Каждый слышит, как он дышит
Некоторое время назад умный человек Виктор Мараховский с лёгким удивлением отметил:
У фантаста Лукьяненко в начале 90-х упоминался вымышленный текст, написанный с помощью мега-технологий. Кто бы ни открывал его, - видел в нём свои любимые мысли и читал свои затаенные чаяния.
Сейчас мы живём в мире, где это сбылось, причём самым неожиданным образом.
Сейчас для многих наших современников такой текст-зеркало - фактически ЛЮБОЙ.
Эти граждане, что бы они ни читали - читают узоры на коре собственного мозга.
Некоторые виртуозы способны оскорбиться на пейзаж Левитана, ясно увидеть антисемитизм в чертеже газовой турбины и, ознакомившись со стихотворением о том, как в озеро падает жёлтый осенний лист, искренне спросить автора: «Что ж тебе женщины-то в жизни сделали, что ты их так ненавидишь?».
То есть волшебной книги пока нет. А сказочные читатели уже есть.
На ту же тему, как вы, скорее всего, помните, и известное стихотворение «Люди читают жопой»:
Пишешь «я ем пельмени», казалось бы все понятно.
Я! Ем! Пельмени! Дикси. Просто, как три рубля.
Но люди читают жопой, а значит в этих пельменях
Жопа всегда увидит что-то «очень своё».
Так вот. То, что может показаться странным багом наших современников, на самом деле есть неотъемлемая, исконная особенность человеческого мышления. Она была всегда и пребудет, пока Всевышний не исправит мир.
У маленьких детей есть интересная особенность. Они не всегда распознают незнакомые слова. Вместо них ребёнок слышит ближайшее по звучанию знакомое слово, просто произнесённое как-то невнятно. Поэтому переспрашивает.
Детям бывает трудно различать «экскаватор» и «эскалатор», «сигнализацию» и «канализацию», «огненный» и «погнутый». Они не замечают разницы в произношении этих слов - слышат-то одно и то же.
Мы говорим куда менее внятно, чем нам кажется. Лингафонная отчётливость произношения - верный признак иностранца, машины или специально обученного говоруна. В живом разговоре люди глотают половину звуков, и без мощнейшей встроенной распознавалки общаться было бы вовсе невозможно.
Став взрослым, человек накапливает внушительный словарь, да ещё прокачивает скилл восстановления слова по контексту - то есть по окружающим распознанным словам и общей ситуации разговора. Поэтому такие обидные ошибки случаются с нами всё реже.
Но общий принцип никуда не девается. Фильтры восприятия превращают входящий поток информации в структуру, которую мы уже способны понимать. И все элементы этой структуры берутся из собственной же головы - больше неоткуда.
В результате, кого бы человек ни слышал - он слышит в первую очередь себя.
Раньше это не слишком мешало. Если два человека владели общим языком достаточно, чтобы обсуждать на нём какую-то тему - значит, у них был и соответствующий общий контекст. Слова, сказанные одним, другой расшифровывал практически без ошибок.
С иностранцами, конечно, было сложнее. Но тут срабатывало просто осознание, что перед тобой чужак. У него и речь другая, и обычаи непохожие, и то, что он говорит и делает, прямо-таки обязано отличаться от того, что говоришь и делаешь ты.
Кстати, это работает как лайфхак. Даже если вы владеете языком в совершенстве, в чужой стране порой имеет смысл всё равно говорить с акцентом. Так вы сразу обозначите себя как иностранца, и это поможет избежать недопонимания.
Но эпоха интернета всё изменила. Мир интернета разбит на небольшие (от единиц до тысяч человек) группы по интересам, у каждой из которых свой словарь, свой внутренний контекст и своя картина мира. Формально, однако, язык общения у них тот же самый, что и у многих других групп - скажем, русский или английский.
А ведь атомизация не стоит на месте. В пределе у каждого человека такая группа будет своя, состоящая из него одного.
Когда сталкиваются два человека из разных групп, получается печально, но закономерно. Пишущий и читающий пользуются одними и теми же буквами, одними и теми же словами и выражениями. Но эти слова для них нагружены абсолютно разными смыслами и контекстом. По сути, они думают на разных языках.
