Романтики и зануды
Есть исторические персонажи, которые служат примерами для подражания и эталонами национальной доблести. И есть те, чьи действия изменили ход истории. Далеко не всегда это одни и те же люди.
Возле здания Парламента в Будапеште стоит памятник Лайошу Кошуту. Высокая фигура. Вдохновенное лицо. Бакенбарды - похлеще пушкинских. На левой руке плащ, или даже редингот, нужный преимущественно для того, чтобы спускались вниз торжественные складки, как на античных статуях. Правая жестом, так знакомым по памятникам Ленину, призывно вытянута в сторону Вены. Внизу человечки помельче: внимают, вдохновляются, вот-вот побегут делать революцию.
Сама площадь тоже, конечно, носит имя Кошута. Впрочем, так же называются главные площади или улицы едва ли не в каждом венгерском городе. И если б только в Венгрии! Этот персонаж, чья жизнь охватывает почти весь XIX век, произвел сильное впечатление не только на соотечественников, и английский поэт Чарльз Суинберн мог рассчитывать на всеобщий отклик, когда называл Кошута «звездой, не меркнущей на небосклоне». На первой граммофонной пластинке, выпущенной в Америке Берлинером в 1890 году, записана именно его, Кошута, речь. В моде была «шляпа Кошута». Имя «отца нации» тоже не кажется сильным преувеличением, хотя ни королем, ни поэтом, ни воином-освободителем Кошут не был.
Кем же он был? Об этом позже. Сначала посмотрим на вторую фигуру.
Тоже поблизости от Парламента, на полдороге к Базилике, в сквере на набережной Дуная стоит памятник другому человеку. В глубоком покойном кресле чуть откинувшись назад, сидит упитанный мужчина солидного возраста с длинными мадьярскими усами, в застегнутом на все пуговицы сюртуке, весомостью фигуры - и хочется думать, привычками - напоминая нашего Ивана Андреевича Крылова. Пафос на нуле, ни поэтического вдохновения, ни революционного энтузиазма. Отношение общества - такое же сдержанное. Именем его не клянутся, песен про него не поют.
Между тем первый, Кошут - изгнанник, неудачник, сбежавший предводитель неудавшейся революции, человек, дело всей жизни которого было проиграно и, мало того, стоило любезному Отечеству немалых жертв. А второй, Деак, которого даже на аллегорических картинках, изображающих венгерскую историю, рисуют обычно тихо сидящим за столом - не призывающим, не ведущим в бой - на самом деле и есть как раз тот деятель, кто принес стране свободу, покой и благоденствие.
Ференц Деак - отец Австро-венгерского соглашения 1867 года. И роскошные здания в стиле будапештского сецессиона вокруг его статуи, и вечно заполненная туристами галерея Рыбацкого бастиона на другом берегу Дуная, как раз напротив памятника, и Опера, и линия метро, построенная здесь раньше, чем в Париже и Вене, и здание Парламента, и весь полувековой период очевидного благополучия и процветания страны от 1867 года и до начала Первой мировой - все это прямые следствия его, Деака, усилий.
Вершина жизни для Лайоша Кошута - 1848 год. Европу трясло, шла «весна народов», и Венгрия не могла оставаться в стороне. Инициаторами революции стали Кошут и Петефи. Вдохновенный оратор и не менее вдохновенный поэт горячими речами в стихах (Петефи на ступенях Национального музея) и в прозе (Кошут на заседаниях Государственного собрания) зажгли энтузиазм борьбы за освобождение от власти австрийских Габсбургов. Удалось даже заставить императора Фердинанда подписать законы, по которым Венгрия получала определенную свободу в рамках империи. Но несчастный больной Фердинанд отрекся от престола, а молодой и решительный Франц Иосиф (представляете себе Франца Иосифа - восемнадцатилетним мальчишкой?) считал себя свободным от решений предшественника. Венгрии было велено знать свое место.
