Черная легенда. Часть 8 (окончание)
В памятниках русской словесности Василий II уже при своей жизни неоднократно именуется царем. Первые случаи подобного титулования мы встречаем в начале 1440-х гг. в связи с антикатолической полемикой. Так, в первой редакции «Повести о флорентийском соборе» Симеона Суздальца Василий называется «белым царем всея Русии»: «В лето 1441 прииде Исидоръ митрополитъ из собора изо Фряжской земли и от папы Римскаго Евгения на Москву къ благоверному великому князю Василию Василиевичю, белому царю всея Русии» (В. Малинин. Старец Елеазарова монастыря Филофей и его послания. Киев, 1901. Приложение, стр. 111). Третья редакция «Жития Сергия Радонежского» Пахомия Серба титулует Василия «великодержавным царем русским» и «благоразумным царем». В начале 1460-х гг. Василий неоднократно именуется царем в «Слове избранном от святых писаний, еже на латыню»: «Яко благонасаженный раи мысленаго востока праведнаго солнца Христа или яко виноград богозделанныи цветы, и в поднебеснеи сиая благочестиемъ, богопросвещенная земля Роусская веселится о державе владеющаго ею благовернаго великаго князя Василья Васильевича, царя всея Роуси» (А.Н. Попов. Историко-литературный обзор древнерусских полемических сочинений против латинян XI-XV вв. М., 1875, стр. 360), и т.д., а также в послании митрополита Ионы 1461 г. в Псков: «Благословение Ионы, митрополита Киевьскаго [и] всея Руси, въ вотчину великого господаря, царя рускаго, а нашего господина и о Святемъ Дусе възлюбленнаго сына нашего смирения, благороднаго и благочестиваго великого князя Василья Васильевича» (Памятники древнерусского канонического права. Т. 1, 2-е изд. СПб., 1908 (РИБ, 6), стб. 673), и т.д.
Как мы показывали ранее, великие князья владимирские время от времени именовались царями как минимум начиная с Михаила Ярославича Тверского. Подобное титулование призвано было означать преемственность их власти от греческих царей и независимость от татарских ханов. Вхождение этого титула в широкое употребление на Руси в эпоху Василия II было обусловлено историческими событиями. После отпадения Греческой церкви от православия на Флорентийском соборе в 1439 г. и взятия Константинополя турками в 1453 г. русский великий князь оказался самым могущественным православным правителем в мире и тем самым преемником власти греческих царей. Установление автокефалии Русской церкви в 1448 г. предоставило ему царскую прерогативу в поставлении митрополита. Кроме того, после создания Касимовского ханства он сам оказался верховным повелителем татарского «царя». В «Слове избранном от святых писаний, еже на латыню» (1461-1462 гг.) в уста греческого императора Иоанна VI вложены слова о подчинении «восточных царей» (т.е. татарских ханов) Василию II, который не называет себя царем только из скромности, будучи таковым фактически: «Братъ мои Василеи Васильевичь, емоу же въсточнии царие прислухаю и велиции князи съ землями слоужатъ емоу, но смирениа ради благочестиа и величествомъ разоума благоверия не зовется царемъ, но князем великим роускимъ своих земль православия» (А.Н. Попов. Историко-литературный обзор древнерусских полемических сочинений против латинян XI-XV вв. М., 1875, стр. 360).
В подобном положении признание над собою власти каких-то других «царей» для Василия II должно было представляться неприемлемым. У нас есть основания полагать, что уже в конце его правления власть русского великого князя стала полностью суверенной. Как было сказано ранее, отношения с ордой Улуг-Мухаммеда были разорваны в 1437 г., с ордой Сеид-Ахмета - в 1447 г. События 1460 г. свидетельствуют, что к тому времени были разорваны отношения также и с ордой Кичи-Мухаммеда. Сам Кичи-Мухаммед умер в 1459 г., и на ордынском престоле его сменил его сын Махмуд, которого русские летописи, плохо различающие имена Махмуд и Ахмад, называют «Ахмутом» (Типографская летопись указывает имя правильно - «Махмут»). В 1460 г. он совершил безуспешный поход на Рязанское княжество: «Того же лета царь Ахмутъ Большые орды, Кичи-Ахметевъ сынъ, приходилъ ратью к Переяславьлю к Рязаньскому и стоалъ подъ городомъ три недели, на всякъ день приступая ко граду, бьющеся, граждане же, милостью Божиею и пречистыя его Матери, одолеваху ему и много у него татаръ побили, а отъ гражан ни единъ вреженъ бысть; и поиде прочь с великимъ срамомъ, а на Казатъ улана мирзу велико нелюбие држа, тотъ бо бяше привелъ его, не чающе отъ Руси ничего съпротивления» (Ермолинская летопись. ПСРЛ. Т. 23, стр. 156). Рязанью в это время управляли московские наместники - с 1456 г. до 1464 г. рязанский князь Василий Иванович жил в Москве. Причиной для похода Махмуда должна была послужить невыплата дани Большой Орде, начавшаяся еще при жизни его отца, из чего можно сделать вывод, что к концу своего правления Василий II разорвал даннические отношения со всеми татарскими ордами.
Поскольку в отношениях Руси с Ордой всегда присутствовал третий - Литва, необходимо представить также и ордынско-литовские связи в рассматриваемый период. Как мы уже говорили, Улуг-Мухаммед взошел на ордынский престол как ставленник Витовта и оставался союзником великого князя Литвы вплоть до его смерти в 1430 г. На рубеже 1430-1431 гг. русские летописи сообщают о набеге на литовские земли зятя Улуг-Мухаммеда Айдара: «Того ж лета Аидаръ повоевалъ землю Литовьскую, и градъ взя Мченескъ, и Григорья Протасьева поималъ, а Киева не доиде за 80 верстъ, воюя» (Ермолинская летопись. ПСРЛ. Т. 23, стр. 147). В ответ на этот набег новый литовский великий князь Свидригайло направил к Улуг-Мухаммеду посольство, о котором он упоминал в своем письме от 9 мая 1431 г.: «В письме сановнику Тевтонского ордена Свидригайло сообщал, что миссия его посла увенчалась полным успехом. Хан не только освободил пленных, но и выразил желание жить “в дружбе” с великим князем литовским и помогать ему против его врагов не только с помощью своих войск, но и личным участием. Хан, по словам Свидригайло, также выразил намерение заключить с новым великим князем литовским такой же договор, как с его предшественником Витовтом, и для окончательного “утверждения” соглашения выслал к литовскому правителю четырех своих “высших князей”, один из которых - отец жены хана» (Б.Н. Флоря. Орда и государства Восточной Европы в середине XV века (1430-1460) // Славяне и их соседи. Выпуск 10. Славяне и кочевой мир. М., 2001, стр. 175).