Читающий не понимает, что имел в виду пишущий - но ему кажется, что он всё понял. И он начинает спорить и обличать.
У нашего времени действительно есть одна неприятная особенность. Это агрессивный - я бы даже сказал, истеричный - отказ от понимания. Любой намёк на то, что собеседника желательно понять, а для этого приложить некоторое умственное усилие, воспринимается как нападение, требующее немедленного жёсткого ответа.
Взять хоть популярную тему «допустимой одежды» для женщин. Казалось бы, что проще: осознать, что одежда во все века была одним из способов коммуникации. Хотим мы этого или нет, своей одеждой мы очень многое сообщаем о себе окружающим - и проблемы при этом возникают те же, что с любыми другими видами общения.
Когда речь идёт о других культурах, ещё куда ни шло. Даже самые радикальные борцы за права осознают, что разгуливать по Саудовской Аравии в мини-шортах и топике - значит напрашиваться на неприятности (для мужчин, пожалуй, ещё больше, чем для женщин).
Но ведь и в нашем родном обществе попадаются персонажи с очень саудовским восприятием одежды. А есть и те, для кого система символов совсем другая. И оба лагеря не просто не понимают друг друга, а отказываются признавать, что тут вообще требуется что-то понимать!
Может быть, тут работает убеждение, что понять другого - значит принять его точку зрения и согласиться с ней. То, что понимать можно (и даже необходимо) и своих идейных противников, в головах наших современников тоже не укладывается.
Советские атеисты могли писать весьма толковые исследования по православной патристике и буддийской иконографии. Нынешние атеисты могут разве что строить ехидные теории на тему, какие психические отклонения побуждают людей верить в Бога.
Только хорошо обученный гуманитарий по умолчанию считает, что собеседник говорит на неизвестном языке, и его нужно понять, а для этого попробовать залезть к нему в голову и реконструировать, как он мыслит.
Но нас таких немного. И даже у нас не всегда получается.
Слова-то знакомые, и буквы тоже...
У фантаста Лукьяненко в начале 90-х упоминался вымышленный текст, написанный с помощью мега-технологий. Кто бы ни открывал его, - видел в нём свои любимые мысли и читал свои затаенные чаяния.
Сейчас мы живём в мире, где это сбылось, причём самым неожиданным образом.
Сейчас для многих наших современников такой текст-зеркало - фактически ЛЮБОЙ.
Эти граждане, что бы они ни читали - читают узоры на коре собственного мозга.
Некоторые виртуозы способны оскорбиться на пейзаж Левитана, ясно увидеть антисемитизм в чертеже газовой турбины и, ознакомившись со стихотворением о том, как в озеро падает жёлтый осенний лист, искренне спросить автора: «Что ж тебе женщины-то в жизни сделали, что ты их так ненавидишь?».
То есть волшебной книги пока нет. А сказочные читатели уже есть.
На ту же тему, как вы, скорее всего, помните, и известное стихотворение «Люди читают жопой»:
Пишешь «я ем пельмени», казалось бы все понятно.
Я! Ем! Пельмени! Дикси. Просто, как три рубля.
Но люди читают жопой, а значит в этих пельменях
Жопа всегда увидит что-то «очень своё».
Так вот. То, что может показаться странным багом наших современников, на самом деле есть неотъемлемая, исконная особенность человеческого мышления. Она была всегда и пребудет, пока Всевышний не исправит мир.
У маленьких детей есть интересная особенность. Они не всегда распознают незнакомые слова. Вместо них ребёнок слышит ближайшее по звучанию знакомое слово, просто произнесённое как-то невнятно. Поэтому переспрашивает.
Детям бывает трудно различать «экскаватор» и «эскалатор», «сигнализацию» и «канализацию», «огненный» и «погнутый». Они не замечают разницы в произношении этих слов - слышат-то одно и то же.
