Белоснег. (конкурс 23 февраля)
Предыдущие истории здесь.
Конкурс 23 февраля - истории про армию, мужчин, поступки :)
Условия участия в конкурсе:
Авторство анонимно, раскрывается только после окончания голосования,
чтобы авторы имеющие более длинную френд-ленту не имели преимуществ.
Ваши тексты присылайте мне в личку. Всем удачи.
Единственный профит что получат авторы - это возможность увеличения читательской аудитории.
(Читатели, драгоценные вы наши, не скупитесь на выражения одобрения понравившейся истории. авторы, люди на похвалу падкие - похвалите их и они ответят творчеством. так что даже просто смайлик может вам обеспечить хорошее чтиво в будущем. :) )
Фамилия Васина была Штейн.
…когда-то был гадким утёнком. Голова большая. Ушастая. Глазастая. Губастая.
Весь какой-то… такой… на шарнирах.
А в одно лето вдруг всё выровнялось - стал Вася красивым. Большеглазым,
кудрявым.
На алые губы смотреть невозможно.
Как-то так притягательно.
Посмотришь - и краснеешь. И Вася краснеет. Чудо что за Вася такой.
Но в бирюзовых Васиных глазах было спокойно и бестрепетно. Утопнуть в них
возможности не представлялось. Были Васины глаза как укрытая скалами
гладководная бухта в лютую штормягу. Отсидеться там, шхуну починить - и
снова в житейские моря.
А всё потому, что был Вася отнюдь не Штейном, а Штайном. Из немцев.
И, более того, некогда предки его были какими-то «фон». И перед «штайном»
стояла ещё какая-то сложная конструкция, заботливым дедом утраченная.
Дед, справедливо полагая, что и Штейном-то быть непросто, а уж «фон» и
«Трампарарампампамштайном» и тем более - выбрал меньшее зло.
Характер у Васи был нордический. Стойкий.
Вася был человеком слова, Вася был скуп на слова и жесты, но имел застенчивую
улыбку и веру в лучшее в человеке.
А ещё Вася был крайне послушным сыном.
Но вот Васе стукнуло двадцать пять.
И шёл прекрасный как заря Вася Ленинским проспектом (не переименованным
ни во что). Тёк тот Ленинский проспект по добротному шахтёрскому городу с
извилистой историей. Был на том проспекте весенний вечер.
На каждой скамейке ожесточённо тискались парочки, источая потные духи и
пошлую музыку простодушного флирта. Сверху согласно колыхалась свежая
листва и изобильно набухающий цвет. В просвет драных весенних облаков
таращилась луна. На крышах курлыкали и клекотали коты, а подворотни
пропахли возбуждённой псиной.
…а Васю девушки боялись, ибо понимали, что с таким на люди показаться -
чистый убыток и вечный непокой.
Либо подружка уведёт, либо мама обольстится. До такой мысли докатилась на
выпускном пьяная директриса школы, которую Вася закончил с золотой
медалью.
Вздыхала.
Позже вторила ей преподавательница по философии.
Вздыхали-то вздыхали, но не подступались.
Так Вася шёл - обожаемый, но неприкасаемый.
… в тот счастливый (или несчастный) день.
Скучала эта залётная журналистка в гостинице. Номер был старый, запселый. Но
с видом на Ленинский проспект.
И не то, чтобы журналистка была ослеплена аж из окон сиянием Васиной
красоты. Просто она вышла за добавочным пивом.
А проснулась с Васей. Вася её неслыханно удивил своей отточенной нежностью
и нездешней деликатностью в интимной сфере.
Журналистка чувствовала себя омерзительно. Совесть долго кидала её к унитазу,
куда торопливыми бросками убегал ужин… обед… завтрак и прочее пиво.
Совесть швырнула её в вагон поезда и навсегда увезла из Васиной жизни.
А Вася пошёл по рукам. Женщины, увидав в честных Васиных глазах знак
потерянной девственности словно с цепи сорвались.
То ли боязно им стало, что увезут, то ли на племя Васю пустили, то ли ещё какие
странные мысли пришпорили их причудливое либидо, но…
…за Васей закрепилась слава местного Казановы.
Кривоногий Армен, гордо несший доселе этот вымпел был сметён и затоптан.