Новый литовско-ордынский договор был заключен, поэтому в войне, которую Свидригайло начал в 1431 г. против Польши, на его стороне постоянно выступали татарские отряды: «Очевидно, следуя союзным обязательствам, Орда, когда в 1431 г. началась война между Великим княжеством Литовским и Польшей, выслала на помощь Свидригайло свои войска. В письме великому магистру польский король Владислав-Ягайло сообщал о гибели в неудачном для армии Свидригайло сражении на Волыни большого количества татар. Татары как часть армии Свидригайло неоднократно упоминаются и в рассказе о войне польского хрониста Яна Длугоша. Он, в частности, сообщает, что татары уничтожили один из отрядов польской армии, ушедший слишком далеко от своего лагеря» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр. 176). Улуг-Мухаммед продолжал поддерживать Свидригайлу и в междоусобной войне, разгоревшейся после его свержения с литовского престола Сигизмундом Кейстутовичем в 1432 г.: «Однако и в этих условиях Орда не отказала Свидригайло в поддержке. Как сообщает Длугош, в битве под Ошмяной между войсками Свидригайло и Сигизмунда Кейстутовича 8 декабря 1432 г. в составе армий Свидригайло снова сражались татары. Сражались они тогда же и против польских войск в Подолии. В следующем, 1433 г. на подмогу Свидригайло снова пришли татарские войска… 13 декабря 1432 г. ливонский магистр сообщал великому магистру на основании известий Свидригайло, что Улу-Мухаммед посылает на помощь великому князю своего зятя с 20-тысячным войском. Особенно интересный материал содержат донесения Людовика фон Ланзее, находившегося в резиденции Свидригайло в самом конце 1432 - начале 1433 г. Перед Рождеством (24 декабря) прибыли посланцы от князя Федька [Несвижского], воеводы Подолии, с сообщением, что с помощью татар и молдаван он нанес поражение польским войскам. Так документально подтверждаются сообщения Длугоша о действиях татар в Подолии. Затем Людовик Ланзее сумел получить доступ к переписке Свидригайло с Ордой и переслал великому магистру перевод послания Улу-Мухаммеда, в котором тот сообщал о готовности сесть на коня, чтобы поддержать великого князя. 14 февраля 1433 г. Ланзее мог увидеть новые письма хана, в которых сообщалось, что хан посылает на помощь великому князю пять уланов - “своих ближайших друзей” (nehesten frunde) с 10-тысячным войском… 3 июня 1433 г. Л. Ланзее сообщал великому магистру, что Федко уже выступил в поход с 4-тысячным татарским отрядом, а главные силы Орды пойдут не в Подолию, а с войсками великого князя в Литву» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр. 176-177).
Сохранилось письмо Свидригайлы великому магистру ордена от 3 мая 1433 г., в котором литовский князь подробно рассказывает о своих отношениях с Улуг-Мухаммедом: «А также оногды ещо у Великии пост, как толко отпустив Лодвика Кунтура Къгмевьского к вам, послали есмо Боярина нашего, на имя Михайла Арбанасса, ко Царю Магметю к Орде, а после опять перед Великою ночью послали есмо к Орде жь Пана Ивашка Монивидовича, прося Царя, штобы нам такожь от себе помогл. Тот жо Михайло Арбанас приехал к нам к Смоленьску того жь дни, как Кунтуров слуга Климок: приказал с тым Михайлом к нам Царь Магметь Ордьский, молвя, как есми взял братство за одно стояти с тобою, с своим братом с Великим Князем Швитрикгайлом, то так держу полно свое слово, свое докончанье. А послал был есмь сее зимы к тобе брату на помочь своих люди дванадцать тисячь, а с ними многих в головах Уланов Князей, и дошодшо до Киева вернулися опять: за снегом не могли далей пойти: снеги были велики; а нынечи шлю к своему брату, к тобе к Великому Князю Швитрикгайлу, на помочь сына своего большого Мамутяка Царевича, а правую руку зятя, Князя Айдара, а другого зятя, Князя Ельбердея, со многими людми; одно брат мой пришлет ко мне человека доброго, кому бых тыи свои люди дал на руки, иж бы их довел до моего брата, до Великого Князя Швитрикгайло. А о Пана Ивашка, что есмо послали к нему, ведома ему ещо не было; и сустрел тот Михайло наш Пана Ивашка в поли; надеемся вжо в Орде есть у Царя; а людей своих готовы держить Царь; отрядив с Паном Ивашком их и отпустит к нам на помочь, и сына и дву зятей тых своих со многими людми; а и то приказал к нам с тым Михайлом и на ярлыце псал на своем: будеть тых людей моих мало, а будет самого мене надобе со всеми моими людми, готов есми к тобе, к своему брату Великому Князю Швитрикгайлу; одно где ми узвелишь. Так нам приказал молвить, што его неприятель, то и мой неприятель; но хочом Богу моляся с одного своего добра смотреть» (Н.М. Карамзин. История государства Российского. Т. 5. М., 1993, стр. 334).
Условия договора между Свидригайлой и Улуг-Мухаммедом были теми же, что и в договорах прежних литовских великих князей с ханами: Свидригайло признавал себя вассалом Орды в отношении бывших юго-западных земель Руси, обязанным выплачивать с них дань в ханскую казну: «Ряд указаний источников показывает, что в 30-х годах ордынская знать продолжала считать себя верховным сюзереном восточноевропейских государств, от воли которого зависит решение спорных вопросов между ними. По свидетельству Длугоша, во время военных действий на Волыни летом 1431 г. Свидригайло передал польскому королю и панам ярлык Улу-Мухаммеда, в котором им предписывалось прекратить войну с Литвой и передать Свидригайло объект спора - Подолию, так как хан пожаловал ее Свидригайло. Сам хронист полагал, что текст ханского ярлыка был сфабрикован самим Свидригайло, но уже наиболее авторитетный исследователь политической истории Великого княжества Литовского 30-х годов XV в. А. Левицкий усомнился в правильности этого утверждения. Действительно, в ярлыках крымских ханов великим князьям литовским (Хаджи-Гирея 1461 г. и Менгли-Гирея 1472 и 1507 гг.), восходивших к ярлыку Тохтамыша Витовту, как часть их владений постоянно упоминается “Подольская тьма”. Можно не сомневаться, что подобный ярлык был выдан Улу-Мухаммедом Свидригайло, а затем хан мог потребовать от польского правительства передать его “пожалование” литовскому великому князю» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр. 181).
С осени 1433 г. в переписке Свидригайлы упоминается уже новый хан - Сеид-Ахмет. В письме Ягайле от 10 ноября 1433 г. Свидригайло говорит о нем как о «сыне татарского императора Сеид-Ахмеде, которого он недавно возвел на отцовский трон» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр. 183). Неизвестно, чем был вызван разрыв отношений между Свидригайлой и Улуг-Мухаммедом. В любом случае, новый хан продолжал оказывать Свидригайле постоянную поддержку в его борьбе против поляков и Сигизмунда Кейстутовича.
В свою очередь, литовские противники Свидригайлы с целью разрушить его союз с Ордой попытались посадить на место Сеид-Ахмета собственного ставленника, на роль которого был выбран Хаджи-Гирей. Михалон Литвин говорит о нем (путая Сигизмунда с Витовтом): «последний царь из Литвы Ачкирей, родившийся близ Трок и отсюда посланный в те владения блаженной памяти Витовтом» (Михалон Литвин. О нравах татар, литовцев и москвитян. М., 1994, стр. 64). При этом, как и отношения Свидригайлы с Улуг-Мухаммедом и Сеид-Ахметом, отношения Сигизмунда с Хаджи-Гиреем были оформлены ярлыком: «В ярлыке, который в 1461 г. Хаджи-Гирей дал великому князю литовскому Казимиру Ягеллончику, исследователи отметили наличие выражения, свидетельствующего о том, что при его составлении был использован документ, выданный ранее Сигизмунду Кейстутовичу (в документе указывалось, что люди, живущие в городах, на которые выдан ярлык, должны служить великому князю Казимиру, как они ранее служили великому князю Сигизмунду). Очевидно, выступив как претендент на власть над Ордой, Хаджи-Гирей поспешил ярлыком подтвердить законность власти покровителя над “русскими” землями Великого княжества Литовского» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр. 183). В 1433 г. Хаджи-Гирей появился в Крыму, однако уже в 1434 г. вынужден был под ударами орды Сеид-Ахмета бежать оттуда обратно в Литву, где, по свидетельству хроники Быховца, Сигизмунд дал ему в управление Лиду.
