Иллюзия покоя
Рассказывают, что в некотором египетском монастыре жил-был молодой монах. Как водится, прочие монахи время от времени его шпыняли, дразнили и вообще курощали. Монастырь в этом смысле не так уж сильно отличается от армии.
Однако монах этот переносил насмешки, не моргнув и глазом, и никогда не подавал ни малейших признаков раздражения или обиды.
Настоятель, видя такое смирение в новоначальном иноке, немало дивился, и однажды позвал его к себе, чтобы поговорить по душам.
- Как ты стяжал такой внутренний покой, чтобы безропотно терпеть нападки братьев? - спросил настоятель.
Монах удивлённо посмотрел на него и ответил:
- Мне? Обижаться на этих? Да кто они такие?
Эту историю много веков назад включили в патерик - собрание поучительных рассказов о монашеской жизни. Мораль её достаточно проста - противоположности могут внешне выглядеть практически одинаково. Монах был настолько преисполнен гордыни, что со стороны она начала казаться смирением. Он попросту не считал остальных за людей, а потому и не принимал близко к сердцу то, что они говорят.
Недавно мне попалось рассуждение в схожем ключе. Равенство - говорил его автор - понятие элитарное, аристократическое. Люди всегда, даже сами того не замечая, соревнуются между собой. Любой их разговор, любое взаимодействие - поединок, где каждый стремится поставить себя хоть чуточку выше собеседника.
Настоящее равенство в общении возможно только для особого рода людей. Тех, кто настолько уверен в своём недосягаемом превосходстве над всеми прочими, что даже не считает нужным это как-то доказывать или демонстрировать. На народные массы (то есть на всех, кроме себя) он взирает с лёгким снисхождением.
И вот если встречаются двое таких уберменшей, в их общении не будет и следа конкуренции и попыток поставить себя выше - только то самое дружелюбное снисхождение с обеих сторон.
Мне, впрочем, кажется, что достигнуть такой запредельной самооценки ничуть не проще, чем по-настоящему отказаться от оценочного восприятия и принять хотя бы одного конкретного ближнего как равного себе. Но в любом случае перед нами ещё один пример мимикрии противоположностей.
В наше время, особенно в интернете, часто встречается другой, по-своему даже более показательный пример мимикрии. Один из моих сетевых собеседников метко назвал таких людей блаженненькими.
Они всегда благостны, проникнуты светлой радостью. Они ни с кем не вступают в конфликт и никому не навязывают свою точку зрения. Они всегда готовы поделиться своей радостью с другими. В общем - сильно напоминают тех, кто постиг истину, принял жизнь в её таковости и обрёл внутренний покой.
Но это не более чем видимость. Светлая радость блаженненьких - не что иное как кайф наркомана. Она держится на принципиальном отказе что-либо обдумывать и анализировать. Эти люди уходят от споров не потому, что познали относительность всех точек зрения, а потому, что любая попытка осмыслять и аргументировать вырывает их из состояния кайфа, заставляет думать и сомневаться.
Их легко можно отличить по эмоциональной окраске всего, что они говорят и пишут. У осмысленного человека и слова, как правило, осмысленны. Блаженненькие обычно говорят обтекаемыми пустыми словесами, в которых ничего нет, кроме светлого прозрачного спокойствия.
«Я не хочу ничего навязывать другим. Мне это помогает, и мне этого достаточно. Живите в мире и любви, не нужно спорить и злиться на других. Не нужно ничего никому доказывать или требовать доказательств - просто живите, и вам всё станет ясно». Это типичная реакция блаженненького, когда собеседник выпускает на волю страшного зверя Обоснуй.
Но горе тому, кто всё же сумел пробиться сквозь вязкую защиту этой благостности и поломать кайф. Блаженненький, словно аркофлагеллянт из мира WH40, моментально переходит в режим истерично визжащей машины уничтожения.
Он начинает сыпать проклятиями в сторону оппонента и всех его родственников. Он желает им всем страшных болезней (чаще всего онкологических). Он обвиняет их в пособничестве тёмным силам и желании уничтожить в мире всё доброе и светлое. Он, наконец, в качестве окончательного приговора вычёркивает оппонента из действительности, провозглашая «миру было бы лучше без таких, как вы».
Настоящие асы изрекают всё это, не теряя благостного выражения лица и умильных интонаций. В устном общении такое производит неизгладимое впечатление. В письменном, где интонации передавать труднее, ощущение, конечно, смазывается.
В бытность свою православным я насмотрелся на них в церковно-монастырской среде. Там такие встречаются настолько часто, что я даже начал считать их специфически православным духовным расстройством.
Но потом я окунулся в море современных верований и новых религиозных движений - и оказалось, что блаженненькие везде. Особенно комфортно им в течениях, специально заточенных под бездумное эмоциональное восприятие - таких, как анастасийцы.
Ещё один рассадник - благотворительность. Точнее, та её разновидность, которых мой френд и хороший друг lena-malaa метко называет спасюками. Они разводят радужные сопли вокруг умирающих детей, достигая пика в момент смерти пациента. После чего немедленно идут собирать средства на следующего.
