Полуправда, которая хуже лжи (про статью Соколова-Митрича)
За последние годы я уже привык к открытому обсуждению проблем Церкви. Да и не я один. Наверное, мы все. Достаточно вспомнить несколько статей о. Андрея Кураева последних лет или «Православное богословие на рубеже столетий» митр. Илариона (Алфеева). Даже я сам довольно часто участвую в обсуждении подобных вещей. И, скажу сразу, очень со многим в статье Дмитрия Соколова-Митрича я не могу не согласиться. А о чем-то (например, о «церковном феодализме») мог бы написать гораздо жестче. Потому как нахожусь внутри этой феодальной системы и каждый день чувствую ее на себе. Я знаю, что это такое, когда в глазах начальства правота определяется тем, у кого выше должность. По этой логике, я как провинциальный дьякон вообще никто любой священник может вытирать об меня ноги. Священник, в общем-то, пустое место по сравнению с настоятелем. С благочинными немного сложнее, но все священники должны соглашаться абсолютно со всем, что скажет их епископ. Публично. При этом, очень часто считают себя совершенно не обязанными делать то, с чем публично согласились. Но это справедливо и в отношении архиереев. Скажем прямо. Даже решения последнего Архиерейского Собора о молодежных миссионерах во многих епархиях не выполняются никак. И это тоже следствие феодализма. При чем, в таком польском варианте. Когда Архиерейский Собор понимается, как что-то вроде сейма, решения которого носили скорее рекомендательный характер и очень часто не выполнялись. По этому поводу есть две поговорки. Одна польская: «Польша стоит беспорядком». Не устояла. Ни в 18 веке, ни в 39-м. Не устояла бы и против протестантизма, если бы не иезуиты-иностранцы. Отсюда другое, немецкое выражение: «Польское хозяйство». Оно описывает полный хаос, когда каждый делает, что хочет без какого-то общего плана, стратегии. Примерно как в басне «Лебедь, рак и щука». И да. У меня полное впечатление того, что главный вызов нынешнего «понтификата» это именно борьба с «польским хозяйством» в Русской Церкви. Именно от успеха этой борьбы и будет зависеть, состоится ли «Второе Крещение Руси».
Поэтому настолько, насколько статья направлена против этого «феодализма» я даже и не буду с ней спорить. Зачем? В этом отношении она слишком мягкая. Но, увы, одной своей стороной она бьет по этому «феодализму», а другой его укрепляет. Ведь в чем идейная основа «феодализма». Если не брать спорные вопросы экклезиологии и Устава, то она в убеждении, что люди в Москве, которые говорят о миссии, «Втором крещении», просвещении, во-первых, только управленцы, которые ничего не понимают вне своих аппаратных интриг, люди совершенно бездуховные и чуть не неверующие. Все это прожекты, которые не имеют отношения к реальной жизни. Во-вторых, это люди, «которые не знают Россию». Они не понимают местных условий, например, Иркутска. Поэтому, все, что они пишут, мы делать не будем, так как у нас местные условия другие. Вот. Даже народ другой. Мы не русские, мы сибиряки. Как не странно, но обе эти идейные основы «феодализма» Соколов-Митрич только поддерживает. А я поспорю. Да, работа в любой бюрократической структуре накладывает свой отпечаток на человека. Появляются новые черты характера, другое и не всегда более христианское отношение к людям. Но все это никак не означает ни то, что человек перестает быть верующим, ни то, что это чисто московское явление. Нашим провинциальным феодалам, стоило бы посмотреться в зеркало, прежде чем ругать московских аппаратчиков. В лучшем случае, это представители того же типа личности. В худшем, соответственно, гораздо худшего. Того типа, который не будет заниматься миссией, «Вторым Крещением Руси» просто потому, что не плохо устроился в жизни и делать ничего не хочет. И вот этому типу людей статья Соколова-Митрича дает массу «благочестивых» оснований, чтобы сказать, например, мне: «Ты хочешь заниматься миссией? Но ее придумали оторванные от жизни аппаратчики и Патриарх с комплексом Наполеона. Это все не нужно и бесполезно. Давай лучше, будем делать, как на Афоне. Я тебе говорю, ты выполняешь. Сиди на приходе и не высовывайся». Я такое и до этой статьи слышал, так что не удивился. Я удивился каше в голове, когда правильные «антифеодальные» идеи перемешаны с такой грубой защитой этого самого феодализма.
