Еще раз о потреблении. Часть вторая.
В прошлой части было сказано, что в процессе потребления реальными ценностями выступают отнюдь не пресловутые «предметы потребления», они же товары и услуги - а реализуемые ими потребительские функции. Они могут быть самого разного вида - от сугубо утилитарных, наподобие того, что лампа должна «давать свет» (а уж как она будет это делать - путем сжигания химических веществ, теплового нагрева нити накаливания или процесса электролюминесценции - не важно). До самых что ни на есть «духовных» - к примеру, книга должна обеспечить читателю некий минимум авторских мыслей и эмоций, при этом, кстати, так же неважно, будет она напечатана на бумаге, показана на экране, а может, вообще, прочитана в медиаплеере. Ну, и как особую категорию, стоит выделить т.н. «статусную функцию», поскольку с ней обыкновенно связывают огромное число заблуждений - а именно, некоторые товары существуют для того, чтобы указывать на высокий социальный статус своего владельца.
Однако эта функция на самом деле мало чем отличается от всех остальных, и вряд ли может быть связана исключительно с одним и тем же предметом. Более того, именно эта функция имеет свойство меняться со временем: если предмет «престижа» по каким-то причинам становится массовым, то, разумеется, его ценность резко падает. Даже если сам он абсолютно не изменился. Так произошло с джинсами, так, к примеру, происходит с пресловутым «айфоном»: если лет пять назад данный аппарат выглядел, как символ абсолютной «продвинутости», то теперь он постепенно возвращается в разновидность банального «гаджета», такого же, как тысячи других. Более того, изменяется ценность самих «гаджетов» (т.е., носимых миниатюрных электронных устройств), как таковых - они давно уже не указывают на некую «технологичную развитость» владельца, а все более становятся носителями исключительно утилитарных функций. И хотя большая часть производителей из кожи вон лезет, пытаясь «задержать» «знаковое отличие» данной разновидности товаров (к примеру, через агрессивную рекламу), но даже это вряд ли сможет стабилизировать положение. А значит, «гаджеты» ждет судьба тех же ПК, еще лет пятнадцать назад бывших символами прогресса, а теперь «опустившихся» до разновидности банальной бытовой аппаратуры.
Впрочем, самое главное тут состоит в другом. А именно - поскольку процесс потребления является процессом взаимодействия пользователя не с предметами, а именно с указанными функциями, то на них и стоит заострить внимание. Т.е., рассматривать данное явление именно с т.з. оптимизации процесса «езды», а вовсе не в плане «дизайна и эффективности» пресловутых «шашечек» (которые условному пассажиру, в общем-то, не интересны). И, что наиболее интересно, именно при движении в данном направлении появляется возможность разрешить указанное в начале первой части противоречие между идеей всеобщего неограниченного потребления, и мыслью о каком-то способе его нормирования. Дело в том, что при переходе от «предметного» к «функциональному» способу становится понятным, что реально проблема состоит вовсе не в том, что граждане «слишком много потребляют». Нет, разумеется, явление сверхпотребления присутствует, однако не оно является определяющим. Гораздо более важным выступает то, что те же самые граждане, в большинстве своем, «функционально недопотребляют». Иначе говоря, производя «акт потребления» разнообразных «предметов», они не получают в свое распоряжение вышеуказанных функций.