Сеид-Ахмет продолжал оказывать неизменную поддержку Свидригайле: «В апреле 1434 г. великий князь мог сообщить властям ордена, что из Орды вернулся его посол Немиза (Немира), брянский воевода, с послами от хана Сеид-Ахмеда и ордынских князей. Послы сообщали о готовности хана выступить в поход на помощь Свидригайло, о том, что татарское войско уже находится в пути в Киевскую землю и Ивашко Монивидович послан его встречать. К 1435 г. относится подробный рассказ неизвестного польского духовного лица о битве под Вилькомиром, где неоднократно отмечается участие в битве татарской конницы на стороне Свидригайло. После этой битвы, в которой войска Свидригайло и его союзника Ливонского ордена понесли серьезное поражение, Свидригайло утратил Полоцк, Смоленск и Витебск и смог удержать под своей властью лишь Киевщину и Волынь. Но и после битвы под Вилькомиром Орда продолжала его поддерживать. В феврале 1436 г. Свидригайло сообщал великому магистру, что хан прибыл к нему на помощь и стоит лагерем около Киева. В апреле ливонский магистр сообщал великому магистру, что по сведениям, полученным от его посланцев, побывавших у Свидригайло, войска последнего вместе с татарами нападали на польские земли, в частности разорили Подолию, взяв там большой полон. Положение не изменилось и в следующем, 1437 г. В сентябре 1437 г. Свидригайло сообщал магистру, что киевский воевода Юрша с пришедшими на помощь Свидригайло татарами нанес поражение посланному занять Киев войску Сигизмунда Кейстутовича, захватив 7 знамен и 130 знатных людей. Таким образом, на всем протяжении конфликта, в который на разных этапах были втянуты Польша, Великое княжество Литовское и орден, Орда оказывала вооруженную поддержку Свидригайло» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр. 177-178). В 1438 г. татары Сеид-Ахмета вновь вторглись в Подолию, наголову разгромив там польское войско и убив его предводителя - подольского старосту Михала Бучацкого, после чего, по словам Яна Длугоша, их набеги на Польшу стали непрерывными (L. Kolankowski. Problem Krymu w dziejach jagiellonskich // Kwartalnik historyczny. 1936. Rocznik 49, z. 3. S. 285).
Только убийство заговорщиками Сигизмунда и вступление на литовский престол Казимира Ягеллончика в 1440 г. временно приостановили междоусобицу в Великом княжестве Литовском с участием татар. Однако куплено это было ценой значительных уступок Орде. Так, Польша обязалась платить Сеид-Ахмету дань за Подолию, а в подчиненной Литве Киевской земле дань стали напрямую собирать ханские даруги: «После того как Великое княжество Литовское с возведением на великокняжеский трон королевича Казимира (1440 г.) фактически снова превратилось в самостоятельное государство, наметился спад напряженности в отношениях Орды с Великим княжеством Литовским и Польшей. Еще О. Халецкий обнаружил в описи польского государственного архива, составленной в начале 70-х годов XVI в. Я. Замойским, регесты документов, содержащих сведения о заключении мира между Польшей и Ордой. К “татарскому императору” ездил “de pace perpetua” польский посол Теодор Бучацкий, за этим последовала поездка татарского посла в Буду, где находился в то время король Владислав III. В сентябре-октябре 1442 г. Т. Бучацкий, занявший к этому времени важный пост старосты Подолии, получил от короля деньги на выплату “упоминков” и дары хану и четырем “верховным” князьям. Вероятно, тогда же был заключен и мирный договор между Великим княжеством Литовским и Ордой, по которому Орде также обеспечивалось получение выхода с части территории этого государства. Хорошо известно, что в конце XV в. крымский хан Менгли-Гирей добивался восстановления порядков, существовавших “при Седехмате при царе”, когда в пользу Орды поступал “ясак” с территории Киевской земли, а сбором его занимались татарские дараги, сидевшие в таких городах, как Канев, Черкасы, Путивль и ряд других» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр.183-184).
Однако мир продлился недолго. В 1447 г. Казимир стал польским королем, в результате чего Литва и Польша оказались объединены под властью одного монарха. В Великом княжестве Литовском вновь подняла голову антипольская оппозиция, во главе которой встал сын Сигизмунда Кейстутовича Михаил. Как и Свидригайло до него, он нашел для себя союзника в лице Сеид-Ахмета, который оказывал ему военную поддержку в 1448-1451 гг.: «В 1448 г. Сеид-Ахмед стал добиваться от Казимира возвращения Михаилу Кейстутовичу (sic!) его родовых владений. По-видимому, переговоры произвели на Казимира столь сильное впечатление, что он стал ходатайствовать в Риме о передаче ему части доходов польской церкви “pro subsidio contra Thartaros”. Но словами дело не ограничилось. В начале сентября 1448 г. сам хан с многочисленным войском вторгся в Подолию и увел многочисленный полон. Набег затронул территорию не только Польского королевства, но и Великого княжества Литовского. Еще более важные события произошли в следующем, 1449 г. По сообщению Я. Длугоша, летом этого года Михаил Сигизмундович “с татарской помощью” захватил Стародуб, Новгород-Северский и ряд других замков. Высланное против него литовское войско было разбито, и Казимиру самому пришлось выступить в поход. Рассказ об этих событиях в литовской “Летописи Быховца” содержит два существенных дополнения. Согласно этому источнику, Михаил Сигизмундович занял не только указанные Длугошем города, но и Киев, а военными действиями руководил глава литовской рады виленский воевода Ян Гаштольд. Существенные добавления и уточнения позволяют внести и современные немецкие источники. Сведения о новом вторжении татар на территорию Великого княжества Литовского появляются в переписке властей Тевтонского ордена уже в марте 1449 г. Вторжение заставило короля Казимира прибыть в конце весны в Литву и созвать в Вильне раду, где было решено послать войска против Михаила Сигизмундовича. В июне 1449 г. власти ордена получили сведения, что Михаил Сигизмундович с большим татарским войском по-прежнему находится на территории Великого княжества и что его войска заняли Киев. Тогда же стало известно, что из-за трений в польско-литовских отношениях поляки не оказывают Казимиру необходимой помощи. Лишь 25 июня 1449 г. в письме, отправленном из Новогрудка, Казимир мог сообщить об освобождении от татар Новгород-Северского, Стародуба и Брянска. Однако война продолжалась, и только 26 августа Казимир известил великого магистра о полном поражении врага. Добиться этого Казимир сумел благодаря тому, что обратился за помощью к московскому великому князю. Важные сведения на этот счет содержатся в опубликованном Л. Коланковском письме Казимира великому магистру Тевтонского ордена от 26 августа 1449 г. В этом письме Казимир писал, что войскам Михаила Сигизмундовича нанес поражение некий татарин Якуб, “сын императора”, которого прислал на помощь Казимиру “наш друг великий князь московский”. Нет никаких сомнений, что упомянутого Казимиром “татарина” следует отождествить с царевичем Якубом, сыном Улу-Мухаммеда, поступившим на службу к Василию Темному в 1446 г.» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр.186-187).
Благодаря свидетельству письма Казимира мы узнаем о том, что в 1449 г. Василий II послал к нему на поддержку своих служилых татар во главе с Якубом, которые разгромили Михаила Сигизмундовича и союзных ему ордынцев. Как уже говорилось выше, 31 августа 1449 г. Василий и Казимир заключили договор, предусматривавший совместные действия против татар: «А поидуть, брате, татарове на нашы вкраинъные места, и князем нашымъ и воеводамъ нашымъ, вкраинънымъ людемъ, сославъся, да боронитисе имъ обоимъ с одного». Василий только что прекратил выплату дани Сеид-Ахмету, в ответ на что татары его орды начали постоянные набеги на Русь. Казимир же вел боевые действия с Михаилом Сигизмундовичем, которого поддерживал тот же Сеид-Ахмет, поэтому военный союз между русским и литовским великими князьями был вполне естественным. По всей видимости, он был заключен весной 1448 г., когда в Москву приезжал послом от Казимира сын виленского воеводы Семен Гедиголдов: «А тое же весны по велице дни был у великого князя посол Литовскои, пан Семенъ Едиголдов» (Московский летописный свод конца XV века. ПСРЛ. Т. 25, стр. 269-270). Потерпев поражение, Михаил Сигизмундович в 1451 г. бежал из Литвы на Русь, где, если верить Хронике Быховца, был отравлен: «А Михайлушко услышав, что идет войско литовское, испугался, и побежал из тех городов в Москву. И когда был он в одном монастыре и слушал обедню, игумен, который не любил его, дал ему в причастии лютую отраву ядовитую. Он это причастие быстро принял и проглотил, и здесь же пал и подох» (Хроника Быховца. М., 1966, стр. 97). В любом случае, эта смерть была в интересах Василия II, который одновременно устранял союзника своего злейшего врага Сеид-Ахмета и выполнял свои договорные обязательства перед Казимиром.