Можно говорить долго. Но мне кажется, мы должны определиться с тем, что нужно Церкви и, исходя из этого, строить свою стратегию и тактику. Это совсем не значит, что ни будут безошибочны. Просто довольно странно слышать, что из-за развития миссии ухудшилось отношение к Церкви. Странно потому, что никакого развития миссии нет. Наш приход не стал более миссионерским за два года патриаршества Святейшего. Как и наша епархия. И я не могу один что-то изменить даже на своем приходе. Потому как я дьякон и поэтому никто. Моя задача кричать «паки и паки». При чем, даже это я должен делать так, как хочет священник. Вполне себе афонская система. Только высоко духовных пастырей, св. Иоаннов Кронштадских она почему-то не производит. Скорее требоисполнителей, не имеющих собственного мнения. Нет. Я не против того, чтобы молодые клирики учились у более опытных. Только не хватит их на всех. Особенно, если делать такое обучение длиной в несколько лет, как на Афоне. Да и, будем честны, не всякий митрофорный протоиерей это старец. Даже не всякий, кого почитают старцем. И разобраться здесь бывает очень не просто. А как может играть роль старца тот, кто им не является? А никак. Это будет не духовное совершенствование, а актерство. Наконец, эта идея статьи полностью противоречит другому тезису, что каждый сам в себе выращивает христианина. И тут надо бы разобраться, но мы так и не ответили, что является благом для Церкви. Что вообще такое благо?
Благо для Церкви это выполнение ей своего долга. Того, для чего она была создана. А об этом прямо говорит Сам Христос: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам» (Мф. 28:19-20). Вот, собственно, и критерий. Служим ли мы делу, которое Господь поручил нам, или нет. Именно это, а не отношение к нам Волочковой критерий того, верную задачу поставил перед Русской Церковью Патриарх или нет. Мы должны проповедовать, даже если весь мир будет гнать нас и бросать на растерзание львам, сжигать, распинать, как делали это с первыми христианами. Какое дело Церкви до того, что Мессалина считала ее опасной сектой? Наконец, по этой логике Златоуст не должен был обличать императрицу Евдоксию. Да и что Христос говорил нам? Разве не говорил, что мир будет ненавидеть нас?
Впрочем, Соколов-Митрич и сам человек столичный и может не понимать этого механизма. А механизм вот какой: мы говорим, что аборт это убийство и часть женщин кается, а часть говорит, что ненавидит Церковь, которая «лишает их земной радости и карьеры». Мы говорим, что нужна православная миссия и это не нравится очень многим: либералам, атеистам, сектантам, оккультитстам, многим партиям, которые видят в Церкви конкурента. Они через подконтрольные или дружественные себе СМИ начинают настраивать людей против Церкви, используя всякий повод, всякую возможность. Да. Мы можем пытаться говорить так, чтобы никто не мог «придраться», но совершенно напрасно. Потому как не согласны они не с тем, как мы проповедуем, а с тем, что мы проповедуем. И с тем, что мы вообще за это взялись. Евангелие обличает дела тьмы - блуд, воровство, убийства. Поэтому проповедь и неприятна Волочковой. Которая, напомню, снималась голой, чтобы привлечь к себе внимание. И не при чем тут церковная бюрократия. Церкви проповедовать повелел Христос, а не только Патриарх. «Второе крещение Руси» это выполнение Его заповеди. Поэтому с евангельской точки зрения, правы те, кто проповедует и требует проповеди, а те, кто против - ошибаются. И это еще мягко сказано.
