Мы только вверх и сразу вниз! (часть три, ~4.8мб)
Путешествие в Мечту (часть 1, ~4.5mb)
Клуб ненавистников Улиштеков! (вторая часть рассказа, ~5.5mb)
На следующий день мы проснулись рано. Без дураков рано. Приготовили завтрак, натопили литр воды для восхождения. От содержимого газового баллона практически ничего не осталось. Ещё раз проговорили про себя описание, и, с рассветом выдвинулись в направлении вершины.
Первое, что я сделал - это полез не туда. С этим на Маттерхорне настоящая беда. Маршрут идёт практически везде по наиболее короткому пути, потому что он и так длинный, а если кругами ходить, то становится просто бесконечным. Часто, короткий путь сложнее длинного, или, по крайней мере, представляется таким. Так что лезть, куда надо не хочется совершенно. Особенно если не знать, что надо именно туда и что там всё пробито через метр. А там ведь и в самом деле пробито через метр, где круто.
Нам надо было попасть на какое-то «мавзолей плато» и пройти по нему. Я же, конечно, рассмотрел это плато, только когда вылез с другой стороны. Горевать времени не было, так что Костя с Димой дружно этот участок проперилили, а Маруся, не как самая смелая, но как самая последняя, мужественно всё пролезла.
Марусе, кстати, постоянно не везло. Вода была то у Димы, то у Кости, и каждый раз, когда она, выжатая и изнеможенная, приходила на станцию, вода с неё уже уходила.
Были и позитивные моменты. Сбиться с маршрута теперь уже не представлялось возможным, потому что кругом были натыканы в скалу металлические штыри, которые хорошо видны издали и служили нам ориентиром.
Вертолёт теперь летал вокруг нас и наблюдал за происходящим. Невольно складывалось ощущение, что это спасатели-вуайеристы, которые подглядывают за тобой, пока ты предаёшься уединению. И чёрт их разбери, чем они там в своём вертолёте занимаются.
А мы всё шли и подошли к вершинной башне. Башня была увешена канатами. Ерунда, подумал я, и схватил канат. Даже мысли не промелькнуло, чтобы лезть как-то по-другому. Канатов на башне много. Местами стена даже нависает, но это было бы проблемой, только есть лезть своими силами.
Дальше начались те самые нижние и верхние крыши, хотя различить их мне не удалось. Всё дело вот в чём. Шёл я и слышал крики снизу, мол, верёвки десять, а потом и вовсе пять. Всё было замечательно, но придумать станцию никак не удавалось, и я уже думал кричать анекдотичное «выдай десять», как обернулся и смотрю, а Маруся идёт за мной. Я и решил, что это знак. Всё, крыша, идём одновременно. Меня даже не смутило, что между нами было 60 метров, и просто выбрать верёвку было нелегко. А ну и кого, в конце концов, это волнует. Периодически буксуя и вытягивая за собой Марусю, я напирал и напирал на вершину.
Результатом стала встреча со святым Бернардом и его собачкой. Про то, что это Бернард и тем более святой я в тот момент не знал, а грозная собачка и вовсе смутила. Так что встегнулся я в станцию, сделанную прямо на этом полезном дядьке и принялся выбирать Марусю.
Наконец мы все собрались у Бернарда, выпили по четверти глотка остававшейся воды. Маруся утверждала, что мы уже на вершине и дальше никуда идти не надо, потому, что все фоткаются именно тут. Но нас не проведёшь! Вершина, это когда выше уже не залезть, так что я включил камеру и пошёл искать высшую точку, вооружившись альтиметром и прочими приборами точного наведения.
А потом бац, и вершина! Я счастлив, нем, и выбираю Марусю, которая канючит что-то по поводу карнизов и про то, что мы все умрём. Вершина просторная, но интересная. Есть на что посмотреть, куда сходить, где провести время. Можно рекомендовать в качестве провождения свободного времени.
Долго и очень сложно пытались сфотографироваться, рискуя уронить в Италию и фотоаппарат и все фотки в нём.
