Соловки: быт и вера
Почему человека может тянуть на север? Почему поморы веками жили на негостеприимных берегах сурового Белого моря, а монахи искали уединения на одиноких скалистых островах карельских озёр? Ответы на эти вопросы я постарался найти на Соловецких островах - там, где сплелись язычество и православие, суровая беломорская природа и обособленность островов, поморский быт и трагедии лагерей.
Когда я садился в ставший почти родным поезд номер 382 «Москва-Мурманск», я уже представлял себе суровые карельские скалы, мягкие подушки ягельника и разноцветие рассветов и закатов. От всего этого меня отделяли какие-то сутки в вагоне.
Сойдя на станции в Кеми, наша группа загрузилась в автобус до Рабочеостровска, откуда на теплоходе мы вышли к Соловецким островам. Три часа неспешного пути по Белому морю, и вот уже на горизонте замаячила земля и увенчанные крестами купола монастыря.
Вскоре мы пристали к Тамариному причалу Большого Соловецкого острова. Деревянные дома, овеваемые морским ветром, рыбацкие лодочки, по берегу разбросаны останки старых баркасов и машин. Я увидел простой быт. Ни дома, ни лодки, ни дороги не кричали «Я на Соловках, я на святой земле». Уже в тот момент я понял одну очень важную вещь: монастырь и поселения поморов находятся на одном острове, но это разные миры, дополняющие друг друга, и каждый из них заслуживает отдельного внимания.
Мы уселись в автобус и по извилистой дороге отправились вглубь острова, где стояло несколько туристических домов, ставших нашими жилищами на три следующих дня.
О Соловецком Монастыре написано немало книг и рассказано немало историй. Я обязательно расскажу о самом монастыре и о его истории подробнее, но это скорее тема для отдельного, и немалого, рассказа. Пока же скажу, что после перипетий первой половины двадцатого века монастырь активно реставрируют. На остров каждое лето съезжаются добровольцы, готовые по нескольку месяцев работать над восстановлением святыни.
Кроме самого монастыря на острове есть множество домов, построенных, по меньшей мере, в девятнадцатом веке, и все из них требуют срочной реставрации. Каждый из таких домов находится под охраной Министерства культуры, только вот обычно эта охрана идёт скорее во вред постройке. Под видом «консервации» двери в дома заколачивают и не подпускают никого, а жилища тем временем ветшают и разваливаются.
Прогуливаясь по спокойным тропинкам Большого Соловецкого острова я сразу заметил, что природа здесь разительно отличается от карельской. Здесь почти не увидишь ягельников, да и черничники и брусничники не устилают землю сплошным ковром. Остров оторван от суши, и природа его развивалась по-особенному. Высокая трава, лужайки клевера и небольшие берёзовые рощи скорее напоминают леса средней полосы.
Но, пожалуй, сильнее всего Соловки отличаются от Карелии камнями. Здесь не найти зубастых скальников и покатых каменных лбов на берегах многочисленных озёр. Ветры и морские волны за долгие тысячелетия сделали своё дело, превратив Соловецкие камни в аккуратные окатыши, притупив острые кромки и смягчив грани.
В лесу можно наткнуться на мрачное напоминание о лагерном прошлом острова
За долгие годы с момента основания здесь первого скита, ставшего потом Соловецким Спасо-преображенским ставропигиальным монастырём, монахи основали на острове несколько скитов и пустыней, соорудили немало хозяйственных построек. Одним из таких сооружений стала километровая дамба, соединяющая Большой Соловецкий остров с островом Большая Муксалма.
От монастыря до дамбы чуть больше десяти километров, но таксисты отказываются возить туда туристов - дорога разбита, в некоторых местах встречаются огромные лужи, которые приходится перехожить по выложенным из брёвен и веток гатям. Кому-то предлагают доплыть к дамбе на катере, кто-то берёт на прокат велосипед (правда, в некоторых, особенно сложных местах он становится громоздкой обузой). Мы же решили пойти к дамбе пешком.