Две драки подкорректировали безупречную Васину внешность в сторону
улучшения.
Через три года утомлённый Василий очнулся женатым.
Жена у него была славной породы женщин с костистым, но широким лицом,
носиком-грушею и близко посаженными треугольными глазками.
Талия тонкая, попа вислая и усадистая, ноги коротковаты, лодыжки толстоваты.
Волосы стрижены и в бордо крашены. На глазах - перманентный макияж-татуаж.
На ногтях - наращенный кошмар со стразиками и цветочками.
Ещё через год рождается девочка и Васина тоска.
Тоску эту Вася сначала не понял. Его размеренный характер и уверенный
карьерный рост в юридической сфере не позволял часто рефлексировать.
Так и проморгал тугу-печаль.
И позволил ей расти и колоситься.
А то нашёл бы и выполол.
И вот пришёл как-то Василий Штейн домой, увидел свою красноволосую жену на
фоне кожаного дивана, египетского папируса на стене и подставки с тряпочными
цветами…
… затрясла его лихоманка и выбросила прочь.
Сгустился вокруг него алкогольный дым и призраки из плюшевых фотоальбомов.
Дамы с турнюрами.
Детки в матросках.
Мужчины в идеальных пиджаках.
И у всех в очах что-то светится. Что-то такое, чего априори не могло быть в
нататуаженных глазах жены.
…жена-то обиделась, конечно…
Но было поздно - дурная судьба, всхрапывая и вертя хвостом, несла Василия в
неведомое.
Влиятельный тесть пресёк Васину карьеру. Жена нашла другого, без закидонов.
Дочка миролюбиво переключилась на нового папу.
А Василий очухался в странной хате рядом с мирно спящим бородачом, одетым в
синие милицейские штаны, шерстяной свитер и потрёпанный бушлат. На ногах
красовались весёлые полосатые носки с драными пятками.
Бородач, вопреки ожиданию, был чист и пах берёзовыми вениками.
Вася приподнял голову и увидел, что логово, несмотря на предельную нищету,
прибрано и ничем омерзительным не пахнет.
На подоконнике сидел тучный кот и меланхолично смотрел в окно.
На полу спали люди.
Василий даже представить не мог, что в столь маленькой комнате может спать
такое количество людей (вместе с Васей - восемь человек).
И все они были чистенькими и благодушными. Улыбались во сне. Василий встал
и начал аккуратно пробираться в туалет.
Умывшись, Василий направился в крошечную кухню. Водички попить.
На кухне сидела женщина.
Она была высокая и худая.
Она улыбалась.
Лицо её было овальным, чуть неправильным, но в чём была неправильность -
Вася Штейн не понял. Он впоследствии вообще не мог описать это лицо.
Глаза её были большими. В них отражался Вася, которого стало жалко до слёз.
Вася немедленно разрыдался, сипя и пыхтя.
Глупо, как ребёнок, но так сладко! Красный и перекошенный Вася был некрасив.
Он был тощ и грязен. Он был глуп.
Но, как ни странно, трезв.
Худая женщина встала, подошла к Васе и обняла его. Так обычно обнимают
мамы или нежные старшие сёстры.
Так обнимает южный вечер.
Майское солнце.
Прогретый лес.
А потом женщина его поцеловала.
И уж Вася-то, который целовался - обцеловался за свою бурную самцовую жизнь
мильон стотысяч раз…
… обмер и задохнулся. Сердце охнуло и упало в обморок.
А потом пошло… и пошло. Забилось, в смысле.
За его спиной стояли проснувшиеся обитатели ночлежки.
По их робкому шуму Вася понял, что поцелуя худой женщины ждёт каждый из
них. Но Васе свезло не на шутку.
Хотя, казалось бы - простое касание губами щеки. И не более.
И хорошо.
И не надо ничего другого.
Потому как Вася проснулся и всё увидел. Что всё?
Да всё вокруг.
…и когда он вернулся домой, в свой крепкий город, вскоре стал очень известным
бизнесменом-меценатом-бойцом и т.д. (нужное подчеркнуть) Штейном В.В.
И на эмоциональный, некорректно заданный вопрос о национальности мог
благодушно ответить: «Таки да - русский!»
