(no subject)
А Ванванчу все это нравилось, да он и не мог представить себе другой какой то мамочки …
Он это любил и это знал, и так навсегда.
Булат Окуджава. Упразднённый театр
Сейчас существует такое количество книг, форумов, сообществ посвященных воспитанию,
такое количество родителей, которые растят своих детей в духе той или иной теории...
Когда я об этом узнала, то принялась читать всё, что попадалось под руку со свойственным мне энтузиазмом. Остановившись на одной модной сейчас теории, я попробовала воплотить её в жизнь. Почитав сообщество, посвященное этой теории, я поняла,
что по количеству предписаний и руководящих указаний она ничуть не хуже религии. Следуй правилам - и получишь царствие небесное, то есть идеально прекрасную жизнь с ребёнком.
Я же, пытаясь следовать догматам этой религии, получила лишь большое, большое море вины.
Вины за то, что у меня не получается так жить и так поступать. Быть всегда терпеливой, откликающейся на все потребности ребёнка, всегда готовой понять, дающей много телесного контакта и много много свободы...
Я пыталась. Но из этого не выходило ничего, кроме усталости, постоянных усилий (работы) и ощущения фальшивости всего этого.
Отчего же? Оттого, что я пыталась делать то, чего никогда не делали мои собственные родители - пыталась быть кем-то другим, не собой. Взрослые, которые меня воспитывали, не были и не старались быть идеальными родителями. Мне кажется, они вообще и не думали быть какими-то определёнными родителями. Они просто делали то, что для них было естественно во взаимотношениях с людьми. У нас в семье больше разговаривали, чем обнимались. Раздражались по разным поводам и не старались этого скрыть. Хотели работать, а сидеть с детьми не хотели. Были честными. Просили прощения, если считали себя неправыми. Много читали и обсуждали с детьми книги. Не терпели хамства. Уважали своё и чужое личное пространство. Если не хотели общаться, так и говорили. Не скрывали от детей своих страхов. Обладали чувством юмора и чувством слова. Могли прийти в ярость и наорать. Были нетерпимы к любому проявлению ксенофобии. Уважали мнение другого, в том числе и ребёнка. Терпеть не могли уменьшительно-ласкательных слов. Не мешали выросшим детям самим выбрать, с кем, где и как они хотят жить.
Я поняла, что для меня вопрос "кто я? Что для меня естественно?" важнее вопроса "как надо?". Точнее, ответ на второй вопрос для меня вытекает из первого. Надо так, как для меня естественно.
Естественно больше говорить, чем обниматься. Естественно пресекать то, что мне кажется хамством. Естественно проявлять уважение. Есественно иногда сильно злиться и не скрывать этого. Естественно стремиться иметь своё личное время. Естественно шутить, цитировать стихи, делать шалашики из веток, не помогать, если ребёнок может справиться сам, естественно играть, если хочется, и не играть, если не хочется. Работать и говорить с ребёнком о моей работе. Не знаю... Продолжать историю моей семьи, а не думать о том, чем, когда и как она меня травмировала. У меня же хорошая семья, хоть и не идеальная. И слава Богу, что не идеальная.
Он это любил и это знал, и так навсегда.
Булат Окуджава. Упразднённый театр
Сейчас существует такое количество книг, форумов, сообществ посвященных воспитанию,
такое количество родителей, которые растят своих детей в духе той или иной теории...
Когда я об этом узнала, то принялась читать всё, что попадалось под руку со свойственным мне энтузиазмом. Остановившись на одной модной сейчас теории, я попробовала воплотить её в жизнь. Почитав сообщество, посвященное этой теории, я поняла,
что по количеству предписаний и руководящих указаний она ничуть не хуже религии. Следуй правилам - и получишь царствие небесное, то есть идеально прекрасную жизнь с ребёнком.
Я же, пытаясь следовать догматам этой религии, получила лишь большое, большое море вины.
Вины за то, что у меня не получается так жить и так поступать. Быть всегда терпеливой, откликающейся на все потребности ребёнка, всегда готовой понять, дающей много телесного контакта и много много свободы...
Я пыталась. Но из этого не выходило ничего, кроме усталости, постоянных усилий (работы) и ощущения фальшивости всего этого.
Отчего же? Оттого, что я пыталась делать то, чего никогда не делали мои собственные родители - пыталась быть кем-то другим, не собой. Взрослые, которые меня воспитывали, не были и не старались быть идеальными родителями. Мне кажется, они вообще и не думали быть какими-то определёнными родителями. Они просто делали то, что для них было естественно во взаимотношениях с людьми. У нас в семье больше разговаривали, чем обнимались. Раздражались по разным поводам и не старались этого скрыть. Хотели работать, а сидеть с детьми не хотели. Были честными. Просили прощения, если считали себя неправыми. Много читали и обсуждали с детьми книги. Не терпели хамства. Уважали своё и чужое личное пространство. Если не хотели общаться, так и говорили. Не скрывали от детей своих страхов. Обладали чувством юмора и чувством слова. Могли прийти в ярость и наорать. Были нетерпимы к любому проявлению ксенофобии. Уважали мнение другого, в том числе и ребёнка. Терпеть не могли уменьшительно-ласкательных слов. Не мешали выросшим детям самим выбрать, с кем, где и как они хотят жить.
Я поняла, что для меня вопрос "кто я? Что для меня естественно?" важнее вопроса "как надо?". Точнее, ответ на второй вопрос для меня вытекает из первого. Надо так, как для меня естественно.
Естественно больше говорить, чем обниматься. Естественно пресекать то, что мне кажется хамством. Естественно проявлять уважение. Есественно иногда сильно злиться и не скрывать этого. Естественно стремиться иметь своё личное время. Естественно шутить, цитировать стихи, делать шалашики из веток, не помогать, если ребёнок может справиться сам, естественно играть, если хочется, и не играть, если не хочется. Работать и говорить с ребёнком о моей работе. Не знаю... Продолжать историю моей семьи, а не думать о том, чем, когда и как она меня травмировала. У меня же хорошая семья, хоть и не идеальная. И слава Богу, что не идеальная.