Дорога к дамбе проходит мимо Соловецкого аэропорта. Выглядит он не очень солидно, но работает исправно.
Если на одной из развилок повернуть налево, то метров через триста оказываешься у ворот Филипповской пустыни. Место это названо в честь святителя Филиппа, игумена Соловецкого монастыря с 1548-го по 1566-й год, который удалялся сюда из обители для уединенной молитвы, будучи еще простым иноком. По преданию здесь святителю Филиппу после усердной молитвы явился Спаситель в терновом венце и с ранами от истязаний. На месте чуда вскоре забил ключ. За воротами пустыни мы действительно нашли родник у подножия огромного поклонного креста. Напившись ледяной воды из колодца, мы покинули пустынь и двинулись дальше.
Дорога шла всё прямо и прямо. То слева, то справа открывались виды на озёра. Иногда на дороге попадались огромные лужи, которые приходилось обходить стороной по гатям. Немалая часть пути проходила вообще через болота.
Но вот после долгого пути впереди начался явственно слышаться шум моря. Ещё немного, и перед нами открылся вид на Белое море и дамбу.
На острове Муксалма располагалось много хозяйственных построек, в том числе и скотный двор. Монахи построили дамбу километровой длины и шириной 5-6 метров в шестидесятых годах девятнадцатого века, чтобы перегонять по ней скот с острова на остров. Перевозить животных на лодках при непредсказуемой Соловецкой погоде было слишком рискованно.
Дамбу проложили по самым мелким местам пролива, поэтому она причудливо извивается. Камни, из которых построена дамба, держатся без раствора, только благодаря тому, что плотно притерты друг к другу.
Порывистый ветер и начавшийся дождь заставили нас отказаться от идеи перейти дамбу, и мы повернули назад. На обратной дороге Соловки показали нам ещё одну свою достопримечательность - погоду. Дождь то усиливался, то стихал, превращаясь в монотонную морось. Может быть это и не самая приятная погода, но зато я убедился, что здесь она не сильно отличается от карельской.
Одни из самых интересных островов Соловецкого архипелага - Заяцкие, Большой и Малый, или просто Зайцы, как их называют местные. Каменистые, лишенные густых высоких лесов, они разительно отличаются от Большого Соловецкого острова.
На большом Заяцком острове монахи из валунов выстроили причал
Дважды на острове высаживался Пётр Первый. И если первый визит императора 7 июня 1694 года не сильно изменил пейзаж островов, то после второго посещения 10 августа 1702 , Пётр повелел воздвигнуть на Большом Заяцком острове деревянную церковь в честь Андрея Первозванного - покровителя русского флота.
Однако ещё раньше православной церкви на острове появились артефакты языческой культуры. Основной достопримечательностью этих негостеприимных островов считаются сохранившиеся здесь древние лабиринты, разбросанные по всему острову. Выложенные из камня и поросшие брусникой и вороникой спирали явно видны на земле. В центре большинства лабиринтов лежит невысокая кучка камней.
Ученые до сих пор не пришли к единому мнению о назначении этих лабиринтов. По одной из версий лабиринт - это место упокоения шамана. Шаман считался слишком могущественным существом, и если его враждебный дух после смерти сможет попасть в мир живых - быть беде. Поэтому шамана хоронили в центре хитроумного лабиринта, чтобы его дух не смог найти дорогу в наш мир. Впрочем, это не единственная версия о назначении лабиринтов. Кто-то, например, считает, что спиральный рисунок на земле - ни что иное, как схематичное изображение рыболовных сетей, которые древние люди выкладывали не только в ритуальных, но и в практических целях. Позже по этому «чертежу» сплетали настоящие снасти.
Так или иначе теперь по лабиринту бродят не злобные духи усопших шаманов, а многочисленные туристы, желающие сфотографироваться на фоне культовой языческой диковины или на верхушке каменного кургана.
К сожалению у меня не было возможности по-дольше побродить по острову, и я, вместе со всей группой отправился на катер, который доставил нас на Большой Соловецкий остров.
