Кого обворовывали шабашники в СССР
Извините, но снова будет о Фритцморгене. Точнее - не о нем, а об определяющих особенностях «правого мышления», одним из наиболее ярких выразителей выступает данный блогер. Итак, Фритцморген сегодня запостил текст под названием «Почему в СССР не хватало кирпичей» . Впрочем, на самом деле о проблеме нехватки кирпичей в СССР в нем, по сути, ничего нет. (Тем более, что, в действительности, кирпичей там хватало - но об этом надо говорить отдельно.) А есть там очередная попытка доказать преимущество свободного рынка - на примере советских «шабашников». Если кто помнит, то была в стране подобная категория людей, которая занималась разного рода строительством и другими - не слишком сложными - работами, заключая договора с председателями колхозов. (В основном.) Подобный вид деятельности был достаточно распостраненным во второй половине 1960, 1970, и особенно, в 1980 годы.
В принципе, «шабашники» внешне мало чем отличались от «сталинских» артелей, если бы ни одно «но». Которое состояло в том, что работали они на самой «границе» правового поля - а то и за его границей. В том смысле, что договора заключались часто устно, оплата шла наличными деньгами, а вопрос об ответственности за выполнение работ ложился исключительно на заключившее этот договор лицо - как сказано выше, в основном, на председателя колхоза. (Именно председателя, а не колхоз, и уж конечно, не бригаду «шабашников».) Разумеется, уже на этом этапе разбора вопроса можно найти понимание того, что же было плохого в данном явлении. Поскольку понятно, что ни о каких налогах в данном случае речи даже не шло. (Надо ли тут говорить, что в «цивилизованном государстве», адептом которого выступает Фритцморген, налоговая сфера является одной из самых значимых.)
Равно, как ни шло тут никакой речь о качестве выполняемых работ. (Недаром даже сейчас слово «шабашка» выступает синонимом работы «тяп-ляп».) В этом, кстати, «шабашники» сильно отличаются от сталинских артельников, которые тогда вынуждены были следовать определенным нормам. (Ну, и разумеется, артили исправно платили все налоги, которые от них требовались.) Другое дело, что Советское государство, вынужденное существовать в условиях жесткого дефицита трудовых ресурсов, до определенного уровня мирилось с этим, поскольку размер «шабашки» удерживался в определенных, достаточно узких, пределах. А главное, поскольку «шабашки» позволяли использовать в «полезной деятельности» достаточно специфический «контингент», который в ином случае выступил бы просто «общественным балластом». (В лучшем случае.)
Дело в том, что основные члены подобных бригад не имели ничего общего с указанными в Википедии «научными сотрудниками с учеными степенями». (Если таковые и были, то в единичных случаях: ученые и так были востребованы и получали неплохие деньги.) А вот лица, если можно так сказать, «освободившиеся из мест лишения свободы» там встречались довольно часто. Просто потому, что сам режим «шабаша», состоящий в чередовании упорного труда и безделья с прогуливанием заработанных денег, а равно - и «жесткие трудовые отношения» в подобных бригадах - лучше всего подходили для людей, имеющих проблемы с социальной адаптацией к индустриальному обществу. (Которые, собственно, и составляли значительную часть попадавших в пенитенциа́рную систему лиц, не являющихся «профессиональными преступниками».) Впрочем, существовали еще и «этнические» бригады шабашников, среди которых немалое число было тех же чеченцев. (Вполчем, последнее уже вторично.)
То есть, подобная система в СССР занималась «утилизацией» лиц, которые, в ином случае, могли бы создать государству только проблемы. А тут они занимались относительно полезной деятельностью, создавая прибавочную стоимость. Именно поэтому «шабашникам» и прощалась неуплата налогов, проблемы с качеством и прочие вещи. Однако при этом данная система должна была находиться в определенных рамках, и при выходе за ее пределы - подавлялась. (Как указано в приводимой Фритцем статье.) Причина проста: дело в том, что «шабашники», по существу, в своей деятельности пользовались теми же ресурсами, что и государственные предприятия или колхозы. В том смысле, что они получали стройматериалы по госценам, дешевую электроэнергию и бензин. (А так же машины и стоительную технику, которые обеспечивались тем же председателем за колхозный счет). А «зарплату» - которая не зарплата, а доход - получали уже по «рыночным тарифам». То есть, фактически реализовывали идею: тратить, как при социализме, а получать, как при капитализме. (Про то, что за продукты и коммунальные услуги «шабашники» платили так же, как и обычные советские граждане, можно и не говорить.)