* * *
Иначе говоря, покупая ту же колбасу, они не обеспечивают себя требуемым количеством питательных веществ и вкусовых ощущений. (С последним можно, конечно, не соглашаться - однако ИМХО, вкус большей части массовой колбасной продукции представляет собой жуткое «засилье» сильнодействующих приправ. Надеюсь, можно не говорить, почему это происходит.) И так практически везде - к примеру, покупая тот же автомобиль, граждане надеются на то, что этим они приобретают свободу передвижения. В реальности же они - по крайней мере, в крупных городах - получают возможность комфортабельного стояния в бесконечных пробках. Нет, конечно, часами сидеть в жару в том же «форд-фокусе» (не говоря о более дорогих марках) с кондиционером конечно лучше, нежели стоять в не кондиционированном общественном транспорте. Но вот если поднять вопрос: что лучше, хорошо стоять или плохо ехать - то ситуация оказывается несколько менее однозначной. (А уж если спросить: а зачем вообще проезжать в день десятки километров только ради того, чтобы попасть на работу? Впрочем, об этом лучше не спрашивать…)
Данные вопросы можно задавать вообще по большей части современных «якобы благ». В итоге окажется, что наше, вроде-бы «потребительское» общество большую часть реальных потребностей удовлетворяет достаточно слабо. Более того, чем дальше, тем очевиднее становится тот факт, что в нем единственно реальной потребительской функцией становится сам процесс покупки: по крайней мере, имитировать его практически невозможно. (Как не удивительно, но приобретение нового товара реально необходимое действие для современного индивида - в нем он проявляет реализацию угнетенной в иных вариантах творческой деятельности. Т.е., покупка выступает неким «эрзац-творением» - заменой имманентно присущей разумному существу потребности. Но об этом, разумеется, надо говорить отдельно.) Именно поэтому чем дальше, тем больше сил и средств уходи как раз на этот эпизодический, в общем-то, акт: для огромного числа массовых товаров, вроде «кока-колы», именно стоимость дистрибуции (включая рекламу) представляет собой большую часть затрат. Впрочем, самое смешное, что тенденция к имитации заметна и здесь - к примеру, покупка той же «цифровой собственности» в большей части на самом деле является всего лишь приобретением ее в бессрочное пользование. А порой и вообще - в банальную аренду, за которую следует платить каждый год.
Впрочем, по сравнению со всеми остальными функциями, тут дело обстоит наилучшим образом. Поэтому, переходя к указанной выше теми «оптимального потребления», стоит указать, что оно должно быть построено именно на идее наилучшего получения тех самых потребительских функций. Через какие товары и услуги это будет сделано - не столь важно. Важно то, что человек должен получать от этого реальное удовлетворение своих потребностей. А вовсе не рост продаж у неких «экономических агентов» - на что, собственно, и делается упор в настоящее время. Т.е., возвращаясь к вышесказанному, он, к примеру, должен получать возможность легкого и дешевого перемещения из точки А в необходимую ему точку Б, а вовсе не автомобили, автобусы, велосипеды и прочие разновидности транспорта. (Самым оптимальным типом тут будет, кстати, система телепортации - но при нынешнем развитии техники она, конечно же, невозможна.) Именно это и должно определять развитие транспортной системы в идеале - и если общественный транспорт это делает лучше, нежели личное авто (а это происходит всегда в условиях более-менее плотного расселения) - то стоит обратить внимание именно на развитие этой системы.
Однако при этом не стоит забывать, что основная цель - это именно ехать, а, к примеру, не тратить драгоценное время на бесконечные пересадки и ожидание очередного автобуса. А ведь именно подобные вещи, как правило, предлагаются людям, желающим сменить свое авто на автобус или метрополитен. Дескать, это стильно и экологично - а то, что при этом человек практически ничего не выигрывает в том же времени или в иных затратах, не важно. Поэтому в подобном случае мы, опять-таки, получаем не удовлетворение реальной потребности, а его имитацию, не меньшую, нежели пресловутая «свобода передвижения» в виде бесконечного стояния в автомобильных пробках. Отсюда не удивительно, что люди воспринимают данную идею, мягко говоря, без восторга. И, в общем, чем дальше мы погружаемся в «транспортную проблему», тем яснее становится тот факт, что она намного больше, нежели проблема выбора между индивидуальным автомобилем и системой общественного транспорта. Впрочем, именно поэтому и рассматривать ее следует отдельно. Тут же стоит указать лишь на то, что указанный метод позволяет избежать известных проблем, когда некий предмет начинает рассматриваться, как панацея, и применяться даже тогда, когда это несет скорее проблемы, нежели выигрыш. (Как, к примеру, декларируемый многими левыми отказ от личного автомобиля с переходом или на общественный транспорт или на велосипед.)