Впереди меня ждало знакомство с ещё одним монументальным сооружением монахов - соловецкими каналами. Каналы эти соединяют больше пятидесяти озёр Большого Соловецкого острова, образуя два круга - Большой, длиной десять километров, и малый, длиной пять километров. Каналы стали не только транспортными путями, помогавшими добираться и перевозить грузы до отдалённых частей острова, но кроме того выполняли и ирригационные функции: отводили воду от заболоченных частей острова, расширяя тем самым сенокосные угодья. Мне предстояло пройти по малому кругу.
После свободы озёр, канал кажется совсем узким. За берегами, выложенными валуном, начинается густой лес.
Под вечер небо, затянутое плотными облаками, начало постепенно расчищаться. Я решил немного прогуляться по острову, поснимать посёлок и проводить закат на берегу моря.
Мои блуждания привели меня к Филипповским садкам. Садки представляют собой небольшой залив, перегороженный валунной дамбой длиной около 150 метров. В этих искусственных озёрах монахи содержали и разводили выловленную в море рыбу.
Здесь же, на берегу моря я и проводил день. Когда солнце зашло, краски начали смягчаться, яркие цвета постепенно уступили место спокойным, приглушенным тонам. И вся эта игра цветов отражалась в море.
Начало стремительно холодать, и я решил не дожидаться рассвета. В предрассветный час над Святым озером поднялся густой туман, лёгкой пеленой накрывший стены монастыря.
Когда попадаешь на Соловки, невольно начинаешь сравнивать это место с другой островной обителью - Валаамским монастырём. И получается, что это два совершенно разных места. На Соловках в единую картину складывается множество пластов жизни - от монастырской истории и лагерей до жизни простых людей на острове. Остров не живёт только благодаря и во имя монастыря. Я провел на острове всего лишь три дня и чего-то не успел увидеть, многих вещей не смог понять. Что осталось за кадром? Очень многое: посёлок добытчиков ламинарий Ребалда и напряженные отношения между монашеской братией и мирянами, мыс Белужий и работы реставраторов по восстановлению монастыря. А это значит, что у меня впереди возвращение на Соловецкие острова.
Когда я садился в ставший почти родным поезд номер 382 «Москва-Мурманск», я уже представлял себе суровые карельские скалы, мягкие подушки ягельника и разноцветие рассветов и закатов. От всего этого меня отделяли какие-то сутки в вагоне.
Сойдя на станции в Кеми, наша группа загрузилась в автобус до Рабочеостровска, откуда на теплоходе мы вышли к Соловецким островам. Три часа неспешного пути по Белому морю, и вот уже на горизонте замаячила земля и увенчанные крестами купола монастыря.
Вскоре мы пристали к Тамариному причалу Большого Соловецкого острова. Деревянные дома, овеваемые морским ветром, рыбацкие лодочки, по берегу разбросаны останки старых баркасов и машин. Я увидел простой быт. Ни дома, ни лодки, ни дороги не кричали «Я на Соловках, я на святой земле». Уже в тот момент я понял одну очень важную вещь: монастырь и поселения поморов находятся на одном острове, но это разные миры, дополняющие друг друга, и каждый из них заслуживает отдельного внимания.
Мы уселись в автобус и по извилистой дороге отправились вглубь острова, где стояло несколько туристических домов, ставших нашими жилищами на три следующих дня.
О Соловецком Монастыре написано немало книг и рассказано немало историй. Я обязательно расскажу о самом монастыре и о его истории подробнее, но это скорее тема для отдельного, и немалого, рассказа. Пока же скажу, что после перипетий первой половины двадцатого века монастырь активно реставрируют. На остров каждое лето съезжаются добровольцы, готовые по нескольку месяцев работать над восстановлением святыни.