Помимо обращения за помощью к русскому великому князю, для борьбы с Сеид-Ахметом власти Великого княжества Литовского вновь предприняли попытку заменить его на ордынском престоле своим ставленником Хаджи-Гиреем. Как мы говорили, первая такая попытка закончилась провалом в 1433-1434 гг. На этот раз им сопутствовал успех. По свидетельству литовской летописи, «приехали к великому князю Казимиру князья и уланы и все мурзы Шириновские и Баграновские и от всей орды Перекопской, прося и бия челом, чтобы дал им на царство царя Ач-Гирея, который приехал из Орды в Литву еще при великом князе Сигизмунде, и князь великий Сигизмунд дал ему Лиду. И князь великий Казимир того царя Ач-Гирея послал из Лиды в орду Перекопскую на царство, одарив, с честью и с большим почетом, а с ним послал посадить его на царство земского маршала Радзивилла. И Радзивилл проводил его с почетом до самой столицы его, до Перекопа, и там именем великого князя Казимира посадил его Радзивилл на Перекопском царстве» (Хроника Быховца. М., 1966, стр. 98). Переписка литовского великого князя с орденом свидетельствует о том, что события эти имели место в 1449 г.: «Как сообщал Казимир магистру в письме от 26 августа 1449 г., он выдвинул на ханский трон находившегося в его распоряжении “татарина”, объявив его законным ханом в противовес Сеид-Ахмеду. Этот шаг, по словам Казимира, увенчался успехом. Недовольная Сеид-Ахмедом ордынская знать прислала своих послов к “татарину” в Киев. Казимир писал магистру, что в день отправки письма прибыли послы, сообщившие, что “татарин” действительно сумел стать ханом в Орде» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр.188).
Однако на самом деле Хаджи-Гирею удалось первоначально утвердиться лишь в Крыму. Большая часть западных улусов Орды оставалась под властью Сеид-Ахмета, который продолжал набеги как на Русь, о которых мы говорили выше, так и на Польшу и Литву: «Ряд сообщений Длугоша не оставляет сомнений, что на южных границах державы Казимира Ягеллончика шла постоянная война с Ордой. В 1450 г. хан, воспользовавшись тем, что шляхта Русского воеводства и Подолии отправилась в поход в Молдавию, напал на эти области Польского королевства “congregata omni potentia suorum gentium”, захватив многочисленный полон. Один из татарских загонов дошел до границ Белзской земли… В 1452 г. татары напали на Подолию. Положение было признано столь серьезным, что первые сановники государства - каштелян и воевода краковские - были посланы с войсками и деньгами для организации обороны… В том же 1452 г. набег татар повторился и татарские загоны дошли до Львова. В 1453 г. последовало новое нападение татар, разоривших район Теребовля… В 1453 г. татары разорили Луцкую землю, захватив 9 тыс. пленных, проданных затем в рабство» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр. 188-189). В 1455 г., как мы говорили выше, князь Иван Патрикеев разгромил татар Сеид-Ахмета, перешедших Оку. В том же году литовский союзник Хаджи-Гирей нанес сокрушительное поражение ему самому: «Провалом похода на Москву воспользовался соперник Сеид-Ахмеда крымский хан Хаджи-Гирей. По свидетельству Длугоша, в 1455 г. он напал на лагерь Сеид-Ахмеда, нанес ему поражение, и тот с семьей и “князьями” был вынужден бежать на территорию Великого княжества Литовского, к Киеву» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр. 191). Сеид-Ахмет был взят литовцами под стражу и до своей смерти жил на положении почетного пленника в Ковне, однако остатки его орды во главе с его сыновьями еще находились в степи и вызывали опасение у польско-литовских властей: «В 1456 г., принося вассальную присягу Казимиру, молдавский воевода Петр Арон обязался доставить королю в Каменец сыновей Сеид-Ахмеда, если они попадут в его руки» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр. 196). О том, что опасения эти не были беспочвенными, свидетельствует приход «Татар Седиахметовых» на Оку в 1459 г.
Казимир пользовался услугами Хаджи-Гирея для борьбы не только с Сеид-Ахметом, но и со своими противниками внутри Великого княжества Литовского: «Наиболее значительной услугой, которую оказал Ягеллонам правитель Крыма, была помощь, предоставленная Хаджи-Гиреем королю Казимиру как против гаштольдовско-радзивилловского мятежа в 1453 г., так и в 1455 г. против Олельковичей, защищавших свои наследственные права на Киев. Это последнее выступление оказалось в истории Крыма особенно важным из-за поражения, нанесенного тогда сопернику Хаджи-Гирея Сеид-Ахмету, поддерживавшему Олельковичей. После его разгрома, бегства в Киев и заключения в Ковне Хаджи стал правителем не только Крыма, но и всех орд, кочевавших по черноморским степям, прилегающим к Крыму и Азову, южнее линии Киев-Брянск-Мценск» (L. Kolankowski. Problem Krymu w dziejach jagiellonskich // Kwartalnik historyczny. 1936. Rocznik 49, z. 3. S. 289).
Как мы говорили выше, по договору Казимира с Сеид-Ахметом, заключенному в начале 1440-х гг., ордынская дань с Киевской земли собиралась напрямую ханскими даругами. Из документов переговоров о мире, которые вели между собой в 1499 г. крымский хан Менгли-Гирей и литовский великий князь Александр, следует, что после победы над Сеид-Ахметом в 1455 г. Хаджи-Гирей пожаловал эти дани киевскому князю Семену Олельковичу: «Нашие орды данщики отца царя моего князю Семену киевскому князю отданые люди есть, коли Сеитъ Ахметя царя отвезли въ Литовскую землю; и техъ ординскихъ данщиковъ нашихъ людей намъ отдастъ… ординские данщики князю Семену Ази-Гирей царь, отецъ твой, далъ» (Сборник Императорского Русского Исторического Общества. СПб. Т. 41, стр. 288); «А которые люди къ нашей Орде изстарины ясакъ давали и дараги у нихъ были, те бы люди и ныне къ нашей Орде по старине ясакъ давали, и дараги бы наши у нихъ по старине были, какъ было при Седехмате при царе… Изстарины къ Перекопской Орде тянули Киевъ въ головахъ поченъ; а опроче Киева по темъ городкомъ дараги были и ясаки съ техъ людей имали, Каневъ, да Нестобратъ, да Дашко, да Яро, да Чонамъ, да Болдавъ, да Кулжанъ, да Биринъ Чялбашъ, да Черкаской городокъ, да Путивль, да Липятинъ, те городки и зъ селы все царевы люди» (Сборник Императорского Русского Исторического Общества. СПб., 1892. Т. 35, стр. 291).
Распространив свою власть из Крыма на другие западные улусы Орды, Хаджи-Гирей все более вел себя как ее верховный повелитель: «Повторилась ситуация XIV в., времен Мамая и Тохтамыша, для которых Крым становился основой могущества, плацдармом для борьбы за все кипчацкие земли. В той же роли правопреемника прежних ханов Хаджи 22 сентября 1461 г. выдал свой ярлык, жалуя королю Казимиру формальное управление всеми давними татарскими “тьмами” южной и восточной Руси, включая В. Новгород, которому предстояло вскоре стать таким актуальным» (L. Kolankowski. Problem Krymu w dziejach jagiellonskich // Kwartalnik historyczny. 1936. Rocznik 49, z. 3. S. 289). Текст этого ярлыка сохранился в польском переводе (http://litopys.org.ua/rizne/spysok/spys11.htm). Согласно договору 1449 г. между Василием II и Казимиром, Новгород признавался владением московского князя: «В Новъгород Великии… тобе, королю и великому князю, не вступатися» (Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М.-Л., 1950, стр. 163). Однако устранение опасности со стороны Сеид-Ахмета и усиление власти Василия II побудили Казимира изменить свою политику и в 1461 г. обратиться к Хаджи-Гирею за ярлыком в том числе и на Новгород. Этот ярлык свидетельствует, что Хаджи-Гирей, хотя он и родился и вырос в Литве и был посажен на ордынский престол литовцами, все равно оставался для литовских властей верховным правителем русских земель, в отношении которых Казимир являлся его вассалом. Таким образом, к 1461 г. Литва и Орда в лице Казимира и Хаджи-Гирея возобновили свой традиционный союз, направленный против Руси. Однако положение осложнялось тем, что в восточных улусах по-прежнему правили враждебные Хаджи-Гирею ханы Большой Орды - Кичи-Мухаммед, а после его смерти в 1459 г. - Махмуд. Основным событиям в последующие четыре десятилетия предстояло развиваться именно в этом наметившемся тогда четырехугольнике.