* * *
Но, в общем, главное, что можно понять при переходе от модели «потребления предметов» к модели «потребления функций» (или «использования функций»), так это то, что указанная выше «оптимизация потребления» должна осуществляться именно с точки зрения исполнения этих функций. Все остальное неизбежно «уводит» в имитацию - когда предметы «делают вид», вместо того, чтобы реально служить человеку. (Продукты «разбавляются» соей и прочими дешевыми заменителями, одежда выпускается из самых дешевых материалов, вне зависимости от ценника на ней. (Смешно - но можно вспомнить множество фотографий вполне себе солидных мужчин с рваными носками. На самом деле, это жертвы той самой имитации - большинство предметов одежды (хлопчатобумажных) сейчас делается из коротковолокнистого хлопка, имеющего свойство рваться в самый неожиданный момент. То же самое относится не только к носкам, но и к джинсам - недаром современная мода рекомендует именно рваные штаны в качестве «последнего писка».) То же самое относится ко всему остальному, от бытовой техники до автомобилей, а нам только остается вспоминать о временах, когда выпускались «настоящие» вещи. Впрочем, малый срок службы - это только часть проблемы, на самом деле, современные товары имеют массу иных недостатков, о которых просто не принято задумываться. К примеру, большая часть их банально неудобны - причем в рамках выполнения своих основных функций. Обувь промокает, одежда скроена неудобно, аккумуляторы «гаджетов» разряжаются за пол-дня, и т.д., и т.п…
Причем, самое интересное тут в том, что данный процесс идет все убыстряющимися темпами. Еще лет двадцать назад можно было найти что-то, что отличалось от основной массы одноразовых поделок. Теперь - практически невозможно, даже в «верхних» ценовых диапазонах. (Возможно, в «самых высших», где «ручная работа», дело обстоит иначе - но это так же не навсегда.) Но именно поэтому возникает вопрос: а почему раньше было не так? Ведь существовал тот же самый рынок, с той же ориентацией на продажу - однако при этом умудрялись выпускать вполне приличные товары. Впрочем, ответ на данный вопрос не очень сложен - на самом деле, очень долгое время работала банальная инерция. К примеру, «стандарт» изготовления продуктов сложился еще во времена существования «полуфеодальных» норм и правил, когда они покупались если не на рынках, то в небольших лавочках. То же самое касается и одежды, и многих предметов домашнего обихода. А значит, при отсутствии должного качества, могли и «морду набить». На самом деле, в Европе данная ситуация существовала еще лет пятьдесят назад. В США - лет семьдесят. Правда, даже тогда проявлялись указанные выше тенденции к имитации - особенно в крупных городах. Можно почитать, к примеру, того же Гиляровского, который прекрасно показал ситуацию в той же Москве начала XX века, где реально продавался огромный процент «фальшивок», начиная с молока и заканчивая сапогами.
Однако в значительном количестве производств еще удавалось ограничивать данную тенденцию. Причем, для «сложных производств» дополнительным фактором выступало еще и влияние мощного государственного воздействия. И речь идет не только о пресловутых нормах и сертификатах, которые, конечно, снижали вероятность попадания откровенных подделок на рынок - хотя и они, разумеется, были действенны. (Однако они действуют и сейчас - но массовому распространению «пластмассового говна» все эти сертификаты не мешают.) Речь идет о более сложном явлении, связанных с массовым вовлечением инженерно-технических, да и вообще, производственных кадров в систему военно-технологического противостояния. И дело тут даже не в том, что большая часть «серьезных» фирм, выпускающих т.н. сложную продукцию, какой-то частью своего производства была связана с ВПК. (А это приводило к общему распространению «высоких» технологических норм, охватывающие и «гражданские» отрасли.) Еще более важным было то, что сама подготовка специалистов «настраивалась» именно на высокое качество, необходимое для создания сложных систем. В итоге сознательное ухудшение, пускай и ведущее к удешевлению, оказывалось если «запрещенным приемом», то, по крайней мере, не особенно приветствовалось.