Но снова вернемся к статье. Соколов-Митрич говорит о том, что у Патриархии нет понимания с собственными священниками. И это так. Отчасти, конечно. Поймите, двадцать лет приоритетным было строительство храмов. К этому все привыкли. Теперь говорят, что нужно еще и что-то другое делать. Нужно идти к людям с проповедью. Но целое поколение священников уже выросло с твердым убеждением, что их задача строить храмы и окормлять тех, «кого Бог Сам приведет». В лучшем случае, миссионертво сводилось для них к борьбе с сектами. Но и то, в основном, оборонительной. Почти никто не ставил задачи обратить местных баптистов или пятидесятников. Речь шла о том, чтобы удержать в православии уже православных людей.
На этом фоне выборы Патриарха во многих, желавших миссии, вдохнули новые надежды, а не желавших ее - озлобили. Но иначе и не могло быть. Но если вторые забыли, что миссионерствовать Церковь призвал Христос, то первые, как мне иногда кажется, решили, что все за них сделает Патриарх. Ну, в крайнем случае, вместе с митр. Иларионом и о. Андреем Кураевым. Но это не так. Никто нашу работу за нас не сделает. Достаточно того, что Патриарх делает то, что может и даже больше. Но, простите, Патриарх не может помочь, если не будет знать, как обстоят дела на местах. А знать это можно или официально, из отчетов. Или не официально. Из доносов. Поэтому я бы советовал отцам, с которыми беседовал Соколов-Митрич, радоваться, что их просят писать отчеты, а не доносы на епископов. А иначе как? Как Патриарх может защитить священника, если не знает, что с ним происходит, почему на него ополчился архиерей. Может быть, он пьяница и блудник, а пишет о себе, как о миссионере, чтобы его спасли от справедливого наказания? А вот по отчетам и будет видно, кто есть кто. Кто из священников и архиереев как справляется со своим служением. А отсюда уже можно делать выводы. В том числе и о том, кому пойти на повышение, а кому - на покой, кто самодур, а кто мудро управляет своей епархией или приходом. И именно этого-то и боятся. Что появится критерий оценки. Вполне объективный. Да, «крестили пятьдесят, пятеро стали прихожанами, двое ушло в секты и т.д.». А почему нет? Это единственная реальная альтернатива «феодализму». Это касается и неизбежного увеличения числа епархиальных сотрудников. Потому как миссионерский отдел, в котором числится один председатель и один заместитель не может быть эффективен по определению, о какой бы епархии не шла речь. А большее число сотрудников требует появления управленческих технологий. Вернее, их осознания. Потому как мы всегда используем те или иные техники в общении, в журналистике и аналитике, управлении. Просто обычно мы это не осознаем. Но даже Златоуст, например, имел свою методику или «технологию» толкования Писания. Риторика или гомилетика говорят о том, как строить речь или проповедь. И никуда нам не деться от того, что мы используем массу всевозможных шаблонов и алгоритмов. Просто когда мы об этом не задумываемся, у нас все получается спонтанно и неорганизованно. А если учесть еще и «феодализм», то получается «польское хозяйство». Каждый делает, что хочет и как умеет, совершенно не думая об общем благе, общих стратегических задачах. Многим даже и в голову не приходит, что эти задачи могут быть. А ведь они даны еще Христом. Пасти стадо, созидать Церковь, и проповедовать. Тот, кто против этого выступает против слов Христа, и обсуждать здесь нечего.
