... как у Чапаева.
Остальные истории конкурса: Про детей.
Берта, Лилька и Лариска сидели наказаные по домам.
Берта и Лариска битые, Лилька отделалась криком.
Ну почему детская радость преступна, почему? Ведь дети - невинные существа,
созданные на радость и умиление...
Но не в этом случaе.
У нас в пятом подъезде появилась жить семья непонятной национальности.
Говорили они по-русски так себе, а между собой на непонятном языке. У ихней
мамаши росли страшные усы и бородавки, папаша всегда молча проходил по
двору трезвый. Вечернее домино с необразованным мужским населением
презирал, курить уходил в тупик двора, один.
Мы подглядывали за ним, но ничего интересного не делал, стоял-курил.
Но не в этом дело.
Когда ихняя мамаша осмелела, она натянула веревку в тупике и стала там сушить
белье. Так многие делали, у нас даже специальное место было и его охраняли,
чтоб мы не играли среди простыней.
Но на виду, а она в тупике.
Среди ее белья за простынями были огромные штаны, можно сказать, трусы с
рукавами в кружевах. Изначально эти штаны были строгие, но она пришила к
ним кружева, видно даже, как плохо пришила.
Pуки-крюки, как говорила про меня моя бабушка.
И еще сушились лифчики с большим количеством пуговичек.
Tак вот, мы повадились там за простынями хорониться и мерять эти штаны и
лифчики. Ну конечно, мы ждали, пока они сухие станут, чтоб не пачкать об
асфальт.
Но не в этот день.
B этот злосчастный день штаны испачкались. Сильно и заметно.
Берта обернулась ими под платьем - она все равно толстая, никто бы не заметил,
и мы принесли их к Лильке стирать, пока ее мамы не было дома, замочили в
синьке и хлорке, а потом заигрались и забыли про них.
А тут тетя Римма - Лилькина мама - появилась в боевом настроении постирать
белье, приготовить обед и убрать квартиру одновременно.
Это у нее бывало, надо было быстро сматываться, пока она нас не захомутала
помогать. Только мы выскочили во двор, как раздался крик.
Страшный крик тети Риммы.
Пришлось бежать назад и удивляться, если там скорпионы заползли или змея.
Тетя Римма держала в руках штаны и орала: что это? чье это?
Дальше все произошло как в театре, где все вовремя на сцену приходят, появился
ее муж инженер Бергсон и тоже закричал: “Что это? Чье это? “
Пришлось признаваться.
Произошло по-христианскому, как говорила в подобных случаях моя бабушка:
тайное стало явным, и прочие страшные и предупредительные воспитательности
оказались уместны.
По-христианскому еще прощение полагалось.
Но не за такое.
Нас повели к бабушкам на казнь.
Тетя Римма хохотала во весь голос, а Бергсон сторожил нас сзади, чтоб мы не
разбежались по дороге на экзекуцию.
Тут нам наши бабушки и вломили.
Они были старорежимного поведения в смысле воспитания. Лилька визжала так,
что ее не тронули.
Себе дороже ее стукнуть - оглохнешь потом.
Тетя Римма и моя бабушка пошли незаметно возвращать штаны на веревку,
Бергсон стоял на стреме.
Потом они гордились, что все прошло удачно, как у Чапаева.
Посмотреть на Яндекс.Фотках
Берта, Лилька и Лариска сидели наказаные по домам.
Берта и Лариска битые, Лилька отделалась криком.
Ну почему детская радость преступна, почему? Ведь дети - невинные существа,
созданные на радость и умиление...
Но не в этом случaе.
У нас в пятом подъезде появилась жить семья непонятной национальности.
Говорили они по-русски так себе, а между собой на непонятном языке. У ихней
мамаши росли страшные усы и бородавки, папаша всегда молча проходил по
двору трезвый. Вечернее домино с необразованным мужским населением
презирал, курить уходил в тупик двора, один.
Мы подглядывали за ним, но ничего интересного не делал, стоял-курил.
Но не в этом дело.
Когда ихняя мамаша осмелела, она натянула веревку в тупике и стала там сушить
белье. Так многие делали, у нас даже специальное место было и его охраняли,
чтоб мы не играли среди простыней.
Но на виду, а она в тупике.
Среди ее белья за простынями были огромные штаны, можно сказать, трусы с
рукавами в кружевах. Изначально эти штаны были строгие, но она пришила к
ним кружева, видно даже, как плохо пришила.
Pуки-крюки, как говорила про меня моя бабушка.
И еще сушились лифчики с большим количеством пуговичек.
Tак вот, мы повадились там за простынями хорониться и мерять эти штаны и
лифчики. Ну конечно, мы ждали, пока они сухие станут, чтоб не пачкать об
асфальт.
Но не в этот день.
B этот злосчастный день штаны испачкались. Сильно и заметно.
Берта обернулась ими под платьем - она все равно толстая, никто бы не заметил,
и мы принесли их к Лильке стирать, пока ее мамы не было дома, замочили в
синьке и хлорке, а потом заигрались и забыли про них.
А тут тетя Римма - Лилькина мама - появилась в боевом настроении постирать
белье, приготовить обед и убрать квартиру одновременно.
Это у нее бывало, надо было быстро сматываться, пока она нас не захомутала
помогать. Только мы выскочили во двор, как раздался крик.
Страшный крик тети Риммы.
Пришлось бежать назад и удивляться, если там скорпионы заползли или змея.
Тетя Римма держала в руках штаны и орала: что это? чье это?
Дальше все произошло как в театре, где все вовремя на сцену приходят, появился
ее муж инженер Бергсон и тоже закричал: “Что это? Чье это? “
Пришлось признаваться.
Произошло по-христианскому, как говорила в подобных случаях моя бабушка:
тайное стало явным, и прочие страшные и предупредительные воспитательности
оказались уместны.
По-христианскому еще прощение полагалось.
Но не за такое.
Нас повели к бабушкам на казнь.
Тетя Римма хохотала во весь голос, а Бергсон сторожил нас сзади, чтоб мы не
разбежались по дороге на экзекуцию.
Тут нам наши бабушки и вломили.
Они были старорежимного поведения в смысле воспитания. Лилька визжала так,
что ее не тронули.
Себе дороже ее стукнуть - оглохнешь потом.
Тетя Римма и моя бабушка пошли незаметно возвращать штаны на веревку,
Бергсон стоял на стреме.
Потом они гордились, что все прошло удачно, как у Чапаева.
Посмотреть на Яндекс.Фотках