Как мы показывали ранее, великие князья владимирские время от времени именовались царями как минимум начиная с Михаила Ярославича Тверского. Подобное титулование призвано было означать преемственность их власти от греческих царей и независимость от татарских ханов. Вхождение этого титула в широкое употребление на Руси в эпоху Василия II было обусловлено историческими событиями. После отпадения Греческой церкви от православия на Флорентийском соборе в 1439 г. и взятия Константинополя турками в 1453 г. русский великий князь оказался самым могущественным православным правителем в мире и тем самым преемником власти греческих царей. Установление автокефалии Русской церкви в 1448 г. предоставило ему царскую прерогативу в поставлении митрополита. Кроме того, после создания Касимовского ханства он сам оказался верховным повелителем татарского «царя». В «Слове избранном от святых писаний, еже на латыню» (1461-1462 гг.) в уста греческого императора Иоанна VI вложены слова о подчинении «восточных царей» (т.е. татарских ханов) Василию II, который не называет себя царем только из скромности, будучи таковым фактически: «Братъ мои Василеи Васильевичь, емоу же въсточнии царие прислухаю и велиции князи съ землями слоужатъ емоу, но смирениа ради благочестиа и величествомъ разоума благоверия не зовется царемъ, но князем великим роускимъ своих земль православия» (А.Н. Попов. Историко-литературный обзор древнерусских полемических сочинений против латинян XI-XV вв. М., 1875, стр. 360).
В подобном положении признание над собою власти каких-то других «царей» для Василия II должно было представляться неприемлемым. У нас есть основания полагать, что уже в конце его правления власть русского великого князя стала полностью суверенной. Как было сказано ранее, отношения с ордой Улуг-Мухаммеда были разорваны в 1437 г., с ордой Сеид-Ахмета - в 1447 г. События 1460 г. свидетельствуют, что к тому времени были разорваны отношения также и с ордой Кичи-Мухаммеда. Сам Кичи-Мухаммед умер в 1459 г., и на ордынском престоле его сменил его сын Махмуд, которого русские летописи, плохо различающие имена Махмуд и Ахмад, называют «Ахмутом» (Типографская летопись указывает имя правильно - «Махмут»). В 1460 г. он совершил безуспешный поход на Рязанское княжество: «Того же лета царь Ахмутъ Большые орды, Кичи-Ахметевъ сынъ, приходилъ ратью к Переяславьлю к Рязаньскому и стоалъ подъ городомъ три недели, на всякъ день приступая ко граду, бьющеся, граждане же, милостью Божиею и пречистыя его Матери, одолеваху ему и много у него татаръ побили, а отъ гражан ни единъ вреженъ бысть; и поиде прочь с великимъ срамомъ, а на Казатъ улана мирзу велико нелюбие држа, тотъ бо бяше привелъ его, не чающе отъ Руси ничего съпротивления» (Ермолинская летопись. ПСРЛ. Т. 23, стр. 156). Рязанью в это время управляли московские наместники - с 1456 г. до 1464 г. рязанский князь Василий Иванович жил в Москве. Причиной для похода Махмуда должна была послужить невыплата дани Большой Орде, начавшаяся еще при жизни его отца, из чего можно сделать вывод, что к концу своего правления Василий II разорвал даннические отношения со всеми татарскими ордами.
Поскольку в отношениях Руси с Ордой всегда присутствовал третий - Литва, необходимо представить также и ордынско-литовские связи в рассматриваемый период. Как мы уже говорили, Улуг-Мухаммед взошел на ордынский престол как ставленник Витовта и оставался союзником великого князя Литвы вплоть до его смерти в 1430 г. На рубеже 1430-1431 гг. русские летописи сообщают о набеге на литовские земли зятя Улуг-Мухаммеда Айдара: «Того ж лета Аидаръ повоевалъ землю Литовьскую, и градъ взя Мченескъ, и Григорья Протасьева поималъ, а Киева не доиде за 80 верстъ, воюя» (Ермолинская летопись. ПСРЛ. Т. 23, стр. 147). В ответ на этот набег новый литовский великий князь Свидригайло направил к Улуг-Мухаммеду посольство, о котором он упоминал в своем письме от 9 мая 1431 г.: «В письме сановнику Тевтонского ордена Свидригайло сообщал, что миссия его посла увенчалась полным успехом. Хан не только освободил пленных, но и выразил желание жить “в дружбе” с великим князем литовским и помогать ему против его врагов не только с помощью своих войск, но и личным участием. Хан, по словам Свидригайло, также выразил намерение заключить с новым великим князем литовским такой же договор, как с его предшественником Витовтом, и для окончательного “утверждения” соглашения выслал к литовскому правителю четырех своих “высших князей”, один из которых - отец жены хана» (Б.Н. Флоря. Орда и государства Восточной Европы в середине XV века (1430-1460) // Славяне и их соседи. Выпуск 10. Славяне и кочевой мир. М., 2001, стр. 175).
Новый литовско-ордынский договор был заключен, поэтому в войне, которую Свидригайло начал в 1431 г. против Польши, на его стороне постоянно выступали татарские отряды: «Очевидно, следуя союзным обязательствам, Орда, когда в 1431 г. началась война между Великим княжеством Литовским и Польшей, выслала на помощь Свидригайло свои войска. В письме великому магистру польский король Владислав-Ягайло сообщал о гибели в неудачном для армии Свидригайло сражении на Волыни большого количества татар. Татары как часть армии Свидригайло неоднократно упоминаются и в рассказе о войне польского хрониста Яна Длугоша. Он, в частности, сообщает, что татары уничтожили один из отрядов польской армии, ушедший слишком далеко от своего лагеря» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр. 176). Улуг-Мухаммед продолжал поддерживать Свидригайлу и в междоусобной войне, разгоревшейся после его свержения с литовского престола Сигизмундом Кейстутовичем в 1432 г.: «Однако и в этих условиях Орда не отказала Свидригайло в поддержке. Как сообщает Длугош, в битве под Ошмяной между войсками Свидригайло и Сигизмунда Кейстутовича 8 декабря 1432 г. в составе армий Свидригайло снова сражались татары. Сражались они тогда же и против польских войск в Подолии. В следующем, 1433 г. на подмогу Свидригайло снова пришли татарские войска… 13 декабря 1432 г. ливонский магистр сообщал великому магистру на основании известий Свидригайло, что Улу-Мухаммед посылает на помощь великому князю своего зятя с 20-тысячным войском. Особенно интересный материал содержат донесения Людовика фон Ланзее, находившегося в резиденции Свидригайло в самом конце 1432 - начале 1433 г. Перед Рождеством (24 декабря) прибыли посланцы от князя Федька [Несвижского], воеводы Подолии, с сообщением, что с помощью татар и молдаван он нанес поражение польским войскам. Так документально подтверждаются сообщения Длугоша о действиях татар в Подолии. Затем Людовик Ланзее сумел получить доступ к переписке Свидригайло с Ордой и переслал великому магистру перевод послания Улу-Мухаммеда, в котором тот сообщал о готовности сесть на коня, чтобы поддержать великого князя. 14 февраля 1433 г. Ланзее мог увидеть новые письма хана, в которых сообщалось, что хан посылает на помощь великому князю пять уланов - “своих ближайших друзей” (nehesten frunde) с 10-тысячным войском… 3 июня 1433 г. Л. Ланзее сообщал великому магистру, что Федко уже выступил в поход с 4-тысячным татарским отрядом, а главные силы Орды пойдут не в Подолию, а с войсками великого князя в Литву» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр. 176-177).
