Доро́га смерти
Гром не грянет - мужик не перекрестится.
Пословица.
В этом рассказе я попытаюсь восстановить реальные события. Но документальных («бумажных») подтверждений на сей момент настолько мало, что я вынуждена изменить фамилии действующих лиц и объявить нижеследующее повествование моими предположениями.
Приведённая в качестве эпиграфа пословица говорит о том, что человек имеет обыкновение вспоминать о Боге лишь при трудностях и опасностях.
Но когда трудности и опасности приобретают циклический характер, годами и десятилетиями вращаясь на одном месте, - приходится вспоминать не только о Боге, но и о закономерностях духовной реальности вообще.
Криминальный магнит
Всем известно, что законопослушные граждане не имеют привычки лазить через заборы в кварталах малоэтажной застройки.
Мои родители были не только законопослушными, но и честными, порядочными людьми; жили замкнуто, знакомств не водили. Поселились в Новосибирске в 1958 году; умерли в 1988 и в 2010 годах, т.е. уже давно.
Но!
Как при жизни родителей, так и сейчас, участок нашего дома почему-то продолжает использоваться «неустановленными лицами» в качестве транзитной территории.
Т.е. определённым личностям не лень перелазить через (возможно) двухметровый забор (возможно) с колючей проволокой, местами продираться сквозь кусты или двухметровую крапиву, перелазить через крыши чужих сараев - только для того, чтобы попасть к кому-либо из наших соседей.
Участок нашего дома расположен в глубине квартала, поэтому с нами граничат аж 9 хозяев! И вот, на протяжении десятилетий кто-то из соседей периодически находит неотложные дела с другими соседями. Настолько неотложные, что, вместо того, чтобы пройти по улице 20-30 метров и культурно зайти через калитку, - самоотверженно преодолевает чужие заборы, сараи и заросли.
Приходится ли сомневаться, что за этими путешествиями стои́т уголовщина; возможно, весьма страшная?
Больше всего меня озадачило то, что соседи за эти годы почти полностью поменялись, но традиция самовольного хождения сквозь наш участок - остаётся незыблемой!
Именно это наблюдение привело меня к выводу: на территории нашего участка имеется некий духовный криминальный магнит, притягивающий к нам в соседство исключительно уголовников...
Сатанинское капище
Таким духовным криминальным магнитом может являться существовавшее когда-то на нашем участке сатанинское капище.
Какие объекты находились на месте нашего участка до 1937 года - мне выяснить не удалось. В 1937 году участок был предоставлен гражданину для индивидуального жилищного строительства.
В 1941 году в Домовой книге фигурирует лишь одна особа - 1908 г.р., жена (вероятно, уже вдова) того гражданина-застройщика - санитарка Облбольницы.
В 1948-м в Домовой книге появляются две дамы, 1900 и 1881 г.р., уроженки одной и той же деревни Горьковской области (не исключено, дочь и мать) - медсестра Облбольницы и домохозяйка.
В 1951 году санитарка Облбольницы почему-то меняет фамилию, заменив две серединные буквы.
В феврале 1955 в Домовой книге появляется новоиспечённый муж санитарки Облбольницы, а в мае 1955 двоица дам (медсестра и домохозяйка) выписываются.
В 1956 году бывшая санитарка Облбольницы записана уже как иждивенка мужа, который вскоре отправился в места не столь отдалённые.
В 1958 бывшая санитарка Облбольницы, с 1941 по 1958 носившая по очереди 3 фамилии, продала свой дом моим родителям.
Что это был за дом? - Условно-жилой. Поскольку родителям приходилось натапливать помещение до 30-градусной жары к вечеру, а утром температура в доме была: +15°С. Имея на руках двух детей (1952 и 1956 г.р.), родители были вынуждены приступить к строительству нового дома...
Сейчас мне уже некому задать многие вопросы и о том домишке, и ещё много о чём. В начале 2000-х, обследуя подполье, я обнаружила весьма добротный свод как бы погреба, до верху засыпанного землёй. Я удивилась: при насквозь продуваемом домишке - такой добротный погреб?
В другом месте мне попались в толще глины небольшие линзы разложившейся органики с известковыми включениями. Поначалу я думала, что там когда-то была выгребная яма, но это были именно отдельные небольшие фрагменты перегноя.
На эти «археологические» открытия наложилось моё целожизненное болезненное отношение к абортам: крайнее неприятие и в то же время интерес, желание до чего-то докопаться в этой теме.
Мне припомнился навязчивый, липкий, противоестественный, какой-то запредельный страх беременности - задолго до замужества; в те времена, когда беременность мне вообще никак не угрожала!
Ещё - мучительное ощущение про́клятости, которое преследовало меня совсем в юные годы. (Родители были верующими, но не воцерковлёнными.)
Постепенно я утвердилась в мысли: мои родители построили свой дом на месте подпольного абортария.
По годам всё сходится: медсестре с матерью указали на дверь в 1955 году, когда запрет на аборты был отменён.
Что до санитарки... При послевоенном дефиците мужчин она, 47-летняя (ещё надо учитывать омерзительный запах, исходивший от санитарок в те времена), официально вышла замуж за 45-летнего. У санитарки, видимо, водились деньги, или... Или она занималась колдовством, а аборты были неотъемлемой частью сатанинского ритуала.
Действа, скорее всего, проводились в том самом добротном «погребе». Абортмахеры (или жрицы?) - медсестра и санитарка («домохозяйка» тоже не помешала бы).
О других подробностях, скорее всего, никто никогда не узнает. Например, о том, что происходило с «пациентками» в нестандартном случае, другими словами, что происходило с их трупами.
«Кому - война, а кому - мать родна», или
Воровской бизнес сталинской эпохи
Всем любителям СССР вообще и Сталина в частности хочу напомнить о существовании «Закона о трёх колосках», который позволял отправлять людей в ГУЛАГ за «хищение социалистической собственности» в размере, например, одной небольшой картофелины.
Все потенциальные «расхитители» об этом законе знали. И знали, что из ГУЛАГа вполне можно и не вернуться вовсе, или вернуться нежизнеспособным калекой.
И всё-таки - воровали.
