Прогулка по Гинзе
Японские кварталы немножко непонятны для нас. У улиц нет имен, кроме как у самых центральных, по которым называется весь квартал. Смотрим знаменитую Гинзу.
Прямоугольная сетка узких улиц, каждая из которых называется Гинза с номером, как какая-то Вторая Советская или Третий Тупик Ильича. Конкретно на снимке Гинза-6. Все улицы очень похожи. Я не стал их фотографировать, потому что это бессмысленно. Одного кадра хватает, чтобы понять как выглядит пейзах в любом месте. Уныло, что и говорить.
А это главный перекресток с часовой башней. Прямо вдаль уходит улица Чуо-дори, центральная осевая линия района.
В воскресенье, в 12 часов дня, движение автомобилей по Чуо-дори прекращается.
Секунда в секунду появляются рабочие, вытаскивающие скамейки на проезжую часть. Гинза становится пешеходной зоной. Это блестящая идея. Невский так надо бы перегораживать по выходным.
Народа, кстати, существенно меньше, чем на Невском.
Одной из целей моего блиц-маршрута было поесть в Токио в настоящем японском ресторане. Везде в мире японские рестораны достаточно дороги и недостаточно аутентичны. Где тогда с душой поесть, как не в Токио, согласитесь. Большинство зданий на снимках заполнено как раз ресторанами. Для нас несколько необычно, что целый этаж в бизнес-центре может быть отдан под едальню. Входишь в лифт, а там вместо этажей рядом с кнопками нарисованы креветки и омары. Пять этажей - пять ресторанов. Непонятно, кто в них обедает с таким энтузиазмом. Так что умереть с голоду не представлялось возможным. Вместе с тем я подходил к делу с осторожностью. Восток - дело не только тонкое, но и дорогое. Какая-нибудь неприметная забегаловка на четвертом этаже может запросто опустошить кредитку на три сотни долларов. С другой стороны, дешевые суши-бары я, естественно, отвергал сходу. Поэтому с полчаса я толкался в толпе и примеривался к чему-нибудь подлинному, но демократическому. Несколько облегчало дело то, что японцы выкладывают свои кулинарные шедевры на витрины ресторанов вместе с ценниками, и можно прикинуть, насколько розжиг аппетита гармонирует с опасениями за кошелек.
Вот типичный кадр витрины на Гинзе. Собственно, возле этого ресторана, позиционировавшего себя как пивной паб, я решился. Мое внимание привлек чудный кальмар барбекю за 900 йен (он на снимке в самом низу справа, такой коричневый и аппетитный) и сочная баранья лопатка с какими-то водорослями (порядка 1300 йен, уже не помню точно сколько). Один доллар стоит около 120 йен, так что считайте сами.
Внутри оказалось неожиданно многолюдно. Едальня напоминала прекрасно отрегулированный заводской конвейер. Пара человек у входа наперебой кричали что-то в зал, сразу появлялись официанты, которые сажали посетителя за крошечный лилипутский столик (я с трудом его не перевернул, в японском мире все время приходится смотреть под ноги, чтобы никого случайно не задавить), а когда посетитель уходил, отдуваясь и икая, те же официанты кричали ребятам у входа об освободившемся месте.
Зашел я как-то в кабачок - в кабачок
Там было стоек пятачок - пятачок.
Песенка, если не ошибаюсь, военных лет. В оригинале это выглядит так:
There is a tavern in the town, in the town
And there my true love sits him down, sits him down.
Эти непедагогичные строчки очень любит моя бабушка. По ним я учил английский в весьма нежном возрасте, где-то так лет в восемь. Между прочим, в русском переводе песня веселенькая, а в оригинале, как я с немалым изумлением только сейчас узнал, прочитав текст целиком, это просто какая-то мрачная трагедия. Да, и датируется она, оказывается, 1883 годом, хотя особую популярность действительно приобрела в послевоенные годы. И еще интереснейшая деталь - поют ее всегда мужчины, изображая веселое подвыпившее настроение, а романс-то женский про то как любимый променял барышню на выпивон и веселую компанию. Чего только сам не узнаешь за написанием всякой ерунды.
Да, короче, мелодия зазвучала в моей голове с невероятной силой, когда я огляделся вокруг в этом темноватом баре. Баранинки, значит, кальмарчика и штоф сакэ. "Сакэ!" - неожиданно загалдели мои соседи слева и справа. Я страшно удивился. А что же еще пить в Японии? Да я вообще обожаю сакэ, это прекрасный нежный напиток. Его пьют теплым из крошечных глиняных пиалушек. У меня и дома есть набор для сакэ, такой толстый глиняный кувшинчик и шесть чашечек. Водку греют в кувшинчике на спиртовке-фондю, но по бедности сойдет и микроволновая печь. "Сакэ, - повторил довольно крупный японец, сидящий справа от меня, - а я вот предпочитаю пиво. Вы пьете в Канаде японское пиво?" Я пробовал "Асахи" несколько раз, но огорчать своим мнением мужика не стал. Сказал что-то неопределенное. В это время мне принесли теплый кувшинчик и чашечку. Мужик ловко налил мне полную. Я опять удивился, но немедленно выпил. Мужик повторил. Я поинтересовался, почему он столь настойчиво за мной ухаживает. "Сэр, - прочувствованно сказал мужчина, - мне так приятно, что вы пьете наше сакэ."
День удался.
Одна из поперечных улиц Гинзы.
Скульптура просто так.
Самый настоящий пожар на Гинзе. Горит магазинчик на углу. Видимо, людей выводили через крышу. Пожар не сильный, но все равно все очень серьезно.