Сохранилось письмо Свидригайлы великому магистру ордена от 3 мая 1433 г., в котором литовский князь подробно рассказывает о своих отношениях с Улуг-Мухаммедом: «А также оногды ещо у Великии пост, как толко отпустив Лодвика Кунтура Къгмевьского к вам, послали есмо Боярина нашего, на имя Михайла Арбанасса, ко Царю Магметю к Орде, а после опять перед Великою ночью послали есмо к Орде жь Пана Ивашка Монивидовича, прося Царя, штобы нам такожь от себе помогл. Тот жо Михайло Арбанас приехал к нам к Смоленьску того жь дни, как Кунтуров слуга Климок: приказал с тым Михайлом к нам Царь Магметь Ордьский, молвя, как есми взял братство за одно стояти с тобою, с своим братом с Великим Князем Швитрикгайлом, то так держу полно свое слово, свое докончанье. А послал был есмь сее зимы к тобе брату на помочь своих люди дванадцать тисячь, а с ними многих в головах Уланов Князей, и дошодшо до Киева вернулися опять: за снегом не могли далей пойти: снеги были велики; а нынечи шлю к своему брату, к тобе к Великому Князю Швитрикгайлу, на помочь сына своего большого Мамутяка Царевича, а правую руку зятя, Князя Айдара, а другого зятя, Князя Ельбердея, со многими людми; одно брат мой пришлет ко мне человека доброго, кому бых тыи свои люди дал на руки, иж бы их довел до моего брата, до Великого Князя Швитрикгайло. А о Пана Ивашка, что есмо послали к нему, ведома ему ещо не было; и сустрел тот Михайло наш Пана Ивашка в поли; надеемся вжо в Орде есть у Царя; а людей своих готовы держить Царь; отрядив с Паном Ивашком их и отпустит к нам на помочь, и сына и дву зятей тых своих со многими людми; а и то приказал к нам с тым Михайлом и на ярлыце псал на своем: будеть тых людей моих мало, а будет самого мене надобе со всеми моими людми, готов есми к тобе, к своему брату Великому Князю Швитрикгайлу; одно где ми узвелишь. Так нам приказал молвить, што его неприятель, то и мой неприятель; но хочом Богу моляся с одного своего добра смотреть» (Н.М. Карамзин. История государства Российского. Т. 5. М., 1993, стр. 334).
Условия договора между Свидригайлой и Улуг-Мухаммедом были теми же, что и в договорах прежних литовских великих князей с ханами: Свидригайло признавал себя вассалом Орды в отношении бывших юго-западных земель Руси, обязанным выплачивать с них дань в ханскую казну: «Ряд указаний источников показывает, что в 30-х годах ордынская знать продолжала считать себя верховным сюзереном восточноевропейских государств, от воли которого зависит решение спорных вопросов между ними. По свидетельству Длугоша, во время военных действий на Волыни летом 1431 г. Свидригайло передал польскому королю и панам ярлык Улу-Мухаммеда, в котором им предписывалось прекратить войну с Литвой и передать Свидригайло объект спора - Подолию, так как хан пожаловал ее Свидригайло. Сам хронист полагал, что текст ханского ярлыка был сфабрикован самим Свидригайло, но уже наиболее авторитетный исследователь политической истории Великого княжества Литовского 30-х годов XV в. А. Левицкий усомнился в правильности этого утверждения. Действительно, в ярлыках крымских ханов великим князьям литовским (Хаджи-Гирея 1461 г. и Менгли-Гирея 1472 и 1507 гг.), восходивших к ярлыку Тохтамыша Витовту, как часть их владений постоянно упоминается “Подольская тьма”. Можно не сомневаться, что подобный ярлык был выдан Улу-Мухаммедом Свидригайло, а затем хан мог потребовать от польского правительства передать его “пожалование” литовскому великому князю» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр. 181).
С осени 1433 г. в переписке Свидригайлы упоминается уже новый хан - Сеид-Ахмет. В письме Ягайле от 10 ноября 1433 г. Свидригайло говорит о нем как о «сыне татарского императора Сеид-Ахмеде, которого он недавно возвел на отцовский трон» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр. 183). Неизвестно, чем был вызван разрыв отношений между Свидригайлой и Улуг-Мухаммедом. В любом случае, новый хан продолжал оказывать Свидригайле постоянную поддержку в его борьбе против поляков и Сигизмунда Кейстутовича.
В свою очередь, литовские противники Свидригайлы с целью разрушить его союз с Ордой попытались посадить на место Сеид-Ахмета собственного ставленника, на роль которого был выбран Хаджи-Гирей. Михалон Литвин говорит о нем (путая Сигизмунда с Витовтом): «последний царь из Литвы Ачкирей, родившийся близ Трок и отсюда посланный в те владения блаженной памяти Витовтом» (Михалон Литвин. О нравах татар, литовцев и москвитян. М., 1994, стр. 64). При этом, как и отношения Свидригайлы с Улуг-Мухаммедом и Сеид-Ахметом, отношения Сигизмунда с Хаджи-Гиреем были оформлены ярлыком: «В ярлыке, который в 1461 г. Хаджи-Гирей дал великому князю литовскому Казимиру Ягеллончику, исследователи отметили наличие выражения, свидетельствующего о том, что при его составлении был использован документ, выданный ранее Сигизмунду Кейстутовичу (в документе указывалось, что люди, живущие в городах, на которые выдан ярлык, должны служить великому князю Казимиру, как они ранее служили великому князю Сигизмунду). Очевидно, выступив как претендент на власть над Ордой, Хаджи-Гирей поспешил ярлыком подтвердить законность власти покровителя над “русскими” землями Великого княжества Литовского» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр. 183). В 1433 г. Хаджи-Гирей появился в Крыму, однако уже в 1434 г. вынужден был под ударами орды Сеид-Ахмета бежать оттуда обратно в Литву, где, по свидетельству хроники Быховца, Сигизмунд дал ему в управление Лиду.
Сеид-Ахмет продолжал оказывать неизменную поддержку Свидригайле: «В апреле 1434 г. великий князь мог сообщить властям ордена, что из Орды вернулся его посол Немиза (Немира), брянский воевода, с послами от хана Сеид-Ахмеда и ордынских князей. Послы сообщали о готовности хана выступить в поход на помощь Свидригайло, о том, что татарское войско уже находится в пути в Киевскую землю и Ивашко Монивидович послан его встречать. К 1435 г. относится подробный рассказ неизвестного польского духовного лица о битве под Вилькомиром, где неоднократно отмечается участие в битве татарской конницы на стороне Свидригайло. После этой битвы, в которой войска Свидригайло и его союзника Ливонского ордена понесли серьезное поражение, Свидригайло утратил Полоцк, Смоленск и Витебск и смог удержать под своей властью лишь Киевщину и Волынь. Но и после битвы под Вилькомиром Орда продолжала его поддерживать. В феврале 1436 г. Свидригайло сообщал великому магистру, что хан прибыл к нему на помощь и стоит лагерем около Киева. В апреле ливонский магистр сообщал великому магистру, что по сведениям, полученным от его посланцев, побывавших у Свидригайло, войска последнего вместе с татарами нападали на польские земли, в частности разорили Подолию, взяв там большой полон. Положение не изменилось и в следующем, 1437 г. В сентябре 1437 г. Свидригайло сообщал магистру, что киевский воевода Юрша с пришедшими на помощь Свидригайло татарами нанес поражение посланному занять Киев войску Сигизмунда Кейстутовича, захватив 7 знамен и 130 знатных людей. Таким образом, на всем протяжении конфликта, в который на разных этапах были втянуты Польша, Великое княжество Литовское и орден, Орда оказывала вооруженную поддержку Свидригайло» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр. 177-178). В 1438 г. татары Сеид-Ахмета вновь вторглись в Подолию, наголову разгромив там польское войско и убив его предводителя - подольского старосту Михала Бучацкого, после чего, по словам Яна Длугоша, их набеги на Польшу стали непрерывными (L. Kolankowski. Problem Krymu w dziejach jagiellonskich // Kwartalnik historyczny. 1936. Rocznik 49, z. 3. S. 285).