Почему?
Потому, что «голод - не тётка».
Очень немногие из современных любителей СССР способны представить всю невообразимую му́ку настоящего голода. И му́ки родителей, которым нечем накормить голодных ребятишек. «Сыт голодного не разумеет»: удобно философствовать об СССР и хвалить Сталина на сытый желудок. Вы, любители СССР, хотя бы на фотографии посмотрели: как выглядели умирающие от искусственного голода граждане СССР.
Сильно большой сытости в СССР не было вообще (возможно, за исключением столиц). А уж во время войны - и подавно: даже слушать жутко, какой гадостью приходилось людям питаться.
Соответственно, во время войны (да и вообще) такой промышленный объект как хлебозавод - место вожделенное.
Работа, конечно, тяжёлая, а зарплата - чисто символическая. Зато там - Хлеб!
Для пояснения сюжета привожу схему, на которой показано расположение построек приблизительно в военное время: большой серый прямоугольник - хлебозавод, маленькие прямоугольники - жилые дома, тонкие линии - заборы (калитки не показаны).
На схеме имеется надпись: «Вентиляция хлебозавода» с указанием на некое полукруглое изображение.
В действительности это была огромная труба прямоугольного сечения на уровне окна первого этажа или ниже; в 70-е годы она ещё сохранялась в таком виде.
Насколько я поняла рассказ очевидицы, именно через эту трубу изредка выныривали «расхитительницы социалистической собственности» - работницы хлебозавода, прихватившие с собой буханку хлеба.
Возможно, кому-то из них и удавалось донести этот хлеб до дома. Но в подавляющем большинстве случаев сценарий действа был следующий.
Перепуганная бабёнка, кое-как прикрыв хлеб, выскакивает с завода на улицу. На неё немедленно набрасывается кто-то из семейства Пепловых: или папаша (1905 г.р.), или сынок (1928 г.р.), - и отнимает хлеб. Бабёнка умоляет: ну хоть половину! - Нет! - Ну хоть кусочек детям! - Нет!
Рассказчица подчёркивала: Пеплов-сын, хоть и подросток был тогда, но орудовал не хуже папаши.
Никогда «борцы с хищением социалистической собственности» из семейства Пепловых ни одного кусочка хлеба презренным воровкам не дали: забирали себе 100%.
Вы только представьте: женщина, воруя хлеб, рискует практически собственной жизнью.
А гражданин Пеплов, отнимая у неё этот хлеб, не рискует вообще ничем!
Так во время войны и бедствий семейство Пепловых имело хлеб в неограниченном количестве.
Для полной ясности следует пояснить, что землянка Пепловых обозначена на схеме буквой «А», т.е. находилась она очень близко от вентиляционного короба хлебозавода.
Доходная землянка
Мои родители не имели ни малейшей склонности к сплетням: им было не до того, чтобы разбирать, кто что сказал. Поэтому, если они запомнили чьи-то слова́ - значит, эти слова́ произвели сильнейшее впечатление и были произнесены не раз и не два.
Им запомнились два высказывания Пеплова-старшего (1905 г.р.).
Мои родители строили новый дом (на месте купленного ими дома, обозначенного на схеме буквой «Б») в крайней нужде, имея только две свои символические зарплаты. Практически всё они сделали своими руками.
На схеме видно, насколько далеко дом отстоит от проезжей части. И мои несчастные родители вдвоём таскали тяжеленные брёвна на такое расстояние! Тем временем Пеплову-старшему было очень весело смотреть на их труды: он, не скрываясь, посмеивался.
Подобные наблюдения не мешали Пеплову-старшему называть моих родителей «буржуями».
Несмотря на все трудности, родительский дом получился большим и красивым (по тогдашним меркам, конечно).
Каково же было изумление моих родителей, когда они услышали от Пеплова-старшего: «Вы строили, а мы будем жить!»
И ещё: «Как жаль, что сейчас не 37-й год!»
И это «как жаль» произносилось с такой неподдельной горечью!
Так что же такое приятное случилось с Пепловым-старшим в 1937 году?
Как утверждают адвокаты Пеплова-внука (1955 г.р.), сие замечательное семейство поселилось на этом месте в 1937 году.
Однако в Домовой книге написано, что Пеплов-старший переселился сюда в... 1963 году прямиком из деревни Новосибирской области! Т.е. Пеплов-старший благополучно прожил в городе Новосибирске без прописки без малого 30 лет!
И никакая мобилизация ему не угрожала!
В то время, как его сверстники на фронте погибали, он у тёток хлеб отнимал!
«Вы строили, а мы будем жить!» - это не просто слова́, это проверенная и испытанная программа действий.
Исходя из логики происходившего, Пеплов-старший не удосужился построить даже землянку. А зачем? Если можно попроситься в чужую землянку переночевать недельку, настрочить (или наговорить), что хозяин землянки в Новосибирске замышляет покушение на товарища Сталина, и - готово: хозяин землянки сгинет навсегда, а его нехитрый скарб достанется бдительному доносчику.
К тому же эта землянка - не простая, а в прямом смысле золотая. Поскольку располагалась прямо напротив единственного нелегального выхода из хлебозавода. Поэтому обирать незадачливых воровок не составляло Пепловым никакого труда. В голодное время у Пепловых хлеб был в избытке, т.е. его безболезненно можно было менять на что угодно.
Среди соседей ходили разговоры, что у Пепловых водится золотой песок. Якобы потому, что Пеплов-старший когда-то на приисках работал. Но, по-моему, в золотой песок вполне мог преобразоваться тот самый отнятый хлеб.
С золотой землянкой Пеплов-старший расстался только в середине 60-х (построил «насыпушку»). Когда отпала нужда нарочито прибедняться, скрывая своё ворованное богатство.
Золотой песок
Так или иначе золотой песок присутствовал в этой семье даже в 1985 году (Пеплов-старший умер в 1982). Это я могу подтвердить как косвенный свидетель.
Помимо общего хамства, в семействе Пепловых практиковалось колдовство; поэтому всякий мусор, дохлые птицы, мыши и всё такое подобное могло появиться на нашем участке в любое время.