Вместе с этим было тревожно. Надо было спускаться, надо было спешить. Вернулись мы к Бернарду, и принялись налаживать дюльфер. Потом второй, третий, пятый.
Вообще-то в описании чёрным по белому написано, что дюльферять на этом маршруте не надо. Так и написано. Мол, дюльферяя вы практически наверняка попадёте туда, куда не надо и уйдёте с маршрута. Но, судя по невероятному количеству дюльферных петель, люди, которые зашли на вершину, не сильно доверяют описанию, в котором написано, что до вершины идти четыре часа. Так что мы только и делали, что дюльферяли. Правда, стоит отметить, что делать это приходилось необычно, наискосок.
Мимо в последний раз пролетел вертолёт. Пассажиры что-то энергично жестикулировали и фотографировали нас. Наверное, на память.
Где-то на девятом дюльфере стало понятно, что следующий будет до хижины Сольвей. И снова эта честь выпала Диме. Шёл пятый час, как мы последний раз пили и десятый час, как вышли из хижины, так что Дима испытывал схожие чувства с теми, что испытывал днём ранее. Но помня о досадном инциденте с улиштеками и во избежание его повторения, очень хотел сдюльферять прямо на крышу хижины. Для этого он заложил не просто косой, а натурально горизонтальный дюльфер. Мы с интересом наблюдали, что будет дальше.
Однако, сила тяжести всё-таки взяла верх и запульнула Диму маятником через полстены. Я уже буквально набирал в шприц дексометазон, но Дима крикнул, что жив, здоров, хотя и немного расстроен. Была идея вколоть декс Марусе, которая традиционно по такому поводу пребывала в шоке, но она тоже благоразумно отказалась.
Как только мы добрались до хижины, во весь рост встал вопрос о том, как нам быть дальше. Продолжая спуск, мы непременно заночевали бы где-то на гребне. Ночуя в хижине, мы вынуждены были бы спускаться по непогоде.
Всё же мы решили, что непогода подождёт до завтра, а сегодня нам надо напиться и выспаться, так что мы принялись топить воду и расстилать спальники.
В хижине мы нашли гороховый быстросуп и приготовили ужин. В баллоне к тому времени уже ничего не болталось. Немного почитав описание для лучшего сна, улеглись спать.
Утром снова встали рано и топили снег пока горелка не потухла. Натопили литра полтора. Закинули в котелок несколько таблеток изотоника, которые нашли в хижине и жадно выпили. Ближайшее место, где мы могли бы снова попить, была хижина Хернли, так что у нас появился дополнительный и весьма ощутимый стимул.
Закинули вещи в рюкзаки, собрались, смотрю, сидит Дима на скамейке и зазубривает наизусть описание. То есть подготовка уже пошла серьёзней некуда. И снова началась череда дюльферов. Тут-то мы и увидели, как надо было лезть. Сначала я ещё более или менее узнавал местность, а потом перестал совершенно. Просто другой маршрут. Где поднимались - тайна покрытая мраком.
Небесная канцелярия как будто даже заботилась о нас. Было прохладно, так что жажда сильно не донимала, а мелкий град и ветер, можно сказать, ласково подталкивали вперёд.
Больше всего боялись за метеокулуар. Верёвку там протягивали с особой осторожностью. Все попрятались за камни, а я залез на небольшую полочку у самой стены и небезосновательно предполагал, что если что-то будет падать, то оно меня перелетит. Но так ничего и не упало. Только верёвка, которая, кстати, перелетела.
Ещё немного и мы почти бежали по плато, и последним испытанием оставалась стенка с канатами. Было предложение там тоже повесить дюльфер. Типа никто не поверит, что у нас так ровно 20 дюльферов получилось, надо 21 заложить. Но оно как-то не нашло отклика. Мы, просто придерживаясь за канаты, сползли вниз.
На этом, как мы думали, приключения закончились. Мокрых, но довольных нас встретили Ксюша с Таней, накормили, напоили, и спать уложили.
