несколько стихотворений последнего времени

[anaris]

* * *
Ребёнок спит под разговоры взрослых,
Огромная луна сидит на вёслах,
Дымится ночь, подёрнутая льдом.
Мосты переплетаются корнями,
Переливаясь длинными огнями,
Плывёт к Заливу леденцовый дом,
Шершавая, как водоросли нори,
Ночная тишина сползает в море,
Сидит на вёслах полная луна,
Зелёный свет мигает на причале
И взрослые дремотно замолчали
Вокруг бутылки красного вина.

* * *
Бормочет дочка. В окна смотрит нам
Пустое помещение складское.
И днём, и ночью кто-то ходит там,
Ни днём, ни ночью нет ему покоя.
И ты не спи, ребёнок, бормочи,
Показывай спектакли теневые,
Ворочайся. Одни с тобой в ночи,
Единственные тёплые живые,
Не спящие единственные мы,
Лишь ты да я и мученик со склада.
А потому не убоимся тьмы:
Не надо лгать и прятаться не надо.


* * *
проснувшись около пяти,
во сне ещё, проснувшись-полу
к голландской печке подойти
по остывающему полу.
там нитки света в глубине
мерцают, теплятся, слоятся,
"не бойся" повторяют мне.
но невозможно не бояться.

* * *
Солёный снег, железной печки пар,
Одновременно холодно и жарко.
Едва задремлешь, вереницей фар
Из мрака выплывает Володарка.

Ну, вот и наша - Старый Петергоф.
Молчат дома среди больших снегов,
А рядом продаются лаваши,
И сырные (божественные) кольца.
Бредут среди заснеженной глуши
Два грустных иностранных добровольца.

Плавучий лес, дремучие огни,
Всё тишиной заполнено, как ватой.
За поворотом засияет ПНИ
И скажет молчаливый провожатый:

"Ещё немного, и день начнёт прибавляться"

* * *
Давай с тобою купим хлеба
Напополам съедим горбушку.
Сердито питерское небо,
Сады закрыли на просушку,
Зато в пустом трамвайном парке
У безымянного завода -
Там золотые искры сварки,
Там беспорядок и свобода,
Там запах жареного лука,
Там звёзды синего барвинка,
И сквозь перчатку греет руку
Твоей горбушки половинка.

* * *
Старинная липа
В железном корсете,
Ни вздоха, ни скрипа,
Так тихо на свете.
Полынь и крапива,
Манжетка и сныть,
Тепло и красиво,
И хочется жить.

* * *
Приветствую тебя, пустынный уголок,
Где жизнь окончил финский филолог
И дух изгнания носился над водами.
Ноябрь кончается, запахло холодами,
И берег северный печален и отлог.
Тёмно-зелёная бутылочная гладь,
Пустая рукопись, забытая тетрадь
И страха тайного холодные уколы,
Но вдруг проглянет свет, и всё начнёт сиять -
И камни плоские, и домик Агриколы.

* * *
в воздухе слышится тонкая льдинка,
юной зимы шелестят письмена,
я дохожу до субботнего рынка,
где продаёт огурцы Амина.
пахнет дождём огурец малосольный,
первой травою, последней контрольной.
значит, не страшно
- вернётся весна.

* * *
Старый дом, доходный дом,
Панцирь каменной улитки.
Хорошо мы здесь живём,
Красота у нас в избытке.

Только жаль, деревьев нет,
Ни одной зелёной ветки,
Только жаль, что солнца свет
К нам заглядывает редко.

Но зато сияет нам
Со стены портрет Инфанты
И стрекочут по ночам
Дождевые музыканты.

* * *
Та музыка всё тише и слабей.
Побудь ещё немного, посвети на
скамейку, где Елена Константинна,
соседка бабушкина, кормит голубей.
Всё замерло: акации, щенок
и облако. Мгновенные картины -
и вспархивает время из-под ног
как голуби Елены Константинны.

* * *
Вот синяя чашка в потёках глазури -
В ней глуби морские и тайные бури.

А это кастрюля. В кастрюле орехи.
Стучат друг о друга орехов доспехи.

И свет во тьме светит. И тьма не объяла
Мой маленький дом в глубине одеяла.