Не буду спорить и о том, нужны ли духовные авторитеты. Конечно, это было бы хорошо, но это не панацея. Св. Иоанн Кронштадский не предотвратил революции. Поэтому, никакие противопоставления здесь не уместны. Наконец, если священник считает, что он не способен быть пастырем (а про св. Иоанна Кронштадского сказал Соколову-Митричу именно священник), то здесь может быть только один вопрос. Почему он считает себя в праве оставаться священником. Здесь нужно проситься в запрет по «профнепригодности», а не учить Церковь. И чему? Раз я не могу быть миссионером, значит миссия невозможна и не нужна. Это действительно, «очень маленькая вера», но не Патриарха или о. Всеволода, а вот этого провинциального батюшки. Если ты любишь людей, то будешь заботиться о них, стремиться к проповеди, к спасению их душ. Если ты не веришь в наказание грешников, в то, что спасение только во Христе, то не можешь быть пастырем. Если веришь и не проповедуешь, и при этом не монах-отшельник, то где твоя любовь? Можешь говорить хоть ангельскими языками, творить любые чудеса, но без любви ты - ничто (1Кор. 13:1-2). Никто не говорит, что каждый из нас должен в одиночку обратить всю Россию. Никто не требует от провинциального батюшки решать задачи в общероссийском масштабе. Нет. Мы должны делать это на своем уровне. Каждый на своем месте. Но делать. Или мы думаем, что проповедовать может только святой? Может только святой, но должен каждый. Мы можем стать святыми через проповедь, и никому святость не дается без труда. И, наконец, все мы должны быть святыми. Значит, все должны трудиться. Наконец, служение Литургии тоже требует святости. И не меньшей, чем проповедь. И если кто-то не хочет проповедовать из-за своего недостоинства, то он должен быть честным и отказаться от всего, чего не достоин. А как известно каждому священнику, никто не достоин приходить или приближаться или служить Царю Славы. Мы служим по Его милости. По Его милости можем войти в церковь, в алтарь и не умереть. А раз мы можем служить по Его милости, то Его милости можем и проповедовать. Должны проповедовать. Надо не ждать, что откуда-то появятся «духовные лидеры», а самим становится ими. Это касается и всего остального. Можно ворчать и критиковать, а нужно - действовать. И, простите, если в Вашу епархиальную семинарию не идет молодежь, если в ваших монастырях не хотят постригаться, то виноват в этом не Патриарх, о. Всеволод или еще кто-то. А Вы сами. Вы не организовали миссию, завалили просвещение и образование, никого не научили, не обратили. Требуете от других дел, но сами говорите о своих делах, что их нет. Вы показываете веру от дел своих. И это, правда, «очень маленькая вера». Не Патриарха, а Ваша. Как тут не вспомнить просто анекдот, с которым я в своей жизни столкнулся. Один такой любитель покритиковать Патриарха сказал, что нынешний настоятель не должен отвечать за состояние храма или ремонтировать его, так как его до такого состояния довел прошлый. Они говорят о делах. Ну так и сделали бы что-нибудь. Но нет. Одни слова о том, что нужны дела и никаких дел. Вот итог. Мы ничего не делаем. Делайте Вы, Ваше Святейшество, а мы делать ничего не будем. Понятно, что с таким подходом ни мирянину этому, ни его духовнику нельзя доверять даже собачью конуру, не говоря уже о храме или епархии. А ведь они не иначе, как каким-то отделом заведуют. И духовник его, наверняка, настоятель чего-нибудь или даже благочинный. Ах, сколько я их видел таких. Которые и сами ничего не делают и другим не дают. А виноват кто угодно. Благочинный, Владыка, Патриарх, Ленин, Сталин, Петр Первый, Обама, масоны, «макдональдсы» и «кока-колой». И конечно, Чубайс, который, как известно, «во всем виноват». Но не мы.
Или, все-таки, мы? Или мы должны думать не о том, кто в чем виноват, а о том, что мы сами можем сделать. Сейчас. Но тогда не надо нас поощрять в нашей лени и подсказывать всевозможные оправдания. Не надо искать виноватых. Надо искать возможности.