Где-то поздно вечером начал падать снег. Я его периодически стряхивал с крыши палатки. Ну, идёт и идёт. Ближе к утру я стал замечать, что через снег на крыше палатки не проникает свет. Я его продолжал стряхивать. Но кроме этого я заметил, что палатка стала короче. Почему-то я перестал в ней помещаться. В ногах образовался какой-то куль, в голове то же самое. Сонное сознание отказывалось это воспринимать.
Наконец, пора было просыпаться. Открыл внутреннюю палатку, а там кошмар. Играет мрачная музыка, шлёпает закрытый с вечера только на липучки тамбур, валяются ботинки полные пушистого снежка. А по центру всего этого великолепия, кто бы ещё вчера мог подумать - та-да-дам (мрачная музыка продолжает играть), сугроб!
Но за пределами тамбура зрелище было ещё более фантастическое. Из виду пропало всё, что было вчера. Только белая пелена и снег. Даже палатку наших друзей засыпало.
Практически не раздумывая, приняли единственно верное решение: откапали Марусю с Костей и Таней, собрали свои пожитки и понесли всё в хижину.
Даже добраться до хижины оказалось не простой задачей, но внутри оказалось тепло и уютно. Мы развесили вещи и принялись готовить завтрак.
В хижине был журнал, в котором записывались постояльцы. Листая этот журнал, обнаружили несколько славянских фамилий. Несколько из России, из Украины вроде бы кто-то был. Был там и Ули Штек. Он записался в журнале, когда ставил рекорд на северной стене. А за окном продолжал сыпать снег.
Конечно, мы уже спустились с горы и как будто бы находились в безопасности. Вот только откуда-то из глубин подсознания противный внутренний голос шептал: а ты помнишь про тропу здоровья? И про эту тропу помнили все. Она ещё на подъёме запомнилась своими коварными трудностями, а тут обещала стать чем-то из рук вон выходящим.
Были даже предложения покантоваться в хижине до тех пор, пока снег не растает. Вот только ждать так можно было долго. Что и говорить, судя по веб-камерам, снег выпал 1 июня, а тропа здоровья растаяла только в двадцатых числах. Маттерхорн же в снегу и по сей день. У тысяч людей, желавших совершить восхождение с гидом, полный облом: пол лета маршрут не в кондиции. Но тогда нас больше беспокоила собственная судьба.
Переночевав в хижине, мы пошли покорять эту самую топу здоровья в обратном направлении. Справедливости ради надо отметить, что никакой тропы и не было. Были просто склоны, просто заваленные снегом. И даже не было следов, какой залётной швейцарской старушки. Иди где хочешь.
При помощи чутья и редких туров мы добрались до того места, где склоны начали обрываться в пропасть, а тропа приобрела единственно возможный вариант. Будучи молодыми и горячими, связались. Никому ведь не хочется погибать ни молодым, ни горячим. И принялись медленно и методично вытаптывать в снегу, лежащем на полках спасительную траншею. Рыли и топтали долго. Идущие сзади даже начали скучать. Там идти-то всего ничего. Особенно вниз.
В конце концов, прошли мы эти дурные полки и вылезли на плато, по которому всё так же тропили, но теперь уже скучали не только идущие сзади.
Понятно, что и эта напасть не могла продолжаться вечно, так что долго ли мы там тропили, или очень долго, но вышли мы к началу подъёма на гребень.
Вечерело, а Ксюша с Мариной очень просились в Церматт. В любом случае место для лагеря было непригодным, так что мы начали спускаться. Спускались мы не долго, ровно до первого пригодного места. В Церматт было бы попасть хорошо, но все понимали, где мы, а где Церматт.
Полянка была завалена снегом, и надо было её расчистить. Для этого мы принялись катать снег в комья, пока случайно не слепили улиштека. Разве могло у нас получиться что-то дургое?
Только тут, сняв очки и бафф, я заметил, что не могу прикоснуться к лицу. Всё безбожно сгорело. А заметил я это, когда мы все поснимали очки и стали показывать друг на друга пальцем и смеяться. Следующим утром нас ждала расплата за свою беспечность, а пока мы готовили ужин, шутили и немного смеялись, потому что губы тоже треснули.