В общем, можно сказать, что до 1990 годов «главным» при подготовке производства был инженер, а не экономист. И лишь когда противостояние между сверхдержавами исчезло, роли изменились - и теперь «рулить» стали именно сторонники роста прибыли. Итогом этого выступила массовая «дизайнофикация» выпускаемой продукции - автором большинства изменений стали выступать т.н. «дизайнеры» - некие особые спецы, основной упор делающие на продаваемость продукции. (Обычно говорят «узнаваемость», «оригинальный внешний вид» и т.д. -в обще, то, что принято в постсоветском мире именовать «креативом», при этом пользовательские качества отходят далеко на второй план.) Причем, данные «креативщики», по сути, слились с отделом маркетинга - в итоге, то, как будет работать проданный «экземпляр» уже мало кого волнует. Причем - самое смешное - в итоге данная практика перешла из сугубо «гражданских» и в связанные с обороной «сектора» (показывая, опять-таки, системность производства, как такового). В итоге, чем дальше, тем больше оборонная продукция начинает принимать вид указанной имитации - пускай и со значительным запаздыванием. Поэтому повторю еще раз: если главной целью становится продажа продукции, то она неизбежно будет оптимизироваться именно под этот критерий
* * *
И наконец, не стоит забывать о том, что указанное противостояние проявлялось, помимо «чистого» воздействия на производство, и через определенное изменение социальной структуры общества. Иначе говоря, «тень СССР» неизбежно требовала определенной «социализации» общественного устройства. Это явление проявлялось на многих уровнях - например, в том плане, что государства, как таковые, вынуждены были более тщательно подходить к защите интересов «простых граждан», в том числе, и в потребительском плане. В итоге, достаточно частыми стали выигрыши последних против миллиардных корпораций - что, понятно, в случае «классического» капитализма является невозможным. Удивительно в этом только то, что именно данные случаи для многих стали доказательствами достоинств капиталистической системы - что свидетельствует о полном непонимании большей частью населения, включая практически всех «интеллектуалов», работы общественных механизмов. И даже сейчас, когда процент «имитаций» начинает угрожающе возрастать, многие считают, что его можно остановить, находясь в рамках данной системы. (Впрочем, еще больше людей вообще не замечают происходящих перемен.)
В общем, завершая вышесказанное, можно указать на то, что «ответственность» за относительно приемлемый уровень потребления людей в последние сто лет (т.е., в период «развитого империализма») лежит именно на том, что в мире существовало «противостояние двух систем», направляющая развитие в совершенно ином направлении относительно «нормы». Именно поэтому мы все это время наблюдали аномальное - с точки зрения базовых капиталистических тенденций - движение к сохранению высокого качества выпускаемых товаров, а равно - относительно высокий уровень обеспечения потребностей граждан. Более того, именно на этом противостоянии основывается вообще довольно высокий уровень жизни современного населения развитых стран. (Высокий, опять-таки, относительно тех базовых тенденций, которые присущи капитализму, как таковому.) Впрочем, на самом деле, взаимоотношение «двух миров» в XX веке - это отдельная огромная тема, которую стоит разбирать отдельно. Тут же стоит сказать лишь то, что после исчезновения данного противостояния ситуация начала приходить в «норму». Вначале медленно - что поделаешь, инерция колоссальна - но чем дальше, тем быстрее. И современный «пластиковый мир» в реальности - лишь начало данного пути. В дальнейшем будет все гораздо хуже.
Впрочем, это верно лишь для ситуации, когда капитализм оказывается «на свободе». Однако, как известно, тут вступают в действия иные механизмы, которые достаточно быстро ликвидируют данную «нормальную ситуацию», не давая ей дойти до крайности. Но это, понятное дело, так же требует отдельного разговора…
Однако эта функция на самом деле мало чем отличается от всех остальных, и вряд ли может быть связана исключительно с одним и тем же предметом. Более того, именно эта функция имеет свойство меняться со временем: если предмет «престижа» по каким-то причинам становится массовым, то, разумеется, его ценность резко падает. Даже если сам он абсолютно не изменился. Так произошло с джинсами, так, к примеру, происходит с пресловутым «айфоном»: если лет пять назад данный аппарат выглядел, как символ абсолютной «продвинутости», то теперь он постепенно возвращается в разновидность банального «гаджета», такого же, как тысячи других. Более того, изменяется ценность самих «гаджетов» (т.е., носимых миниатюрных электронных устройств), как таковых - они давно уже не указывают на некую «технологичную развитость» владельца, а все более становятся носителями исключительно утилитарных функций. И хотя большая часть производителей из кожи вон лезет, пытаясь «задержать» «знаковое отличие» данной разновидности товаров (к примеру, через агрессивную рекламу), но даже это вряд ли сможет стабилизировать положение. А значит, «гаджеты» ждет судьба тех же ПК, еще лет пятнадцать назад бывших символами прогресса, а теперь «опустившихся» до разновидности банальной бытовой аппаратуры.
