"Архетип Мальвины"
От возмущения она хлопала ресницами.
- Кто вас воспитывает, скажите, пожалуйста?
- Когда папа Карло воспитывает, а когда никто.
- Теперь я займусь вашим воспитанием, будьте покойны.
"Вот так влип!" - подумал Буратино.
Среди непременного набора женских образов мировой культуры где-то между Девой в беде и р-р-роковой женщиной скромно притулилась Мальвина, девочка с голубыми волосами и склонностью к перевоспитанию залетных буратин. Конечно, цвет волос у этой героини может быть разный, зато ее отношения с главным героем всегда укладываются в немудреную схему.
Она - неизменно прекрасна, чиста и высокоморальна. Он - сложный человек с богатыми внешними и внутренними задатками, но, увы, немножко насильник, садист, придурок или даже убивец. Он влюбляется в героиню (ну а что ж ему делать - не высшую же математику изучать). Она тоже не прочь, с одной стороны, а с другой - ее не устраивают жестокость, самодурство, агрессивность и прочие недостатки главного героя. Дальше начинается самое интересное: перевоспитание. Мальвина, посадившая Буратино в чулан, действовала грубовато, конечно, ну так чего можно хотеть от куклы? В мире людей все происходит тоньше. Героиня перевоспитывает героя не силовыми методами, а - внимание! - богатством своего внутреннего мира. От усилий простой «спасительницы» деятельность «Мальвины» отличается прежде всего сильным дидактическим элементом: героиня не просто хочет, чтобы объект ее усилий стал хорошим; он должен стать хорошим в четко обозначенной системе координат. Процесс перевоспитания может затянуться (поначалу герой вовсе не хочет перевоспитываться), допустимы рецидивы, но финал всегда один: плохой хороший герой раскаивается, проникается и навсегда становится хорошим. И вот тогда-то героиня отдает ему руку. И сердце.
Поскольку архетип на то и архетип, чтобы реализовываться в тысяче вариантов, сюжетный диапазон в данном случае необычайно широк, особенно в киноискусстве: от слепой племянницы лондонского священника, почти перевоспитавшей своей духовной чистотой матерого боевика ИРА (он бы совсем перевоспитался, да убили голубчика) до энергичной ленинградской библиотекарши, возродившей, можно сказать, из пепла душу спивающегося бывшего спортсмена. (Думаю, все узнали «Отходную молитву» и «Влюблен по собственному желанию»). В литературе буквально влюблен в этот сюжет был Генрик Сенкевич. Его непорочная христианка Лигия, перевоспитывающая буйного патриция Марка Виниция («Камо грядеши»), и его же чистая дева Оленька Биллевич, перевоспитывающая буйного психопата Анджея Кмицица («Потоп») - духовные сестры, действующие идентичными методами - воспитательными беседами, обращением к вечным ценностям и демонстрацией собственной духовной чистоты. Еще они отказывают в сексе: никакого интима, пока не перевоспитаешься. На насильников и психопатов, как ни странно, все это оказывает самое целительное воздействие.
Вы скажете, что так не бывает? В том-то и проблема. Мало того, что данный архетип традиционно возлагает на женщину ответственность за судьбу мужчины - он внушает совершенно неоправданные иллюзии о существовании неких рычагов воздействия на его поведение. Он питает миф о сверхъестественных возможностях женщин, нежные и чуткие руки которых способны «вылепить» из любого мужчины успешного и полезного члена общества независимо от исходных данных. Помните все эти истории о том, как некий Вася (или Петя) с первой женой - подколодной змеей - пил, хирел и деградировал, а со второй - умницей-разумницей - «завязал», опомнился, взял себя в руки, расцвел и купил «Шкоду» в кредит? С другой стороны, мужчина при таком раскладе рассматривается как еще один ребенок, за которым нужен глаз да глаз - и здесь образ Мальвины плавно переходит в куда более древний и мощный архетип Матери. Помимо всего прочего, на женщину возлагается обязанность вывести мужчину на широкую дорогу личностного прогресса, а если она «не шмогла», общественность осуждающе покачает головой. Впрочем, черт с ней, с общественностью на лавочках. Главное - самим не верить в эти сказки.
