож, но послушайте - какая эмоциональная достоверность, как точно описан дух города, дух всей Италии.
Ночь весенняя дышала
Светло-южной красотой;
Тихо Брента протекала
Серебримая луной...
А вот знакомая нам с детства Баркарола из "Времен года" Чайковского:
Композитор написал это произведение до своего пребывания в Венеции. Когда же он побывал там, город ему не понравился. «Венеция такой город, что, если бы пришлось здесь прожить неделю, то на пятый день я бы удавился от отчаяния. Все сосредоточено на площади Св. Марка. Затем куда ни пойдешь, пропадешь в лабиринте вонючих коридоров, никуда не приводящих; и, пока не сядешь где-нибудь в гондолу и не велишь себя везти, не поймешь, где находишься».
Однако именно в Венеции композитор начал писать свою Четвертую симфонию, посвященную Н.Ф.фон Мекк.
Конец девятнадцатого- начало двадцатого века внесли в образ Венеции свои трагические краски. Смерть и красота, смерть красоты и притягательность смерти, жизнь и смерть старой культуры и всего старого мира - вот темы, которые теперь связаны с образом этого города. Облик и история Венеции теперь все чаще проецируются и связываются с историей и судьбой Санкт- Петербурга - северной Венеции - и всей старой России.
Давайте послушаем баркароллу Рахманинова. Никакой умиротворенности и неги итальянского полдня вы в ней не найдете.
После 1917 года венецианская тема продолжает присутствовать в русской музыке, но пунктирно, неявно.
В 1919 году С. Прокофьев пишет оперу на сюжет венецианца Карло Гоцци "Любовь к трем апельсинам".
Интересно, что именно в Венеции в театре ла Фениче в 1955 году состоится мировая премьера ранней оперы Прокофьева "Огненный ангел". До этого театры не рисковали браться за столь трудное и насыщенное символикой сочинение.
В Венеции же состоялась и премьера оперы И.Стравинского "Похождения повесы".
Надо сказать, что для российских композиторов двадцатого века "венецианская" тема остается очень драматической, а восприятие этого города совсем не карнавальным.
Послушайте, как напряженно звучит венецианская тема даже в музыке Ал.Колкера к простой и милой комедии "Труффальдино из Бергамо".
В конце прошлого века композитор Леонид Десятников в музыке к фильму "Закат" по произведениям Исаака Бабеля использует собственную аранжировку Аджиетто Малера, которое до этого было использовано в "Смерти в Венеции" Висконти.
Так венецианская тема вновь оказалась связана с образами уходящего старого мира и старой цивилизации.
А вот так видит венецианскую тему Альфред Шнитке:
Музыка Шнитке окажется не раз связана с Венецией. В 1988 году Джон Ноймайер поставит балет "Отелло- венецианский мавр", использовав в нем музыку А.Шните и Арво Пярта.
.
Конечно, в одном посте рассказать все о Венеции в музыке российских композиторов невозможно. Поэтому я закончу фрагментом из связанных с этим городом сочинений Арво Пярта, в котором Венеция предстает символом стойкости и живым воплощением кантовского тезиса о пессимизме разума и оптимизме веры. Оптимизме несмотря ни на что.