Впрочем, самое главное тут состоит в другом. А именно - поскольку процесс потребления является процессом взаимодействия пользователя не с предметами, а именно с указанными функциями, то на них и стоит заострить внимание. Т.е., рассматривать данное явление именно с т.з. оптимизации процесса «езды», а вовсе не в плане «дизайна и эффективности» пресловутых «шашечек» (которые условному пассажиру, в общем-то, не интересны). И, что наиболее интересно, именно при движении в данном направлении появляется возможность разрешить указанное в начале первой части противоречие между идеей всеобщего неограниченного потребления, и мыслью о каком-то способе его нормирования. Дело в том, что при переходе от «предметного» к «функциональному» способу становится понятным, что реально проблема состоит вовсе не в том, что граждане «слишком много потребляют». Нет, разумеется, явление сверхпотребления присутствует, однако не оно является определяющим. Гораздо более важным выступает то, что те же самые граждане, в большинстве своем, «функционально недопотребляют». Иначе говоря, производя «акт потребления» разнообразных «предметов», они не получают в свое распоряжение вышеуказанных функций.
* * *
Иначе говоря, покупая ту же колбасу, они не обеспечивают себя требуемым количеством питательных веществ и вкусовых ощущений. (С последним можно, конечно, не соглашаться - однако ИМХО, вкус большей части массовой колбасной продукции представляет собой жуткое «засилье» сильнодействующих приправ. Надеюсь, можно не говорить, почему это происходит.) И так практически везде - к примеру, покупая тот же автомобиль, граждане надеются на то, что этим они приобретают свободу передвижения. В реальности же они - по крайней мере, в крупных городах - получают возможность комфортабельного стояния в бесконечных пробках. Нет, конечно, часами сидеть в жару в том же «форд-фокусе» (не говоря о более дорогих марках) с кондиционером конечно лучше, нежели стоять в не кондиционированном общественном транспорте. Но вот если поднять вопрос: что лучше, хорошо стоять или плохо ехать - то ситуация оказывается несколько менее однозначной. (А уж если спросить: а зачем вообще проезжать в день десятки километров только ради того, чтобы попасть на работу? Впрочем, об этом лучше не спрашивать…)
Данные вопросы можно задавать вообще по большей части современных «якобы благ». В итоге окажется, что наше, вроде-бы «потребительское» общество большую часть реальных потребностей удовлетворяет достаточно слабо. Более того, чем дальше, тем очевиднее становится тот факт, что в нем единственно реальной потребительской функцией становится сам процесс покупки: по крайней мере, имитировать его практически невозможно. (Как не удивительно, но приобретение нового товара реально необходимое действие для современного индивида - в нем он проявляет реализацию угнетенной в иных вариантах творческой деятельности. Т.е., покупка выступает неким «эрзац-творением» - заменой имманентно присущей разумному существу потребности. Но об этом, разумеется, надо говорить отдельно.) Именно поэтому чем дальше, тем больше сил и средств уходи как раз на этот эпизодический, в общем-то, акт: для огромного числа массовых товаров, вроде «кока-колы», именно стоимость дистрибуции (включая рекламу) представляет собой большую часть затрат. Впрочем, самое смешное, что тенденция к имитации заметна и здесь - к примеру, покупка той же «цифровой собственности» в большей части на самом деле является всего лишь приобретением ее в бессрочное пользование. А порой и вообще - в банальную аренду, за которую следует платить каждый год.
Впрочем, по сравнению со всеми остальными функциями, тут дело обстоит наилучшим образом. Поэтому, переходя к указанной выше теми «оптимального потребления», стоит указать, что оно должно быть построено именно на идее наилучшего получения тех самых потребительских функций. Через какие товары и услуги это будет сделано - не столь важно. Важно то, что человек должен получать от этого реальное удовлетворение своих потребностей. А вовсе не рост продаж у неких «экономических агентов» - на что, собственно, и делается упор в настоящее время. Т.е., возвращаясь к вышесказанному, он, к примеру, должен получать возможность легкого и дешевого перемещения из точки А в необходимую ему точку Б, а вовсе не автомобили, автобусы, велосипеды и прочие разновидности транспорта. (Самым оптимальным типом тут будет, кстати, система телепортации - но при нынешнем развитии техники она, конечно же, невозможна.) Именно это и должно определять развитие транспортной системы в идеале - и если общественный транспорт это делает лучше, нежели личное авто (а это происходит всегда в условиях более-менее плотного расселения) - то стоит обратить внимание именно на развитие этой системы.