Весной 1985 года, когда сошёл снег, мы увидели из окон почти в середине своего огорода некий тёмный предмет. Это - не новость: опять что-то к нам забросили! Садоводы знают, каким болотом является огород весной; долгое время к предмету никто не подходил. Я первая решилась рассмотреть предмет поближе, подойдя к нему (почва оказалась намного твёрже, чем могло показаться). Я увидела лежащий плашмя квадратный мешок из очень плотной ткани. Сшит он был необычно: машинный шов проходил не параллельно сторонам, как в обычном мешке, а представлял собой непрерывную криволинейную линию, близкую к окружности, с пересечением начала и конца строчки. Нитки сверху были светлые, возможно, когда-то они были белыми. Нитки снизу, похоже, были тёмные (я не переворачивала пакет). Опасаясь прикасаться к предмету, я всё же ткнула в него каблуком. Мне показалось, что внутри - пшено.
На следующее утро предмета на нашем огороде уже не было. Зато младший внук Пеплова-старшего немедленно стал пьянствовать с размахом и шиком. Связь между исчезновением пакета и нежданным богатством пьяницы - очевидна.
Мы усмотрели ещё одну связь: за нашими действиями на нашем участке ведётся непрерывное соседское наблюдение.
Но как столь ценный предмет оказался на нашем огороде?
Дело в том, что весной 1985 года умер Пеплов-средний (1928 г.р.), тот самый, который подростком тёток обирал. Где смерть - там делёж наследства. Возможно, кому-то из Пепловых понадобилось быстро перепрятать золото. И этот кто-то поступил поистине гениально: забросил пакет в соседский огород, в снег (т.е. пакет тут же провалился на глубину). Если этого поступка никто не видел - никому и не пришло в голову искать золото в соседском огороде. А после обнажения земли - тёмный пакет слабо различим на фоне тёмной земли.
Но почему этот кто-то не взял пакет весной, не дожидаясь моего осмотра? - Бог весть.
О творчестве Ольги Грейгъ, или
Тройная эксплуатация женщин
Читаю я очень мало; современных писателей почти не знаю. Но среди книг Ольги Грейгъ прочитала почти все. Пишет она крайне эмоционально: я удивляюсь, как в печатный текст можно вложить столько страсти.
Одно из направлений горьких сетований писательницы - сексуальная эксплуатация женщин в СССР (фактически - сексуальное рабство). Впрочем, следует отметить, что эта тема знакома мне не только из книжек Ольги Грейгъ.
Под флагом: «Раскрепощение женщины», - большевики умудрились устроить даже не двойную, а тройную эксплуатацию женщин.
Выкрикивая лозунги об освобождения женщин от кухонного рабства, большевики уничтожили или минимизировали площадь кухонь, но женской обязанности обслуживать семью (т.е. быть кухаркой, прачкой, горничной, слесарем-сантехником и т.п.) никто не отменял. Это - эксплуатация №1; так сказать, традиционная.
Выкрикивая лозунги о равноправии женщин, большевики установили и для мужчин, и для женщин такую унизительную оплату труда, что на эти средства содержать семью абсолютно невозможно: в семье оба супруга вынуждены зарабатывать. Это - эксплуатация №2, противоестественная и вредоносная, разрушающая семью.
И, наконец, самый мерзкий вид эксплуатации - №3, т.е. сексуальное рабство.
Отдельной заботой большевиков было формирование стереотипа доступной женщины. Большевицкая цель - 100% женщин доступны более или менее - практически достигнута.
Большевики сделали проституцию бесплатной и обязательной, т.е. это - уже не проституция, а самое настоящее сексуальное рабство.
Женщина, предоставляя сексуальные услуги, отнюдь не освобождается от своих производственных обязанностей. Зарплату она получает именно за свой не-сексуальный труд, а сексуальные услуги - этакое бесплатное приложение. «Почётная обязанность». Гордись, женщина, что ты стала дармовой подстилкой для всех, кому не лень с тобой совокупляться!
Без отрыва от производства
Большевики так повернули дела, что женщин заставили «платить натурой» не только за лёгкую и хорошо оплачиваемую работу, но и вообще за всякую. Как известно, вдов «врагов народа» не принимали на работу вообще никуда. Так что всякому начальнику был предоставлен целый арсенал всевозможных "инструментов" для принуждения женщин к сожительству, причём не только с собой, но и со всеми, с кем он, начальник, пожелает. Поэтому начальница могла оказаться не лучше начальника: она имела возможность направлять подчинённых женщин на сексуальное обслуживание весьма широкого круга лиц. Ольга Грейгъ рассказала об этом ярко, гневно и - увы! - правдиво.
На практике это означает, что женщин неограниченно и безнаказанно насиловали - все, кому не лень. Разумеется, насильник меньше всего интересуется, закончится его развлечение беременностью или нет. Тем более, что большевикам удалось вбить в массовое сознание (особенно среди мужчин) представление о допустимости и едва ли не естественности абортов. «Это ваше женское дело», как поступать с зачатым от начальника ребёнком: хочешь - рожай, хочешь - абортируй. В любом случае судьба ребёнка папашу не интересует. Такая подчёркнутая мужская безответственность - тоже результат целенаправленной большевицкой пропаганды.
Если вернуться к теме хлебозавода в военное время - сомневаться в систематическом изнасиловании работниц не приходится: уж за такую-то хлебную (в прямом смысле!) работу в голодные годы не «платить натурой» - просто немыслимо! О «безопасном сексе», как уже сказано, насильники не заботятся. Соответственно, беременности (не только нежелательные, но зачастую и с неизвестным отцовством) появляются.
И тут - почти что на хлебозаводе, метрах в 40 от него - подпольный абортарий (на схеме дом обозначен буквой «Б»). Если повезёт, можно сделать аборт даже втайне от мужа (если таковой имеется).
Но за подпольный аборт надо платить! И немало! И - не исключено - в т.ч. и «натурой», и хлебом (поскольку путь в абортарий опять-таки лежит мимо землянки Пепловых)!