Наверное, тут не надо говорить, почему подобная система была разрушительна для государства и ее экономики. Ну, а если кто не понимает, то можно отослать к позднесоветским «кооперативам», которые с самого начала стали мехнизмами перекачки государственных денег в частные карманы. Что на порядки превысило всю ту «полезную работу», которую эти огранизации выполняли. Поэтому неудивительно, что «шабашки» в СССР не приветствовались и рассматривались, как исключительно временное явление. (Разумеется, за исключением второй половины 1980 годов, при которой массированное самоотрицание советских граждан привело к «любви» всего деструктивного, антисоветского и антикоммунистического.) Ну, а в «новом рыночном обществе» подобные формы взаимоотношений стали просто невозможными - по той простой причине, что «финансовый градиент» между «частной оплатой труда» и «государственными ресурсами» исчез.
То есть, даже с «экономической точки зрения» подобный «бизнес» был для государства, скорее, затратным - и мирились с ним исключительно по указанной выше причине. А ведь были еще и «социально-психологические» последствия «шабашек». Состоящие в том, что указанная категория людей распостраняла среди советских граждан исключительно архаичные представления, втягивая их в работу с низкой производительностью труда, но при этом с высокой оплатой. И вызывая в них сомнения в эффективности той сложной системы общественного прозводства, которая выстраивалась в СССР. Разумеется, пока страна была на подъеме, это было вторичным, но вот стоило ей войти в состояние кризиса - и данный момент «упал» в копилку описанного выше самоотрицания. С совершенно очевидными результатами.
P.S. Ну, и разумеется, забавно, что Фритцморген подчеркивает, что «кирпичный завод работает по технологиям 1930 годов». (Кстати, как раз к этому времени в данной отрасли были введены индустриальные методы, которые за последующее время изменились довольно слабо.) А вот то, что упомянутые им «шабашники» готовили свою продукцию по «технологии», в лучшем случае, начала XIX столетия - а то и вообще, 15 века - он умалчивает. Поскольку «частник» для него лучше всегда, даже если он выпускает продукцию дороже и примитивнее.
В принципе, «шабашники» внешне мало чем отличались от «сталинских» артелей, если бы ни одно «но». Которое состояло в том, что работали они на самой «границе» правового поля - а то и за его границей. В том смысле, что договора заключались часто устно, оплата шла наличными деньгами, а вопрос об ответственности за выполнение работ ложился исключительно на заключившее этот договор лицо - как сказано выше, в основном, на председателя колхоза. (Именно председателя, а не колхоз, и уж конечно, не бригаду «шабашников».) Разумеется, уже на этом этапе разбора вопроса можно найти понимание того, что же было плохого в данном явлении. Поскольку понятно, что ни о каких налогах в данном случае речи даже не шло. (Надо ли тут говорить, что в «цивилизованном государстве», адептом которого выступает Фритцморген, налоговая сфера является одной из самых значимых.)
Равно, как ни шло тут никакой речь о качестве выполняемых работ. (Недаром даже сейчас слово «шабашка» выступает синонимом работы «тяп-ляп».) В этом, кстати, «шабашники» сильно отличаются от сталинских артельников, которые тогда вынуждены были следовать определенным нормам. (Ну, и разумеется, артили исправно платили все налоги, которые от них требовались.) Другое дело, что Советское государство, вынужденное существовать в условиях жесткого дефицита трудовых ресурсов, до определенного уровня мирилось с этим, поскольку размер «шабашки» удерживался в определенных, достаточно узких, пределах. А главное, поскольку «шабашки» позволяли использовать в «полезной деятельности» достаточно специфический «контингент», который в ином случае выступил бы просто «общественным балластом». (В лучшем случае.)