Кроме самого монастыря на острове есть множество домов, построенных, по меньшей мере, в девятнадцатом веке, и все из них требуют срочной реставрации. Каждый из таких домов находится под охраной Министерства культуры, только вот обычно эта охрана идёт скорее во вред постройке. Под видом «консервации» двери в дома заколачивают и не подпускают никого, а жилища тем временем ветшают и разваливаются.
Прогуливаясь по спокойным тропинкам Большого Соловецкого острова я сразу заметил, что природа здесь разительно отличается от карельской. Здесь почти не увидишь ягельников, да и черничники и брусничники не устилают землю сплошным ковром. Остров оторван от суши, и природа его развивалась по-особенному. Высокая трава, лужайки клевера и небольшие берёзовые рощи скорее напоминают леса средней полосы.
Но, пожалуй, сильнее всего Соловки отличаются от Карелии камнями. Здесь не найти зубастых скальников и покатых каменных лбов на берегах многочисленных озёр. Ветры и морские волны за долгие тысячелетия сделали своё дело, превратив Соловецкие камни в аккуратные окатыши, притупив острые кромки и смягчив грани.
В лесу можно наткнуться на мрачное напоминание о лагерном прошлом острова
За долгие годы с момента основания здесь первого скита, ставшего потом Соловецким Спасо-преображенским ставропигиальным монастырём, монахи основали на острове несколько скитов и пустыней, соорудили немало хозяйственных построек. Одним из таких сооружений стала километровая дамба, соединяющая Большой Соловецкий остров с островом Большая Муксалма.
От монастыря до дамбы чуть больше десяти километров, но таксисты отказываются возить туда туристов - дорога разбита, в некоторых местах встречаются огромные лужи, которые приходится перехожить по выложенным из брёвен и веток гатям. Кому-то предлагают доплыть к дамбе на катере, кто-то берёт на прокат велосипед (правда, в некоторых, особенно сложных местах он становится громоздкой обузой). Мы же решили пойти к дамбе пешком.
Дорога к дамбе проходит мимо Соловецкого аэропорта. Выглядит он не очень солидно, но работает исправно.
Если на одной из развилок повернуть налево, то метров через триста оказываешься у ворот Филипповской пустыни. Место это названо в честь святителя Филиппа, игумена Соловецкого монастыря с 1548-го по 1566-й год, который удалялся сюда из обители для уединенной молитвы, будучи еще простым иноком. По преданию здесь святителю Филиппу после усердной молитвы явился Спаситель в терновом венце и с ранами от истязаний. На месте чуда вскоре забил ключ. За воротами пустыни мы действительно нашли родник у подножия огромного поклонного креста. Напившись ледяной воды из колодца, мы покинули пустынь и двинулись дальше.
Дорога шла всё прямо и прямо. То слева, то справа открывались виды на озёра. Иногда на дороге попадались огромные лужи, которые приходилось обходить стороной по гатям. Немалая часть пути проходила вообще через болота.
Но вот после долгого пути впереди начался явственно слышаться шум моря. Ещё немного, и перед нами открылся вид на Белое море и дамбу.
На острове Муксалма располагалось много хозяйственных построек, в том числе и скотный двор. Монахи построили дамбу километровой длины и шириной 5-6 метров в шестидесятых годах девятнадцатого века, чтобы перегонять по ней скот с острова на остров. Перевозить животных на лодках при непредсказуемой Соловецкой погоде было слишком рискованно.
Дамбу проложили по самым мелким местам пролива, поэтому она причудливо извивается. Камни, из которых построена дамба, держатся без раствора, только благодаря тому, что плотно притерты друг к другу.
Порывистый ветер и начавшийся дождь заставили нас отказаться от идеи перейти дамбу, и мы повернули назад. На обратной дороге Соловки показали нам ещё одну свою достопримечательность - погоду. Дождь то усиливался, то стихал, превращаясь в монотонную морось. Может быть это и не самая приятная погода, но зато я убедился, что здесь она не сильно отличается от карельской.
Одни из самых интересных островов Соловецкого архипелага - Заяцкие, Большой и Малый, или просто Зайцы, как их называют местные. Каменистые, лишенные густых высоких лесов, они разительно отличаются от Большого Соловецкого острова.