В итоге получается: женщина «платит натурой» за возможность работать, воруя хлеб; украденный хлеб у неё отнимают Пепловы; то, что не отняли Пепловы, она сама отдаёт за выковыривание беременностей - последствий от «уплат натурой». Т.е. своими страданиями, унижениями, убитыми детьми женщина расплачивается за благосостояние Пепловых и абортмахеров, не получая ничего, кроме возможности самой как-то поесть. И не настолько она глупа, чтобы не понимать этот круговорот!
А теперь попробуйте вообразить, какие эмоции испытывает женщина, уже побывавшая в страшном подвале дома-абортария и заплатившую за те мучения неподъёмную для неё цену, - когда она подвергается очередным сексуальным домогательствам. Способна ли она чувствовать при этом хоть что-то, кроме дикого, жуткого, удушающего страха беременности???
Доро́га смерти
Рассматривая топографические карты давних лет, я обратила внимание на странную особенность: между участками домов, обозначенных на схеме «Б» и «В», на небольшом протяжении ограждение отсутствует полностью! Как это понимать? Поначалу я предположила ошибку геодезистов, но потом у меня появилось другое объяснение.
В военное время в доме «В» проживала семья... милиционера. Про его жену говорили, что она в магазине всегда всё берёт без очереди и вообще ведёт себя очень самоуверенно. Т.е. милиционер - это очень даже большое местное начальство.
Мог ли милиционер не знать о том, что у него под носом некто проживает без прописки? Мог ли он не знать о воровстве через вентилятор хлебозавода? Мог ли он не знать о подпольном абортарии по соседству?
Конечно, мог и не знать. Но вот только в таком случае как он мог допустить отсутствие забора между участками своим и абортмахерским? - Безкорыстием он вовсе не отличался (я его немного помню). Когда мои родители поселились на этом месте, забор между "милицейским" и нашим (бывшим абортмахерским) участками имелся. Мало того, уже после нашего заселения милиционер самолично обновил это ограждение, возведя двухметровый забор, увенчанный тремя рядами колючей проволоки. Спрашивается: зачем? Он так сильно опасался семьи интеллигентов?
Вырисовывается более чем неприглядная картина.
Вентилятор - полуофициальный, абсолютно всем известный канал воровства. Несчастные женщины, обираемые Пепловыми, - лишь презираемая всеми массовка. Настоящее, крупномасштабное воровство осуществлялось «неустановленными лицами» под контролем местной власти в лице милиционера (и не без участия хлебозаводского начальства; иначе вентилятор сделали бы непроходимым!). Так установилась традиция проходить насквозь квартал именно по этому маршруту: Проулок-Улица (т.е. вентилятор-милиционер) и обратно. Пепловы, несомненно, играли далеко не последнюю роль в этом преступном бизнесе.
Половина маршрута пролегала по удлинённой части участка дома «Б», половина - по участку дома «В». Несчастные женщины-абортницы тоже ходили по этому маршруту, вероятно, отдельно расплачиваясь за преодоление каждого кордона.
И столько горя, столько жути сконцентрировалось на этом небольшом клочке земли, что пагубное действие этого проклятия не прекращается до сих пор!
О чём молчат умершие жёны
Когда мои родители поселились на этом месте в 1958 году, женой Пеплова-старшего была некая тётя Тоня - очень красивая женщина. Но Пеплову-сыну она приходилась не матерью, а мачехой. Что стало с его матерью - неизвестно.
Мои наивные родители, преданно любившие друг друга, не могли вообразить, что жену можно «ликвидировать» - не в порыве ревности, не в пылу ссоры, а абсолютно спокойно и расчётливо: чтобы не сказала лишнего.
Насколько я помню по рассказам, тётя Тоня ничем особенным не болела - и вдруг умерла. Мои родители ничего не заподозрили. В 1964, после недолгих поисков, Пеплов-старший привёл новую мадам Пеплову.
Жена милиционера обладала сверхзавидным здоровьем. Умерла внезапно: якобы подавилась хлебной крошкой. Хотя описание этой внезапной смерти очень сильно напоминает смерть от знаменитого цианистого калия, мои родители опять ничего не заподозрили.
Обе дамы умерли раньше своих супругов. Наверное, слишком много знали.
Большой крест
Итак, во времена оные был проложен маршрут: Проулок-Улица.
Вентилятор давно был демонтирован, хлебозавод неоднократно перестраивался и расширялся; воровство стало протекать цивилизованно, через проходную и перекупщицу, жившую неподалёку.
Тем не менее, воровской маршрут - через наш участок - сохранился. Так, в конце 70-х, некие личности задумали украсть с нашего крыльца свёрнутые ковровые дорожки; они перелезли через высоченный, с колючей проволокой, забор бывшего милиционера и направились в сторону Проулка. Выяснилось, что бывший милиционер, по меньшей мере, об этом знал. Это было летним днём; родители вовремя их заметили. Но какая персона была их предполагаемым конечным пунктом? Пепловы? Или ещё кто-то?
Позже выявилось другое направление транзита, перпендикулярное первому. Т.е. направление вообще-то параллельно Улице и Проулку, но почему-то пролегает опять сквозь наш участок, представая в самых немыслимых траекториях. Конечные точки (на схеме их нет) - слева и справа от широкой части нашего участка (на схеме они были бы снизу и сверху). Спектр предполагаемых криминальных «услуг»: использование колдовства для присвоения и последующей продажи чужой недвижимости; какая-то незаконная и тайная торговля; подпольный крематорий...
Я не шучу. Это - не беллетристика. Тороплюсь сообщить то, что предполагаю.
Послесловие
Моя страстность в борьбе против абортов удивляет даже священников. Причины такого моего неприятия вполне очевидны: я родилась и выросла в абортарии, в этом сатанинском капище. Я (моя душа) пропустила через себя все предсмертные вопли убиваемых младенцев; весь страх, ужас и унижение несчастных женщин.
Насколько подло и гнусно - это страшное преступление, исходящее от Власти, переваливать на замороченных, обманутых, измученных и систематически насилуемых женщин! Не желая видеть их страданий!
Покайся, Власть!
Аборты - это твоё преступление!
Манькова О.А.
9-10.11.2021; Статистика абортов в СССР: https://antisovetchina7.livejournal.com/14619.html
Пословица.