Дело в том, что основные члены подобных бригад не имели ничего общего с указанными в Википедии «научными сотрудниками с учеными степенями». (Если таковые и были, то в единичных случаях: ученые и так были востребованы и получали неплохие деньги.) А вот лица, если можно так сказать, «освободившиеся из мест лишения свободы» там встречались довольно часто. Просто потому, что сам режим «шабаша», состоящий в чередовании упорного труда и безделья с прогуливанием заработанных денег, а равно - и «жесткие трудовые отношения» в подобных бригадах - лучше всего подходили для людей, имеющих проблемы с социальной адаптацией к индустриальному обществу. (Которые, собственно, и составляли значительную часть попадавших в пенитенциа́рную систему лиц, не являющихся «профессиональными преступниками».) Впрочем, существовали еще и «этнические» бригады шабашников, среди которых немалое число было тех же чеченцев. (Вполчем, последнее уже вторично.)
То есть, подобная система в СССР занималась «утилизацией» лиц, которые, в ином случае, могли бы создать государству только проблемы. А тут они занимались относительно полезной деятельностью, создавая прибавочную стоимость. Именно поэтому «шабашникам» и прощалась неуплата налогов, проблемы с качеством и прочие вещи. Однако при этом данная система должна была находиться в определенных рамках, и при выходе за ее пределы - подавлялась. (Как указано в приводимой Фритцем статье.) Причина проста: дело в том, что «шабашники», по существу, в своей деятельности пользовались теми же ресурсами, что и государственные предприятия или колхозы. В том смысле, что они получали стройматериалы по госценам, дешевую электроэнергию и бензин. (А так же машины и стоительную технику, которые обеспечивались тем же председателем за колхозный счет). А «зарплату» - которая не зарплата, а доход - получали уже по «рыночным тарифам». То есть, фактически реализовывали идею: тратить, как при социализме, а получать, как при капитализме. (Про то, что за продукты и коммунальные услуги «шабашники» платили так же, как и обычные советские граждане, можно и не говорить.)
Наверное, тут не надо говорить, почему подобная система была разрушительна для государства и ее экономики. Ну, а если кто не понимает, то можно отослать к позднесоветским «кооперативам», которые с самого начала стали мехнизмами перекачки государственных денег в частные карманы. Что на порядки превысило всю ту «полезную работу», которую эти огранизации выполняли. Поэтому неудивительно, что «шабашки» в СССР не приветствовались и рассматривались, как исключительно временное явление. (Разумеется, за исключением второй половины 1980 годов, при которой массированное самоотрицание советских граждан привело к «любви» всего деструктивного, антисоветского и антикоммунистического.) Ну, а в «новом рыночном обществе» подобные формы взаимоотношений стали просто невозможными - по той простой причине, что «финансовый градиент» между «частной оплатой труда» и «государственными ресурсами» исчез.
То есть, даже с «экономической точки зрения» подобный «бизнес» был для государства, скорее, затратным - и мирились с ним исключительно по указанной выше причине. А ведь были еще и «социально-психологические» последствия «шабашек». Состоящие в том, что указанная категория людей распостраняла среди советских граждан исключительно архаичные представления, втягивая их в работу с низкой производительностью труда, но при этом с высокой оплатой. И вызывая в них сомнения в эффективности той сложной системы общественного прозводства, которая выстраивалась в СССР. Разумеется, пока страна была на подъеме, это было вторичным, но вот стоило ей войти в состояние кризиса - и данный момент «упал» в копилку описанного выше самоотрицания. С совершенно очевидными результатами.
P.S. Ну, и разумеется, забавно, что Фритцморген подчеркивает, что «кирпичный завод работает по технологиям 1930 годов». (Кстати, как раз к этому времени в данной отрасли были введены индустриальные методы, которые за последующее время изменились довольно слабо.) А вот то, что упомянутые им «шабашники» готовили свою продукцию по «технологии», в лучшем случае, начала XIX столетия - а то и вообще, 15 века - он умалчивает. Поскольку «частник» для него лучше всегда, даже если он выпускает продукцию дороже и примитивнее.