Поэтому настолько, насколько статья направлена против этого «феодализма» я даже и не буду с ней спорить. Зачем? В этом отношении она слишком мягкая. Но, увы, одной своей стороной она бьет по этому «феодализму», а другой его укрепляет. Ведь в чем идейная основа «феодализма». Если не брать спорные вопросы экклезиологии и Устава, то она в убеждении, что люди в Москве, которые говорят о миссии, «Втором крещении», просвещении, во-первых, только управленцы, которые ничего не понимают вне своих аппаратных интриг, люди совершенно бездуховные и чуть не неверующие. Все это прожекты, которые не имеют отношения к реальной жизни. Во-вторых, это люди, «которые не знают Россию». Они не понимают местных условий, например, Иркутска. Поэтому, все, что они пишут, мы делать не будем, так как у нас местные условия другие. Вот. Даже народ другой. Мы не русские, мы сибиряки. Как не странно, но обе эти идейные основы «феодализма» Соколов-Митрич только поддерживает. А я поспорю. Да, работа в любой бюрократической структуре накладывает свой отпечаток на человека. Появляются новые черты характера, другое и не всегда более христианское отношение к людям. Но все это никак не означает ни то, что человек перестает быть верующим, ни то, что это чисто московское явление. Нашим провинциальным феодалам, стоило бы посмотреться в зеркало, прежде чем ругать московских аппаратчиков. В лучшем случае, это представители того же типа личности. В худшем, соответственно, гораздо худшего. Того типа, который не будет заниматься миссией, «Вторым Крещением Руси» просто потому, что не плохо устроился в жизни и делать ничего не хочет. И вот этому типу людей статья Соколова-Митрича дает массу «благочестивых» оснований, чтобы сказать, например, мне: «Ты хочешь заниматься миссией? Но ее придумали оторванные от жизни аппаратчики и Патриарх с комплексом Наполеона. Это все не нужно и бесполезно. Давай лучше, будем делать, как на Афоне. Я тебе говорю, ты выполняешь. Сиди на приходе и не высовывайся». Я такое и до этой статьи слышал, так что не удивился. Я удивился каше в голове, когда правильные «антифеодальные» идеи перемешаны с такой грубой защитой этого самого феодализма.
Можно говорить долго. Но мне кажется, мы должны определиться с тем, что нужно Церкви и, исходя из этого, строить свою стратегию и тактику. Это совсем не значит, что ни будут безошибочны. Просто довольно странно слышать, что из-за развития миссии ухудшилось отношение к Церкви. Странно потому, что никакого развития миссии нет. Наш приход не стал более миссионерским за два года патриаршества Святейшего. Как и наша епархия. И я не могу один что-то изменить даже на своем приходе. Потому как я дьякон и поэтому никто. Моя задача кричать «паки и паки». При чем, даже это я должен делать так, как хочет священник. Вполне себе афонская система. Только высоко духовных пастырей, св. Иоаннов Кронштадских она почему-то не производит. Скорее требоисполнителей, не имеющих собственного мнения. Нет. Я не против того, чтобы молодые клирики учились у более опытных. Только не хватит их на всех. Особенно, если делать такое обучение длиной в несколько лет, как на Афоне. Да и, будем честны, не всякий митрофорный протоиерей это старец. Даже не всякий, кого почитают старцем. И разобраться здесь бывает очень не просто. А как может играть роль старца тот, кто им не является? А никак. Это будет не духовное совершенствование, а актерство. Наконец, эта идея статьи полностью противоречит другому тезису, что каждый сам в себе выращивает христианина. И тут надо бы разобраться, но мы так и не ответили, что является благом для Церкви. Что вообще такое благо?
Благо для Церкви это выполнение ей своего долга. Того, для чего она была создана. А об этом прямо говорит Сам Христос: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам» (Мф. 28:19-20). Вот, собственно, и критерий. Служим ли мы делу, которое Господь поручил нам, или нет. Именно это, а не отношение к нам Волочковой критерий того, верную задачу поставил перед Русской Церковью Патриарх или нет. Мы должны проповедовать, даже если весь мир будет гнать нас и бросать на растерзание львам, сжигать, распинать, как делали это с первыми христианами. Какое дело Церкви до того, что Мессалина считала ее опасной сектой? Наконец, по этой логике Златоуст не должен был обличать императрицу Евдоксию. Да и что Христос говорил нам? Разве не говорил, что мир будет ненавидеть нас?