В этом рассказе я попытаюсь восстановить реальные события. Но документальных («бумажных») подтверждений на сей момент настолько мало, что я вынуждена изменить фамилии действующих лиц и объявить нижеследующее повествование моими предположениями.
Приведённая в качестве эпиграфа пословица говорит о том, что человек имеет обыкновение вспоминать о Боге лишь при трудностях и опасностях.
Но когда трудности и опасности приобретают циклический характер, годами и десятилетиями вращаясь на одном месте, - приходится вспоминать не только о Боге, но и о закономерностях духовной реальности вообще.
Криминальный магнит
Всем известно, что законопослушные граждане не имеют привычки лазить через заборы в кварталах малоэтажной застройки.
Мои родители были не только законопослушными, но и честными, порядочными людьми; жили замкнуто, знакомств не водили. Поселились в Новосибирске в 1958 году; умерли в 1988 и в 2010 годах, т.е. уже давно.
Но!
Как при жизни родителей, так и сейчас, участок нашего дома почему-то продолжает использоваться «неустановленными лицами» в качестве транзитной территории.
Т.е. определённым личностям не лень перелазить через (возможно) двухметровый забор (возможно) с колючей проволокой, местами продираться сквозь кусты или двухметровую крапиву, перелазить через крыши чужих сараев - только для того, чтобы попасть к кому-либо из наших соседей.
Участок нашего дома расположен в глубине квартала, поэтому с нами граничат аж 9 хозяев! И вот, на протяжении десятилетий кто-то из соседей периодически находит неотложные дела с другими соседями. Настолько неотложные, что, вместо того, чтобы пройти по улице 20-30 метров и культурно зайти через калитку, - самоотверженно преодолевает чужие заборы, сараи и заросли.
Приходится ли сомневаться, что за этими путешествиями стои́т уголовщина; возможно, весьма страшная?
Больше всего меня озадачило то, что соседи за эти годы почти полностью поменялись, но традиция самовольного хождения сквозь наш участок - остаётся незыблемой!
Именно это наблюдение привело меня к выводу: на территории нашего участка имеется некий духовный криминальный магнит, притягивающий к нам в соседство исключительно уголовников...
Сатанинское капище
Таким духовным криминальным магнитом может являться существовавшее когда-то на нашем участке сатанинское капище.
Какие объекты находились на месте нашего участка до 1937 года - мне выяснить не удалось. В 1937 году участок был предоставлен гражданину для индивидуального жилищного строительства.
В 1941 году в Домовой книге фигурирует лишь одна особа - 1908 г.р., жена (вероятно, уже вдова) того гражданина-застройщика - санитарка Облбольницы.
В 1948-м в Домовой книге появляются две дамы, 1900 и 1881 г.р., уроженки одной и той же деревни Горьковской области (не исключено, дочь и мать) - медсестра Облбольницы и домохозяйка.
В 1951 году санитарка Облбольницы почему-то меняет фамилию, заменив две серединные буквы.
В феврале 1955 в Домовой книге появляется новоиспечённый муж санитарки Облбольницы, а в мае 1955 двоица дам (медсестра и домохозяйка) выписываются.
В 1956 году бывшая санитарка Облбольницы записана уже как иждивенка мужа, который вскоре отправился в места не столь отдалённые.
В 1958 бывшая санитарка Облбольницы, с 1941 по 1958 носившая по очереди 3 фамилии, продала свой дом моим родителям.
Что это был за дом? - Условно-жилой. Поскольку родителям приходилось натапливать помещение до 30-градусной жары к вечеру, а утром температура в доме была: +15°С. Имея на руках двух детей (1952 и 1956 г.р.), родители были вынуждены приступить к строительству нового дома...
Сейчас мне уже некому задать многие вопросы и о том домишке, и ещё много о чём. В начале 2000-х, обследуя подполье, я обнаружила весьма добротный свод как бы погреба, до верху засыпанного землёй. Я удивилась: при насквозь продуваемом домишке - такой добротный погреб?
В другом месте мне попались в толще глины небольшие линзы разложившейся органики с известковыми включениями. Поначалу я думала, что там когда-то была выгребная яма, но это были именно отдельные небольшие фрагменты перегноя.
На эти «археологические» открытия наложилось моё целожизненное болезненное отношение к абортам: крайнее неприятие и в то же время интерес, желание до чего-то докопаться в этой теме.
Мне припомнился навязчивый, липкий, противоестественный, какой-то запредельный страх беременности - задолго до замужества; в те времена, когда беременность мне вообще никак не угрожала!
Ещё - мучительное ощущение про́клятости, которое преследовало меня совсем в юные годы. (Родители были верующими, но не воцерковлёнными.)
Постепенно я утвердилась в мысли: мои родители построили свой дом на месте подпольного абортария.
По годам всё сходится: медсестре с матерью указали на дверь в 1955 году, когда запрет на аборты был отменён.
Что до санитарки... При послевоенном дефиците мужчин она, 47-летняя (ещё надо учитывать омерзительный запах, исходивший от санитарок в те времена), официально вышла замуж за 45-летнего. У санитарки, видимо, водились деньги, или... Или она занималась колдовством, а аборты были неотъемлемой частью сатанинского ритуала.
Действа, скорее всего, проводились в том самом добротном «погребе». Абортмахеры (или жрицы?) - медсестра и санитарка («домохозяйка» тоже не помешала бы).
О других подробностях, скорее всего, никто никогда не узнает. Например, о том, что происходило с «пациентками» в нестандартном случае, другими словами, что происходило с их трупами.
«Кому - война, а кому - мать родна», или
Воровской бизнес сталинской эпохи
Всем любителям СССР вообще и Сталина в частности хочу напомнить о существовании «Закона о трёх колосках», который позволял отправлять людей в ГУЛАГ за «хищение социалистической собственности» в размере, например, одной небольшой картофелины.
Все потенциальные «расхитители» об этом законе знали. И знали, что из ГУЛАГа вполне можно и не вернуться вовсе, или вернуться нежизнеспособным калекой.
И всё-таки - воровали.
Почему?