А мог и в глаз дать.
Конкурс 23 февраля - истории про армию, мужчин, поступки :)
Условия участия в конкурсе:
Авторство анонимно, раскрывается только после окончания голосования,
чтобы авторы имеющие более длинную френд-ленту не имели преимуществ.
Ваши тексты присылайте мне в личку. Всем удачи.
Единственный профит что получат авторы - это возможность увеличения читательской аудитории.
(Читатели, драгоценные вы наши, не скупитесь на выражения одобрения понравившейся истории. авторы, люди на похвалу падкие - похвалите их и они ответят творчеством. так что даже просто смайлик может вам обеспечить хорошее чтиво в будущем. :) )
Фамилия Васина была Штейн.
…когда-то был гадким утёнком. Голова большая. Ушастая. Глазастая. Губастая.
Весь какой-то… такой… на шарнирах.
А в одно лето вдруг всё выровнялось - стал Вася красивым. Большеглазым,
кудрявым.
На алые губы смотреть невозможно.
Как-то так притягательно.
Посмотришь - и краснеешь. И Вася краснеет. Чудо что за Вася такой.
Но в бирюзовых Васиных глазах было спокойно и бестрепетно. Утопнуть в них
возможности не представлялось. Были Васины глаза как укрытая скалами
гладководная бухта в лютую штормягу. Отсидеться там, шхуну починить - и
снова в житейские моря.
А всё потому, что был Вася отнюдь не Штейном, а Штайном. Из немцев.
И, более того, некогда предки его были какими-то «фон». И перед «штайном»
стояла ещё какая-то сложная конструкция, заботливым дедом утраченная.
Дед, справедливо полагая, что и Штейном-то быть непросто, а уж «фон» и
«Трампарарампампамштайном» и тем более - выбрал меньшее зло.
Характер у Васи был нордический. Стойкий.
Вася был человеком слова, Вася был скуп на слова и жесты, но имел застенчивую
улыбку и веру в лучшее в человеке.
А ещё Вася был крайне послушным сыном.
Но вот Васе стукнуло двадцать пять.
И шёл прекрасный как заря Вася Ленинским проспектом (не переименованным
ни во что). Тёк тот Ленинский проспект по добротному шахтёрскому городу с
извилистой историей. Был на том проспекте весенний вечер.
На каждой скамейке ожесточённо тискались парочки, источая потные духи и
пошлую музыку простодушного флирта. Сверху согласно колыхалась свежая
листва и изобильно набухающий цвет. В просвет драных весенних облаков
таращилась луна. На крышах курлыкали и клекотали коты, а подворотни
пропахли возбуждённой псиной.
…а Васю девушки боялись, ибо понимали, что с таким на люди показаться -
чистый убыток и вечный непокой.
Либо подружка уведёт, либо мама обольстится. До такой мысли докатилась на
выпускном пьяная директриса школы, которую Вася закончил с золотой
медалью.
Вздыхала.
Позже вторила ей преподавательница по философии.
Вздыхали-то вздыхали, но не подступались.
Так Вася шёл - обожаемый, но неприкасаемый.
… в тот счастливый (или несчастный) день.
Скучала эта залётная журналистка в гостинице. Номер был старый, запселый. Но
с видом на Ленинский проспект.
И не то, чтобы журналистка была ослеплена аж из окон сиянием Васиной
красоты. Просто она вышла за добавочным пивом.
А проснулась с Васей. Вася её неслыханно удивил своей отточенной нежностью
и нездешней деликатностью в интимной сфере.
Журналистка чувствовала себя омерзительно. Совесть долго кидала её к унитазу,
куда торопливыми бросками убегал ужин… обед… завтрак и прочее пиво.
Совесть швырнула её в вагон поезда и навсегда увезла из Васиной жизни.
А Вася пошёл по рукам. Женщины, увидав в честных Васиных глазах знак
потерянной девственности словно с цепи сорвались.
То ли боязно им стало, что увезут, то ли на племя Васю пустили, то ли ещё какие
странные мысли пришпорили их причудливое либидо, но…
…за Васей закрепилась слава местного Казановы.
Кривоногий Армен, гордо несший доселе этот вымпел был сметён и затоптан.