На большом Заяцком острове монахи из валунов выстроили причал
Дважды на острове высаживался Пётр Первый. И если первый визит императора 7 июня 1694 года не сильно изменил пейзаж островов, то после второго посещения 10 августа 1702 , Пётр повелел воздвигнуть на Большом Заяцком острове деревянную церковь в честь Андрея Первозванного - покровителя русского флота.
Однако ещё раньше православной церкви на острове появились артефакты языческой культуры. Основной достопримечательностью этих негостеприимных островов считаются сохранившиеся здесь древние лабиринты, разбросанные по всему острову. Выложенные из камня и поросшие брусникой и вороникой спирали явно видны на земле. В центре большинства лабиринтов лежит невысокая кучка камней.
Ученые до сих пор не пришли к единому мнению о назначении этих лабиринтов. По одной из версий лабиринт - это место упокоения шамана. Шаман считался слишком могущественным существом, и если его враждебный дух после смерти сможет попасть в мир живых - быть беде. Поэтому шамана хоронили в центре хитроумного лабиринта, чтобы его дух не смог найти дорогу в наш мир. Впрочем, это не единственная версия о назначении лабиринтов. Кто-то, например, считает, что спиральный рисунок на земле - ни что иное, как схематичное изображение рыболовных сетей, которые древние люди выкладывали не только в ритуальных, но и в практических целях. Позже по этому «чертежу» сплетали настоящие снасти.
Так или иначе теперь по лабиринту бродят не злобные духи усопших шаманов, а многочисленные туристы, желающие сфотографироваться на фоне культовой языческой диковины или на верхушке каменного кургана.
К сожалению у меня не было возможности по-дольше побродить по острову, и я, вместе со всей группой отправился на катер, который доставил нас на Большой Соловецкий остров.
Впереди меня ждало знакомство с ещё одним монументальным сооружением монахов - соловецкими каналами. Каналы эти соединяют больше пятидесяти озёр Большого Соловецкого острова, образуя два круга - Большой, длиной десять километров, и малый, длиной пять километров. Каналы стали не только транспортными путями, помогавшими добираться и перевозить грузы до отдалённых частей острова, но кроме того выполняли и ирригационные функции: отводили воду от заболоченных частей острова, расширяя тем самым сенокосные угодья. Мне предстояло пройти по малому кругу.
После свободы озёр, канал кажется совсем узким. За берегами, выложенными валуном, начинается густой лес.
Под вечер небо, затянутое плотными облаками, начало постепенно расчищаться. Я решил немного прогуляться по острову, поснимать посёлок и проводить закат на берегу моря.
Мои блуждания привели меня к Филипповским садкам. Садки представляют собой небольшой залив, перегороженный валунной дамбой длиной около 150 метров. В этих искусственных озёрах монахи содержали и разводили выловленную в море рыбу.
Здесь же, на берегу моря я и проводил день. Когда солнце зашло, краски начали смягчаться, яркие цвета постепенно уступили место спокойным, приглушенным тонам. И вся эта игра цветов отражалась в море.
Начало стремительно холодать, и я решил не дожидаться рассвета. В предрассветный час над Святым озером поднялся густой туман, лёгкой пеленой накрывший стены монастыря.
Когда попадаешь на Соловки, невольно начинаешь сравнивать это место с другой островной обителью - Валаамским монастырём. И получается, что это два совершенно разных места. На Соловках в единую картину складывается множество пластов жизни - от монастырской истории и лагерей до жизни простых людей на острове. Остров не живёт только благодаря и во имя монастыря. Я провел на острове всего лишь три дня и чего-то не успел увидеть, многих вещей не смог понять. Что осталось за кадром? Очень многое: посёлок добытчиков ламинарий Ребалда и напряженные отношения между монашеской братией и мирянами, мыс Белужий и работы реставраторов по восстановлению монастыря. А это значит, что у меня впереди возвращение на Соловецкие острова.