В религии и других верованиях многие ищут духовного наслаждения. Результат редко бывает приятным, если смотреть со стороны. Но конкретно этот вариант, по-моему, особенно омерзителен.
Однако монах этот переносил насмешки, не моргнув и глазом, и никогда не подавал ни малейших признаков раздражения или обиды.
Настоятель, видя такое смирение в новоначальном иноке, немало дивился, и однажды позвал его к себе, чтобы поговорить по душам.
- Как ты стяжал такой внутренний покой, чтобы безропотно терпеть нападки братьев? - спросил настоятель.
Монах удивлённо посмотрел на него и ответил:
- Мне? Обижаться на этих? Да кто они такие?
Эту историю много веков назад включили в патерик - собрание поучительных рассказов о монашеской жизни. Мораль её достаточно проста - противоположности могут внешне выглядеть практически одинаково. Монах был настолько преисполнен гордыни, что со стороны она начала казаться смирением. Он попросту не считал остальных за людей, а потому и не принимал близко к сердцу то, что они говорят.
Недавно мне попалось рассуждение в схожем ключе. Равенство - говорил его автор - понятие элитарное, аристократическое. Люди всегда, даже сами того не замечая, соревнуются между собой. Любой их разговор, любое взаимодействие - поединок, где каждый стремится поставить себя хоть чуточку выше собеседника.
Настоящее равенство в общении возможно только для особого рода людей. Тех, кто настолько уверен в своём недосягаемом превосходстве над всеми прочими, что даже не считает нужным это как-то доказывать или демонстрировать. На народные массы (то есть на всех, кроме себя) он взирает с лёгким снисхождением.
И вот если встречаются двое таких уберменшей, в их общении не будет и следа конкуренции и попыток поставить себя выше - только то самое дружелюбное снисхождение с обеих сторон.
Мне, впрочем, кажется, что достигнуть такой запредельной самооценки ничуть не проще, чем по-настоящему отказаться от оценочного восприятия и принять хотя бы одного конкретного ближнего как равного себе. Но в любом случае перед нами ещё один пример мимикрии противоположностей.
В наше время, особенно в интернете, часто встречается другой, по-своему даже более показательный пример мимикрии. Один из моих сетевых собеседников метко назвал таких людей блаженненькими.
Они всегда благостны, проникнуты светлой радостью. Они ни с кем не вступают в конфликт и никому не навязывают свою точку зрения. Они всегда готовы поделиться своей радостью с другими. В общем - сильно напоминают тех, кто постиг истину, принял жизнь в её таковости и обрёл внутренний покой.
Но это не более чем видимость. Светлая радость блаженненьких - не что иное как кайф наркомана. Она держится на принципиальном отказе что-либо обдумывать и анализировать. Эти люди уходят от споров не потому, что познали относительность всех точек зрения, а потому, что любая попытка осмыслять и аргументировать вырывает их из состояния кайфа, заставляет думать и сомневаться.
Их легко можно отличить по эмоциональной окраске всего, что они говорят и пишут. У осмысленного человека и слова, как правило, осмысленны. Блаженненькие обычно говорят обтекаемыми пустыми словесами, в которых ничего нет, кроме светлого прозрачного спокойствия.
«Я не хочу ничего навязывать другим. Мне это помогает, и мне этого достаточно. Живите в мире и любви, не нужно спорить и злиться на других. Не нужно ничего никому доказывать или требовать доказательств - просто живите, и вам всё станет ясно». Это типичная реакция блаженненького, когда собеседник выпускает на волю страшного зверя Обоснуй.
Но горе тому, кто всё же сумел пробиться сквозь вязкую защиту этой благостности и поломать кайф. Блаженненький, словно аркофлагеллянт из мира WH40, моментально переходит в режим истерично визжащей машины уничтожения.
Он начинает сыпать проклятиями в сторону оппонента и всех его родственников. Он желает им всем страшных болезней (чаще всего онкологических). Он обвиняет их в пособничестве тёмным силам и желании уничтожить в мире всё доброе и светлое. Он, наконец, в качестве окончательного приговора вычёркивает оппонента из действительности, провозглашая «миру было бы лучше без таких, как вы».
Настоящие асы изрекают всё это, не теряя благостного выражения лица и умильных интонаций. В устном общении такое производит неизгладимое впечатление. В письменном, где интонации передавать труднее, ощущение, конечно, смазывается.
В бытность свою православным я насмотрелся на них в церковно-монастырской среде. Там такие встречаются настолько часто, что я даже начал считать их специфически православным духовным расстройством.
Но потом я окунулся в море современных верований и новых религиозных движений - и оказалось, что блаженненькие везде. Особенно комфортно им в течениях, специально заточенных под бездумное эмоциональное восприятие - таких, как анастасийцы.
Ещё один рассадник - благотворительность. Точнее, та её разновидность, которых мой френд и хороший друг lena-malaa метко называет спасюками. Они разводят радужные сопли вокруг умирающих детей, достигая пика в момент смерти пациента. После чего немедленно идут собирать средства на следующего.
В религии и других верованиях многие ищут духовного наслаждения. Результат редко бывает приятным, если смотреть со стороны. Но конкретно этот вариант, по-моему, особенно омерзителен.