Две драки подкорректировали безупречную Васину внешность в сторону
улучшения.
Через три года утомлённый Василий очнулся женатым.
Жена у него была славной породы женщин с костистым, но широким лицом,
носиком-грушею и близко посаженными треугольными глазками.
Талия тонкая, попа вислая и усадистая, ноги коротковаты, лодыжки толстоваты.
Волосы стрижены и в бордо крашены. На глазах - перманентный макияж-татуаж.
На ногтях - наращенный кошмар со стразиками и цветочками.
Ещё через год рождается девочка и Васина тоска.
Тоску эту Вася сначала не понял. Его размеренный характер и уверенный
карьерный рост в юридической сфере не позволял часто рефлексировать.
Так и проморгал тугу-печаль.
И позволил ей расти и колоситься.
А то нашёл бы и выполол.
И вот пришёл как-то Василий Штейн домой, увидел свою красноволосую жену на
фоне кожаного дивана, египетского папируса на стене и подставки с тряпочными
цветами…
… затрясла его лихоманка и выбросила прочь.
Сгустился вокруг него алкогольный дым и призраки из плюшевых фотоальбомов.
Дамы с турнюрами.
Детки в матросках.
Мужчины в идеальных пиджаках.
И у всех в очах что-то светится. Что-то такое, чего априори не могло быть в
нататуаженных глазах жены.
…жена-то обиделась, конечно…
Но было поздно - дурная судьба, всхрапывая и вертя хвостом, несла Василия в
неведомое.
Влиятельный тесть пресёк Васину карьеру. Жена нашла другого, без закидонов.
Дочка миролюбиво переключилась на нового папу.
А Василий очухался в странной хате рядом с мирно спящим бородачом, одетым в
синие милицейские штаны, шерстяной свитер и потрёпанный бушлат. На ногах
красовались весёлые полосатые носки с драными пятками.
Бородач, вопреки ожиданию, был чист и пах берёзовыми вениками.
Вася приподнял голову и увидел, что логово, несмотря на предельную нищету,
прибрано и ничем омерзительным не пахнет.
На подоконнике сидел тучный кот и меланхолично смотрел в окно.
На полу спали люди.
Василий даже представить не мог, что в столь маленькой комнате может спать
такое количество людей (вместе с Васей - восемь человек).
И все они были чистенькими и благодушными. Улыбались во сне. Василий встал
и начал аккуратно пробираться в туалет.
Умывшись, Василий направился в крошечную кухню. Водички попить.
На кухне сидела женщина.
Она была высокая и худая.
Она улыбалась.
Лицо её было овальным, чуть неправильным, но в чём была неправильность -
Вася Штейн не понял. Он впоследствии вообще не мог описать это лицо.
Глаза её были большими. В них отражался Вася, которого стало жалко до слёз.
Вася немедленно разрыдался, сипя и пыхтя.
Глупо, как ребёнок, но так сладко! Красный и перекошенный Вася был некрасив.
Он был тощ и грязен. Он был глуп.
Но, как ни странно, трезв.
Худая женщина встала, подошла к Васе и обняла его. Так обычно обнимают
мамы или нежные старшие сёстры.
Так обнимает южный вечер.
Майское солнце.
Прогретый лес.
А потом женщина его поцеловала.
И уж Вася-то, который целовался - обцеловался за свою бурную самцовую жизнь
мильон стотысяч раз…
… обмер и задохнулся. Сердце охнуло и упало в обморок.
А потом пошло… и пошло. Забилось, в смысле.
За его спиной стояли проснувшиеся обитатели ночлежки.
По их робкому шуму Вася понял, что поцелуя худой женщины ждёт каждый из
них. Но Васе свезло не на шутку.
Хотя, казалось бы - простое касание губами щеки. И не более.
И хорошо.
И не надо ничего другого.
Потому как Вася проснулся и всё увидел. Что всё?
Да всё вокруг.
…и когда он вернулся домой, в свой крепкий город, вскоре стал очень известным
бизнесменом-меценатом-бойцом и т.д. (нужное подчеркнуть) Штейном В.В.
И на эмоциональный, некорректно заданный вопрос о национальности мог
благодушно ответить: «Таки да - русский!»
А мог и в глаз дать.
Click to view