Что курили в курильницах и что пили в бронзовом веке?
Как известно, есть две крайности в нашем воображаемом представлении древних. Согласно одной - это чистые и незамутненные цивилизацией люди, жившие в гармонии с окружающим миром, высокоморальные и физически здоровые. Согласно другой - это грубые варвары-дикари, без всякого понятия о морали и культуре. Истина, как известно, посередине. Древние просто были немножко другими. И современной мерой мерить - это такое себе.
Впрочем, есть много общего между нами современными и людьми прошлого. Например, страсть к вредным привычкам далеко не изобретение современности.
Алкогольные напитки появились очень давно. Про это очень много написано и информации масса. Но мне хотелось бы сделать акцент на моем любимом бронзовом веке. Естественно, пили и тогда. Вот, к примеру, я как-то писал об исследовании артефактов майкопской культуры, которые показали, что древние жители Предкавказья людили посасывать хмельное через трубочки. Причем делали это в компании. Однако не алкоголем единым.
В бронзовом веке Восточной Европы был распространен такой тип сосуда как курильница. Представляет он собой чашу, поставленную на несколько соединенных друг с другом ножек. Часто в такой чаше есть небольшой отделение. И как следует из названия, в этих чашах что-то воскуривали. Они несут следы горения. Больше всего курильниц найдено в контексте катакомбной культуры, это один из ее характерных типов сосудов. По всей видимости, изначально вместо курильниц использовали т.н. "жаровни". Они представляют собой осколки сосудов, на которые можно было что-нибудь положить и поджечь. Со временем появляются уже специальные изделия для таких целей - курильницы. Как правило, в литературе говорится об ароматических веществах, которые сжигались в курильницах для достижения особой атмосферы во время ритуальных действий.
Собственно, можно привести вполне живучие современные аналогии - воскурение ладана или даже использование ароматических палочек во время медитации. Тем не менее, как часто бывает с древними, так-то так да не совсем. В общем, приведу цитату из каталога выставки "Европа без границ":
"Какие хмельные напитки могли появиться в Европе в бронзовом веке? По мнению ученых, это было пиво из ячменя; ферментированное молоко лошади - кумыс; вино, полученное благодаря ферментации диких ягод и плодов, возможно с добавлением меда, или просто медовуха (Sherratt 1997). Изучая содержимое сосудов из курганных погребений Прикаспия, ученые установили, что жители степей хорошо знали особенности диких растений, используя их для создания чудодейственных снадобий.
Мед. Считается, что древнейший хмельной напиток - это отвар из дикого меда (Sherratt 1997). Неизвестно, были ли пасеки в степи, однако спектр пыльцы в некоторых сосудах из курганных погребений позволяет предположить, что в них могла быть медовуха, сваренная на меде степного разнотравья. Такой напиток, скорее всего, находился в кувшине из раннекатакомбного погребения могильника Манджикины-1 (курган 12, погребение 2) в Калмыкии. Пыльца указывает, что прикаспийские жители любили кавказский ду шистый березовый и липовый мед. Тем не менее
пыльца, сохранившаяся от медового напитка, идентифицирована в степи пока только в погребениях взрослых мужчин и женщин, причем не только в сосудах и между зубами индивидуумов, но и среди останков погребенных на месте их желудков. Взрослые люди - мужчины старше 40 лет из
раннекатакомбных погребений могильников Бага-Бурул и Песчаный, женщины из могильника Темрты в Калмыкии и из захоронения в Ростовской области, возможно, прибыли с Кавказа и незадолго до смерти ели мед или пили медовый напиток. Может быть, его принимали как успокоительное и
расслабляющее средство? Или, наоборот, глоток медового отвара возбуждал и возвращал пожилым людям угасающие силы? В горшках из захоронений детей, подростков и молодых людей, однако такой спектр медоносных растений не выявлен. Травяные напитки. Еще один степной напиток, идентифицированный в содержимом сосудов, это травяной настой.
Открывшие медицинские свойства многих растений кочевники собирали душистую зизифору, мяту, шалфей, чабрец весной и ранним летом, заваривали их и пили отвар, вероятно, каждый день, утоляя жажду. Однако и во время ритуальных церемоний наливали его в погребальные горшки и
кувшины катакомбной культуры.
