Листая назад
Aug. 21st, 2020
После оч. большого перерыва Сартровская «Тошнота» напоминает встречу школьных или там институтских друзей. Мероприятия на которые я никогда не хожу. Но тут вроде ничего. Наверно потому, что книги все-таки не люди. Во-первых, они не меняются, во-вторых, ничего от тебя не ждут. Но я ведь чего-то от нее ждал? Может быть погружения в то время, надеялся, что оно там как-то законсервировалось? Пожалуй. Сохранилось многое.
Эдакий импрессионизм в литературе. Настроение создает, впечатление производит. Причем хорошо и сейчас чувствую, чем мне тогда эта книжка так нравилась, и чего я в ней не понимал. Не понимал их объяснений. Они и теперь кажутся мне чрезвычайно мутными и неубедительными. В одном месте только Анни попала в точку: «Ты недоволен, потому что хотел бы, чтобы вещи располагались вокруг тебя, словно букеты цветов». Не покидает ощущение, что все страдания Антуана Рокантена от того, что его просветление оказалось таким гадким на вкус. Ну, тут уж кому как повезет. И он ненавидит тех, кому повезло больше. Как это он не раз говорит: «подонки». Лишь потому, что им нравится их иллюзорное существование. Рокантен увидел эту иллюзорность, отбросил ее, а за ней оказалась тошнота. Или все было в обратном порядке? Не важно.
И выход, который он нашел, кажется фальшивым. Поздно боржоми пить. Какие сказки, чего... Все надо делать вовремя. На фронт разве что записаться или еще что в этом духе. Но это тоже вряд ли.
А красота города, ощущение зыбкости и жажда любви сохранились. Странно, что для точного изображения таких вещей потребовались такие странные и казалось бы совсем неподходящие краски. Но они до сих пор не поблекли.
После оч. большого перерыва Сартровская «Тошнота» напоминает встречу школьных или там институтских друзей. Мероприятия на которые я никогда не хожу. Но тут вроде ничего. Наверно потому, что книги все-таки не люди. Во-первых, они не меняются, во-вторых, ничего от тебя не ждут. Но я ведь чего-то от нее ждал? Может быть погружения в то время, надеялся, что оно там как-то законсервировалось? Пожалуй. Сохранилось многое.
Эдакий импрессионизм в литературе. Настроение создает, впечатление производит. Причем хорошо и сейчас чувствую, чем мне тогда эта книжка так нравилась, и чего я в ней не понимал. Не понимал их объяснений. Они и теперь кажутся мне чрезвычайно мутными и неубедительными. В одном месте только Анни попала в точку: «Ты недоволен, потому что хотел бы, чтобы вещи располагались вокруг тебя, словно букеты цветов». Не покидает ощущение, что все страдания Антуана Рокантена от того, что его просветление оказалось таким гадким на вкус. Ну, тут уж кому как повезет. И он ненавидит тех, кому повезло больше. Как это он не раз говорит: «подонки». Лишь потому, что им нравится их иллюзорное существование. Рокантен увидел эту иллюзорность, отбросил ее, а за ней оказалась тошнота. Или все было в обратном порядке? Не важно.
И выход, который он нашел, кажется фальшивым. Поздно боржоми пить. Какие сказки, чего... Все надо делать вовремя. На фронт разве что записаться или еще что в этом духе. Но это тоже вряд ли.
А красота города, ощущение зыбкости и жажда любви сохранились. Странно, что для точного изображения таких вещей потребовались такие странные и казалось бы совсем неподходящие краски. Но они до сих пор не поблекли.