Впрочем, Соколов-Митрич и сам человек столичный и может не понимать этого механизма. А механизм вот какой: мы говорим, что аборт это убийство и часть женщин кается, а часть говорит, что ненавидит Церковь, которая «лишает их земной радости и карьеры». Мы говорим, что нужна православная миссия и это не нравится очень многим: либералам, атеистам, сектантам, оккультитстам, многим партиям, которые видят в Церкви конкурента. Они через подконтрольные или дружественные себе СМИ начинают настраивать людей против Церкви, используя всякий повод, всякую возможность. Да. Мы можем пытаться говорить так, чтобы никто не мог «придраться», но совершенно напрасно. Потому как не согласны они не с тем, как мы проповедуем, а с тем, что мы проповедуем. И с тем, что мы вообще за это взялись. Евангелие обличает дела тьмы - блуд, воровство, убийства. Поэтому проповедь и неприятна Волочковой. Которая, напомню, снималась голой, чтобы привлечь к себе внимание. И не при чем тут церковная бюрократия. Церкви проповедовать повелел Христос, а не только Патриарх. «Второе крещение Руси» это выполнение Его заповеди. Поэтому с евангельской точки зрения, правы те, кто проповедует и требует проповеди, а те, кто против - ошибаются. И это еще мягко сказано.
Но снова вернемся к статье. Соколов-Митрич говорит о том, что у Патриархии нет понимания с собственными священниками. И это так. Отчасти, конечно. Поймите, двадцать лет приоритетным было строительство храмов. К этому все привыкли. Теперь говорят, что нужно еще и что-то другое делать. Нужно идти к людям с проповедью. Но целое поколение священников уже выросло с твердым убеждением, что их задача строить храмы и окормлять тех, «кого Бог Сам приведет». В лучшем случае, миссионертво сводилось для них к борьбе с сектами. Но и то, в основном, оборонительной. Почти никто не ставил задачи обратить местных баптистов или пятидесятников. Речь шла о том, чтобы удержать в православии уже православных людей.
На этом фоне выборы Патриарха во многих, желавших миссии, вдохнули новые надежды, а не желавших ее - озлобили. Но иначе и не могло быть. Но если вторые забыли, что миссионерствовать Церковь призвал Христос, то первые, как мне иногда кажется, решили, что все за них сделает Патриарх. Ну, в крайнем случае, вместе с митр. Иларионом и о. Андреем Кураевым. Но это не так. Никто нашу работу за нас не сделает. Достаточно того, что Патриарх делает то, что может и даже больше. Но, простите, Патриарх не может помочь, если не будет знать, как обстоят дела на местах. А знать это можно или официально, из отчетов. Или не официально. Из доносов. Поэтому я бы советовал отцам, с которыми беседовал Соколов-Митрич, радоваться, что их просят писать отчеты, а не доносы на епископов. А иначе как? Как Патриарх может защитить священника, если не знает, что с ним происходит, почему на него ополчился архиерей. Может быть, он пьяница и блудник, а пишет о себе, как о миссионере, чтобы его спасли от справедливого наказания? А вот по отчетам и будет видно, кто есть кто. Кто из священников и архиереев как справляется со своим служением. А отсюда уже можно делать выводы. В том числе и о том, кому пойти на повышение, а кому - на покой, кто самодур, а кто мудро управляет своей епархией или приходом. И именно этого-то и боятся. Что появится критерий оценки. Вполне объективный. Да, «крестили пятьдесят, пятеро стали прихожанами, двое ушло в секты и т.д.». А почему нет? Это единственная реальная альтернатива «феодализму». Это касается и неизбежного увеличения числа епархиальных сотрудников. Потому как миссионерский отдел, в котором числится один председатель и один заместитель не может быть эффективен по определению, о какой бы епархии не шла речь. А большее число сотрудников требует появления управленческих технологий. Вернее, их осознания. Потому как мы всегда используем те или иные техники в общении, в журналистике и аналитике, управлении. Просто обычно мы это не осознаем. Но даже Златоуст, например, имел свою методику или «технологию» толкования Писания. Риторика или гомилетика говорят о том, как строить речь или проповедь. И никуда нам не деться от того, что мы используем массу всевозможных шаблонов и алгоритмов. Просто когда мы об этом не задумываемся, у нас все получается спонтанно и неорганизованно. А если учесть еще и «феодализм», то получается «польское хозяйство». Каждый делает, что хочет и как умеет, совершенно не думая об общем благе, общих стратегических задачах. Многим даже и в голову не приходит, что эти задачи могут быть. А ведь они даны еще Христом. Пасти стадо, созидать Церковь, и проповедовать. Тот, кто против этого выступает против слов Христа, и обсуждать здесь нечего.