Потому, что «голод - не тётка».
Очень немногие из современных любителей СССР способны представить всю невообразимую му́ку настоящего голода. И му́ки родителей, которым нечем накормить голодных ребятишек. «Сыт голодного не разумеет»: удобно философствовать об СССР и хвалить Сталина на сытый желудок. Вы, любители СССР, хотя бы на фотографии посмотрели: как выглядели умирающие от искусственного голода граждане СССР.
Сильно большой сытости в СССР не было вообще (возможно, за исключением столиц). А уж во время войны - и подавно: даже слушать жутко, какой гадостью приходилось людям питаться.
Соответственно, во время войны (да и вообще) такой промышленный объект как хлебозавод - место вожделенное.
Работа, конечно, тяжёлая, а зарплата - чисто символическая. Зато там - Хлеб!
Для пояснения сюжета привожу схему, на которой показано расположение построек приблизительно в военное время: большой серый прямоугольник - хлебозавод, маленькие прямоугольники - жилые дома, тонкие линии - заборы (калитки не показаны).
На схеме имеется надпись: «Вентиляция хлебозавода» с указанием на некое полукруглое изображение.
В действительности это была огромная труба прямоугольного сечения на уровне окна первого этажа или ниже; в 70-е годы она ещё сохранялась в таком виде.
Насколько я поняла рассказ очевидицы, именно через эту трубу изредка выныривали «расхитительницы социалистической собственности» - работницы хлебозавода, прихватившие с собой буханку хлеба.
Возможно, кому-то из них и удавалось донести этот хлеб до дома. Но в подавляющем большинстве случаев сценарий действа был следующий.
Перепуганная бабёнка, кое-как прикрыв хлеб, выскакивает с завода на улицу. На неё немедленно набрасывается кто-то из семейства Пепловых: или папаша (1905 г.р.), или сынок (1928 г.р.), - и отнимает хлеб. Бабёнка умоляет: ну хоть половину! - Нет! - Ну хоть кусочек детям! - Нет!
Рассказчица подчёркивала: Пеплов-сын, хоть и подросток был тогда, но орудовал не хуже папаши.
Никогда «борцы с хищением социалистической собственности» из семейства Пепловых ни одного кусочка хлеба презренным воровкам не дали: забирали себе 100%.
Вы только представьте: женщина, воруя хлеб, рискует практически собственной жизнью.
А гражданин Пеплов, отнимая у неё этот хлеб, не рискует вообще ничем!
Так во время войны и бедствий семейство Пепловых имело хлеб в неограниченном количестве.
Для полной ясности следует пояснить, что землянка Пепловых обозначена на схеме буквой «А», т.е. находилась она очень близко от вентиляционного короба хлебозавода.
Доходная землянка
Мои родители не имели ни малейшей склонности к сплетням: им было не до того, чтобы разбирать, кто что сказал. Поэтому, если они запомнили чьи-то слова́ - значит, эти слова́ произвели сильнейшее впечатление и были произнесены не раз и не два.
Им запомнились два высказывания Пеплова-старшего (1905 г.р.).
Мои родители строили новый дом (на месте купленного ими дома, обозначенного на схеме буквой «Б») в крайней нужде, имея только две свои символические зарплаты. Практически всё они сделали своими руками.
На схеме видно, насколько далеко дом отстоит от проезжей части. И мои несчастные родители вдвоём таскали тяжеленные брёвна на такое расстояние! Тем временем Пеплову-старшему было очень весело смотреть на их труды: он, не скрываясь, посмеивался.
Подобные наблюдения не мешали Пеплову-старшему называть моих родителей «буржуями».
Несмотря на все трудности, родительский дом получился большим и красивым (по тогдашним меркам, конечно).
Каково же было изумление моих родителей, когда они услышали от Пеплова-старшего: «Вы строили, а мы будем жить!»
И ещё: «Как жаль, что сейчас не 37-й год!»
И это «как жаль» произносилось с такой неподдельной горечью!
Так что же такое приятное случилось с Пепловым-старшим в 1937 году?
Как утверждают адвокаты Пеплова-внука (1955 г.р.), сие замечательное семейство поселилось на этом месте в 1937 году.
Однако в Домовой книге написано, что Пеплов-старший переселился сюда в... 1963 году прямиком из деревни Новосибирской области! Т.е. Пеплов-старший благополучно прожил в городе Новосибирске без прописки без малого 30 лет!
И никакая мобилизация ему не угрожала!
В то время, как его сверстники на фронте погибали, он у тёток хлеб отнимал!
«Вы строили, а мы будем жить!» - это не просто слова́, это проверенная и испытанная программа действий.
Исходя из логики происходившего, Пеплов-старший не удосужился построить даже землянку. А зачем? Если можно попроситься в чужую землянку переночевать недельку, настрочить (или наговорить), что хозяин землянки в Новосибирске замышляет покушение на товарища Сталина, и - готово: хозяин землянки сгинет навсегда, а его нехитрый скарб достанется бдительному доносчику.
К тому же эта землянка - не простая, а в прямом смысле золотая. Поскольку располагалась прямо напротив единственного нелегального выхода из хлебозавода. Поэтому обирать незадачливых воровок не составляло Пепловым никакого труда. В голодное время у Пепловых хлеб был в избытке, т.е. его безболезненно можно было менять на что угодно.
Среди соседей ходили разговоры, что у Пепловых водится золотой песок. Якобы потому, что Пеплов-старший когда-то на приисках работал. Но, по-моему, в золотой песок вполне мог преобразоваться тот самый отнятый хлеб.
С золотой землянкой Пеплов-старший расстался только в середине 60-х (построил «насыпушку»). Когда отпала нужда нарочито прибедняться, скрывая своё ворованное богатство.
Золотой песок
Так или иначе золотой песок присутствовал в этой семье даже в 1985 году (Пеплов-старший умер в 1982). Это я могу подтвердить как косвенный свидетель.
Помимо общего хамства, в семействе Пепловых практиковалось колдовство; поэтому всякий мусор, дохлые птицы, мыши и всё такое подобное могло появиться на нашем участке в любое время.