Клуб ненавистников Улиштеков! (вторая часть рассказа, ~5.5mb)
На следующий день мы проснулись рано. Без дураков рано. Приготовили завтрак, натопили литр воды для восхождения. От содержимого газового баллона практически ничего не осталось. Ещё раз проговорили про себя описание, и, с рассветом выдвинулись в направлении вершины.
Первое, что я сделал - это полез не туда. С этим на Маттерхорне настоящая беда. Маршрут идёт практически везде по наиболее короткому пути, потому что он и так длинный, а если кругами ходить, то становится просто бесконечным. Часто, короткий путь сложнее длинного, или, по крайней мере, представляется таким. Так что лезть, куда надо не хочется совершенно. Особенно если не знать, что надо именно туда и что там всё пробито через метр. А там ведь и в самом деле пробито через метр, где круто.
Нам надо было попасть на какое-то «мавзолей плато» и пройти по нему. Я же, конечно, рассмотрел это плато, только когда вылез с другой стороны. Горевать времени не было, так что Костя с Димой дружно этот участок проперилили, а Маруся, не как самая смелая, но как самая последняя, мужественно всё пролезла.
Марусе, кстати, постоянно не везло. Вода была то у Димы, то у Кости, и каждый раз, когда она, выжатая и изнеможенная, приходила на станцию, вода с неё уже уходила.
Были и позитивные моменты. Сбиться с маршрута теперь уже не представлялось возможным, потому что кругом были натыканы в скалу металлические штыри, которые хорошо видны издали и служили нам ориентиром.
Вертолёт теперь летал вокруг нас и наблюдал за происходящим. Невольно складывалось ощущение, что это спасатели-вуайеристы, которые подглядывают за тобой, пока ты предаёшься уединению. И чёрт их разбери, чем они там в своём вертолёте занимаются.
А мы всё шли и подошли к вершинной башне. Башня была увешена канатами. Ерунда, подумал я, и схватил канат. Даже мысли не промелькнуло, чтобы лезть как-то по-другому. Канатов на башне много. Местами стена даже нависает, но это было бы проблемой, только есть лезть своими силами.
Дальше начались те самые нижние и верхние крыши, хотя различить их мне не удалось. Всё дело вот в чём. Шёл я и слышал крики снизу, мол, верёвки десять, а потом и вовсе пять. Всё было замечательно, но придумать станцию никак не удавалось, и я уже думал кричать анекдотичное «выдай десять», как обернулся и смотрю, а Маруся идёт за мной. Я и решил, что это знак. Всё, крыша, идём одновременно. Меня даже не смутило, что между нами было 60 метров, и просто выбрать верёвку было нелегко. А ну и кого, в конце концов, это волнует. Периодически буксуя и вытягивая за собой Марусю, я напирал и напирал на вершину.
Результатом стала встреча со святым Бернардом и его собачкой. Про то, что это Бернард и тем более святой я в тот момент не знал, а грозная собачка и вовсе смутила. Так что встегнулся я в станцию, сделанную прямо на этом полезном дядьке и принялся выбирать Марусю.
Наконец мы все собрались у Бернарда, выпили по четверти глотка остававшейся воды. Маруся утверждала, что мы уже на вершине и дальше никуда идти не надо, потому, что все фоткаются именно тут. Но нас не проведёшь! Вершина, это когда выше уже не залезть, так что я включил камеру и пошёл искать высшую точку, вооружившись альтиметром и прочими приборами точного наведения.
А потом бац, и вершина! Я счастлив, нем, и выбираю Марусю, которая канючит что-то по поводу карнизов и про то, что мы все умрём. Вершина просторная, но интересная. Есть на что посмотреть, куда сходить, где провести время. Можно рекомендовать в качестве провождения свободного времени.
Долго и очень сложно пытались сфотографироваться, рискуя уронить в Италию и фотоаппарат и все фотки в нём.
Вместе с этим было тревожно. Надо было спускаться, надо было спешить. Вернулись мы к Бернарду, и принялись налаживать дюльфер. Потом второй, третий, пятый.
