Начало. Часть-4
Бородатый приказал отдать мне свою спальню. Это была единственная комната в доме, в которой была настоящая кровать. Все остальные спали на расстеленных на полу матрасах.
На такой же матрас "переселился" и сам бородатый. В отданной мне комнате хранились сигареты и еще что-то, поэтому, ко мне периодически заходил кто-то, дабы забрать что-то
из лежавших в шкафу вещей. В туалет можно было выходить по стуку в дверь. Врываться без этого стука на территорию, на которой находились остальные обитатели дома, не разрешали.
Окно комнаты было расположено слишком высоко и смотреть в него было очень не удобно. Под окном проходила какая-то оживленная улица, по которой постоянно ездили мотоциклы и машины.
В этой комнате я провела 8 дней. Ничего особого не происходило, если не считать смертного приговора, вынесенного мне на шестой день каким-то шейхом по Скайпу (кажется, это был сам Арур).
Аммар (а именно так все звали бородатого) похоже, обзвонил всех своих знакомых и сказал, что у него находится русская журналистка. Как выяснилось потом, для всех было бы намного лучше, если бы он этого не делал. Некий шейх, которого было очень плохо слышно, разговаривал сам с собой. Задавал вопросы, на которые сам же и отвечал. Несколько раз обозвал меня свиньей, сказал, что я должна была ехать жить в Турцию (на языке которой совершенно не говорю!) и что никаких разговоров - срочно перерезать мне горло. Похоже, такого не ожидал и сам Аммар. После отключения связи сказал, что дело - труба.
Чуть позже зашел ко мне в комнату, сел на кровать. Взял рукой меня за подбородок. Поцеловал в щеку и сказал: я попробую организовать тебе побег. Но мне на это понадобится дня четыре. Я не дам тебя убить никому и сделаю все,чтобы тебя спасти. Потому что очень тебя люблю. Потому что ты это ты.
Сказать, что я удивилась - не сказать ничего. Я, конечно, знаю, что я нравлюсь мужчинам. Потому что им, зачастую, очень нравится все необычное, а я именно такая.
Но вот чтобы так.. моему, можно сказать, врагу.. Да так, чтобы ему захотелось меня спасти...Целует в щеку. Стеснительно уворачиваюсь.
"Ты хочешь, чтобы я обиделся?". Встал и пошел к выходу. Спокойствие, только спокойствие. Догонять, падать в ноги, целовать руки в знак благодарности категорически нельзя. Ибо это - самое прогнозируемое и наиболее ожидаемое поведение женщины, оказавшейся в моей ситуации. Надо держать марку. И не вести себя так, как повело бы себя на моем месте большинство. Взаимное уважение - да.
Слова благодарности - да. Но никакого ползания на брюхе и воплей в стиле "Ваня, я ваша на веки!"
Забегая чуть вперед, скажу, что тактика возымела действие. Отступить он не отступил. Но получил возможность "дозреть", вернувшись к новым признаниям в любви ко мне через 18 дней.
Но это будет потом. А тогда он сказал, что попробует меня поменять хоть на кого-нибудь, для проформы и вышел.
Диктует кому-то фамилии людей, которых просит в обмен у меня у сирийского правительства. На днях, по его словам, ему звонил кто-то из сирийской разведки. Сказали, что знают, что я у него и просили обговорить условия моего освобождения.
Тогда казалось, что вот он - мой билет назад в Дамаск. Какие-то люди от государства, которые постараются меня вытащить из плена как можно скорее. Это был примерно пятыйдень моего плена. Казалось, дня через два я уже буду вспоминать все произошедшее со смехом в кругу близких и знакомых людей.
На такой же матрас "переселился" и сам бородатый. В отданной мне комнате хранились сигареты и еще что-то, поэтому, ко мне периодически заходил кто-то, дабы забрать что-то
из лежавших в шкафу вещей. В туалет можно было выходить по стуку в дверь. Врываться без этого стука на территорию, на которой находились остальные обитатели дома, не разрешали.
Окно комнаты было расположено слишком высоко и смотреть в него было очень не удобно. Под окном проходила какая-то оживленная улица, по которой постоянно ездили мотоциклы и машины.
В этой комнате я провела 8 дней. Ничего особого не происходило, если не считать смертного приговора, вынесенного мне на шестой день каким-то шейхом по Скайпу (кажется, это был сам Арур).
Аммар (а именно так все звали бородатого) похоже, обзвонил всех своих знакомых и сказал, что у него находится русская журналистка. Как выяснилось потом, для всех было бы намного лучше, если бы он этого не делал. Некий шейх, которого было очень плохо слышно, разговаривал сам с собой. Задавал вопросы, на которые сам же и отвечал. Несколько раз обозвал меня свиньей, сказал, что я должна была ехать жить в Турцию (на языке которой совершенно не говорю!) и что никаких разговоров - срочно перерезать мне горло. Похоже, такого не ожидал и сам Аммар. После отключения связи сказал, что дело - труба.
Чуть позже зашел ко мне в комнату, сел на кровать. Взял рукой меня за подбородок. Поцеловал в щеку и сказал: я попробую организовать тебе побег. Но мне на это понадобится дня четыре. Я не дам тебя убить никому и сделаю все,чтобы тебя спасти. Потому что очень тебя люблю. Потому что ты это ты.
Сказать, что я удивилась - не сказать ничего. Я, конечно, знаю, что я нравлюсь мужчинам. Потому что им, зачастую, очень нравится все необычное, а я именно такая.
Но вот чтобы так.. моему, можно сказать, врагу.. Да так, чтобы ему захотелось меня спасти...Целует в щеку. Стеснительно уворачиваюсь.
"Ты хочешь, чтобы я обиделся?". Встал и пошел к выходу. Спокойствие, только спокойствие. Догонять, падать в ноги, целовать руки в знак благодарности категорически нельзя. Ибо это - самое прогнозируемое и наиболее ожидаемое поведение женщины, оказавшейся в моей ситуации. Надо держать марку. И не вести себя так, как повело бы себя на моем месте большинство. Взаимное уважение - да.
Слова благодарности - да. Но никакого ползания на брюхе и воплей в стиле "Ваня, я ваша на веки!"
Забегая чуть вперед, скажу, что тактика возымела действие. Отступить он не отступил. Но получил возможность "дозреть", вернувшись к новым признаниям в любви ко мне через 18 дней.
Но это будет потом. А тогда он сказал, что попробует меня поменять хоть на кого-нибудь, для проформы и вышел.
Диктует кому-то фамилии людей, которых просит в обмен у меня у сирийского правительства. На днях, по его словам, ему звонил кто-то из сирийской разведки. Сказали, что знают, что я у него и просили обговорить условия моего освобождения.
Тогда казалось, что вот он - мой билет назад в Дамаск. Какие-то люди от государства, которые постараются меня вытащить из плена как можно скорее. Это был примерно пятыйдень моего плена. Казалось, дня через два я уже буду вспоминать все произошедшее со смехом в кругу близких и знакомых людей.