Вот тут-то Менделеева и передёрнуло.
Другие истории конкурса "школа2011"
Старый вузовский учебник сестры «Биологическая химия», служащий
подставкой для ослабевшей ножки тахты, я выудила, чтобы протереть от вековой
пыли и нашла в нем конспект своего школьного доклада о жизни и научной
деятельности Д. И. Менделеева.
Сколько лет прошло, а день всплыл вплоть до оттенков и запахов.
Поздняя весна, кабинет «хим-дым», выходящий окнами на восток.
Мне надо срочно исправить тройку за нерешенные на контрольной задачи, и я
тщательно подготовила доклад.
Но в такой денек, когда весеннее солнце просто бьет в стекло, впереди
долгожданные каникулы и тебя никто не слушает, просто грех бубнить о чем-то,
имеющем отношение к нелюбимой химии.
-- Полное собрание его сочинений - 25 объемистых томов, настоящая
энциклопедия знаний.
Сидящие рядом с окном, вытянув шеи, с улыбками рассматривают кого-то в
полуофициальном месте для курения.
Средний ряд совсем сонный и только A. B. увлеченно записывает в тетрадь
решение задачи. Я лениво думаю о том, что A. B. опять не сделал уроков, но
любой интеграл для него - дело нескольких минут.
-- … привел в систему разрозненные сведения об изоморфизме, и это сыграло
роль в развитии геохимии.
Y. T. со второй парты внимательно вглядывается в меня и склоняется над
блокнотом.
Я знаю, что он готовит к выпуску серию своих художественных работ «Идиоты у
доски» и делаю усилие, чтобы лицо мое выглядело (менее придурковатым) более
значительным, чем обычно.
--…процесс приготовления бездымного пороха.
Z. M. выходит в лаборантскую и любовно склоняется над цветочной рассадой.
Этой Z. M. еще бы пару гектаров под клумбы и опытный огород при бесплатной-
то рабочей силе, она бы только счастлива была.
Хотя, если быть справедливой, клумбы, разбитые под ее неусыпным надзором
очень радуют глаз, особенно в сентябре, когда расцвели десятки сортов нежно
лелеемых Z. M. астр.
--… авторитет Менделеева был настолько высок, что он постоянно
приглашался…
I., моя подруга и соседка по парте, осторожно вынула зеркальце и рассматривает
прическу, подкрашенные ресницы.
Темные ресницы действительно лучше оттеняют синие глаза.
Предмет ее вздохов сидит на следующей парте, I. незаметно рассматривает в
зеркальце и его.
Каждый год, 1 сентября, у I. появляется новый интерес.
Думаю, что модная сумка V. U. (немецкая, полуспортивная - писк моды!), оказала
решающее значение в прошлом году.
I. эгоистично требует, чтобы и я смотрела и восхищалась ее предметами. Для
этого у нее есть острый локоть, который она всегда приводит в действие, если я
забываюсь.
V. U. далеко не красавец, но кто-то ему сказал, что он похож на Челентано и V. U.
очень уверен в себе.
--… еще в гейдельбергский период…
Неожиданно V. U. прочистил горло, и: «Я вчера прочитал в КП, что одна
женщина родила двадцать три ребенка, вот!».
Весь класс проснулся: «Как, не могла она!! Двадцать три!».
«А вот и могла! Четыре тройни, столько-то двоен и цать по одному!»
Несколько минут все, включая Z. M., оживленно обсуждали этот
демографический взрыв в отдельно взятой советской семье.
Z. M. огляделась и неожиданно обнаружила меня у доски, прищурилась,
вспомнила: «Продолжай!».
Господи, никогда не забуду этот гул в ушах.
Ничего, кроме словосочетания «гейдельбергский период», оглядываюсь на
Таблицу и встречаю неодобрительный взгляд М.
Где я? Где Гейдельберг и где Менделеев? НИЧЕГО не могу вспомнить.
Z. M. всматривается в меня, и сжалившись: «Садись, пять».
Заносит ручку над журналом и громко, уговаривая себя, повторяет: «Пять!»
Волоча ноги, огибаю первый ряд и вижу, что сумка выпендрежника V. U. стоит,
как всегда, посреди прохода и мне придется ее перешагивать.
- Да, -- зловеще говорю я,- конечно, у Менделеева было только семеро детей, но
зато, - поддаю носком туфли никогда не отягощенную учебниками сумку,- он
шил прекрасные чемоданы!