Вообще-то в описании чёрным по белому написано, что дюльферять на этом маршруте не надо. Так и написано. Мол, дюльферяя вы практически наверняка попадёте туда, куда не надо и уйдёте с маршрута. Но, судя по невероятному количеству дюльферных петель, люди, которые зашли на вершину, не сильно доверяют описанию, в котором написано, что до вершины идти четыре часа. Так что мы только и делали, что дюльферяли. Правда, стоит отметить, что делать это приходилось необычно, наискосок.
Мимо в последний раз пролетел вертолёт. Пассажиры что-то энергично жестикулировали и фотографировали нас. Наверное, на память.
Где-то на девятом дюльфере стало понятно, что следующий будет до хижины Сольвей. И снова эта честь выпала Диме. Шёл пятый час, как мы последний раз пили и десятый час, как вышли из хижины, так что Дима испытывал схожие чувства с теми, что испытывал днём ранее. Но помня о досадном инциденте с улиштеками и во избежание его повторения, очень хотел сдюльферять прямо на крышу хижины. Для этого он заложил не просто косой, а натурально горизонтальный дюльфер. Мы с интересом наблюдали, что будет дальше.
Однако, сила тяжести всё-таки взяла верх и запульнула Диму маятником через полстены. Я уже буквально набирал в шприц дексометазон, но Дима крикнул, что жив, здоров, хотя и немного расстроен. Была идея вколоть декс Марусе, которая традиционно по такому поводу пребывала в шоке, но она тоже благоразумно отказалась.
Как только мы добрались до хижины, во весь рост встал вопрос о том, как нам быть дальше. Продолжая спуск, мы непременно заночевали бы где-то на гребне. Ночуя в хижине, мы вынуждены были бы спускаться по непогоде.
Всё же мы решили, что непогода подождёт до завтра, а сегодня нам надо напиться и выспаться, так что мы принялись топить воду и расстилать спальники.
В хижине мы нашли гороховый быстросуп и приготовили ужин. В баллоне к тому времени уже ничего не болталось. Немного почитав описание для лучшего сна, улеглись спать.
Утром снова встали рано и топили снег пока горелка не потухла. Натопили литра полтора. Закинули в котелок несколько таблеток изотоника, которые нашли в хижине и жадно выпили. Ближайшее место, где мы могли бы снова попить, была хижина Хернли, так что у нас появился дополнительный и весьма ощутимый стимул.
Закинули вещи в рюкзаки, собрались, смотрю, сидит Дима на скамейке и зазубривает наизусть описание. То есть подготовка уже пошла серьёзней некуда. И снова началась череда дюльферов. Тут-то мы и увидели, как надо было лезть. Сначала я ещё более или менее узнавал местность, а потом перестал совершенно. Просто другой маршрут. Где поднимались - тайна покрытая мраком.
Небесная канцелярия как будто даже заботилась о нас. Было прохладно, так что жажда сильно не донимала, а мелкий град и ветер, можно сказать, ласково подталкивали вперёд.
Больше всего боялись за метеокулуар. Верёвку там протягивали с особой осторожностью. Все попрятались за камни, а я залез на небольшую полочку у самой стены и небезосновательно предполагал, что если что-то будет падать, то оно меня перелетит. Но так ничего и не упало. Только верёвка, которая, кстати, перелетела.
Ещё немного и мы почти бежали по плато, и последним испытанием оставалась стенка с канатами. Было предложение там тоже повесить дюльфер. Типа никто не поверит, что у нас так ровно 20 дюльферов получилось, надо 21 заложить. Но оно как-то не нашло отклика. Мы, просто придерживаясь за канаты, сползли вниз.
На этом, как мы думали, приключения закончились. Мокрых, но довольных нас встретили Ксюша с Таней, накормили, напоили, и спать уложили.