Кошут ответил на это провозглашением независимости и требованием не признавать более за Габсбургами прав на венгерский трон. Далее - неизбежное: военные действия под общим руководством Кошута, «правящего президента», национальные волнения на окраинах и скорый разгром венгерской революции. И вот уже горит королевский дворец, генерал Гёргей сдает тридцатитысячную венгерскую армию войскам экспедиционного корпуса Паскевича, австрийцы расстреливают во дворе казарм в Пеште премьер-министра революционного правительства Венгрии Лайоша Баттяни.
Кошут эмигрирует. В Турции, в Англии, в Америке выступает с речами, просит помощи бедствующей родине, бичует Австрию. Собирается вдвоем с Майн Ридом, автором «Всадника без головы», отправиться в Венгрию под вымышленным именем: Рид - под видом знатного туриста, а Кошут - в качестве его слуги.
Но где слава и популярность, там и повышенное внимание прессы. И вот, пожалуйста, лондонский журналист Карл Маркс в 1859 в году торопится обнародовать бомбу: «Сегодня я намерен привлечь внимание ваших читателей к другой секретной главе современной истории. Я имею в виду связь, существующую между Кошутом и Бонапартом… Я считаю настоящий момент тем более подходящим для обнародования давно известных мне фактов, что Бонапарт и его приспешники, а также Кошут со своими сторонниками в равной мере стараются скрыть эту сделку, которая не может не скомпрометировать одного перед монархами, а другого - перед народами всего мира».
Как публицисты Кошут и Маркс вполне стоят друг друга: сплошная революционная риторика - оба призывают, негодуют, взывают и клеймят.
Увы, ни один из глаголов, использованных для описания бурной жизни Кошута, не подходит для деятельности Ференца Деака. Он никогда никого не вдохновлял, не проклинал, не клялся и не обещал отстаивать свободу Отечества до последней капли крови. Он сидел за столом и писал бумаги. Сотрудничать с австрийцами отказывался. Но к уничтожению Австрийской империи не призывал. Неторопливо, методично и аргументировано он доказывал соотечественникам, оскорбленным австрийской оккупацией, и императору, обиженному непокорностью венгров, что лучше для тех и других - жить в мире. Деак соблазнял Франца Иосифа идиллией мира: обещал в обмен на относительную самостоятельность Венгрии столь же относительную лояльность дворянства.
По сути, он выступал как анти-Кошут - обещал, что революции не будет. И - вода камень точит - в 1867 году добился таки своего: уговорил Австрию на Соглашение, получившее название «Компромисс». По нему Венгрия из подчиненной, завоеванной провинции превращалась в полноправную и равноценную часть империи, причем ради этого самой империи пришлось сменить название: на свет появилась Австро-Венгрия.
Кошут в американском изгнании остался недоволен - компромисс никак не устраивал пламенного революционера. Слава его не меркла. Венгры говорили, что «шляпа Кошута весит больше, чем короны всех королей» и называли «венгерским Моисеем». А когда он умер в Италии, так, кажется, и не перестав до девяноста лет мечтать о «свободной Венгрии», соотечественники устроили ему пышные торжественные похороны в Будапеште, и Франц Иосиф препятствовать им в том не стал.
Ференца Деака к тому времени уже не было на свете. Добившись Соглашения, он отошел от дел, пост премьер-министра уступил графу Андраши. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, подводя итоги жизни венгерского политика, отмечал, что «отличительными его чертами были мудрая умеренность и глубокая преданность праву». «Умеренность и аккуратность», иными словами - качества, которые способны принести успех в большом деле, но никак не помогают их обладателям достичь славы, всеобщей любви и благодарного обожания.
Слава, увы, сплошь и рядом достается не мудрецам, а героям - тем, что клянутся воевать за Свободу и Родину до последней капли крови, как правило, не уточняя в пламенных речах, чьей крови - собственной или чужой.
+ картинки
Колонка на сайте GEO
-