Только убийство заговорщиками Сигизмунда и вступление на литовский престол Казимира Ягеллончика в 1440 г. временно приостановили междоусобицу в Великом княжестве Литовском с участием татар. Однако куплено это было ценой значительных уступок Орде. Так, Польша обязалась платить Сеид-Ахмету дань за Подолию, а в подчиненной Литве Киевской земле дань стали напрямую собирать ханские даруги: «После того как Великое княжество Литовское с возведением на великокняжеский трон королевича Казимира (1440 г.) фактически снова превратилось в самостоятельное государство, наметился спад напряженности в отношениях Орды с Великим княжеством Литовским и Польшей. Еще О. Халецкий обнаружил в описи польского государственного архива, составленной в начале 70-х годов XVI в. Я. Замойским, регесты документов, содержащих сведения о заключении мира между Польшей и Ордой. К “татарскому императору” ездил “de pace perpetua” польский посол Теодор Бучацкий, за этим последовала поездка татарского посла в Буду, где находился в то время король Владислав III. В сентябре-октябре 1442 г. Т. Бучацкий, занявший к этому времени важный пост старосты Подолии, получил от короля деньги на выплату “упоминков” и дары хану и четырем “верховным” князьям. Вероятно, тогда же был заключен и мирный договор между Великим княжеством Литовским и Ордой, по которому Орде также обеспечивалось получение выхода с части территории этого государства. Хорошо известно, что в конце XV в. крымский хан Менгли-Гирей добивался восстановления порядков, существовавших “при Седехмате при царе”, когда в пользу Орды поступал “ясак” с территории Киевской земли, а сбором его занимались татарские дараги, сидевшие в таких городах, как Канев, Черкасы, Путивль и ряд других» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр.183-184).
Однако мир продлился недолго. В 1447 г. Казимир стал польским королем, в результате чего Литва и Польша оказались объединены под властью одного монарха. В Великом княжестве Литовском вновь подняла голову антипольская оппозиция, во главе которой встал сын Сигизмунда Кейстутовича Михаил. Как и Свидригайло до него, он нашел для себя союзника в лице Сеид-Ахмета, который оказывал ему военную поддержку в 1448-1451 гг.: «В 1448 г. Сеид-Ахмед стал добиваться от Казимира возвращения Михаилу Кейстутовичу (sic!) его родовых владений. По-видимому, переговоры произвели на Казимира столь сильное впечатление, что он стал ходатайствовать в Риме о передаче ему части доходов польской церкви “pro subsidio contra Thartaros”. Но словами дело не ограничилось. В начале сентября 1448 г. сам хан с многочисленным войском вторгся в Подолию и увел многочисленный полон. Набег затронул территорию не только Польского королевства, но и Великого княжества Литовского. Еще более важные события произошли в следующем, 1449 г. По сообщению Я. Длугоша, летом этого года Михаил Сигизмундович “с татарской помощью” захватил Стародуб, Новгород-Северский и ряд других замков. Высланное против него литовское войско было разбито, и Казимиру самому пришлось выступить в поход. Рассказ об этих событиях в литовской “Летописи Быховца” содержит два существенных дополнения. Согласно этому источнику, Михаил Сигизмундович занял не только указанные Длугошем города, но и Киев, а военными действиями руководил глава литовской рады виленский воевода Ян Гаштольд. Существенные добавления и уточнения позволяют внести и современные немецкие источники. Сведения о новом вторжении татар на территорию Великого княжества Литовского появляются в переписке властей Тевтонского ордена уже в марте 1449 г. Вторжение заставило короля Казимира прибыть в конце весны в Литву и созвать в Вильне раду, где было решено послать войска против Михаила Сигизмундовича. В июне 1449 г. власти ордена получили сведения, что Михаил Сигизмундович с большим татарским войском по-прежнему находится на территории Великого княжества и что его войска заняли Киев. Тогда же стало известно, что из-за трений в польско-литовских отношениях поляки не оказывают Казимиру необходимой помощи. Лишь 25 июня 1449 г. в письме, отправленном из Новогрудка, Казимир мог сообщить об освобождении от татар Новгород-Северского, Стародуба и Брянска. Однако война продолжалась, и только 26 августа Казимир известил великого магистра о полном поражении врага. Добиться этого Казимир сумел благодаря тому, что обратился за помощью к московскому великому князю. Важные сведения на этот счет содержатся в опубликованном Л. Коланковском письме Казимира великому магистру Тевтонского ордена от 26 августа 1449 г. В этом письме Казимир писал, что войскам Михаила Сигизмундовича нанес поражение некий татарин Якуб, “сын императора”, которого прислал на помощь Казимиру “наш друг великий князь московский”. Нет никаких сомнений, что упомянутого Казимиром “татарина” следует отождествить с царевичем Якубом, сыном Улу-Мухаммеда, поступившим на службу к Василию Темному в 1446 г.» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр.186-187).
Благодаря свидетельству письма Казимира мы узнаем о том, что в 1449 г. Василий II послал к нему на поддержку своих служилых татар во главе с Якубом, которые разгромили Михаила Сигизмундовича и союзных ему ордынцев. Как уже говорилось выше, 31 августа 1449 г. Василий и Казимир заключили договор, предусматривавший совместные действия против татар: «А поидуть, брате, татарове на нашы вкраинъные места, и князем нашымъ и воеводамъ нашымъ, вкраинънымъ людемъ, сославъся, да боронитисе имъ обоимъ с одного». Василий только что прекратил выплату дани Сеид-Ахмету, в ответ на что татары его орды начали постоянные набеги на Русь. Казимир же вел боевые действия с Михаилом Сигизмундовичем, которого поддерживал тот же Сеид-Ахмет, поэтому военный союз между русским и литовским великими князьями был вполне естественным. По всей видимости, он был заключен весной 1448 г., когда в Москву приезжал послом от Казимира сын виленского воеводы Семен Гедиголдов: «А тое же весны по велице дни был у великого князя посол Литовскои, пан Семенъ Едиголдов» (Московский летописный свод конца XV века. ПСРЛ. Т. 25, стр. 269-270). Потерпев поражение, Михаил Сигизмундович в 1451 г. бежал из Литвы на Русь, где, если верить Хронике Быховца, был отравлен: «А Михайлушко услышав, что идет войско литовское, испугался, и побежал из тех городов в Москву. И когда был он в одном монастыре и слушал обедню, игумен, который не любил его, дал ему в причастии лютую отраву ядовитую. Он это причастие быстро принял и проглотил, и здесь же пал и подох» (Хроника Быховца. М., 1966, стр. 97). В любом случае, эта смерть была в интересах Василия II, который одновременно устранял союзника своего злейшего врага Сеид-Ахмета и выполнял свои договорные обязательства перед Казимиром.