Однако при этом не стоит забывать, что основная цель - это именно ехать, а, к примеру, не тратить драгоценное время на бесконечные пересадки и ожидание очередного автобуса. А ведь именно подобные вещи, как правило, предлагаются людям, желающим сменить свое авто на автобус или метрополитен. Дескать, это стильно и экологично - а то, что при этом человек практически ничего не выигрывает в том же времени или в иных затратах, не важно. Поэтому в подобном случае мы, опять-таки, получаем не удовлетворение реальной потребности, а его имитацию, не меньшую, нежели пресловутая «свобода передвижения» в виде бесконечного стояния в автомобильных пробках. Отсюда не удивительно, что люди воспринимают данную идею, мягко говоря, без восторга. И, в общем, чем дальше мы погружаемся в «транспортную проблему», тем яснее становится тот факт, что она намного больше, нежели проблема выбора между индивидуальным автомобилем и системой общественного транспорта. Впрочем, именно поэтому и рассматривать ее следует отдельно. Тут же стоит указать лишь на то, что указанный метод позволяет избежать известных проблем, когда некий предмет начинает рассматриваться, как панацея, и применяться даже тогда, когда это несет скорее проблемы, нежели выигрыш. (Как, к примеру, декларируемый многими левыми отказ от личного автомобиля с переходом или на общественный транспорт или на велосипед.)
* * *
Но, в общем, главное, что можно понять при переходе от модели «потребления предметов» к модели «потребления функций» (или «использования функций»), так это то, что указанная выше «оптимизация потребления» должна осуществляться именно с точки зрения исполнения этих функций. Все остальное неизбежно «уводит» в имитацию - когда предметы «делают вид», вместо того, чтобы реально служить человеку. (Продукты «разбавляются» соей и прочими дешевыми заменителями, одежда выпускается из самых дешевых материалов, вне зависимости от ценника на ней. (Смешно - но можно вспомнить множество фотографий вполне себе солидных мужчин с рваными носками. На самом деле, это жертвы той самой имитации - большинство предметов одежды (хлопчатобумажных) сейчас делается из коротковолокнистого хлопка, имеющего свойство рваться в самый неожиданный момент. То же самое относится не только к носкам, но и к джинсам - недаром современная мода рекомендует именно рваные штаны в качестве «последнего писка».) То же самое относится ко всему остальному, от бытовой техники до автомобилей, а нам только остается вспоминать о временах, когда выпускались «настоящие» вещи. Впрочем, малый срок службы - это только часть проблемы, на самом деле, современные товары имеют массу иных недостатков, о которых просто не принято задумываться. К примеру, большая часть их банально неудобны - причем в рамках выполнения своих основных функций. Обувь промокает, одежда скроена неудобно, аккумуляторы «гаджетов» разряжаются за пол-дня, и т.д., и т.п…
Причем, самое интересное тут в том, что данный процесс идет все убыстряющимися темпами. Еще лет двадцать назад можно было найти что-то, что отличалось от основной массы одноразовых поделок. Теперь - практически невозможно, даже в «верхних» ценовых диапазонах. (Возможно, в «самых высших», где «ручная работа», дело обстоит иначе - но это так же не навсегда.) Но именно поэтому возникает вопрос: а почему раньше было не так? Ведь существовал тот же самый рынок, с той же ориентацией на продажу - однако при этом умудрялись выпускать вполне приличные товары. Впрочем, ответ на данный вопрос не очень сложен - на самом деле, очень долгое время работала банальная инерция. К примеру, «стандарт» изготовления продуктов сложился еще во времена существования «полуфеодальных» норм и правил, когда они покупались если не на рынках, то в небольших лавочках. То же самое касается и одежды, и многих предметов домашнего обихода. А значит, при отсутствии должного качества, могли и «морду набить». На самом деле, в Европе данная ситуация существовала еще лет пятьдесят назад. В США - лет семьдесят. Правда, даже тогда проявлялись указанные выше тенденции к имитации - особенно в крупных городах. Можно почитать, к примеру, того же Гиляровского, который прекрасно показал ситуацию в той же Москве начала XX века, где реально продавался огромный процент «фальшивок», начиная с молока и заканчивая сапогами.