P.S. Угадайте, чей портрет Y. T. удался лучше всего?
Старый вузовский учебник сестры «Биологическая химия», служащий
подставкой для ослабевшей ножки тахты, я выудила, чтобы протереть от вековой
пыли и нашла в нем конспект своего школьного доклада о жизни и научной
деятельности Д. И. Менделеева.
Сколько лет прошло, а день всплыл вплоть до оттенков и запахов.
Поздняя весна, кабинет «хим-дым», выходящий окнами на восток.
Мне надо срочно исправить тройку за нерешенные на контрольной задачи, и я
тщательно подготовила доклад.
Но в такой денек, когда весеннее солнце просто бьет в стекло, впереди
долгожданные каникулы и тебя никто не слушает, просто грех бубнить о чем-то,
имеющем отношение к нелюбимой химии.
-- Полное собрание его сочинений - 25 объемистых томов, настоящая
энциклопедия знаний.
Сидящие рядом с окном, вытянув шеи, с улыбками рассматривают кого-то в
полуофициальном месте для курения.
Средний ряд совсем сонный и только A. B. увлеченно записывает в тетрадь
решение задачи. Я лениво думаю о том, что A. B. опять не сделал уроков, но
любой интеграл для него - дело нескольких минут.
-- … привел в систему разрозненные сведения об изоморфизме, и это сыграло
роль в развитии геохимии.
Y. T. со второй парты внимательно вглядывается в меня и склоняется над
блокнотом.
Я знаю, что он готовит к выпуску серию своих художественных работ «Идиоты у
доски» и делаю усилие, чтобы лицо мое выглядело (менее придурковатым) более
значительным, чем обычно.
--…процесс приготовления бездымного пороха.
Z. M. выходит в лаборантскую и любовно склоняется над цветочной рассадой.
Этой Z. M. еще бы пару гектаров под клумбы и опытный огород при бесплатной-
то рабочей силе, она бы только счастлива была.
Хотя, если быть справедливой, клумбы, разбитые под ее неусыпным надзором
очень радуют глаз, особенно в сентябре, когда расцвели десятки сортов нежно
лелеемых Z. M. астр.
--… авторитет Менделеева был настолько высок, что он постоянно
приглашался…
I., моя подруга и соседка по парте, осторожно вынула зеркальце и рассматривает
прическу, подкрашенные ресницы.
Темные ресницы действительно лучше оттеняют синие глаза.
Предмет ее вздохов сидит на следующей парте, I. незаметно рассматривает в
зеркальце и его.
Каждый год, 1 сентября, у I. появляется новый интерес.
Думаю, что модная сумка V. U. (немецкая, полуспортивная - писк моды!), оказала
решающее значение в прошлом году.
I. эгоистично требует, чтобы и я смотрела и восхищалась ее предметами. Для
этого у нее есть острый локоть, который она всегда приводит в действие, если я
забываюсь.
V. U. далеко не красавец, но кто-то ему сказал, что он похож на Челентано и V. U.
очень уверен в себе.
--… еще в гейдельбергский период…
Неожиданно V. U. прочистил горло, и: «Я вчера прочитал в КП, что одна
женщина родила двадцать три ребенка, вот!».
Весь класс проснулся: «Как, не могла она!! Двадцать три!».
«А вот и могла! Четыре тройни, столько-то двоен и цать по одному!»
Несколько минут все, включая Z. M., оживленно обсуждали этот
демографический взрыв в отдельно взятой советской семье.
Z. M. огляделась и неожиданно обнаружила меня у доски, прищурилась,
вспомнила: «Продолжай!».
Господи, никогда не забуду этот гул в ушах.
Ничего, кроме словосочетания «гейдельбергский период», оглядываюсь на
Таблицу и встречаю неодобрительный взгляд М.
Где я? Где Гейдельберг и где Менделеев? НИЧЕГО не могу вспомнить.
Z. M. всматривается в меня, и сжалившись: «Садись, пять».
Заносит ручку над журналом и громко, уговаривая себя, повторяет: «Пять!»
Волоча ноги, огибаю первый ряд и вижу, что сумка выпендрежника V. U. стоит,
как всегда, посреди прохода и мне придется ее перешагивать.
- Да, -- зловеще говорю я,- конечно, у Менделеева было только семеро детей, но
зато, - поддаю носком туфли никогда не отягощенную учебниками сумку,- он
шил прекрасные чемоданы!
P.S. Угадайте, чей портрет Y. T. удался лучше всего?