- Кто вас воспитывает, скажите, пожалуйста?
- Когда папа Карло воспитывает, а когда никто.
- Теперь я займусь вашим воспитанием, будьте покойны.
"Вот так влип!" - подумал Буратино.
Среди непременного набора женских образов мировой культуры где-то между Девой в беде и р-р-роковой женщиной скромно притулилась Мальвина, девочка с голубыми волосами и склонностью к перевоспитанию залетных буратин. Конечно, цвет волос у этой героини может быть разный, зато ее отношения с главным героем всегда укладываются в немудреную схему.
Она - неизменно прекрасна, чиста и высокоморальна. Он - сложный человек с богатыми внешними и внутренними задатками, но, увы, немножко насильник, садист, придурок или даже убивец. Он влюбляется в героиню (ну а что ж ему делать - не высшую же математику изучать). Она тоже не прочь, с одной стороны, а с другой - ее не устраивают жестокость, самодурство, агрессивность и прочие недостатки главного героя. Дальше начинается самое интересное: перевоспитание. Мальвина, посадившая Буратино в чулан, действовала грубовато, конечно, ну так чего можно хотеть от куклы? В мире людей все происходит тоньше. Героиня перевоспитывает героя не силовыми методами, а - внимание! - богатством своего внутреннего мира. От усилий простой «спасительницы» деятельность «Мальвины» отличается прежде всего сильным дидактическим элементом: героиня не просто хочет, чтобы объект ее усилий стал хорошим; он должен стать хорошим в четко обозначенной системе координат. Процесс перевоспитания может затянуться (поначалу герой вовсе не хочет перевоспитываться), допустимы рецидивы, но финал всегда один: плохой хороший герой раскаивается, проникается и навсегда становится хорошим. И вот тогда-то героиня отдает ему руку. И сердце.
Поскольку архетип на то и архетип, чтобы реализовываться в тысяче вариантов, сюжетный диапазон в данном случае необычайно широк, особенно в киноискусстве: от слепой племянницы лондонского священника, почти перевоспитавшей своей духовной чистотой матерого боевика ИРА (он бы совсем перевоспитался, да убили голубчика) до энергичной ленинградской библиотекарши, возродившей, можно сказать, из пепла душу спивающегося бывшего спортсмена. (Думаю, все узнали «Отходную молитву» и «Влюблен по собственному желанию»). В литературе буквально влюблен в этот сюжет был Генрик Сенкевич. Его непорочная христианка Лигия, перевоспитывающая буйного патриция Марка Виниция («Камо грядеши»), и его же чистая дева Оленька Биллевич, перевоспитывающая буйного психопата Анджея Кмицица («Потоп») - духовные сестры, действующие идентичными методами - воспитательными беседами, обращением к вечным ценностям и демонстрацией собственной духовной чистоты. Еще они отказывают в сексе: никакого интима, пока не перевоспитаешься. На насильников и психопатов, как ни странно, все это оказывает самое целительное воздействие.
Вы скажете, что так не бывает? В том-то и проблема. Мало того, что данный архетип традиционно возлагает на женщину ответственность за судьбу мужчины - он внушает совершенно неоправданные иллюзии о существовании неких рычагов воздействия на его поведение. Он питает миф о сверхъестественных возможностях женщин, нежные и чуткие руки которых способны «вылепить» из любого мужчины успешного и полезного члена общества независимо от исходных данных. Помните все эти истории о том, как некий Вася (или Петя) с первой женой - подколодной змеей - пил, хирел и деградировал, а со второй - умницей-разумницей - «завязал», опомнился, взял себя в руки, расцвел и купил «Шкоду» в кредит? С другой стороны, мужчина при таком раскладе рассматривается как еще один ребенок, за которым нужен глаз да глаз - и здесь образ Мальвины плавно переходит в куда более древний и мощный архетип Матери. Помимо всего прочего, на женщину возлагается обязанность вывести мужчину на широкую дорогу личностного прогресса, а если она «не шмогла», общественность осуждающе покачает головой. Впрочем, черт с ней, с общественностью на лавочках. Главное - самим не верить в эти сказки.