Весной 1985 года, когда сошёл снег, мы увидели из окон почти в середине своего огорода некий тёмный предмет. Это - не новость: опять что-то к нам забросили! Садоводы знают, каким болотом является огород весной; долгое время к предмету никто не подходил. Я первая решилась рассмотреть предмет поближе, подойдя к нему (почва оказалась намного твёрже, чем могло показаться). Я увидела лежащий плашмя квадратный мешок из очень плотной ткани. Сшит он был необычно: машинный шов проходил не параллельно сторонам, как в обычном мешке, а представлял собой непрерывную криволинейную линию, близкую к окружности, с пересечением начала и конца строчки. Нитки сверху были светлые, возможно, когда-то они были белыми. Нитки снизу, похоже, были тёмные (я не переворачивала пакет). Опасаясь прикасаться к предмету, я всё же ткнула в него каблуком. Мне показалось, что внутри - пшено.
На следующее утро предмета на нашем огороде уже не было. Зато младший внук Пеплова-старшего немедленно стал пьянствовать с размахом и шиком. Связь между исчезновением пакета и нежданным богатством пьяницы - очевидна.
Мы усмотрели ещё одну связь: за нашими действиями на нашем участке ведётся непрерывное соседское наблюдение.
Но как столь ценный предмет оказался на нашем огороде?
Дело в том, что весной 1985 года умер Пеплов-средний (1928 г.р.), тот самый, который подростком тёток обирал. Где смерть - там делёж наследства. Возможно, кому-то из Пепловых понадобилось быстро перепрятать золото. И этот кто-то поступил поистине гениально: забросил пакет в соседский огород, в снег (т.е. пакет тут же провалился на глубину). Если этого поступка никто не видел - никому и не пришло в голову искать золото в соседском огороде. А после обнажения земли - тёмный пакет слабо различим на фоне тёмной земли.
Но почему этот кто-то не взял пакет весной, не дожидаясь моего осмотра? - Бог весть.
О творчестве Ольги Грейгъ, или
Тройная эксплуатация женщин
Читаю я очень мало; современных писателей почти не знаю. Но среди книг Ольги Грейгъ прочитала почти все. Пишет она крайне эмоционально: я удивляюсь, как в печатный текст можно вложить столько страсти.
Одно из направлений горьких сетований писательницы - сексуальная эксплуатация женщин в СССР (фактически - сексуальное рабство). Впрочем, следует отметить, что эта тема знакома мне не только из книжек Ольги Грейгъ.
Под флагом: «Раскрепощение женщины», - большевики умудрились устроить даже не двойную, а тройную эксплуатацию женщин.
Выкрикивая лозунги об освобождения женщин от кухонного рабства, большевики уничтожили или минимизировали площадь кухонь, но женской обязанности обслуживать семью (т.е. быть кухаркой, прачкой, горничной, слесарем-сантехником и т.п.) никто не отменял. Это - эксплуатация №1; так сказать, традиционная.
Выкрикивая лозунги о равноправии женщин, большевики установили и для мужчин, и для женщин такую унизительную оплату труда, что на эти средства содержать семью абсолютно невозможно: в семье оба супруга вынуждены зарабатывать. Это - эксплуатация №2, противоестественная и вредоносная, разрушающая семью.
И, наконец, самый мерзкий вид эксплуатации - №3, т.е. сексуальное рабство.
Отдельной заботой большевиков было формирование стереотипа доступной женщины. Большевицкая цель - 100% женщин доступны более или менее - практически достигнута.
Большевики сделали проституцию бесплатной и обязательной, т.е. это - уже не проституция, а самое настоящее сексуальное рабство.
Женщина, предоставляя сексуальные услуги, отнюдь не освобождается от своих производственных обязанностей. Зарплату она получает именно за свой не-сексуальный труд, а сексуальные услуги - этакое бесплатное приложение. «Почётная обязанность». Гордись, женщина, что ты стала дармовой подстилкой для всех, кому не лень с тобой совокупляться!
Без отрыва от производства
Большевики так повернули дела, что женщин заставили «платить натурой» не только за лёгкую и хорошо оплачиваемую работу, но и вообще за всякую. Как известно, вдов «врагов народа» не принимали на работу вообще никуда. Так что всякому начальнику был предоставлен целый арсенал всевозможных "инструментов" для принуждения женщин к сожительству, причём не только с собой, но и со всеми, с кем он, начальник, пожелает. Поэтому начальница могла оказаться не лучше начальника: она имела возможность направлять подчинённых женщин на сексуальное обслуживание весьма широкого круга лиц. Ольга Грейгъ рассказала об этом ярко, гневно и - увы! - правдиво.
На практике это означает, что женщин неограниченно и безнаказанно насиловали - все, кому не лень. Разумеется, насильник меньше всего интересуется, закончится его развлечение беременностью или нет. Тем более, что большевикам удалось вбить в массовое сознание (особенно среди мужчин) представление о допустимости и едва ли не естественности абортов. «Это ваше женское дело», как поступать с зачатым от начальника ребёнком: хочешь - рожай, хочешь - абортируй. В любом случае судьба ребёнка папашу не интересует. Такая подчёркнутая мужская безответственность - тоже результат целенаправленной большевицкой пропаганды.
Если вернуться к теме хлебозавода в военное время - сомневаться в систематическом изнасиловании работниц не приходится: уж за такую-то хлебную (в прямом смысле!) работу в голодные годы не «платить натурой» - просто немыслимо! О «безопасном сексе», как уже сказано, насильники не заботятся. Соответственно, беременности (не только нежелательные, но зачастую и с неизвестным отцовством) появляются.
И тут - почти что на хлебозаводе, метрах в 40 от него - подпольный абортарий (на схеме дом обозначен буквой «Б»). Если повезёт, можно сделать аборт даже втайне от мужа (если таковой имеется).
Но за подпольный аборт надо платить! И немало! И - не исключено - в т.ч. и «натурой», и хлебом (поскольку путь в абортарий опять-таки лежит мимо землянки Пепловых)!