Однако в значительном количестве производств еще удавалось ограничивать данную тенденцию. Причем, для «сложных производств» дополнительным фактором выступало еще и влияние мощного государственного воздействия. И речь идет не только о пресловутых нормах и сертификатах, которые, конечно, снижали вероятность попадания откровенных подделок на рынок - хотя и они, разумеется, были действенны. (Однако они действуют и сейчас - но массовому распространению «пластмассового говна» все эти сертификаты не мешают.) Речь идет о более сложном явлении, связанных с массовым вовлечением инженерно-технических, да и вообще, производственных кадров в систему военно-технологического противостояния. И дело тут даже не в том, что большая часть «серьезных» фирм, выпускающих т.н. сложную продукцию, какой-то частью своего производства была связана с ВПК. (А это приводило к общему распространению «высоких» технологических норм, охватывающие и «гражданские» отрасли.) Еще более важным было то, что сама подготовка специалистов «настраивалась» именно на высокое качество, необходимое для создания сложных систем. В итоге сознательное ухудшение, пускай и ведущее к удешевлению, оказывалось если «запрещенным приемом», то, по крайней мере, не особенно приветствовалось.
В общем, можно сказать, что до 1990 годов «главным» при подготовке производства был инженер, а не экономист. И лишь когда противостояние между сверхдержавами исчезло, роли изменились - и теперь «рулить» стали именно сторонники роста прибыли. Итогом этого выступила массовая «дизайнофикация» выпускаемой продукции - автором большинства изменений стали выступать т.н. «дизайнеры» - некие особые спецы, основной упор делающие на продаваемость продукции. (Обычно говорят «узнаваемость», «оригинальный внешний вид» и т.д. -в обще, то, что принято в постсоветском мире именовать «креативом», при этом пользовательские качества отходят далеко на второй план.) Причем, данные «креативщики», по сути, слились с отделом маркетинга - в итоге, то, как будет работать проданный «экземпляр» уже мало кого волнует. Причем - самое смешное - в итоге данная практика перешла из сугубо «гражданских» и в связанные с обороной «сектора» (показывая, опять-таки, системность производства, как такового). В итоге, чем дальше, тем больше оборонная продукция начинает принимать вид указанной имитации - пускай и со значительным запаздыванием. Поэтому повторю еще раз: если главной целью становится продажа продукции, то она неизбежно будет оптимизироваться именно под этот критерий
* * *
И наконец, не стоит забывать о том, что указанное противостояние проявлялось, помимо «чистого» воздействия на производство, и через определенное изменение социальной структуры общества. Иначе говоря, «тень СССР» неизбежно требовала определенной «социализации» общественного устройства. Это явление проявлялось на многих уровнях - например, в том плане, что государства, как таковые, вынуждены были более тщательно подходить к защите интересов «простых граждан», в том числе, и в потребительском плане. В итоге, достаточно частыми стали выигрыши последних против миллиардных корпораций - что, понятно, в случае «классического» капитализма является невозможным. Удивительно в этом только то, что именно данные случаи для многих стали доказательствами достоинств капиталистической системы - что свидетельствует о полном непонимании большей частью населения, включая практически всех «интеллектуалов», работы общественных механизмов. И даже сейчас, когда процент «имитаций» начинает угрожающе возрастать, многие считают, что его можно остановить, находясь в рамках данной системы. (Впрочем, еще больше людей вообще не замечают происходящих перемен.)
В общем, завершая вышесказанное, можно указать на то, что «ответственность» за относительно приемлемый уровень потребления людей в последние сто лет (т.е., в период «развитого империализма») лежит именно на том, что в мире существовало «противостояние двух систем», направляющая развитие в совершенно ином направлении относительно «нормы». Именно поэтому мы все это время наблюдали аномальное - с точки зрения базовых капиталистических тенденций - движение к сохранению высокого качества выпускаемых товаров, а равно - относительно высокий уровень обеспечения потребностей граждан. Более того, именно на этом противостоянии основывается вообще довольно высокий уровень жизни современного населения развитых стран. (Высокий, опять-таки, относительно тех базовых тенденций, которые присущи капитализму, как таковому.) Впрочем, на самом деле, взаимоотношение «двух миров» в XX веке - это отдельная огромная тема, которую стоит разбирать отдельно. Тут же стоит сказать лишь то, что после исчезновения данного противостояния ситуация начала приходить в «норму». Вначале медленно - что поделаешь, инерция колоссальна - но чем дальше, тем быстрее. И современный «пластиковый мир» в реальности - лишь начало данного пути. В дальнейшем будет все гораздо хуже.
Впрочем, это верно лишь для ситуации, когда капитализм оказывается «на свободе». Однако, как известно, тут вступают в действия иные механизмы, которые достаточно быстро ликвидируют данную «нормальную ситуацию», не давая ей дойти до крайности. Но это, понятное дело, так же требует отдельного разговора…