Психоактивные снадобья. Катакомбное население евразийских степей начало использовать мягкие психотропные узорами. В них воскуряли душистые прутики тамарикса и других кустарников, а также степные травы, среди которых встречается и конопля (Shishlina et al. 2007). В курильницах
из могильника Манджикины-1, курган 14, погребение 7 найдены фитолиты конопли, пыльца полыни и губоцветных (мяты, шалфея, зизифоры); из Улана IV, курган 3, погребение 22 - фитолиты эфироносов, полыни Маршалла (Artemisia marschalliana) и полыни белой (Artemisia lerchiana); из
этого же могильника, курган 4, погребение 17 - пыльца маревых, эфедры и первоцветов, а также фитолиты тысячелистника благородного (Ahillea nobilis) и трехреберника непахучего (Tripleurospermum inodorum). Такие травы воскуряли при погребении взрослых и подростков (ил. 2).
Во время совершения ритуала терпкий и возбуждающий аромат этих трав распространялся по степи, возможно символически очищая умершего и пространство вокруг захоронения. Курильницу затем ставили у головы или ног погребенного или оставляли в жертвеннике на перекрытии
могилы. Особые свойства конопли, которая содержит психотропные вещества, каннабиноиды, возможно, использовали и
для изготовления специальных отваров, помогающих превозмочь боль или даже принести забвение и покой. Фитолиты и пыльца конопли найдены в горшках из захоронения 16-летнего подростка в могильнике Зунда-Толга-3, курган 1, погребение 5; взрослого мужчины - в могильнике ЗундаТолга-2, курган 1, погребение 4; в желудке и межзубном пространстве мужчины 40-45 лет из могильника Песчаный V; в реповидном сосуде в кургане 1, погребение 2 могильника Бага-Бурул. В такие отвары добавляли и более мягкие психотропные растения - эфедру, полынь, иногда лебеду. Эфедра является психоактивным растением, содержащим алкалоиды - эфедрин и псевдоэфедрин, его используют как сильный стимулятор. В полыни много эфирных масел, она служит болеутоляющим и успокаивающим средством, однако в больших дозах при длительном употреблении может вызывать отравление и галлюцинации. В кувшинах из погребений детей и взрослых (майкопское захоронение в Шарахалсуне, курган 5, погребение 7; катакомбное в Островном, курган 5, погребение 7) идентифицировано сочетание пыльцы эфедры и полыни. Пыльца эфедры встречена на дне
могилы в районе желудка взрослых индивидуумов ямной и катакомбной культур: в могильниках Сухая Термиста, курган 1, погребение 13; Бага-Бурул, курган 5, погребении 11 - в желудке женщины 25-35 лет, умершей при родах.
: 1 - мята; 2 - костер; 3 - полынь; 4 - овсюг; 5 - лебеда
татарская
Идентификация психоделических трав и напитков, приготовленных с использованием степных растений, явно имевших лечебное предназначение, позволяет обсудить рецепт легендарной «сомы» - индоевропейского «напитка богов, преодолевающего смерть». В древней Индии он изготавливался из сомы (растения, которое до сих пор не идентифицировано). Сому вымачивали в воде, отжимали с помощью давильных камней, процеживали через сито из овечьей шерсти, разбавляли водой, смешивали с молоком или ячменем и разливали по деревянным сосудам. Питье сомы - галлюциногенного напитка - было особым ритуалом. У иранцев этот напиток назывался «хаома» и изготавливался из конопли, белены, ревеня и эфедры, которые растирали и добавляли в молоко. Ученые полагают, что в степных сосудах бронзового века могло быть и молоко. В некоторых таких горшках сохранилась пыльца диких трав (Shishlina et al. 2007). Можно предположить, что сакральный «напиток богов» изобрели в степи уже в середине III тыс. до н. э. Он приносил облегчение
страждущим, снимал боль, погружал в успокоительный сон, а в более концентрированном виде вызывал галлюцинации, воспринимаемые древними как переход в потусторонний
мир. Наверное, компоненты такого напитка держались в тайне, но постепенно его рецепт распространился по ойкумене, и каждый народ добавлял в него свои психоактивные
примеси. В церемониальных сосудах маргианского храма II тыс. до н. э. в Гонур-Депе в Туркмении обнаружены пыльца и плоды не только конопли и эфедры, но и мака (Meyer-Melikyan 1998).
