Столичный шовинизм как внутричерепное явление
С легкой руки Наты Сучковой (belaya ) вологодские литераторы начали наперебой обсуждать статью Леонида Костюкова «Провинциализм как внутричерепное явление», опубликованную в свежем номере «Ариона». По словам самой Наты, поэта видного и человека уважаемого и многими любимого, « Вот взял Костюков и сформулировал, то, что вроде и ясно тебе понятно, а никак внятно выразить невозможно». Пойдя на поводу у такой обнадеживающей рекламы, я и сам решил ознакомиться с этим текстом. Очень уж интересно было, что за откровения в нем рассыпаны, будто жемчуга. Но никаких откровений не обрел.
Текст размазанный и пустой: о графоманстве и отсталых провинциалах уже писано-переписано. Главным качеством настоящих стихов объявлен «культурный смысл», понятие изначально размытое и автором толком никак не объясненное. Чем эта дефиниция лучше, чем отвергнутые Л. Костюковым «приращение смысла» или «культурная вменяемость», так и не понятно. По откликам видно, что многие отметили куцеватость статьи: она оборвана там, где, кажется, все основное и должно начаться. Автор всю дорогу манил калачом, да так и не покормил.
В интернет-слэнге такие «откровения» называют «бояном», я бы предложил термин «вторичность». Текст - типичный размышлизм на основе общеизвестных фактов. Жаль, но пропагандируемого «культурного смысла» в самом этом тексте - ноль.
Для тех, кто хотел бы ближе ознакомиться с действительно квалифицированными точками зрения на графоманское нашествие и «провинциализм» могу предложить следующие статьи, выходившие за годы до костюковской:
А. Алехин. Резиновая муза («Арион» 2001, №4)
С. Чупринин. Высокая (ли) болезнь («Знамя» 2004, №1)
И. Шайтанов. Графоман, брат эпигона («Арион» 1998, №4)
Это к вопросу о «культурном смысле». Теперь поговорим о второй дефиниции, которая лежит в основе всех умственных построений Л. Костюкова - о «провинциализме». В первых же абзацах автор отгораживается от столичного шовинизма: мол, статья сия «не о том, что москвич лучше провинциала». Хорошо, согласимся. Тогда о чем же она? А она о «культурно бессмысленных» стихах, о косности, необразованности, графомании, о вторичности, исходящих от большинства современных авторов. И весь этот комплекс непроходимой дремучести назван Леонидом Костюковым - «провинциализм». Только вы не подумайте, это он не провинцию имеет в виду, это он про ихних, столичных, которые внутри Садового и недалёчко от него.
Только вот остается одна непонятка: если Костюков так благородно не хочет иметь в виду провинцию, зачем же слово-то такое хлесткое брать? Ведь не в «москвицизме», не в «столичизме» упрекает он коллег, не в косности, а в том самом, которым он, якобы, никого не хочет обидеть. Выбор терминологии, на мой взгляд, говорит о том, что автор остается по сей день в плену столичного шовинизма как внутричерепного явления, когда даже если и не хочешь, а все равно все гадкое валишь на «заМКАДышей». Мол, от них все в наших бедных московских головушках пошатнулося. Статья в этом смысле симптоматичная, хотя для «Ариона» и не очень типичная.
К счастью, для большинства жителей России провинция - это родной дом. И пока за МКАДом хоть кто-то живет, провинциализм будет существовать, в том числе и литературный. И будет давать свои плоды, которые потом, без всякого сомнения, причислят к достижениям столицы.
Текст размазанный и пустой: о графоманстве и отсталых провинциалах уже писано-переписано. Главным качеством настоящих стихов объявлен «культурный смысл», понятие изначально размытое и автором толком никак не объясненное. Чем эта дефиниция лучше, чем отвергнутые Л. Костюковым «приращение смысла» или «культурная вменяемость», так и не понятно. По откликам видно, что многие отметили куцеватость статьи: она оборвана там, где, кажется, все основное и должно начаться. Автор всю дорогу манил калачом, да так и не покормил.
В интернет-слэнге такие «откровения» называют «бояном», я бы предложил термин «вторичность». Текст - типичный размышлизм на основе общеизвестных фактов. Жаль, но пропагандируемого «культурного смысла» в самом этом тексте - ноль.
Для тех, кто хотел бы ближе ознакомиться с действительно квалифицированными точками зрения на графоманское нашествие и «провинциализм» могу предложить следующие статьи, выходившие за годы до костюковской:
А. Алехин. Резиновая муза («Арион» 2001, №4)
С. Чупринин. Высокая (ли) болезнь («Знамя» 2004, №1)
И. Шайтанов. Графоман, брат эпигона («Арион» 1998, №4)
Это к вопросу о «культурном смысле». Теперь поговорим о второй дефиниции, которая лежит в основе всех умственных построений Л. Костюкова - о «провинциализме». В первых же абзацах автор отгораживается от столичного шовинизма: мол, статья сия «не о том, что москвич лучше провинциала». Хорошо, согласимся. Тогда о чем же она? А она о «культурно бессмысленных» стихах, о косности, необразованности, графомании, о вторичности, исходящих от большинства современных авторов. И весь этот комплекс непроходимой дремучести назван Леонидом Костюковым - «провинциализм». Только вы не подумайте, это он не провинцию имеет в виду, это он про ихних, столичных, которые внутри Садового и недалёчко от него.
Только вот остается одна непонятка: если Костюков так благородно не хочет иметь в виду провинцию, зачем же слово-то такое хлесткое брать? Ведь не в «москвицизме», не в «столичизме» упрекает он коллег, не в косности, а в том самом, которым он, якобы, никого не хочет обидеть. Выбор терминологии, на мой взгляд, говорит о том, что автор остается по сей день в плену столичного шовинизма как внутричерепного явления, когда даже если и не хочешь, а все равно все гадкое валишь на «заМКАДышей». Мол, от них все в наших бедных московских головушках пошатнулося. Статья в этом смысле симптоматичная, хотя для «Ариона» и не очень типичная.
К счастью, для большинства жителей России провинция - это родной дом. И пока за МКАДом хоть кто-то живет, провинциализм будет существовать, в том числе и литературный. И будет давать свои плоды, которые потом, без всякого сомнения, причислят к достижениям столицы.