Ну вот, типа все, достаточно для первого знакомства.
Прямоугольная сетка узких улиц, каждая из которых называется Гинза с номером, как какая-то Вторая Советская или Третий Тупик Ильича. Конкретно на снимке Гинза-6. Все улицы очень похожи. Я не стал их фотографировать, потому что это бессмысленно. Одного кадра хватает, чтобы понять как выглядит пейзах в любом месте. Уныло, что и говорить.
А это главный перекресток с часовой башней. Прямо вдаль уходит улица Чуо-дори, центральная осевая линия района.
В воскресенье, в 12 часов дня, движение автомобилей по Чуо-дори прекращается.
Секунда в секунду появляются рабочие, вытаскивающие скамейки на проезжую часть. Гинза становится пешеходной зоной. Это блестящая идея. Невский так надо бы перегораживать по выходным.
Народа, кстати, существенно меньше, чем на Невском.
Одной из целей моего блиц-маршрута было поесть в Токио в настоящем японском ресторане. Везде в мире японские рестораны достаточно дороги и недостаточно аутентичны. Где тогда с душой поесть, как не в Токио, согласитесь. Большинство зданий на снимках заполнено как раз ресторанами. Для нас несколько необычно, что целый этаж в бизнес-центре может быть отдан под едальню. Входишь в лифт, а там вместо этажей рядом с кнопками нарисованы креветки и омары. Пять этажей - пять ресторанов. Непонятно, кто в них обедает с таким энтузиазмом. Так что умереть с голоду не представлялось возможным. Вместе с тем я подходил к делу с осторожностью. Восток - дело не только тонкое, но и дорогое. Какая-нибудь неприметная забегаловка на четвертом этаже может запросто опустошить кредитку на три сотни долларов. С другой стороны, дешевые суши-бары я, естественно, отвергал сходу. Поэтому с полчаса я толкался в толпе и примеривался к чему-нибудь подлинному, но демократическому. Несколько облегчало дело то, что японцы выкладывают свои кулинарные шедевры на витрины ресторанов вместе с ценниками, и можно прикинуть, насколько розжиг аппетита гармонирует с опасениями за кошелек.
Вот типичный кадр витрины на Гинзе. Собственно, возле этого ресторана, позиционировавшего себя как пивной паб, я решился. Мое внимание привлек чудный кальмар барбекю за 900 йен (он на снимке в самом низу справа, такой коричневый и аппетитный) и сочная баранья лопатка с какими-то водорослями (порядка 1300 йен, уже не помню точно сколько). Один доллар стоит около 120 йен, так что считайте сами.
Внутри оказалось неожиданно многолюдно. Едальня напоминала прекрасно отрегулированный заводской конвейер. Пара человек у входа наперебой кричали что-то в зал, сразу появлялись официанты, которые сажали посетителя за крошечный лилипутский столик (я с трудом его не перевернул, в японском мире все время приходится смотреть под ноги, чтобы никого случайно не задавить), а когда посетитель уходил, отдуваясь и икая, те же официанты кричали ребятам у входа об освободившемся месте.
Зашел я как-то в кабачок - в кабачок
Там было стоек пятачок - пятачок.
Песенка, если не ошибаюсь, военных лет. В оригинале это выглядит так:
There is a tavern in the town, in the town
And there my true love sits him down, sits him down.
Эти непедагогичные строчки очень любит моя бабушка. По ним я учил английский в весьма нежном возрасте, где-то так лет в восемь. Между прочим, в русском переводе песня веселенькая, а в оригинале, как я с немалым изумлением только сейчас узнал, прочитав текст целиком, это просто какая-то мрачная трагедия. Да, и датируется она, оказывается, 1883 годом, хотя особую популярность действительно приобрела в послевоенные годы. И еще интереснейшая деталь - поют ее всегда мужчины, изображая веселое подвыпившее настроение, а романс-то женский про то как любимый променял барышню на выпивон и веселую компанию. Чего только сам не узнаешь за написанием всякой ерунды.
Да, короче, мелодия зазвучала в моей голове с невероятной силой, когда я огляделся вокруг в этом темноватом баре. Баранинки, значит, кальмарчика и штоф сакэ. "Сакэ!" - неожиданно загалдели мои соседи слева и справа. Я страшно удивился. А что же еще пить в Японии? Да я вообще обожаю сакэ, это прекрасный нежный напиток. Его пьют теплым из крошечных глиняных пиалушек. У меня и дома есть набор для сакэ, такой толстый глиняный кувшинчик и шесть чашечек. Водку греют в кувшинчике на спиртовке-фондю, но по бедности сойдет и микроволновая печь. "Сакэ, - повторил довольно крупный японец, сидящий справа от меня, - а я вот предпочитаю пиво. Вы пьете в Канаде японское пиво?" Я пробовал "Асахи" несколько раз, но огорчать своим мнением мужика не стал. Сказал что-то неопределенное. В это время мне принесли теплый кувшинчик и чашечку. Мужик ловко налил мне полную. Я опять удивился, но немедленно выпил. Мужик повторил. Я поинтересовался, почему он столь настойчиво за мной ухаживает. "Сэр, - прочувствованно сказал мужчина, - мне так приятно, что вы пьете наше сакэ."
День удался.
Одна из поперечных улиц Гинзы.
Скульптура просто так.
Самый настоящий пожар на Гинзе. Горит магазинчик на углу. Видимо, людей выводили через крышу. Пожар не сильный, но все равно все очень серьезно.
Ну вот, типа все, достаточно для первого знакомства.