Мы говорим куда менее внятно, чем нам кажется. Лингафонная отчётливость произношения - верный признак иностранца, машины или специально обученного говоруна. В живом разговоре люди глотают половину звуков, и без мощнейшей встроенной распознавалки общаться было бы вовсе невозможно.
Став взрослым, человек накапливает внушительный словарь, да ещё прокачивает скилл восстановления слова по контексту - то есть по окружающим распознанным словам и общей ситуации разговора. Поэтому такие обидные ошибки случаются с нами всё реже.
Но общий принцип никуда не девается. Фильтры восприятия превращают входящий поток информации в структуру, которую мы уже способны понимать. И все элементы этой структуры берутся из собственной же головы - больше неоткуда.
В результате, кого бы человек ни слышал - он слышит в первую очередь себя.
Раньше это не слишком мешало. Если два человека владели общим языком достаточно, чтобы обсуждать на нём какую-то тему - значит, у них был и соответствующий общий контекст. Слова, сказанные одним, другой расшифровывал практически без ошибок.
С иностранцами, конечно, было сложнее. Но тут срабатывало просто осознание, что перед тобой чужак. У него и речь другая, и обычаи непохожие, и то, что он говорит и делает, прямо-таки обязано отличаться от того, что говоришь и делаешь ты.
Кстати, это работает как лайфхак. Даже если вы владеете языком в совершенстве, в чужой стране порой имеет смысл всё равно говорить с акцентом. Так вы сразу обозначите себя как иностранца, и это поможет избежать недопонимания.
Но эпоха интернета всё изменила. Мир интернета разбит на небольшие (от единиц до тысяч человек) группы по интересам, у каждой из которых свой словарь, свой внутренний контекст и своя картина мира. Формально, однако, язык общения у них тот же самый, что и у многих других групп - скажем, русский или английский.
А ведь атомизация не стоит на месте. В пределе у каждого человека такая группа будет своя, состоящая из него одного.
Когда сталкиваются два человека из разных групп, получается печально, но закономерно. Пишущий и читающий пользуются одними и теми же буквами, одними и теми же словами и выражениями. Но эти слова для них нагружены абсолютно разными смыслами и контекстом. По сути, они думают на разных языках.
Читающий не понимает, что имел в виду пишущий - но ему кажется, что он всё понял. И он начинает спорить и обличать.
У нашего времени действительно есть одна неприятная особенность. Это агрессивный - я бы даже сказал, истеричный - отказ от понимания. Любой намёк на то, что собеседника желательно понять, а для этого приложить некоторое умственное усилие, воспринимается как нападение, требующее немедленного жёсткого ответа.
Взять хоть популярную тему «допустимой одежды» для женщин. Казалось бы, что проще: осознать, что одежда во все века была одним из способов коммуникации. Хотим мы этого или нет, своей одеждой мы очень многое сообщаем о себе окружающим - и проблемы при этом возникают те же, что с любыми другими видами общения.
Когда речь идёт о других культурах, ещё куда ни шло. Даже самые радикальные борцы за права осознают, что разгуливать по Саудовской Аравии в мини-шортах и топике - значит напрашиваться на неприятности (для мужчин, пожалуй, ещё больше, чем для женщин).
Но ведь и в нашем родном обществе попадаются персонажи с очень саудовским восприятием одежды. А есть и те, для кого система символов совсем другая. И оба лагеря не просто не понимают друг друга, а отказываются признавать, что тут вообще требуется что-то понимать!
Может быть, тут работает убеждение, что понять другого - значит принять его точку зрения и согласиться с ней. То, что понимать можно (и даже необходимо) и своих идейных противников, в головах наших современников тоже не укладывается.
Советские атеисты могли писать весьма толковые исследования по православной патристике и буддийской иконографии. Нынешние атеисты могут разве что строить ехидные теории на тему, какие психические отклонения побуждают людей верить в Бога.
Только хорошо обученный гуманитарий по умолчанию считает, что собеседник говорит на неизвестном языке, и его нужно понять, а для этого попробовать залезть к нему в голову и реконструировать, как он мыслит.
Но нас таких немного. И даже у нас не всегда получается.
Слова-то знакомые, и буквы тоже...