Не буду спорить и о том, нужны ли духовные авторитеты. Конечно, это было бы хорошо, но это не панацея. Св. Иоанн Кронштадский не предотвратил революции. Поэтому, никакие противопоставления здесь не уместны. Наконец, если священник считает, что он не способен быть пастырем (а про св. Иоанна Кронштадского сказал Соколову-Митричу именно священник), то здесь может быть только один вопрос. Почему он считает себя в праве оставаться священником. Здесь нужно проситься в запрет по «профнепригодности», а не учить Церковь. И чему? Раз я не могу быть миссионером, значит миссия невозможна и не нужна. Это действительно, «очень маленькая вера», но не Патриарха или о. Всеволода, а вот этого провинциального батюшки. Если ты любишь людей, то будешь заботиться о них, стремиться к проповеди, к спасению их душ. Если ты не веришь в наказание грешников, в то, что спасение только во Христе, то не можешь быть пастырем. Если веришь и не проповедуешь, и при этом не монах-отшельник, то где твоя любовь? Можешь говорить хоть ангельскими языками, творить любые чудеса, но без любви ты - ничто (1Кор. 13:1-2). Никто не говорит, что каждый из нас должен в одиночку обратить всю Россию. Никто не требует от провинциального батюшки решать задачи в общероссийском масштабе. Нет. Мы должны делать это на своем уровне. Каждый на своем месте. Но делать. Или мы думаем, что проповедовать может только святой? Может только святой, но должен каждый. Мы можем стать святыми через проповедь, и никому святость не дается без труда. И, наконец, все мы должны быть святыми. Значит, все должны трудиться. Наконец, служение Литургии тоже требует святости. И не меньшей, чем проповедь. И если кто-то не хочет проповедовать из-за своего недостоинства, то он должен быть честным и отказаться от всего, чего не достоин. А как известно каждому священнику, никто не достоин приходить или приближаться или служить Царю Славы. Мы служим по Его милости. По Его милости можем войти в церковь, в алтарь и не умереть. А раз мы можем служить по Его милости, то Его милости можем и проповедовать. Должны проповедовать. Надо не ждать, что откуда-то появятся «духовные лидеры», а самим становится ими. Это касается и всего остального. Можно ворчать и критиковать, а нужно - действовать. И, простите, если в Вашу епархиальную семинарию не идет молодежь, если в ваших монастырях не хотят постригаться, то виноват в этом не Патриарх, о. Всеволод или еще кто-то. А Вы сами. Вы не организовали миссию, завалили просвещение и образование, никого не научили, не обратили. Требуете от других дел, но сами говорите о своих делах, что их нет. Вы показываете веру от дел своих. И это, правда, «очень маленькая вера». Не Патриарха, а Ваша. Как тут не вспомнить просто анекдот, с которым я в своей жизни столкнулся. Один такой любитель покритиковать Патриарха сказал, что нынешний настоятель не должен отвечать за состояние храма или ремонтировать его, так как его до такого состояния довел прошлый. Они говорят о делах. Ну так и сделали бы что-нибудь. Но нет. Одни слова о том, что нужны дела и никаких дел. Вот итог. Мы ничего не делаем. Делайте Вы, Ваше Святейшество, а мы делать ничего не будем. Понятно, что с таким подходом ни мирянину этому, ни его духовнику нельзя доверять даже собачью конуру, не говоря уже о храме или епархии. А ведь они не иначе, как каким-то отделом заведуют. И духовник его, наверняка, настоятель чего-нибудь или даже благочинный. Ах, сколько я их видел таких. Которые и сами ничего не делают и другим не дают. А виноват кто угодно. Благочинный, Владыка, Патриарх, Ленин, Сталин, Петр Первый, Обама, масоны, «макдональдсы» и «кока-колой». И конечно, Чубайс, который, как известно, «во всем виноват». Но не мы.
Или, все-таки, мы? Или мы должны думать не о том, кто в чем виноват, а о том, что мы сами можем сделать. Сейчас. Но тогда не надо нас поощрять в нашей лени и подсказывать всевозможные оправдания. Не надо искать виноватых. Надо искать возможности.