Помимо обращения за помощью к русскому великому князю, для борьбы с Сеид-Ахметом власти Великого княжества Литовского вновь предприняли попытку заменить его на ордынском престоле своим ставленником Хаджи-Гиреем. Как мы говорили, первая такая попытка закончилась провалом в 1433-1434 гг. На этот раз им сопутствовал успех. По свидетельству литовской летописи, «приехали к великому князю Казимиру князья и уланы и все мурзы Шириновские и Баграновские и от всей орды Перекопской, прося и бия челом, чтобы дал им на царство царя Ач-Гирея, который приехал из Орды в Литву еще при великом князе Сигизмунде, и князь великий Сигизмунд дал ему Лиду. И князь великий Казимир того царя Ач-Гирея послал из Лиды в орду Перекопскую на царство, одарив, с честью и с большим почетом, а с ним послал посадить его на царство земского маршала Радзивилла. И Радзивилл проводил его с почетом до самой столицы его, до Перекопа, и там именем великого князя Казимира посадил его Радзивилл на Перекопском царстве» (Хроника Быховца. М., 1966, стр. 98). Переписка литовского великого князя с орденом свидетельствует о том, что события эти имели место в 1449 г.: «Как сообщал Казимир магистру в письме от 26 августа 1449 г., он выдвинул на ханский трон находившегося в его распоряжении “татарина”, объявив его законным ханом в противовес Сеид-Ахмеду. Этот шаг, по словам Казимира, увенчался успехом. Недовольная Сеид-Ахмедом ордынская знать прислала своих послов к “татарину” в Киев. Казимир писал магистру, что в день отправки письма прибыли послы, сообщившие, что “татарин” действительно сумел стать ханом в Орде» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр.188).
Однако на самом деле Хаджи-Гирею удалось первоначально утвердиться лишь в Крыму. Большая часть западных улусов Орды оставалась под властью Сеид-Ахмета, который продолжал набеги как на Русь, о которых мы говорили выше, так и на Польшу и Литву: «Ряд сообщений Длугоша не оставляет сомнений, что на южных границах державы Казимира Ягеллончика шла постоянная война с Ордой. В 1450 г. хан, воспользовавшись тем, что шляхта Русского воеводства и Подолии отправилась в поход в Молдавию, напал на эти области Польского королевства “congregata omni potentia suorum gentium”, захватив многочисленный полон. Один из татарских загонов дошел до границ Белзской земли… В 1452 г. татары напали на Подолию. Положение было признано столь серьезным, что первые сановники государства - каштелян и воевода краковские - были посланы с войсками и деньгами для организации обороны… В том же 1452 г. набег татар повторился и татарские загоны дошли до Львова. В 1453 г. последовало новое нападение татар, разоривших район Теребовля… В 1453 г. татары разорили Луцкую землю, захватив 9 тыс. пленных, проданных затем в рабство» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр. 188-189). В 1455 г., как мы говорили выше, князь Иван Патрикеев разгромил татар Сеид-Ахмета, перешедших Оку. В том же году литовский союзник Хаджи-Гирей нанес сокрушительное поражение ему самому: «Провалом похода на Москву воспользовался соперник Сеид-Ахмеда крымский хан Хаджи-Гирей. По свидетельству Длугоша, в 1455 г. он напал на лагерь Сеид-Ахмеда, нанес ему поражение, и тот с семьей и “князьями” был вынужден бежать на территорию Великого княжества Литовского, к Киеву» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр. 191). Сеид-Ахмет был взят литовцами под стражу и до своей смерти жил на положении почетного пленника в Ковне, однако остатки его орды во главе с его сыновьями еще находились в степи и вызывали опасение у польско-литовских властей: «В 1456 г., принося вассальную присягу Казимиру, молдавский воевода Петр Арон обязался доставить королю в Каменец сыновей Сеид-Ахмеда, если они попадут в его руки» (Б.Н. Флоря. Ук. соч., стр. 196). О том, что опасения эти не были беспочвенными, свидетельствует приход «Татар Седиахметовых» на Оку в 1459 г.
Казимир пользовался услугами Хаджи-Гирея для борьбы не только с Сеид-Ахметом, но и со своими противниками внутри Великого княжества Литовского: «Наиболее значительной услугой, которую оказал Ягеллонам правитель Крыма, была помощь, предоставленная Хаджи-Гиреем королю Казимиру как против гаштольдовско-радзивилловского мятежа в 1453 г., так и в 1455 г. против Олельковичей, защищавших свои наследственные права на Киев. Это последнее выступление оказалось в истории Крыма особенно важным из-за поражения, нанесенного тогда сопернику Хаджи-Гирея Сеид-Ахмету, поддерживавшему Олельковичей. После его разгрома, бегства в Киев и заключения в Ковне Хаджи стал правителем не только Крыма, но и всех орд, кочевавших по черноморским степям, прилегающим к Крыму и Азову, южнее линии Киев-Брянск-Мценск» (L. Kolankowski. Problem Krymu w dziejach jagiellonskich // Kwartalnik historyczny. 1936. Rocznik 49, z. 3. S. 289).
Как мы говорили выше, по договору Казимира с Сеид-Ахметом, заключенному в начале 1440-х гг., ордынская дань с Киевской земли собиралась напрямую ханскими даругами. Из документов переговоров о мире, которые вели между собой в 1499 г. крымский хан Менгли-Гирей и литовский великий князь Александр, следует, что после победы над Сеид-Ахметом в 1455 г. Хаджи-Гирей пожаловал эти дани киевскому князю Семену Олельковичу: «Нашие орды данщики отца царя моего князю Семену киевскому князю отданые люди есть, коли Сеитъ Ахметя царя отвезли въ Литовскую землю; и техъ ординскихъ данщиковъ нашихъ людей намъ отдастъ… ординские данщики князю Семену Ази-Гирей царь, отецъ твой, далъ» (Сборник Императорского Русского Исторического Общества. СПб. Т. 41, стр. 288); «А которые люди къ нашей Орде изстарины ясакъ давали и дараги у нихъ были, те бы люди и ныне къ нашей Орде по старине ясакъ давали, и дараги бы наши у нихъ по старине были, какъ было при Седехмате при царе… Изстарины къ Перекопской Орде тянули Киевъ въ головахъ поченъ; а опроче Киева по темъ городкомъ дараги были и ясаки съ техъ людей имали, Каневъ, да Нестобратъ, да Дашко, да Яро, да Чонамъ, да Болдавъ, да Кулжанъ, да Биринъ Чялбашъ, да Черкаской городокъ, да Путивль, да Липятинъ, те городки и зъ селы все царевы люди» (Сборник Императорского Русского Исторического Общества. СПб., 1892. Т. 35, стр. 291).
Распространив свою власть из Крыма на другие западные улусы Орды, Хаджи-Гирей все более вел себя как ее верховный повелитель: «Повторилась ситуация XIV в., времен Мамая и Тохтамыша, для которых Крым становился основой могущества, плацдармом для борьбы за все кипчацкие земли. В той же роли правопреемника прежних ханов Хаджи 22 сентября 1461 г. выдал свой ярлык, жалуя королю Казимиру формальное управление всеми давними татарскими “тьмами” южной и восточной Руси, включая В. Новгород, которому предстояло вскоре стать таким актуальным» (L. Kolankowski. Problem Krymu w dziejach jagiellonskich // Kwartalnik historyczny. 1936. Rocznik 49, z. 3. S. 289). Текст этого ярлыка сохранился в польском переводе (http://litopys.org.ua/rizne/spysok/spys11.htm). Согласно договору 1449 г. между Василием II и Казимиром, Новгород признавался владением московского князя: «В Новъгород Великии… тобе, королю и великому князю, не вступатися» (Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М.-Л., 1950, стр. 163). Однако устранение опасности со стороны Сеид-Ахмета и усиление власти Василия II побудили Казимира изменить свою политику и в 1461 г. обратиться к Хаджи-Гирею за ярлыком в том числе и на Новгород. Этот ярлык свидетельствует, что Хаджи-Гирей, хотя он и родился и вырос в Литве и был посажен на ордынский престол литовцами, все равно оставался для литовских властей верховным правителем русских земель, в отношении которых Казимир являлся его вассалом. Таким образом, к 1461 г. Литва и Орда в лице Казимира и Хаджи-Гирея возобновили свой традиционный союз, направленный против Руси. Однако положение осложнялось тем, что в восточных улусах по-прежнему правили враждебные Хаджи-Гирею ханы Большой Орды - Кичи-Мухаммед, а после его смерти в 1459 г. - Махмуд. Основным событиям в последующие четыре десятилетия предстояло развиваться именно в этом наметившемся тогда четырехугольнике.