Где-то поздно вечером начал падать снег. Я его периодически стряхивал с крыши палатки. Ну, идёт и идёт. Ближе к утру я стал замечать, что через снег на крыше палатки не проникает свет. Я его продолжал стряхивать. Но кроме этого я заметил, что палатка стала короче. Почему-то я перестал в ней помещаться. В ногах образовался какой-то куль, в голове то же самое. Сонное сознание отказывалось это воспринимать.
Наконец, пора было просыпаться. Открыл внутреннюю палатку, а там кошмар. Играет мрачная музыка, шлёпает закрытый с вечера только на липучки тамбур, валяются ботинки полные пушистого снежка. А по центру всего этого великолепия, кто бы ещё вчера мог подумать - та-да-дам (мрачная музыка продолжает играть), сугроб!
Но за пределами тамбура зрелище было ещё более фантастическое. Из виду пропало всё, что было вчера. Только белая пелена и снег. Даже палатку наших друзей засыпало.
Практически не раздумывая, приняли единственно верное решение: откапали Марусю с Костей и Таней, собрали свои пожитки и понесли всё в хижину.
Даже добраться до хижины оказалось не простой задачей, но внутри оказалось тепло и уютно. Мы развесили вещи и принялись готовить завтрак.
В хижине был журнал, в котором записывались постояльцы. Листая этот журнал, обнаружили несколько славянских фамилий. Несколько из России, из Украины вроде бы кто-то был. Был там и Ули Штек. Он записался в журнале, когда ставил рекорд на северной стене. А за окном продолжал сыпать снег.
Конечно, мы уже спустились с горы и как будто бы находились в безопасности. Вот только откуда-то из глубин подсознания противный внутренний голос шептал: а ты помнишь про тропу здоровья? И про эту тропу помнили все. Она ещё на подъёме запомнилась своими коварными трудностями, а тут обещала стать чем-то из рук вон выходящим.
Были даже предложения покантоваться в хижине до тех пор, пока снег не растает. Вот только ждать так можно было долго. Что и говорить, судя по веб-камерам, снег выпал 1 июня, а тропа здоровья растаяла только в двадцатых числах. Маттерхорн же в снегу и по сей день. У тысяч людей, желавших совершить восхождение с гидом, полный облом: пол лета маршрут не в кондиции. Но тогда нас больше беспокоила собственная судьба.
Переночевав в хижине, мы пошли покорять эту самую топу здоровья в обратном направлении. Справедливости ради надо отметить, что никакой тропы и не было. Были просто склоны, просто заваленные снегом. И даже не было следов, какой залётной швейцарской старушки. Иди где хочешь.
При помощи чутья и редких туров мы добрались до того места, где склоны начали обрываться в пропасть, а тропа приобрела единственно возможный вариант. Будучи молодыми и горячими, связались. Никому ведь не хочется погибать ни молодым, ни горячим. И принялись медленно и методично вытаптывать в снегу, лежащем на полках спасительную траншею. Рыли и топтали долго. Идущие сзади даже начали скучать. Там идти-то всего ничего. Особенно вниз.
В конце концов, прошли мы эти дурные полки и вылезли на плато, по которому всё так же тропили, но теперь уже скучали не только идущие сзади.
Понятно, что и эта напасть не могла продолжаться вечно, так что долго ли мы там тропили, или очень долго, но вышли мы к началу подъёма на гребень.
Вечерело, а Ксюша с Мариной очень просились в Церматт. В любом случае место для лагеря было непригодным, так что мы начали спускаться. Спускались мы не долго, ровно до первого пригодного места. В Церматт было бы попасть хорошо, но все понимали, где мы, а где Церматт.
Полянка была завалена снегом, и надо было её расчистить. Для этого мы принялись катать снег в комья, пока случайно не слепили улиштека. Разве могло у нас получиться что-то дургое?
Только тут, сняв очки и бафф, я заметил, что не могу прикоснуться к лицу. Всё безбожно сгорело. А заметил я это, когда мы все поснимали очки и стали показывать друг на друга пальцем и смеяться. Следующим утром нас ждала расплата за свою беспечность, а пока мы готовили ужин, шутили и немного смеялись, потому что губы тоже треснули.