Итак, жители Прикаспийской степи уже в III тыс. до н. э. знали свойства многих растений и активно использовали их и в повседневной жизни, и в ритуалах. Возможно, напитки с
психотропными травами, иногда с добавлением молока, и медовые отвары постепенно приобрели сакральное значение. В это время в степи, скорее всего, нет жесткой зависимости между содержимым сосуда и его формой, хотя постепенно появляются кувшины и кружки, богато украшенные орнаментальными композициями, явно предназначенные для торжественных церемоний. Особый ритуал распития напитков, вероятно, только начинал складываться. В обрядовой жизни степняков - мужчин, женщин, детей - четкого разграничения в употреблении тех или иных напитков в зависимости от пола и возраста погребенного пока не выявлено.
В западноевропейских культурах III тыс. до н. э. также распространилась традиция распития опьяняющих напитков - медового с добавлением диких ягод, пива из ячменя или пшеницы-двузернянки (Sherratt 2007). Прошло несколько веков, и для напитков начали использовать изящные кубки, чаши и ритоны. В западноевропейских культурах шаровидных амфор, колоколовидных кубков, в баденской культуре, а также на Кавказе, в Причерноморье, в Трое появились сервизы для распития напитков на погребальных церемониях и пирах. В сосуды вычурных форм - кувшины, фляжки, амфоры, кубки, канфары с ручками - наливали ритуальные вино и пиво.
Выделяются ареалы престижных сосудов - Крит, Южная Скандинавия, Уэссекс в Англии, Северный Кавказ. В Европе было много желающих приобрести изящные чаши с ручками и высокогорлые кувшины одинакового «европейского стиля» для спиртных напитков, и мастера-гончары имитировали в глине металлическую посуду. Экзотические металлические сосуды, производство которых локализовалось в Карпатском бассейне, импортировали в Скандинавию. Микенская посуда найдена в Южной Италии, Сицилии, Сардинии (см. статью Э. Хардинга в настоящем издании). Некоторые изделия изготавливали из почти звенящей обожженной глины, деревянные украшали тонким металлическим ажурным ободком. В узорах доминировали звездные мотивы, а донце украшали солярные символы. Особый статус приобрели металлические кубки, иногда сделанные из золота. Они найдены либо в кладах (например, в кладе 1600 года до н. э. Вульчетран в Болгарии), либо в очень богатых захоронениях воинов, вместе с великолепным оружием. По всей Европе распространился «комплекс сосудов для распития напитков», маркирующий экономические и социальные перемены в обществе (Sherratt 1997; Kristiansen, Larsson 2005). В деревянных чашах Скандинавии плескался мед, герои Троянской войны вкушали из круговой чаши «сок, гореусладный, миротворящий, сердцу забвенье дающий», подмешанный в терпкое местное вино (Одиссея, IV, 220-225). По мнению ученых, это сок конопли. Повсюду варили эль на основе ячменя, дрожжей и цветочных добавок. В сосуд из датского погребения бронзового века Эгтвед налили опьяняющий напиток, настоянный на липовом и клеверном меде, ягодах и листьях клюквы, пшеничных зернах (Sherratt 1997). Ко II тыс. до н. э. традиция распития опьяняющих, веселящих и помогающих преодолеть не только боль, но и смерть напитков, приносящих радость и веселье, стала частью культуры новой социальной группы - воинской элиты, властителей первых европейских городов, указывая на новый характер взаимодействия и социального общения между народами бронзового века. С тех пор совместное распитие ритуального напитка из чаши или кубка, пущенного по кругу, в знак солидарности, примирения, дипломатической договоренности, в знак траура или победы на многие века станет символом общения и гостеприимства всех европейских народов".
Цитата и иллюстрации из:
Бронзовый век. Европа без границ. Четвёртое - первое тысячелетия до н.э. Каталог выставки. Под ред. Ю.Ю. Пиотровского. [СПб, Государственный Эрмитаж. 21 июня - 8 сентября 2013 г. Москва, ГИМ. 15 октября 2013 г. - 15 января 2014 г.] // СПб: Чистый лист. 2013. 648 с