(no subject)
Я, конечно, не пойду спорить к Моррет, но с характеризующими моментами героев "Войны и мира" она передергивает. Разговор о Бонапарте в самом начале вводит Пьера не как положительного героя, а всего лишь как чужака в лицемерном свете. Хорошим человеком Пьер становится в четко заданный момент ровно в середине огромного текста: когда спасает кошку Наташу после истории с Курагиным. Выгоняет, откупившись, Курагина, рассказывает всему свету правильную версию, пытается наводить дипломатию с Андреем... после чего понимает, почему делает все это, соображает, что женат, и самоустраняется, сделав все, что мог.
До того Толстой, хотя Пьеру и симпатизирует, показывает его весьма безжалостно. В частности, не засчитывает на его счет ни наивные попытки облегчить жизнь крестьян, ни финансирование благотворительной больницы: этого недостаточно для того, чтобы быть хорошим человеком, это попытки откупиться и не более того.
Андрей, кстати, маркируется как хороший человек раньше, в первом томе: когда во-первых, едет к фронту против потока отступающей армии, а во-вторых, мимоходом опять же спасает кошку незнакомую и немедленно уходящую из поля зрения докторшу, требуя пропустить ее в давке. До того он ведет себя совершенно не лучше других, ну и с женой по-настоящему нехорошо получилось. Я подчеркиваю, это авторская маркировка: мы можем оценивать героя по-другому и судить мягче или строже, но Андрей именно "спасает кошку", точнее, незнакомую женщину.
Наташа автору, очевидно, просто симпатична, а поступков-то как таковых совершает мало. Но там, где именно действует - влюбляется, развлюбляется, пляшет, поет, порхает, а потом срывается и страдает - абсолютно честна и нелицемерна. Ну да, не хороший человек, а, на данный момент, объект авторского восхищения. Субъектность в ней появляется опять же в истории с Курагиным (кстати, изумительный и совершенно понятный эпизод): ее ведет и плющит, но, прежде чем броситься в омут, она пишет письмо и разрывает помолвку. Чтобы чувствовать себя честной. Да, маловато для положительности: "ничего так, нормальная". Живая. Юная еще, на самом деле. Повзрослеет, мне еще полкнижки осталось.
До того Толстой, хотя Пьеру и симпатизирует, показывает его весьма безжалостно. В частности, не засчитывает на его счет ни наивные попытки облегчить жизнь крестьян, ни финансирование благотворительной больницы: этого недостаточно для того, чтобы быть хорошим человеком, это попытки откупиться и не более того.
Андрей, кстати, маркируется как хороший человек раньше, в первом томе: когда во-первых, едет к фронту против потока отступающей армии, а во-вторых, мимоходом опять же спасает кошку незнакомую и немедленно уходящую из поля зрения докторшу, требуя пропустить ее в давке. До того он ведет себя совершенно не лучше других, ну и с женой по-настоящему нехорошо получилось. Я подчеркиваю, это авторская маркировка: мы можем оценивать героя по-другому и судить мягче или строже, но Андрей именно "спасает кошку", точнее, незнакомую женщину.
Наташа автору, очевидно, просто симпатична, а поступков-то как таковых совершает мало. Но там, где именно действует - влюбляется, развлюбляется, пляшет, поет, порхает, а потом срывается и страдает - абсолютно честна и нелицемерна. Ну да, не хороший человек, а, на данный момент, объект авторского восхищения. Субъектность в ней появляется опять же в истории с Курагиным (кстати, изумительный и совершенно понятный эпизод): ее ведет и плющит, но, прежде чем броситься в омут, она пишет письмо и разрывает помолвку. Чтобы чувствовать себя честной. Да, маловато для положительности: "ничего так, нормальная". Живая. Юная еще, на самом деле. Повзрослеет, мне еще полкнижки осталось.