В итоге получается: женщина «платит натурой» за возможность работать, воруя хлеб; украденный хлеб у неё отнимают Пепловы; то, что не отняли Пепловы, она сама отдаёт за выковыривание беременностей - последствий от «уплат натурой». Т.е. своими страданиями, унижениями, убитыми детьми женщина расплачивается за благосостояние Пепловых и абортмахеров, не получая ничего, кроме возможности самой как-то поесть. И не настолько она глупа, чтобы не понимать этот круговорот!
А теперь попробуйте вообразить, какие эмоции испытывает женщина, уже побывавшая в страшном подвале дома-абортария и заплатившую за те мучения неподъёмную для неё цену, - когда она подвергается очередным сексуальным домогательствам. Способна ли она чувствовать при этом хоть что-то, кроме дикого, жуткого, удушающего страха беременности???
Доро́га смерти
Рассматривая топографические карты давних лет, я обратила внимание на странную особенность: между участками домов, обозначенных на схеме «Б» и «В», на небольшом протяжении ограждение отсутствует полностью! Как это понимать? Поначалу я предположила ошибку геодезистов, но потом у меня появилось другое объяснение.
В военное время в доме «В» проживала семья... милиционера. Про его жену говорили, что она в магазине всегда всё берёт без очереди и вообще ведёт себя очень самоуверенно. Т.е. милиционер - это очень даже большое местное начальство.
Мог ли милиционер не знать о том, что у него под носом некто проживает без прописки? Мог ли он не знать о воровстве через вентилятор хлебозавода? Мог ли он не знать о подпольном абортарии по соседству?
Конечно, мог и не знать. Но вот только в таком случае как он мог допустить отсутствие забора между участками своим и абортмахерским? - Безкорыстием он вовсе не отличался (я его немного помню). Когда мои родители поселились на этом месте, забор между "милицейским" и нашим (бывшим абортмахерским) участками имелся. Мало того, уже после нашего заселения милиционер самолично обновил это ограждение, возведя двухметровый забор, увенчанный тремя рядами колючей проволоки. Спрашивается: зачем? Он так сильно опасался семьи интеллигентов?
Вырисовывается более чем неприглядная картина.
Вентилятор - полуофициальный, абсолютно всем известный канал воровства. Несчастные женщины, обираемые Пепловыми, - лишь презираемая всеми массовка. Настоящее, крупномасштабное воровство осуществлялось «неустановленными лицами» под контролем местной власти в лице милиционера (и не без участия хлебозаводского начальства; иначе вентилятор сделали бы непроходимым!). Так установилась традиция проходить насквозь квартал именно по этому маршруту: Проулок-Улица (т.е. вентилятор-милиционер) и обратно. Пепловы, несомненно, играли далеко не последнюю роль в этом преступном бизнесе.
Половина маршрута пролегала по удлинённой части участка дома «Б», половина - по участку дома «В». Несчастные женщины-абортницы тоже ходили по этому маршруту, вероятно, отдельно расплачиваясь за преодоление каждого кордона.
И столько горя, столько жути сконцентрировалось на этом небольшом клочке земли, что пагубное действие этого проклятия не прекращается до сих пор!
О чём молчат умершие жёны
Когда мои родители поселились на этом месте в 1958 году, женой Пеплова-старшего была некая тётя Тоня - очень красивая женщина. Но Пеплову-сыну она приходилась не матерью, а мачехой. Что стало с его матерью - неизвестно.
Мои наивные родители, преданно любившие друг друга, не могли вообразить, что жену можно «ликвидировать» - не в порыве ревности, не в пылу ссоры, а абсолютно спокойно и расчётливо: чтобы не сказала лишнего.
Насколько я помню по рассказам, тётя Тоня ничем особенным не болела - и вдруг умерла. Мои родители ничего не заподозрили. В 1964, после недолгих поисков, Пеплов-старший привёл новую мадам Пеплову.
Жена милиционера обладала сверхзавидным здоровьем. Умерла внезапно: якобы подавилась хлебной крошкой. Хотя описание этой внезапной смерти очень сильно напоминает смерть от знаменитого цианистого калия, мои родители опять ничего не заподозрили.
Обе дамы умерли раньше своих супругов. Наверное, слишком много знали.
Большой крест
Итак, во времена оные был проложен маршрут: Проулок-Улица.
Вентилятор давно был демонтирован, хлебозавод неоднократно перестраивался и расширялся; воровство стало протекать цивилизованно, через проходную и перекупщицу, жившую неподалёку.
Тем не менее, воровской маршрут - через наш участок - сохранился. Так, в конце 70-х, некие личности задумали украсть с нашего крыльца свёрнутые ковровые дорожки; они перелезли через высоченный, с колючей проволокой, забор бывшего милиционера и направились в сторону Проулка. Выяснилось, что бывший милиционер, по меньшей мере, об этом знал. Это было летним днём; родители вовремя их заметили. Но какая персона была их предполагаемым конечным пунктом? Пепловы? Или ещё кто-то?
Позже выявилось другое направление транзита, перпендикулярное первому. Т.е. направление вообще-то параллельно Улице и Проулку, но почему-то пролегает опять сквозь наш участок, представая в самых немыслимых траекториях. Конечные точки (на схеме их нет) - слева и справа от широкой части нашего участка (на схеме они были бы снизу и сверху). Спектр предполагаемых криминальных «услуг»: использование колдовства для присвоения и последующей продажи чужой недвижимости; какая-то незаконная и тайная торговля; подпольный крематорий...
Я не шучу. Это - не беллетристика. Тороплюсь сообщить то, что предполагаю.
Послесловие
Моя страстность в борьбе против абортов удивляет даже священников. Причины такого моего неприятия вполне очевидны: я родилась и выросла в абортарии, в этом сатанинском капище. Я (моя душа) пропустила через себя все предсмертные вопли убиваемых младенцев; весь страх, ужас и унижение несчастных женщин.
Насколько подло и гнусно - это страшное преступление, исходящее от Власти, переваливать на замороченных, обманутых, измученных и систематически насилуемых женщин! Не желая видеть их страданий!
Покайся, Власть!
Аборты - это твоё преступление!
Манькова О.А.
9-10.11.2021; Статистика абортов в СССР: https://antisovetchina7.livejournal.com/14619.html